а я предупреждал

берлин наш

никогда не ставил себе "творческих задач" и т.п., но вот этот цикл, адресованный маме и выстроенный вокруг примет нашей прошлой или сегодняшней подмосковной lowlife, все же именно что "задумал" и что удивительнее всего дописал; только вчера, правда, понял, что тут не хватает какого-то текста про телевизор, ну да ладно. спасибо Валерию Шубинскому за приглашение! мама пока не читала; если ей не очень понравится, придётся наверное удалить

http://quarta-poetry.ru/%d0%b4%d0%bc%d0%b8%d1%82%d1%80%d0%b8%d0%b9-%d0%b3%d0%b0%d1%80%d0%b8%d1%87%d0%b5%d0%b2/?fbclid=IwQ0xDSwL28jljbGNrAvbyNGV4dG4DYWVtAjExAAEeoh8OYIzKBgmuJrmpfz7rcVz35pkJfm2TrgjeSIy0x5y9YMmEaHj0qWSsoQQ_aem_xOTEcTNqp_BN6QZGIsFSzg

любимая скульптура в эрмитаже; у меня в целом можно диагностировать некоторый пигмалионизм, кажется. сегодня некий фольклорный тип, подошед с другой стороны от экспликации, спросил не даная ли это; я, потупясь, сказал, что это гермафродит. значит, гермафродиты уже тогда были, радостно заглянул мне в лицо фольклорный тип, но я сделал вид что разучился понимать русский язык. вообще конечно в любом подмосковном автобусе процент пустых глаз значительно меньше чем в эрмитаже, какое-то вднх просто.

побегал по вечерней подмосковной духоте чтобы получить легитимный повод смыть с себя благословенную питерскую слизь

мама (р. 1954) терпеливо читает мои тексты, если их распечатать, но они ей не сильно симпатичны - как и почти вся интересная мне литература; единственной книжкой, по поводу которой мы как-то совпали, остаются "сто лет одиночества" из 2002 года. где-то в том же начале нулевых мы однажды метнулись в соседнюю электросталь и там в книжном купили себе по сборничку стихов - оранжевого р-рождественского и алого и-анненского. а летом 1995-го мы сидели на берегу волги в тверской области, ещё отходя от недавних похорон деда - маминого отца, потерять которого нам обоим было и больно, и страшно, и мама прочитала тогда наизусть "песнь о собаке", которую любил дед и от которой я, разумеется, едва не заревел (мне было семь). потом мама спросила меня, могу ли я что-то тоже прочесть наизусть - и я, растерянный, воспроизвел детский стишок из купленного на следующий школьный год учебника, что-то про желто-зеленый мячик: буквально с каждым произносимым словом я чувствовал, насколько провален мой ответ на мамин вызов, и мне до сих пор неловко за то, что в тот летний день я никак не мог прочитать по памяти "ламарка" или "обезьяну".

портрет жены писателя с тотемным растением (автор жена)

ногинская школа русской филологии установила тревожные сходства между классической миниатюрой жванецкого "воскресный день" (отпускной советский персонаж готовит себе яичницу, овощной салат, делает бутерброд с красной икрой и т.д.) и "поэмой о голодном человеке" аверченко из "дюжины ножей", где бывшие заседатели питерских рестиков вспоминают бесхлебной ночью, как оно недавно елось и пилось. страшная штука прочесть вслух текст аверченко с интонациями карцева/ильченко. вот нам теперь любопытно, мог ли мих. мих. знать аверченковский текст в те поры.

я не особо ходил по театрам в довоенной москве, а сейчас это кажется каким-то совсем несуразным занятием (простите, если что, ничего личного), но бутусовских постановок видел семь или восемь, в т.ч. труднодоступного гамлета в мхт; и вообще первый купленный билет в театр привел меня на его "макбетта" в "сатирикон" - это был 2004 или 2005 год и меня вообще не волновало что такое театральный режиссер, билет покупался из-за ионеско и абсурдума, но впечатление от спектакля было оглушительное, и я запомнил фамилию постановщика. потом я понял, как было важно вот так угадать с первым походом во взрослый театр - попасть на постановку, которая, что называется, обдаёт; думаю, что если бы не тот "макбетт" (с д.сухановым, сиятвиндой и авериным), у меня вообще бы не сложилось к театру никакого интереса. со временем мне стало казаться, что у ю.б. мелькают какие-то раздражающие самоповторы; мне очень не понравилась его "чайка" в том же сатириконе, и после нее я побывал только на одном его спектакле - но на нем все это раздражение смылось без остатка: это был "бег" в театре вахтангова, кто видел тот поймет. ужасно, чудовищно жаль, что этого человека больше нет на одной с нами земле. насколько абсурдное, настолько душераздирающее исчезновение.

по ночам агенты штази перекладывают моего кота

один мой замечательный преподаватель считал что русский народ несколько проебался разобрав на bons mots ильфа-петрова, а не достоевского, и я не слишком улавливал этот пойнт пока (вот прямо сейчас) не взялся за "бесов", тут действительно кладезь:

- эк ведь в какую глупость человек въедет!
- постарайся, если можешь, без вздоров
- свой собственный племенной язык знал весьма неграмматически
- не очень плакал, а склеил из бумаги театр
- пустила в ход обмороки
- уж не гений ли он какой у них в самом деле, черт его, впрочем, дери
- русский бог, по последним сведениям, весьма неблагонадёжен
- такова уж странность организма

не вспомню, когда я в последний раз так часто смеялся за чтением/слушанием (на рутрекере лежит аудиокнига в исполнении максима суханова - почти спектакль). легендарный гон капитана лебядкина про отдание собственной кожи на барабан - один из самых смешных кусков в известной мне русской литературе.

вспомнив как д.ю.веденяпин отметил мою белогвардейскую выправку, начал удерживать руль своей рено-сандеры кончиками пальцов

mutter 2001

С.

те кто всё ещё слушали scooter, не поняли чё
мы так носимся с этой кассетой, и даже у наших
задолбавшихся матерей нет-нет да закралось
подозрение что мы стали фашисты, но с этим
было некогда и неизвестно как разбираться:
нас и так относило, нам предстояла вся
проливная жестокость мира, и может был смысл
примерять повадки не жертвы, но палачей.

впрочем обе они не могли тогда и подумать,
сколько в нас было нежности. больше, чем в песне nebel.
нужно было только вселить ей правильный пульс.
но и мы не знали, чему стремимся подпеть –
объяснениям пожирателя детских слёз,
тёмным угрозам искусственного плода,
сказке о мёртвом ребенке, проснувшемся под землёй;
это открылось уже много лет спустя.

то есть сказать, мы уподобились тем
кто прикладывался к адописным иконам, скрывавшим
под нормативной поверхностью подлинный слой
бесовщины, который по факту и поглощал
весь объём их душевных усилий. что никаких
адописных икон и не существовало, никак
не отменит кассеты, наших ей поклонений
и всего того, что случилось с нами потом

и не с нами одними. даже гонявшие scooter
не особо тебя пережив, оседают всё чаще
в бледных полях, проступающих всё смелей
под поверхностью летнего яузского бульвара.
у разгаданной же пластинки и в самом высоком
разрешении не допроситься уже для себя
ни оскала, ни выправки: всё застилает одна
честная нежность, ровный туманный гул.

самое милое в такие дни читать в фб мнения дорогих коллег с той стороны о том насколько большое готовится дело; русская литература занятие смертерадостное конечно