хороший фильм

«Documentary. Ittetsu Nemoto, a former punk-turned-Buddhist-priest in Japan, has made a career out of helping suicidal people find reasons to live. But this work has come increasingly at the cost of his own family and health, as he refuses to draw lines between his patients and himself. The Departure captures Nemoto at a crossroads, when his growing self-destructive tendencies lead him to confront the same question his patients ask him: what makes life worth living?»

https://www.youtube.com/watch?v=4DsYW28GQBU

«мотив эпифеноменальности субъекта строится как возможный, как довольно-таки убедительный при всей своей трагичности и болезненности для субъекта. Он строится по следующим философским лекалам: нам известно, что момент нашего воплощения в качестве субъектов, восубъективирования, всегда оказывается упущен. Это знала классическая философия, на этом построено знаменитое высказывание Эпикура: когда есть мы, нет смерти, а когда есть смерть, нет нас. Основой этого рассуждения является феноменологическая правда о том, что нет субъекта рождения. Каждый из нас никогда не был субъектом своего собственного рождения, мы не помним, не знаем и не имеем осознанного представления о том, как мы переходили из состояния неосознанности в состояние осознанности. Внутри нашей истории бытия субъектом нет описанного биографическим образом момента того, как мы стали субъектом. Мы всегда уже знаем себя в состоянии субъекта как в состоянии некоторой пробужденности ото сна. Мы просыпаемся в некоторую реальность, и мы всегда уже проснулись в нашу собственную субъектность, когда она уже сформирована: она уже есть и работает, и проснулась именно она. Поэтому нет опыта того, когда мы еще не были пробужденными, этот опыт не может стать частью пробуждения.

Эта идея всегда уже драматически упущенного момента субъектности сохраняется и на участке сворачивания нашей субъектности. Когда мы думаем о том, как мы родились в качестве субъекта, и когда мы думаем о том, как мы закончимся в качестве субъекта, происходит одно и то же: у нас нет опыта смерти, так же как у нас нет опыта рождения. На этом построено замечательное наблюдение Эпикура. Нам равно важны два эти участка нашей субъектности, мы странным образом не можем в них проникнуть, но имеем их в виду, причем всегда уже в качестве некоторой объектности. Два этих момента важны сейчас для того, чтобы сказать следующее: в той мере, в которой мы являемся некими своего рода пунктирно заданными субъектами с определенными драматическими лакунами, этот момент упущенной субъектности, упущенной во- субъектности, воплощения в качестве субъекта, всегда уже будет заполнен чем-то другим, он оказывается заполнен некоторым другим субъектом. В той мере, в которой я не знаю и не помню, почему я думаю так, это пространство моей амнезии окажется экспроприированным некими другими интересами, желаниями, мнениями и убеждениями. Трансцендентальная установка, как она понималась в классической философии — с чего я начинаю, что само не может попасть в поле объяснительной стратегии, но с помощью чего будет осознаваться и пониматься все остальное, — для этих критических подходов, о которых мы говорим, будет интерпретироваться как участок, занятый и захваченный другими.

Момент этой амнезии неслучаен: на той территории, где мы не были субъектами, — там мы действительно не были субъектами, но мы делались в качестве субъектов, и поскольку это были не мы, постольку не мы сами себя сделали субъектом, но нас сделали субъектом. А когда нас делали субъектом, в нас заложили то, что посчитали нужным, чтобы сделать именно таким субъектом, а не каким-то другим. Поэтому субъекты определенной экономической, культурной, социальной, исторической, языковой, религиозной, этической, ценностной, любой формации есть нечто созданное и активизированное в силу определенных механизмов, которые не являются тем, что контролировалось бы моей субъектностью, моей волей, моими желаниями, намерениями и устремлениями.»

— Диана Гаспарян. Рождение и смерть субъекта

«[в философии, лежащей в основании психоанализа] Человек как то, что называется субъектным, неким ego — есть лишь малая часть айсберга, как любят говорить сами психоаналитики, результирующая и возвышающаяся над огромным пластом слоев культурного, психического, а в действительности и биологического. Либидинальную энергию в системе Фрейда можно назвать чем-то полуметафизическим: это смесь биологического и теологического, похоже на шопенгауэровскую волю. Это некая сила, которая не имеет никаких субъектных черт внутри самой себя, некое бессубъектное намерение самовоспроизводства и самосохранения, или слепая воля, которая для того, чтобы достичь своего устремления, устремляясь, порождает разные формы, в том числе формы человека и человеческой психики, рациональности.

Рациональность у Фрейда является тончайшей «корочкой», которая легко ломается, рвется на поверхности глубинных массивов, слоев, не имеющих в своей природе ничего рационального или культурного в смысле тех цивилизационных механизмов, которые мы имеем в виду, когда говорим о культуре человека — как о чем-то артефактном, что принимает на себя некую монашескую аскезу самоограничения, чтобы раскрыть иные свои потенции, напрямую не вытекающие из биологического. Весь этот рассказ, причудливым образом выстроенный внутри психоанализа, этот замечательный нарратив сублимации, репрессивной логики любой цивилизации и любой этической программы, рассказывает нам о том, что человек есть не что иное, как существо осознанно страдательное, именно в своей субъектной части. Субъект есть тот, кто осознанно страдает, то есть принимает на себя некоторые самоограничения. Во-первых, во имя того, чтобы и другие стали субъектами, то есть из некоторой любви к ближнему, некой христианской аскезы, по-христиански понятой страдательности, способности к этой страдательности как всегда уже со-страдательности; и вместе с тем для того, чтобы самому стать тем, кем он не является, посмотреть, что из этого будет. Эти механизмы, которые описываются в психоанализе, во фрейдизме и в последующих истолкованиях, фактически являются объяснением: субъективация является неким забвением начальной, подлинной природы человечества и вообще подлинной природы мироздания. Подлинная природа мироздания не имеет в себе ничего из названного, но именно она толкает человека к определенной активности. И то, что он полагает в качестве некоторого начала, — а именно все названное, то есть желание быть этим страдательным и самоограничивающимся — вовсе не его свободно выбранное решение, а формы, в которых и через которые либидинальная энергия может сохраняться, накапливаться и существовать так, как она считает нужным.»

— Диана Гаспарян. Рождение и смерть субъекта

Такой же фильм о том же монахе, режиссер другой.

«Zen priest Ittetsu Nemoto lost an uncle and two friends to suicide. It left him with deep emotional scars, and he decided to start an online support group for people with suicidal thoughts. Nowadays, he receives them in person at his temple.

The priest’s holistic approach—incorporating singing, dancing, meditation and walking in the bamboo garden—seems to have a therapeutic effect. Despite the taboos surrounding suicide in Japan, his visitors speak candidly about what was going on in their lives that made them long for death so intensely. »

https://vimeo.com/ondemand/mysoul/357794309?autoplay=1

«Гегель говорит: чтобы я сложился как Я, мне нужны другие, которые меня в каком-то смысле объективируют и признают в качестве Я, потому что изнутри самого себя к разделенности на Я и «мир» я выйти не могу, я просто есть. А выйти к этой идее «Я — личность, имеющая такие-то и такие-то особенности» можно лишь с помощью Другого и его признания. Так же как мне нужно увидеть свое тело со стороны и понять, что вот рука, а вот стул, и вот вообще контур моего тела, так же мне нужна оптика извне в смысловом плане, в смысле ценностного, идейного признания. Нужны Другие, которые придут и скажут: «Да, ты, конечно, Я, ты личность, ты отдельно взятая персона, занимающая отдельное место в мироздании». В той мере, в которой мне нужны Другие, они важны для меня, я признаю их как ценность, иначе они были бы для меня врагами, или бревнами, как у Эйхмана, то есть чем-то абсолютно неценным. В той мере, в которой они мне нужны, чтобы я стал Я, они становятся для меня ценностно важными. Тогда конфликт между тем, что другие мне либо вредны, либо безразличны, устраняется, и для меня Другой действительно становится важным. У Гегеля такая мажорная риторика, но последующие философы начинают говорить, что Другой не так безвреден и хорош, он может, например, что-нибудь с собой «протащить». Но общая логика порождения Я через Другого такая.»

— Диана Гаспарян. Рождение и смерть субъекта

ну что ж, приступим

«The analyst also should eschew conventional ways of expressing attentive­ness to what someone is recounting, such as saying "interesting" or "fascinat­ing," as these comments are hackneyed and often suggest a condescending and distant perspective. They also suggest that the analyst thinks she under­stands what the analysand has said. Instead, she should cultivate a wide range of "hmms" and ''huhs'' (not "uh-huhs," which have come to signify agreement, at least in American English) of various lengths, tones, and intensities, which can be used to encourage the analysand to go on with what he is saying, to further explain something, or simply to let the analysand know that she is following or at least awake and inviting him to continue. One of the advan­tages of such sounds is that their meaning is not easily identifiable and the analysand can thus project many different meanings onto any one particular sound.»

— Bruce Fink. Fundamentals of Psychoanalytic Technique: A Lacanian Approach for Practitioners

«It seems to me that we must, nevertheless, remain skeptical of the value of insight when we note that while a realization may seem very striking and true, it may still lead to little or no change in the analysand’s life; hence the complaint often heard from analysands after years of therapy: “I understand why I do things a lot better, but I still do them.” Perhaps insight thus functions as a lure for both analyst and analysand. Rather than announcing a prolonged opening up of the unconscious, a realization may instead announce to us that the analysand’s ego is about to recrystallize around a new view, theory, or bit of knowledge that will serve more to impede progress than to promote it. It is often not an insight itself that is of value to the patient who is ordinarily thought to be analyzable; instead it is the patient’s ability to turn that insight on its head, reverse it, and invert it time and again that leads to more fruitful work. Otherwise it is generally more of a hindrance than a help.»

— Bruce Fink. Against Understanding

«Whereas in neurosis we seek to decomplete the analysand’s view of himself and his world, in psychosis we seek to help him complete it by somehow supplementing it (not being able to go back and repair it directly).

How can the psychotic’s worldview be propped up or supplemented? It is curious to note that a useful prop is occasionally provided by a school psychologist or psychiatrist when labeling a psychotic child as having attention deficit disorder or bipolar disorder. I have treated and supervised cases where psychiatric labels have come to serve patients as an explanatory device, as something that explains everything in their universe: why they turned out the way they did, why things happened the way they did, and why they have a certain place in the world. Indeed, the label may even occasionally provide them with an existential project or mission in life: that of lobbying for benefits and privileges for people with the same diagnosis as themselves. (The medications that generally accompany these labels are, however, often debilitating and at times even life-threatening; see Whitaker, 2010).

Here, even though it was certainly not the psychiatrist’s or school psychologist’s intention to help the patient plug up a certain hole in his worldview, the signifying material provided by the mental health professional gets incorporated into the fabric of meaning the patient weaves and leads to a certain stability: a stable ideological system. When, as psychoanalysts, we encounter such patients, we are likely to be frustrated by such explanations, and are often convinced that we are, in fact, dealing with neurotics who have simply latched onto a label that they feel lets them off the hook or releases them from responsibility for what has gone on in their lives. While this is of course occasionally the case, we must be careful not to try to call this particular element of the patient’s worldview into question too quickly, as it may be the element that is covering over an abyss or gaping hole in the person’s history.»

— Bruce Fink. Against Understanding

«Lacanian-oriented work with neurotics—let me emphasize again that I am not talking here about work with psychotics (a different approach is, I believe, required with the latter; see Fink, 2007)—is not about providing meaning but, rather, about putting the unspeakable into words. It is about saying what has always seemed unsayable (see, for example, Lacan, 1971–72), unthinkable, unacceptable, and/or unimaginable to the analysand. It is about saying what the analysand has always preferred not to admit to herself; it is about saying all those thoughts and feelings that she wishes did not even exist.

Saying all those things is not the same as understanding them, whether for the analysand or the analyst. One has to say them, first and foremost. Understanding—if it ever comes at all—can wait. Analysis need not provide meaning: for meaning is something the ego recrystallizes around, the ego using meaning to construct a story about who one is and why one does what one does. In a word, meaning serves the purpose of rationalization, which keeps the unconscious at bay. An emphasis by the analyst on meaning and understanding often leads the analysand to become very adept at finding psychological explanations of her behavior but does little or nothing to foster change in the analysand, thoroughgoing change such that she is no longer even tempted to feel or act as she has in the past.

Part of the analyst’s job is to take meaning apart, to undermine understanding by showing that far from explaining everything, it is always partial, not total, and leaves many things out. Just as the Zen master’s work is premised on the notion that enlightenment does not stem from understanding but is, rather, a state of being, the psychoanalyst realizes that the analysand’s search for understanding is part and parcel of the modern scientific subject’s misguided search for mastery of nature and of himself through knowledge (see Lacan, 1988a, Chapter 1). The analytic project, by contrast, involves reminding analysands—although not explicitly—that they are not masters in their own homes and that part of psychic health is giving up the obsession with mastery.»

— Bruce Fink. Against Understanding

a literal banana 👍

«An explanation of why tricks like priming, nudge, the placebo effect, social contagion, the “emotional inception” model of advertising, most “cognitive biases,” and any field with “behavioral” in its name are not real

[…]

The rationalist community centered on LessWrong, which was an important influence on my thinking, often focused on cognitive biases, taking the work of Daniel Kahneman and even priming studies seriously as evidence for the structures of human reasoning. To their credit, these associations do not seem to have been edited out of their corpus since the replication crisis in social sciences began to demolish the automaticity literature. An important motivation of the rationalist movement, as I saw it, was that we were all very irrational beings, and had to struggle to become more rational. My argument in this essay is that we are actually very rational, but managed to convince ourselves, for a variety of (perfectly rational) reasons using a variety of tactics, that we were helpless idiots.»

https://carcinisation.com/2023/08/22/against-automaticity/

заодно вспомнил, от того же автора, горячо рекомендую

https://carcinisation.com/2020/01/27/ignorance-a-skilled-practice/

«Psychology also employs lots of fictions. Attitudes, norms, depression, the self, stereotypes, emotions, ideology, personality, creativity, morality, intelligence, stress—none of these things actually exist. They are abstract words we use to describe the things people do and the stuff that happens in their minds. It’s hard to talk about psychology without using them, so it’s easy to forget they’re just words.»

https://www.experimental-history.com/p/im-so-sorry-for-psychologys-loss