Про Земфиру и «бордерлайн».

С момента выхода альбома «Жить в твоей голове» прошло восемь лет. Назвать их совсем уж бесплодными нельзя. Был проект Uchpochmak, был коллаб с Mujuice — «Возвращайся домой» и «Джозеф», был большой концертный тур.

Но все, кто подсел на Земфиру году так в 1999, ждали, конечно, новый студийный альбом. По словам Ренаты «лучше уже ничего не может быть», по словам критиков «Земфира уже не та», по словам Ненашева «альбом классный, но старые лучше» (простите за Ненашева в этом рассказе, просто его фраза запомнилась).

Суть в том, что Земфира, как и мы все, — человек, который взрослеет, меняется, ищет и пробует что-то новое. Сравнивать альбомы 1999 года и 2021 — как минимум странно. Это как считать, что люди, подобные Земфире должны рождаться и умирать с одинаковым набором мыслей и чувств. И выпускать каждый год альбом, который был похож на предыдущий.

Но в творчестве это называется «самоповтор». И ни один великий музыкант (к коим редакция причисляет Земфиру) никогда не будет оставаться таким же великим, если из года в год будет петь одно и то же. Поэтому меняться — нормально. И воспринимать альбом надо именно как продукт взрослой Земфиры, у которой с 1999 не изменились только причёска, худоба и голос.

С этим разобрались? Едем дальше.

В рецензиях на «бордерлайн» изредка звучит речь о копировании других исполнителей. Действительно, в новом альбоме можно услышать отсылки к the Beatles, Radiohead, Цою и бас-гитаре Flea. Но и в этом нет ничего странного и удивительного. Начать стоит с того, что вообще-то нот всего семь. И в творчестве — как в музыке, так и в любых видах искусства, — есть такое понятие как «влияние». Элвис Пресли повлиял на Битлз, Битлз повлияли на всю мировую музыку, в том числе на Рэдиохэд, в том числе и на всю русскую музыку от Гребенщикова и Цоя.

В Земфире сегодняшнего дня соединились Цой и Рэдиохэд. И, конечно, оммаж этим музыкантам ярко читается в этом альбоме.

В ещё одной рецензии (а почему-то все известные люди посчитали своим долгом написать именно рецензии на «бордерлайн») Максим Виторган сообщает, что альбом очень личный. И это совершенно прекрасное замечание, так как у Земфиры за двадцать два года музыкальной карьеры не было ни одного «отстранённого» альбома.

Дело в том, что практически всё творчество, не завязанное на личных переживаниях и эмоциях автора, не имеет совершенно никакого значения. И никогда не будет успешным. Исключением тут можно назвать только писателя Цыпкенда, пересказывающего чужие анекдоты.

Земфиру всегда любили именно за это. Её личные метания вызывали отклик у слушателя. Он всегда мог себя проассоциировать со строчкой или фразой, с поворотом событий или затяжным криком. Земфира умеет аккумулировать свою собственную боль в прекрасные произведения. И в этом, наверное, и есть величие её творчества.

Кристина Кесаева рассказывает историю своей жизни до рехаба.

Спустя год с начала работы в «Афише», Т. Бебутов демонстрирует диаметр изменений, произошедших в одном из отверстий на его теле.

Дед, ты чё такой нелепый весь?

— Айза Гуфовна Минелли.
— Слышь, лифчик поправь, Вася.

Света и её мохнатое золото. Как мы помним, одного щеночка продают по триста тыщ, поэтому в руках у Бондарчук 1 800 000 рублей.

Такие милые эти Михалковские дети, конечно. Всем уже дохрена лет, а всё равно они остаются лучшими друзьями и ржут друг с другом. Вот, конечно, пример, что детей в семье надо воспитывать как стаю.

Что хочет сказать нам Яна? Да хрен его знает. Жопа ок.

Станислав. Вы не нужны никому. За какое бы дело вы ни взялись. И знаете почему? Ну то есть да, вы знаете.

Вы настолько никакой, что камин у вас с диодной подсветкой, книги расставлены по цвету корешков, с бара-глобуса, который никто не может купить уже 11 лет, так и не убрали ценник. А издание Мопассана 1958 года к вам никакого отношения иметь не может в принципе, так как из вас такой же дамский угодник, как из Клавы Коки дива Большого.

Как органично Лукерья вписалась в новую роль. Любо-дорого, так сказать.

Заебись Настя Самбурская отпраздновала день рождения, переодев гостей в костюмы бомжей. Так и представляется Оля Карпуть в колготках за двадцать тыщ, которая просит своего визажиста (за десятку) нарисовать ей синяки как у бомжихи с Курского вокзала. Мда.