Я ребёнок айтишников. [..] Папина сестра, 1940 года рождения, учёная-кибернетик, до сих пор работает, пишет научные статьи, иногда ездит с мужем по конференциям. Поэтому мне смешно слышать, как некоторые говорят, будто в 50 лет они «уже старые для программирования».

[...] То, что касалось компьютеров, считалось женской профессией. Почему так? По одной простой причине: программистам мало платили. Как только в этой сфере появились нормальные зарплаты, так это сразу же стало не по женским мозгам.

Одним днём на предприятии перестали топить. Помню, как печатала одной рукой, а вторую в это время грела под мышкой. Люди выживали как могли. Девчонки через одну поуходили из профессии в бухгалтерию. Парни стали делать «купи-продайные» фирмы. Но я была вредная и злобная, говорила, что хотела быть айтишницей и ею же останусь. Тогда нам платили $10 в месяц, а проездной на все виды транспорта стоил $7. Чтобы продержаться, я ездила с коллегами по выходным торговать в Россию. Выдержала так месяца три.

[...] Я должна была работать на режимном предприятии, куда нельзя опоздать ни на минуту, за зарплату, которая еле покрывает проездной. И это меня ужасно разозлило. В тот момент во мне произошёл серьёзный поворот. Я сказала, что буду зарабатывать в этой профессии деньги, а не просто сидеть и ждать, пока кто-то мне заплатит. Мне сказали: «Тебя не возьмут». «Возьмут, — ответила я страшным голосом. — Принесите мне телефонный справочник». Начала обзванивать банки по алфавиту, и в Белагропромбанке на вопрос «вам программисты нужны?» мне ответили «приходите».

Моя мама всегда говорила, что за её профессиональную жизнь принципиально новых вещей родилось, может, всего один раз. Большинство же, что подаётся как новое, на деле старое, просто уже забытое. Теперь и я, как моя мама, вижу, что технологии развиваются по спирали. Всё уже было. К примеру, сейчас люди бегают с криками «искусственный интеллект нас всех заменит». Но я помню, когда изобрели первый компилятор, говорили то же самое — «программистов теперь уже не надо будет». Поэтому когда что-то будет новое, то я вам скажу.

Вот так мы с 2020-го всё время "на зубах" и работаем. Это ужасно тяжело, и никак оно не нормализуется и не возвращается во что-то более привычное и простое.

Думаю, у нас пенсионный возраст занижен, прямо очень. Я понимаю, что пенсия для женщин в 58 лет — это просто такой способ на уровне государства решить проблему отсутствия детских садов и другой поддерживающей материнство инфраструктуры, чтобы молодые рожать не перестали. А пускай женщина в 58 лет откажется от карьеры и своей жизни и полностью посвятит себя семье, прекрасная мысль, правда? То есть чтобы работать в офисе, мы как бы старые. А вот бегать за тодлером, учить уроки с десятиклассником и параллельно огород копать — нормально, не старые. Это же не за компом сидеть! С детьми же не надо ни мозгов, ни физических сил, правда? Это сарказм, если что.

А вот требовать от кандидата опыт работы в программе, которая уже мертва, — это да, это база. InVision закрылась. Но это неважно, все всё равно ищут её в перечне. Так что главное — добавить в CV как можно больше программ: для разработки, дизайна, анимации. Ведь это вакансия на UX/U- или product-дизайнера, а дизайнер должен знать всё, и сверху JS, CSS, HTML…

Летом в Европе вступает в силу закон о доступности European Accessibility Act (EAA). Под его действие попадает любой бизнес, у которого есть сайт или приложение. Проверьте, не касается ли вас, а я расскажу немного деталей.

Я думаю, что с учётом тех мер, которые мы принимаем по раскручиванию внутреннего спроса на ИТ-продукты, в том числе со стороны государства, у ИТ-отрасли, есть все шансы стать, как и несколько лет назад, основным драйвером роста экономики.

Было похоже, что начался полноценный контроль. В итоге в километровой очереди я простоял 2,5 часа. Контроль осуществляли военные.

Расскажу, как выглядит импортозамещение в российском BigTech, насколько серьёзно там проверяют кандидатов и почему я считаю, что век айтишки — всё.