🏳️‍🌈🗣 Привет всем новым и прежним подписчикам! Нашу дискуссию с Григорием Тумановым и Антоном Даниловым о нетоксичной маскулинности можно посмотреть здесь.

Стать частью онлайн-прайда @ozine_ru было невероятно здорово. Ребята за этот месяц провернули огромную работу, обрели твёрдый и признаваемый голос, и я уже жду, о чем скажет этот голос дальше. Их усилиями ЛГБТК+ сообщество вспомнит эти дни не из-за безобразных дискриминационных поправок, а благодаря заключительным дням первого российского онлайн-прайда. К началу июля полноценный прайд в России кажется более возможным, чем ещё месяц назад. Спасибо вам, “Открытые”.

Если вы еще не посмотрели одно их лучших видео — “Что есть у всех нас?” — то это отличный способ проводить месяц прайда.

😷 О, помните, как ультраправый бразильский президент Болсонару разыгрывал мачо, обещая, что ничего не почувствует, если заразится коронавирусом, и общаясь с толпами людей без маски и перчаток?

Смотрите, доигрался:
Президент Бразилии заразился коронавирусом https://ria.ru/20200707/1574023242.html

Множатся исследования того, как мужчины считают, что ношение маски обесценивает их маскулинность (здесь, здесь и в дружественном телеграм-канале здесь).

Попробуйте все-таки поговорить со знакомыми мужчинами о том, как они прекрасно выглядят и в масках. Иначе токсичная маскулинность правда убьет нас всех.

UPD: Друзья и коллеги Сафронова сорганизовались и создали на фейсбуке группу, в которой, видимо, можно будет узнать о способах его поддержать. Она открыта для всех желающих. Ещё есть петиция «Новой» с требованием об открытости судебного процесса.

Честно говоря, история с Иваном Сафроновым на весь день выбила меня из колеи, хотя с тех пор, как мы с Ваней вместе учились на журналистике и выпивали, прошло немало лет. В репликах вокруг дела много выспренней мужественности – «сын, продолживший дело отца… настоящий патриот… не способен на измену Родине…». Я не уверен, кому это помогает, хотя интересно, что многие считают необходимым это ввернуть.

Мне трудно представить себе Ваню, передающего сведения разведке НАТО, и еще труднее поверить людям, которые сегодня за ним пришли. Наиболее вероятно, что его будут судить за журналистскую работу – впрочем, если процесс по делу о госизмене будет закрытым, мы можем этого так и не узнать. Даже если вам не близка ни армейская тематика, ни Роскосмос (могу понять), очень важно отстоять прозрачность в процессе, право журналистов на работу с источниками и возможность поделиться ею с нами. Очень важно поддержать Ивана Сафронова.

📚⬆️
«История твоего тела обвиняет политическую историю»: новый книжный обзор — о маскулинности в заложниках у социального неравенства.

Эдуард Луи — молодой, но уже важный голос во французской литературе — рассказывает о своей семейной драме в автобиографической книге «Кто убил моего отца» (Qui a tué mon père, 2018). Она пока на несколько языков, включая английский, но пока не на русский.

Книга продолжает его воспоминания о детстве в бедной и патриархальной французской периферии (о той книге под названием «Покончить с Эдди Бельгёлем» я уже писал). Здесь есть уже знакомые мотивы отчуждённости отца (актерам на сцене предписывается почти никогда не смотреть друг на друга), буллинга со стороны взрослых (что ты как девочка?) и гомофобной провинции (маскулинность — значит, не вести себя как девочка, не быть п*** [pédé]).

И всё-таки, в отличие от мрачного «Эдди», «Кто убил...» постепенно приобретает примирительный тон. Производственная травма отца, оставившая его инвалидом без работы, как будто бы открывает глаза Луи на то, что отец — жертва, в сущности, того же порядка вещей, что и он сам, мальчик-гей из провинции, где жизнь мужчины расписана наперед: бросай школу, иди на завод, обеспечь семью, доживи до пенсии. Судьба отца Луи — улика против государства, посулившего мужчине этот монотонный уклад. Получив серьёзную травму спины на заводе, которая ограничила его передвижения, он становится лишним человеком.

В заключительной части книги Луи синхронизирует семейную историю с политической, от Ширака до Макрона. Неолиберальные реформы год за годом урезают социальные пособия; понятия «лентяй» и «иждивенец» все чаще входят в политический лексикон — и отец Луи, всю жизнь гордившийся тем, что уж он-то настоящий работяга, внезапно для себя становится обузой (об этом с экрана телевизора ему всё время напоминает политический истеблишмент).

«В августе 2017 года правительство Эмманюэля Макрона сокращает пособия для бедных на пять евро, одновременно с этим сокращая налоги на богатых. Его правительство заявляет, что пять евро — это, в сущности, пустяк. Они не знают. Они произносят эти преступные фразы, потому что они ничего не знают. Эмманюэль Макрон вытащил кусок хлеба из твоего рта».

«Кто убил моего отца» — портрет маскулинности на руинах государства всеобщего благосостояния; разорванный общественный договор, где патриархальные установки больше не размениваются на социальные гарантии. Этот фарш не провернешь обратно — в финале книги отец Луи пересматривает собственные патриархальные убеждения.

Несколько ярких цитат (мой перевод):

🔹 «Американская мыслительница Рут Гилмор говорила, что расизм — это обречение некоторых людей на преждевременную смерть. То же самое относится и к маскулинному доминированию, ненависти к гомосексуальности, трансгендерам, классовому угнетению»

🔹 «Я узнал о том, что ты за человек, по чистой случайности»

🔹 «Как ни странно, из-за того что твой отец был жестоким, ты как одержимый повторял, что никогда не будешь жестоким, что ты никогда не ударишь своих детей, никогда в жизни. Насилие порождает насилие. Я долго повторял эту фразу, но я ошибался. Насилие спасло нас от насилия»

🔹 «Бросить школу как можно раньше было для тебя вопросом мужественности... Маскулинность приговорила тебя к бедности, к отсутствию денег. Ненависть к гомосексуальности = бедность»

🔹 «Ты говоришь, что ненавидишь праздники... думаю, ты пытаешься показать, что ненавидишь счастье, чтобы убедить себя, что если твоя жизнь кажется несчастной, то ты сам это выбрал, как будто бы ты контролируешь собственное несчастье, как будто бы если твоя жизнь слишком тяжела, то ты сам этого захотел — из-за презрения к удовольствию, из-за ненависти к радости»

🔹 «История твоего тела обвиняет политическую историю»

Другие обзоры книги можно почитать на The Guardian, Financial Times (пейволл) и NPR.

🇫🇮 Тем временем в Финляндии готовится к принятию закон, который приравнивает отсутствие добровольного согласия на секс к изнасилованию.

Иными словами, если перед сексом вы не получили внятно выраженное согласие вашего партнера, вы рискуете оказаться за решеткой. По нынешнему финскому законодательству, изнасилование предполагает непосредственное физическое насилие или угрозу насилия, но теперь эта норма будет изменена.

Сообщается, что несогласие сможет быть выражено словами, жестами «и другими способами». Согласие не считается возможным в случаях, когда жертва запугана, находится во сне или в состоянии опьянения.

Расширяется и определение харассмента, которое теперь включает в себя словесные оскорбления.

Проект закона получил одобрение министра юстиции и будет внесен в парламент.

🇸🇪 Я уже писал о том, что два года назад аналогичный закон был принят в Швеции, и рассказывал, как он работает. С тех пор число приговоров по делам об изнасилованиях здесь выросло на 75%.

🌈 А вот Вооруженные силы Швеции сообщают, что «наша сила состоит в разнообразии», следите за руками 😏 https://www.instagram.com/p/CDQWLKbIyH4/?igshid=m4iic03dnm3e

2️⃣0️⃣2️⃣0️⃣ — что нового и что дальше?

Всем привет! Нет, я не бросил канал, просто дописывал докторскую диссертацию.

Должен признать: в 2020 году и без диссертации этот канал было непросто поддерживать в прежней тональности – неторопливых размышлениях об изменчивых нормах и глобальных сдвигах ценностей. Как верно заметил закрывающийся на этой неделе журнал The Correspondent, в этом году нас больше интересовало то, смогут ли дети пойти завтра в школу и кто получит доступ к вакцине. Важные вопросы, но другой подход.

До конца года остались уже совсем какие-то часы, и еще не поздно освежить то, что мы узнали о маскулинности в этом году и что из этого вынесем.

1️⃣ Забота о себе стала условием выживания. Главная тема весны в дискуссиях о гендере: мужчины статистически в большей опасности от коронавируса, но не принимают заботу о себе всерьез (об этом много писалось в этом канале). «Маски – новые презервативы»: как и во времена эпидемии ВИЧ/СПИД, мужчинам больше нравится брать риск, чем выражать осторожность. Традиционная маскулинность встретила пандемию так, как умела – и проиграла, была вынуждена отступить и приспособиться. Как и надолго ли? Обсудим в новом году.

2️⃣ Тема маскулинности входит в мейнстрим в России. Это стало понятно благодаря фестивалю Moscow Male Fest и серии статей вдогонку мероприятию - например, об «осознанном родительстве и современных отцах» и нетоксичном воспитании. Это лишь два примера, но их было больше: организаторы надавили на многие болевые точки, включая согласие на секс, здоровье и старение. Очевидно, что это только первая из многих важных инициатив, которые мы увидим на русском языке в 20-е.

3️⃣ «Новая этика» становится чертой разлома политических поколений. Уже сложно поверить, но само это ударное понятие вошло в наш лексикон лишь летом. Вслед за чередой обвинений в домогательствах главные лица либеральной России нулевых быстро демонстрируют, что не ориентируются в новой реальности, не поспевают за новым языком (и смыслов, и жестов), что только усугубляется попытками разглядеть в новой этике «руку Кремля». Элла Панеях точно формулирует, что логика государства – не только в Кремле, но и в патриархате. Ничего себе! В таком ключе в публичном пространстве об этом раньше не говорили. Парадигма надломилась: новая маскулинность ускорила смену лиц и голосов, претендующих на релевантность.

На трех пунктах я, наверное, и остановлюсь — о чем-то кроме коронавируса сейчас очень трудно писать и вспоминать. А что вынесли для себя из этого года вы – обсудим?👇

🏫 Как преодолевать токсичную маскулинность в школе

Образовательная платформа TES составила рекомендации о том, как работать с токсичной маскулинностью в школе. Не знаю, есть ли учителя среди читателей этого канала? По-моему, это в любом случае полезно многим из нас.

1️⃣ Определить токсичную маскулинность. Чтобы ее распознать, нужно понять, о чем идёт речь (что непросто, когда слово «токсичный» используется по делу и без дела). TES предлагает понимать под токсичной маскулинностью нежелательные черты, которые традиционно ассоциируются с мужественностью: физическое и эмоциональное доминирование, агрессивное поведение, суровый облик, необходимость сохранять контроль, презрение к опасности и страху.

2️⃣ Пересмотреть учебные планы: они должны включать очень разные мужские модели поведения, которые воплощают разнообразие качеств и черт.

3️⃣ Прекратить пристыжать — а скорее начать поощрять — ранимость. Нужно признать и подчеркнуть, что все, включая лидеров, имеют право на ошибку. Обсудите неудачи и провалы, а ещё стратегии их преодоления: уметь говорить о неудаче так же важно, как об успехе.

4️⃣ Рассматривать феминизм как общую борьбу. Мальчики должны осознавать, что феминизм как проект равноправия касается не только «противоположного» пола. (Здесь мне вспомнилось, как в одной московской редакции несколько лет назад мне задали вопрос: «Почему ты пишешь тексты о феминизме, если ты мужчина?»).

***

Я уже несколько лет преподаю в шведском университете. История с гендером здесь, конечно, совсем другая: хотя наша образовательная программа не про гендер, а про медиакоммуникации, о феминизме охотно и добровольно пишут студенты независимо от гендерной идентичности (речь о молодых людях 20-25 лет). Прямо сейчас, например, бакалаврский диплом дописывают двое моих студентов — юноша и девушка (здесь работают в парах) — которые пишут про конструирование мужских и женских гендерных моделей в одном шведском реалити-шоу. Или вот в 2018 году все повально бросились писать дипломы по MeToo. Короче, про токсичную маскулинность вас здесь скорее научат сами студенты.

А что, есть ли всё-таки среди подписчиков люди, имеющие дело со студентами? Как обходятся с токсичной маскулинностью у вас? 👇

🌏 От гендера — к климату?

Пока предыдущий пост разбудил в чате канала спор о том, что такое феминизм — женская борьба или общая (вот ссылка, если вы ещё не подключились к чату, там интересно), я прочитал свежие тексты бывшего лидера шведской партии «Феминистская инициатива» Гудрун Шиман о том, что партии следует переключиться на вопросы климата. (Ссылки — внизу.)

Даже если вы не интересуетесь скандинавской политикой (могу понять), на «Феминистскую инициативу» (ФИ) стоит обратить внимание. Как минимум как на единственную феминистскую партию в истории Европарламента (правда, этот мандат она потеряла на прошлых выборах). ФИ, подчеркнуто интерсекциональный проект, стремилась использовать феминизм как зонтичный концепт для разнообразных социальных угнетений (более подробно я тогда писал об этой ее стратегии здесь). Добившись относительной популярности в Швеции, собственные отделения ФИ появились в Норвегии🇳🇴, Финляндии🇫🇮 и Дании🇩🇰. Своими успехами середины 10-х ФИ во многом обязана харизме Гудрун Шиман и просела в рейтингах после ее ухода с поста лидера.

Тем интереснее познакомиться с ее, Шиман, аргументами, которые явно сигнализируют о новом векторе гендерного активизма на предстоящие годы.

«Патриархальный порядок, — пишет Шиман, — доминация, контроль, осуществление власти через угрозы насилия и опосредованного насилия (милитаризма) — наносит теперь мощный удар по всей планетарной системе. Как и раньше, многих из нас фрустрирует то, что делается так мало — несмотря на то, что мы знаем так много».

«Предположение о том, что мы можем продолжать жить как раньше — химера... Поскольку наши общества — на местном, национальном и глобальном уровне — неравны, то происходящие перемены будут иметь разные последствия для разных групп. В точности как и эффекты пандемии. Бедные страны, бедные регионы, маргинализованные люди, женщины и дети. Социальное и экономическое неравенство обостряется».

«Есть мнение, что будет возможно откупиться, но кто-то всегда должен платить — чаще всего те, у кого нет средств. Потому что именно нынешняя экономическая система — это мотор потребления и экономического роста, основанного на эксплуатации земли, животных и людей».

Шиман, по сути, предлагает использовать все ту же зонтичную конструкцию — применить феминистский инструментарий к набирающей обороты климатической повестке. И стать «Климатической инициативой».

«Это не означает, что ФИ бросает феминизм, — настаивает она. — Напротив, это означает, что мы занимаем активную позицию по отношению к неотложной ситуации — исходя из феминистского анализа власти, который подчеркивает деструктивные последствия патриархата для планеты».

Критики Шиман из Зелёной партии поспешили напомнить, что одна такая партия (кхе-кхе🌱) много где уже есть. Но ее аргумент кажется мне интересным и осмысленным — если помните, мы в этом канале уже обсуждали взаимосвязь между традиционной маскулинностью и отношением к климату.

Статьи Шиман для читающих на скандинавских языках:
Dagens Arena
ETC.se

🇺🇸 Пока сторонники Дональда Трампа устраивают первый за 200 лет вооруженный захват Капитолия, свежее исследование рассказывает о взаимосвязи прихода Трампа к власти и «гегемонной маскулинности».

Изучение серии опросов более 2000 мужчин и женщин из США обнаружило, что решающим фактором, объединившим вокруг Трампа людей разного пола, образования, расовой принадлежности и политических убеждений, была, возможно, именно поддержка традиционных форм мужественности.

Исследование находит взаимосвязь между голосами за Трампа на выборах 2016 года и желанием видеть во главе страны «наиболее маскулинного» кандидата. Трамп, согласно этим данным, олицетворял «ностальгию о расово гомогенном прошлом, основанном на неравном гендерном порядке», пишут авторы исследования. Именно доминантный образ Трампа сплотил вокруг него совершенно разные демографические группы.

Что ж, продолжение истории наблюдаем прямо сейчас.

🇩🇰 Надоело про Трампа? Это ещё не все новости дня.

Детский сегмент датского общественного телеканала DR (то есть датский аналог ВВС) запустил мультфильм о мужчине с очень большими гениталиями. Такие штуки обычно скверно звучат на русском языке, но раз уж эта новость попала сегодня в топ мировых заголовков вместе с Трампом, то я все же попытаюсь, извините.

Главный персонаж по имени Джон Диллерман (чья фамилия и намекает на датское слово «пенис») постоянно попадает в неловкие ситуации из-за своего размера. Но при этом пользуется им для того, чтобы, например, разжечь барбекю, вывести собак на прогулку и отпугнуть льва, используя пенис в качестве хлыста (здесь одна из серий). Короче, сюжет построен вокруг члена Джона и того, как он помогает ему креативно справляться с разными проблемами. В заставке к мультфильму поется, что «нет ничего, что он не может сделать» с помощью своего пениса.

Психолог Эрла Хейнесен Хёйстед считает, что персонаж «говорит с детьми и разделяет их проблемы – ведь дети правда находят гениталии забавными». «Мультфильм показывает импульсивного мужчину, который часто не контролируeт ситуацию и совершает ошибки – как и сами дети. Но, что важно, Диллерман всегда справляется. Он берет ответственность за свои поступки. Когда женщина в мультике говорит ему убрать свой пенис в штаны, он слушает ее».

Естественно, не все остались в восторге. Создателей мультфильма упрекнули, в частности, в «нормализации “раздевалочной культуры”, которая давно используется для оправдания неприемлемого поведения мужчин».

Директора телеканала Мортен Сков Хансен заявил, что мультфильм был разработан совместно с датской ассоциацией полового просвещения и продолжит транслироваться: «Мы получили много позитивных комментариев от родителей, которые использовали мультфильм как повод поговорить со своими детьми о теле».

А всё-таки в чем именно эстетические разногласия между гипермаскулинным национализмом, Евровидением и гей-прайдом?

👮🏻🚔 Мы часто говорим о попытках воплощения гегемонной маскулинности каждым отдельным мужчиной. Реже – о том, как она воспроизводится на уровне институтов, тем более государственных.

Думаю об этом за прочтением книги The End of Policing, которая стала одной из интеллектуальных подпорок движения Black Lives Matter и американских аболиционистов, добивающихся замены полиции на альтернативные институты общественной безопасности (полистать тезисы оттуда можно в инстаграме издательства Verso).

Вчитываясь в некоторые из аргументов книги, ловлю себя на мысли: черт, да ведь это всё то, о чем я пишу в этом канале.

Проблема полиции в том, что она видит себя солдатами на поле боя, а не проводниками коллективной безопасности. Применение силы вместо открытой коммуникации – естественная реакция полицейского, чья тренировка основана на жесткой дисциплине и усвоении основного правила: любая интеракция может обернуться смертельным исходом, если правоохранитель не будет готов прибегнуть к оружию. «Когда полицейский входит в любую ситуацию, предполагая, что она будет последней в его жизни, он обращается с окружающими со страхом и враждебностью – и пытается контролировать их вместо того, чтобы взаимодействовать с ними».

Фетишизируя силу, полиция становится наименее эффективным средством для проблем, которые она пытается решать: «Полиция существует не для того, чтобы защищать вас».

И даже если прекращать применять полицию для беззастенчивого подавления политической активности, это не приведет к снижению неоправданного насилия.

Книга (написанная прежде всего из американского опыта) показывает, что ни одна из попыток внести коррективы в работу полиции в США – например, улучшить расовую репрезентацию, внедрить нательные камеры или даже передать функции полиции местным сообществам – не привела к коренному решению проблемы с полицейским насилием. Дело не в разнообразии, тренировке или методах полиции. Дело в том, что общество привыкло решать любую проблему с безопасностью усилением полицейских мер и увеличением бюджета полиции, а не исправлением тех социально-экономических условий, которые порождают благоприятную для преступности среду.

Альтернативы полицейским методам состоят, в зависимости от специфики проблемы, в повышении минимальной оплаты труда, расширении доступного жилья или создании рабочих мест. Наименее эффективный способ их решения – репрессирование людей, оказывающихся в положении бездомности, наркомании, секс-торговли и далее по списку. Еще глубже подавляя маргинализованные группы полицейскими методами, общество отказывает им в попытках диалога и поддержки.

«Не будь мужиком» – это, конечно, еще и про то, как нами не надо управлять.