Хочу поделиться с вами текстом. Он мрачный, безнадежный и от него хочется выть, как от фантастики Глуховского. С той лишь разницей, что это не фантастика, а реальность.

#зацепило

Для тех, кому хочется не легкой психологии, а жести, я дописала статью про уровни функционирования личности.

P.S. Ориентировалась на интересующихся психологией, поэтому опустила особенности терапии. Если вы психолог и вам хочется подробнее — отправляю вас к источнику (указан в статье).

#статьи_автора

https://telegra.ph/Zdorove-bolezn-i-psihoanaliz-07-12

Отношения с едой

#от_лица_клиента

Я не встречалась с расстройствами пищевого поведения (РПП) на практике, пока эта тема как бы между делом не вылезла наружу. Ну а так как я всегда стараюсь изучать поднимаемые клиентами темы через свой личный опыт, мне выдалась возможность посмотреть на себя с этой стороны. И я стала смотреть.

Мой вес — показатель моего эмоционального состояния. Он стабилен во времени уже много лет, интерес к цифрам у меня появляется раз в несколько месяцев и у меня никогда не возникало желания похудеть. Но. За то время, пока я увольнялась с работы, расставалась с важными для меня людьми и нарабатывала частную практику, я потеряла 5 кг. Теперь я вешу как в свои 14, со спины уже можно хорошо разглядеть ребра, с меня буквально сваливаются мои любимые джинсы, а калькулятор выдает безжалостный вердикт — недовес. Заебись, думаю. Как невероятно в тему ко мне приходят клиенты. Ладно, хрен бы с ним с весом, его, конечно, можно набрать, если начать нормально есть.

Тут следует рассказать, что проблемы с едой никогда не возникают на пустом месте. И, слава богам, осознанность у меня работает неплохо. Стала разбираться, и причины здесь, похоже, две.

1. В отношении питания у меня всегда были внешние границы: сначала за это по большей части отвечали родители, в универе и на работах обед был как отдых и перерыв, на последней работе меня вообще стабильно подкармливали (и это было значимой частью отношений), дома за это отвечал муж. Сейчас, когда я большую часть времени провожу в одиночестве, эта задача впервые упала на мои плечи. Когда я чувствую голод, я иду на кухню, понимаю, что не хочу ничего из доступного там, и навожу себе чай. Все. Причина потери веса очевидна, нужно просто больше есть. И я бы да, вот только...

2. Похоже, что в ситуации сенсорной и эмоциональной депривации я пытаюсь восполнить все свои потребности через еду. Новые ощущения, тактильность, близость, любовь. Дорываясь-таки до еды, я съедаю гораздо больше, чем мне нужно, переедаю и лежу на кровати несколько часов, полная отвращения ко всему и с болью в животе.

На осознание всего этого не потребовалось много времени, и я знала, что нужно делать дальше. Просто отслеживать, чего и сколько я ем, замедляться и постоянно прислушиваться к своим ощущениям. Вот сейчас мне, похоже, стоит остановиться. Да, я хочу наполнять себя и дальше, несмотря на то, что я уже наелась. Да, меня накрывает какой-то тоской, грустью и внутренней пустотой, когда я этого не делаю. Но нужно просто остановиться (получается с трудом).

У меня вызывает невероятную злость тот факт, что я теперь не могу просто есть, мне приходится отслеживать все происходящие внутри процессы, справляться с тревогой и есть в три раза медленнее, чем я это делала обычно, чтобы мне не стало плохо. Меня бесит, что если я вижу много еды в свободном доступе, меня накрывает тревогой и страхом не справиться с собой. Но, кажется, теперь я чуть лучше понимаю свою клиентку.

Расскажите, как обстоят дела с этим у вас?

Перенос

#от_лица_психолога

Заказывая такси, люди в большинстве своем не задумываются, насколько интересен процесс перевозки самому таксисту и не надоело ли ему кататься по вашему маршруту. И вряд ли вы ожидаете от врача, что тот откажется лечить вас из-за внезапно возникшей антипатии. А вот отношения с психотерапевтом уже гораздо больше похожи на обычное человеческое общение, и в этом пространстве запросто обнаруживается привычное стремление клиента обслуживать чужие потребности.

Быть интересным, развлекать собеседника занимательными историями, заслуживать его внимание. Быть «хорошим мальчиком» / «хорошей девочкой» и выполнять все домашние задания. Успешно справляться со своими сложностями и не заводить разговор о том, что не получается. Не злиться и не замечать своего разочарования в процессе терапии, а сообщать только о социально приемлемых переживаниях в сторону терапевта. Потому что кажется, что если будешь вести себя иначе, терапия закончится.

Тебе не о чем говорить? Заканчиваем работу. Забил на домашнее задание? Заканчиваем работу. Не нравятся мои методы? Я удаляю тебя из своего расписания. Не видишь результатов? Ну, сам уже все знаешь, до свидания.

Если попробовать обрисовать образ терапевта, сложенный из этих ожиданий, получится какой-то лютый мрак. А если его поисследовать, окажется, что похожие переживания уже к кому-то были. Осталось выяснить, к кому, и зачем они нужны сейчас.

Если вам интересно, по каким причинам терапевт действительно может закончить работу с клиентом, маякните боту, я расскажу.

Хотела чуть-чуть, а вышел лонгрид. Плюс очередные нелицеприятные откровения.

#от_лица_психолога

https://telegra.ph/Kogda-terapevt-mozhet-zavershit-rabotu-07-17

#от_лица_клиента

В отношениях с моим терапевтом я осмелилась бунтовать почти через год регулярной работы. На вопросы «как ты себя чувствуешь?» намеренно отвечала «нормально», хотя прекрасно знала, что именно я чувствую и по какому поводу. Знала, что подобные ответы только тормозят работу, но все равно исправно говорила это на протяжении многих встреч. Проверяла. Как тебе такой мой регресс? Чем ты будешь реагировать? Выпнешь меня? Заставишь отвечать по-другому?

Терапевт тепло улыбался и не настаивал на прояснении. Видел, что мне сейчас важно вести себя, как непослушный ребенок, и впитывать в себя его принятие.

— Ты же знаешь, что мы не пройдем дальше, если ты не станешь проживать эту боль, если будешь подавлять свои слезы.
— Знаю. Но я просто не хочу.

И мы не шли дальше. Мы оставались на месте ровно столько, сколько мне было нужно. И принятие я получала в полном объеме.

Все чаще во время сессий мы касаемся наших с ним отношений, хотя ранее обсуждали только мою жизнь вне терапии. При всех потерях, которые случались в моей жизни, мне удалось выстроить невероятно ценные для меня отношения — сквозь влечение и влюбленность в него в самом начале, сквозь идеализацию и разочарование в том, что он не бог и чего-то может не знать и не уметь, а где-то порой ошибается.

Сейчас, так отчетливо ощущая ценность этих отношений, набираясь сил говорить об этом вслух сквозь слезы, боль и страх, я понимаю, что привязанность выстроена. Впереди меня ждет сепарация. И когда я пишу об этом, под боком наглой кошкой устраивается тревога. Потому что сепарация для эмоционально зависимого человека практически равна повторной травматизации. О том, как этот процесс должен проходить в норме (в возрасте от года до трех лет), и о том, как он проходит в терапии (в каком угодно возрасте), будет один из ближайших текстов.

Как я пришла в психологию

#от_лица_психолога

Тут, наверное, есть смысл сказать, что мои мама и бабушка тоже психологи. Бабушка с кем только ни работала, в основном это были люди с нарушениями в развитии (я в какой-то момент совершенно случайно попала в ту же сферу), а мама всю жизнь проработала школьным психологом. Поэтому с детства меня окружала психологическая атмосфера, нескончаемые тесты личности и интеллекта (я была испытуемым) и разговоры о том, какая у кого акцентуация характера. Но относилась ко всему этому я равнодушно.

Все поменялось, когда близкая подруга выдала мне сакральное «буду поступать на клиническую психологию», а потом подробно и со вкусом рассказывала, чем они там занимаются. Особенно меня зацепили техники медитации-визуализации, из которых можно было докопаться до чего-то бессознательного. Мне стало жутко интересно. Настолько, что я даже внутренне согласилась с необходимостью препарирования лягушек (уже в универе это как-то обошло меня стороной). Моей основной мотивацией стало «узнать себя», а чуть позже, когда я начала изучать теории личности, добавился мотив «узнать, как правильно воспитывать детей, чтобы им было хорошо жить». У меня никогда не было дикого стремления помогать людям, но в помогающих профессиях это скорее плюс, хоть и звучит несколько абсурдно.

Я подавала документы только на эту специальность и даже не думала о том, что будет, если я не пройду. Внутри была уверенность в том, что ничего другого я не хочу.

Что по итогам? Себя я узнала неплохо (и продолжаю это делать). Как растить детей с наименьшим для них вредом — тоже (но до сих пор не смогу смириться с тем, что этот вред в любом случае будет). В профессии остаюсь, потому что это единственная сфера, в которой мне интересно развиваться каждый день. И для меня большое счастье осознавать, что этот аспект моей жизни по большей части мне соответствует. Вот бы и в отношениях все было так же хорошо! (зачеркнуто).

О, а расскажите мне. Если у вас была терапия, и вы ушли — по каким причинам?

Сама я дважды сталкивалась с желанием закончить работу, и в одном случае-таки ушла, а во втором осталась. Если интересно, об этом тоже расскажу.

У меня спрашивали, какое направление психотерапии лучше всего работает с пограничным расстройством личности. Но чтобы достоверно ответить на этот вопрос, нужно провести гору лонгитюдных (многолетних) исследований по каждому из направлений и уже на их основании делать какие-то выводы. И не то чтобы этих исследований много.

Раньше всех за эксперименты взялись когнитивщики (как обычно): диалектическая поведенческая терапия продемонстрировала доказанную эффективность для пациентов с ПРЛ.
Сейчас я как раз читаю книжку основательницы этого направления и замечаю, что она очень сильно сдвинулась в сторону гуманизма, многое там перекликается с гештальт-терапией (что, конечно, приятно). Сама она работала в основном с суицидальными пациентками, но, по слухам, сейчас ДПТ расползлась даже на лечение депрессии.

Обидно, что к обучению ДПТ допускаются только терапевты, прошедшие курс классической когнитивно-поведенческой терапии. Это мне уже совсем не интересно.

Разбираюсь дальше. Буду держать вас в курсе. Параллельно размышляю, а не пограничница ли я (потому что очень уж похоже).

#от_лица_психолога

Продолжаю писать про пограничность. Здесь больше о диагностике и лечении, механизмы формирования и задачи терапии будут описаны дальше.

#статьи_автора

https://yli.ink/LoIfrI

А еще я сегодня дошла-таки до опытного (!) врача-психотерапевта и ощутила на себе все то, о чем вы мне рассказывали: настойчивое желание лечить без запроса, навязчивую религиозность, разговоры не по теме и прочее, и прочее.

Нет, дядечка был очень милый и наверняка в чем-то разбирающийся, но его терапевтическая некомпетентность слишком явно бросается в глаза. Я примерно так же консультировала на третьем курсе, кажется. Соционика, НЛП, всякие релаксационные техники и уверенность в том, что терапевт точно знает рецепт счастья для всякого, кто к нему обратится.

Не дослушал всей симптоматики, с которой я к нему пришла, выписал смешную дозу антидепрессантов и отпустил.

#от_лица_клиента

Подписываюсь под каждым словом.

Последние три недели молчу в канале, потому что пишу три статьи про психологическую помощь, две из которых - лонг-риды (любите ли вы читать простыни текста о том, как все неоднозначно в терапии и в жизни, так же, как я люблю их писать?:) ).

Благодаря диалогам с редакторами крепко призадумалась над фразой "Исследования показывают...". Редакторы справедливо оставляют комментарии: "Ссылку, пожалуйста". В этот момент во мне разливается океан желания написать вбоквелл к статье, тоже тысяч на пятнадцать знаков, в котором шел бы рассказ об изнанке психологических исследований и о том, почему к каждому упоминанию их результатов можно ставить гифку с главой КГБ Чарковым из сериала "Чернобыль": "Но вы же знаете старую русскую поговорку: "Доверяй, но проверяй", а рядом желательно агента ФБР Фокса Малдера из "Секретных материалов": "Trust no one".

Выберите любой тезис о терапии, и вы, скорее всего, найдете хотя бы несколько исследований, результаты которых его подтвердят. И столько же тех, которые опровергнут. И еще те, которые приходят к выводу: "Достоверно можно только сказать, что все сложно и требует дальнейшнего изучения".

Выборка для исследования - это всегда ограниченная группа людей, которые отобраны по определенным признакам. Исследование не может учесть все факторы, которые могут влиять на то, как у человека возникла проблема и каким будет ход и эффект психологической помощи в ее решении. Изучаем такой-то метод и его эффективность в лечении депрессии? Круто, а учитываем при этом наличие/отсутствие заболеваний щитовидки, наследственность или экологию среды, в которой человек родился и живет? Изучаем терапию тревожных расстройств? А учитываем при выборке семейную историю?

(А еще есть такая штука как эпигенетика - клеточная память, которая определяет активность генов, не меняя структуру ДНК. Например, если в семейной истории был голод, то его влияние проявится в "поведении" ген у потомков в разных поколениях - они переживают различные проблемы со здоровьем, словно своеобразную компенсацию за голод в старшем поколении. Влияние опыта предыдущих поколений установлено, но принимается ли оно в расчет при каждом исследовании расстройств пищевого поведения?).

Ну и кроме того, исследование исследованию рознь. Выборка может быть в 20 человек или в несколько тысяч. Оно может длиться разное время (а значит, короткие исследования могут зарегистрировать какое-то немедленное улучшение и показать, что методика Х дает положительный результат, а вот его длительность и устойчивость остается за кадром). Может быть проведено по более простому или сложному плану.

Наконец, целью исследования (хотя никто об этом не напишет в итоговой статье, разумеется) может быть разгром оппонентов и улучшение имиджа определенного подхода.

А о доказательности терапии и о том, можно ли вообще научно измерить ее эффективность, до сих пор ведутся споры. Насколько я знаю, со времен знаменитой лекции Скотта Миллера "Эволюция психотерапии как оксюморон" объем более-менее доказанных данных о терапии так и остается неизменным. Говоря о 30 годах исследований, предшествующих лекции, Миллер объявляет:

"В основном психотерапия работает. Клиент, проходящий терапию, чувствует себя на 80% лучше по сравнению с выборкой из людей, не проходящих терапию. Эффективность терапии, корректирующей поведение (behavioral health services) превышает эффективность медикаментозного лечения. На этом все с хорошими новостями".

Так что если вам нужны научные "зуб-даю" доказательства того, что терапия - штука рабочая, помогает, данные исследований на вашей стороне. Но также они на вашей стороне, если нужно убедиться, что метод, в котором работает ваш терапевт, может быть неэффективным, а для вашей проблемы нужен другой подход. И они однозначно на стороне тревожности и сомнений: не трачу ли я зря время? будет ли от этого толк?

Лайфхак: говорите с терапевтом о ваших сомнениях, если возникают. Обсуждайте, что лично для вас значит "работает" и "не работает". Отмечайте прогресс и успехи - и о них тоже говорите.

Ребята. Мне сейчас очень нужна ваша обратная связь. На этом канале я говорю про терапию, делаю какие-то общепсихологические заметки, делюсь личным опытом. Расскажите, что для вас наиболее интересно/полезно из того, о чем я пишу?

В чем суть сепарационного процесса?

#статьи_автора

Сепарация — это отделение себя от внешнего мира, обнаружение себя отдельным, со своими чувствами и желаниями, и способность при этом встречаться с чувствами и желаниями другого человека, его инаковостью и отдельностью. Пик сепарационного процесса приходится на период примерно от года до трех лет. В это время, согласно психоаналитической литературе, с ребенком происходят поистине драматические события.

Внезапно оказывается, что у мамы и у мира в ее лице существуют свои границы. К примеру, прямо сейчас мне нужна моя мама, а ее нет. Или я хочу поиграть с этим замечательным сверкающим предметом, а у меня его отбирают со словами «не трогай — порежешься». При этом желание мое невероятно велико, но по каким-то ужасным и неведомым для меня причинам оно остается неудовлетворенным, из-за чего мне очень плохо.

Здесь пришло время рассказать про такой механизм, как расщепление. Детская психика еще не настолько сформирована, чтобы одновременно обрабатывать противоречивые сигналы от мира, поэтому ребенок может воспринимать их только по отдельности. Если мама делает мне хорошо, вовремя успевает кормить и обнимать меня, когда в том возникает потребность, значит, это моя хорошая мама, и я ее бесконечно люблю. Если по каким-то причинам ее нет рядом, когда мне так нужно, или она не дает мне чего-то, в чем я так нуждаюсь, это совсем другая, плохая мама. Потому что невозможно представить, чтобы кто-то, кто так любит меня, и кого так люблю я, делал со мной настолько ужасные вещи. Уберите ее от меня и верните хорошую маму, я же знаю, она где-то есть! В этом аффекте проявляется сепарационная агрессия. Важно добавить, что ребенок расщепляет не только образ значимого другого, но и свой собственный, поэтому если мама плохая и так плохо ко мне относится, я тоже становлюсь плохим, не значимым и не нужным.

Если события складываются удачно, постепенно на смену этому расщеплению приходят очень тяжелые и болезненные переживания разочарования, горя и отчаяния, позволяющие со временем принять реальность целостной — такой, какова она есть на самом деле: значимый другой не может полностью покрыть мои потребности, но не становится от этого менее значимым, и это так же не делает менее значимым меня самого.

Что означает «события удачно складываются»? Это значит, что в ответ на сепарационную агрессию ребенок получает сразу несколько важных реакций: 1) мама не рушится от его аффекта (не говорит что-то по типу «из-за тебя у меня так сильно разболелась голова!»), но продолжает удерживать границы;
2) мама остается рядом, не оставляя ребенка и не атакуя его в ответ;
3) мама сопереживает и сочувствует ребенку по поводу того, что тот расстроен.
Все это достигается на фоне развитой надежной привязанности.

Через определенное количество повторений данного сценария ребенок понимает, что в мире есть границы, которые ему придется учитывать (и это очень горько), однако эти границы не ставят отношения под угрозу и не делают менее значимым никого из участников процесса.

Гораздо чаще, конечно, происходит совсем не так. Сепарационная агрессия вызывает либо агрессию в ответ («не смей злиться на маму!»), либо реакцию отвержения («не хочу я иметь с тобой дело!»), и тогда человеку в последующем вообще страшно заявлять о своих потребностях, отсоединяться и отстаивать границы. Нарушения на этом этапе приводят к развитию разного рода зависимостей и пограничных расстройств. В этих случаях сепарационный процесс может так никогда и не завершиться или впервые начаться лишь на длительной психотерапии в отношениях с терапевтом. И выглядит все это очень увлекательно.

Я долгое время думала, что критерий нестабильных отношений с идеализацией-обесцениванием, указанный в симптомах ПРЛ, ко мне не относится. Я не воспринимаю человека полностью плохим, когда он делает что-то, что причиняет мне сильную боль. Однако, порассуждав на эту тему, я понимаю, что не учла одной важной детали.

Да, я не считаю человека полностью плохим. Но вот мне выставляют жесткие границы, и я делаю очень определенный вывод о его ко мне отношении. Если ты решил прервать общение со мной, то я тебе совершенно не важна, ты не видишь никакой во мне ценности и наши отношения для тебя не значимы. Гораздо проще обесценить отношение человека и решить, что он одномоментно потерял к тебе всякий интерес (а то и вовсе никогда его не испытывал!). Невыносимо осознавать, что человек, для которого ты важен, все-таки причиняет тебе столько боли.

И это то самое место, где, по-хорошему, должен начаться процесс горевания по той прекрасной иллюзии, в которой обоюдно значимые отношения всегда будут отвечать моим потребностям. Потому что нет, не будут. Но при этом они все равно могут оставаться обоюдно значимыми.

#от_лица_клиента