Forwarded from Кё
А мне вспомнился наш бывший водитель Палыч, который лет 30 работал на приисках. Рассказывал:
- К нам привезли как-то партию украинцев, новичков. Завели их на прииск, они смотрят, а скалы золотом горят. И давай, дурачки, его с камней соскребать. Бесполезно, а потом и начальник пришел...
Один из украинцев, Петя, все-таки ухватил птицу-счастье за хвост.
- Скорефанился Петя с одним бичом, у нас работал - пил страшно, вечно грязный и вонючий. Тот ему сказал, что у него, мол, коробок припасен. Уговорил отвезти на большую землю. Петя согласился. И что ты думаешь? Бич гэбэшником оказался. Петю взяли с коробком, потом публичный суд прямо на прииске. Ну и расстрел.
- К нам привезли как-то партию украинцев, новичков. Завели их на прииск, они смотрят, а скалы золотом горят. И давай, дурачки, его с камней соскребать. Бесполезно, а потом и начальник пришел...
Один из украинцев, Петя, все-таки ухватил птицу-счастье за хвост.
- Скорефанился Петя с одним бичом, у нас работал - пил страшно, вечно грязный и вонючий. Тот ему сказал, что у него, мол, коробок припасен. Уговорил отвезти на большую землю. Петя согласился. И что ты думаешь? Бич гэбэшником оказался. Петю взяли с коробком, потом публичный суд прямо на прииске. Ну и расстрел.
Forwarded from Stuff and Docs
Очень люблю вот эту историю про Ирину Одоевцеву, Георгия Иванова и Адамовича.
В чем суть? Есть серьезные основания полагать, что Одоевцева, Иванов и Адамович, живя в начале 1920-х в доме на Почтамтской, напротив дома Фредерикса, совершили убийство человека. Смутных слухов и неподтвержденных разговоров об этом ходило много еще в 1920-е: Федин рассказывал о том, что ЧК нашло в квартире труп моряка - вскоре после спешного отъезда поэтов за границу; Ходасевич же рассказывал, что ЧК не просто нашла труп, но и заподозрила Одоевцеву и прочих в убийстве, писала даже французской полиции о том, что надо бы вернуть поэтов, так как они замешаны в уголовном преступлении.
В 1950-х же Иванов поссорился с Адамовичем и написал литературоведу Роману Гулю подробную историю того, как якобы Адамович расчленял труп в ванной в квартире на Почтамтской, распихивал его по корзинам и чемоданам, а голову выкинув в Мойку. Непонятно, насколько можно верить его письму, да и вообще всей этой истории, но! В своем письме он упоминает, что Адамович узнал о том, что расчленение трупа не помогло - он прочитал в газете, что в реке найдена голова мужчины, описана его внешность, а также отмечено, что голова лежала в коробке с инициалами В.Б. (дорогая квартира на Почтамтской принадлежала тетке Адамовича, Вере Белей). Так вот, голову находят 8 февраля, а Адамович уже в 20-х числах февраля - в Берлине. А заметка вышла в газете 2 мая, когда Адамович уже был как раз у этой тетки в Ницце.
Ну и есть еще вот это подозрительное стихотворение Одоевцевой.
Вышло четверо их,
Хлопнула дверь –
Улик никаких,
Ищи нас теперь.
Небо красно от заката,
Над Мойкой красный дым
– По два карата
На брата.
Портсигар продадим.
Четверо, каждый убийца и вор,
Нанимают мотор.
«В театр и сад
Веселый Ад,
Садовая пятьдесят».
Кончили дело –
Гуляй смело!
В архивах ФСБ, правда, Адамович и Одоевцева как участники преступлений не числится.
http://www.svoboda.org/a/443956.html
В чем суть? Есть серьезные основания полагать, что Одоевцева, Иванов и Адамович, живя в начале 1920-х в доме на Почтамтской, напротив дома Фредерикса, совершили убийство человека. Смутных слухов и неподтвержденных разговоров об этом ходило много еще в 1920-е: Федин рассказывал о том, что ЧК нашло в квартире труп моряка - вскоре после спешного отъезда поэтов за границу; Ходасевич же рассказывал, что ЧК не просто нашла труп, но и заподозрила Одоевцеву и прочих в убийстве, писала даже французской полиции о том, что надо бы вернуть поэтов, так как они замешаны в уголовном преступлении.
В 1950-х же Иванов поссорился с Адамовичем и написал литературоведу Роману Гулю подробную историю того, как якобы Адамович расчленял труп в ванной в квартире на Почтамтской, распихивал его по корзинам и чемоданам, а голову выкинув в Мойку. Непонятно, насколько можно верить его письму, да и вообще всей этой истории, но! В своем письме он упоминает, что Адамович узнал о том, что расчленение трупа не помогло - он прочитал в газете, что в реке найдена голова мужчины, описана его внешность, а также отмечено, что голова лежала в коробке с инициалами В.Б. (дорогая квартира на Почтамтской принадлежала тетке Адамовича, Вере Белей). Так вот, голову находят 8 февраля, а Адамович уже в 20-х числах февраля - в Берлине. А заметка вышла в газете 2 мая, когда Адамович уже был как раз у этой тетки в Ницце.
Ну и есть еще вот это подозрительное стихотворение Одоевцевой.
Вышло четверо их,
Хлопнула дверь –
Улик никаких,
Ищи нас теперь.
Небо красно от заката,
Над Мойкой красный дым
– По два карата
На брата.
Портсигар продадим.
Четверо, каждый убийца и вор,
Нанимают мотор.
«В театр и сад
Веселый Ад,
Садовая пятьдесят».
Кончили дело –
Гуляй смело!
В архивах ФСБ, правда, Адамович и Одоевцева как участники преступлений не числится.
http://www.svoboda.org/a/443956.html
Радио Свобода
«Дело Почтамтской улицы».
«Дело Почтамтской улицы».
Тоже прочитал нашумевшие стихи Орлуши и по ассоциации (после ухода Быкова там же как раз Орлуша был поэтом) вспомнил такую свою колоночку 13 года:
Ходил на днях смотреть новое шоу Быкова и Ефремова. Сижу на диванчике, жду начала. Операторы суетятся, пересаживают кого-то, что-то передвигают -- ну, стандартная суета перед началом прямого эфира. И мне кто-то непонятно откуда кричит: Кашин, мол, если это твоя куртка рядом с тобой лежит, сдай ее в гардероб.
Куртка-то лежит, но кто и откуда кричит -- не понимаю, кручу головой. "А, привет!" -- это на лестнице наверху Кацман стоит. Юрий Кацман -- бессменный директор "Гражданина поэта"; я иду в гардероб со своей курткой а сам пытаюсь вспомнить, когда мы с Кацманом последний раз общались. Вспомнил, давно. Прошлой весной, я брал у него интервью для "Афиши", а по какому поводу -- ну как же, Кацман был издателем газеты "Не дай бог", и я разговаривал с ним для рубрики "Министерство правды". К прошлогодним президентским выборам газету "Не дай бог" делали какие-то неравнодушные люди против Болотной площади, рассказывали миллионам (газету вкладывали в самые тиражные популярные газеты -- "Комсомольскую правду", АИФ и еще какие-то) читателей об ужасах, которые ждут Россию после революции.
"Гражданин поэт" как раз должен был закрыться после тех выборов, то есть тогда он еще не закрылся, и каждую неделю в интернете появлялись новые ролики, в которых Ефремов читал новые стихи Быкова против Путина. Мы тогда с Быковым заседали в оргкомитете очередной Болотной, а в декабре он очень здорово выступал на проспекте Сахарова, наверняка помните: "Тень, знай свое место!" Но тяжелее всего тогда, получается, было Кацману, два проекта вести всегда очень тяжело. А если один проект за Путина, а другой против -- это же вообще можно сойти с ума.
Я повесил свою куртку на вешалку в гардеробе и вернулся на свой диванчик. Если бы в этот момент ко мне подошел кто-нибудь из LifeNews и спросил бы, как у меня дела, я бы честно ответил ему: "Я в шоке". И дело совсем не в том, что я сейчас пытаюсь упрекнуть своего доброго знакомого Юрия Кацмана в цинизме, лицемерии или в чем-то еще -- нет-нет, ни в коем случае. Сильнее всего меня потрясло, что год назад, зная и о "Гражданине поэте", и о "Недайбоге", ни я, ни кто-то еще, не обратил на это совпадение никакого внимания. И если бы сейчас Кацман меня с этой курткой не окликнул, я бы тоже никогда не вспомнил об этом потрясающем совпадении.
Ходил на днях смотреть новое шоу Быкова и Ефремова. Сижу на диванчике, жду начала. Операторы суетятся, пересаживают кого-то, что-то передвигают -- ну, стандартная суета перед началом прямого эфира. И мне кто-то непонятно откуда кричит: Кашин, мол, если это твоя куртка рядом с тобой лежит, сдай ее в гардероб.
Куртка-то лежит, но кто и откуда кричит -- не понимаю, кручу головой. "А, привет!" -- это на лестнице наверху Кацман стоит. Юрий Кацман -- бессменный директор "Гражданина поэта"; я иду в гардероб со своей курткой а сам пытаюсь вспомнить, когда мы с Кацманом последний раз общались. Вспомнил, давно. Прошлой весной, я брал у него интервью для "Афиши", а по какому поводу -- ну как же, Кацман был издателем газеты "Не дай бог", и я разговаривал с ним для рубрики "Министерство правды". К прошлогодним президентским выборам газету "Не дай бог" делали какие-то неравнодушные люди против Болотной площади, рассказывали миллионам (газету вкладывали в самые тиражные популярные газеты -- "Комсомольскую правду", АИФ и еще какие-то) читателей об ужасах, которые ждут Россию после революции.
"Гражданин поэт" как раз должен был закрыться после тех выборов, то есть тогда он еще не закрылся, и каждую неделю в интернете появлялись новые ролики, в которых Ефремов читал новые стихи Быкова против Путина. Мы тогда с Быковым заседали в оргкомитете очередной Болотной, а в декабре он очень здорово выступал на проспекте Сахарова, наверняка помните: "Тень, знай свое место!" Но тяжелее всего тогда, получается, было Кацману, два проекта вести всегда очень тяжело. А если один проект за Путина, а другой против -- это же вообще можно сойти с ума.
Я повесил свою куртку на вешалку в гардеробе и вернулся на свой диванчик. Если бы в этот момент ко мне подошел кто-нибудь из LifeNews и спросил бы, как у меня дела, я бы честно ответил ему: "Я в шоке". И дело совсем не в том, что я сейчас пытаюсь упрекнуть своего доброго знакомого Юрия Кацмана в цинизме, лицемерии или в чем-то еще -- нет-нет, ни в коем случае. Сильнее всего меня потрясло, что год назад, зная и о "Гражданине поэте", и о "Недайбоге", ни я, ни кто-то еще, не обратил на это совпадение никакого внимания. И если бы сейчас Кацман меня с этой курткой не окликнул, я бы тоже никогда не вспомнил об этом потрясающем совпадении.
Forwarded from Сергей Минаев
Кашин ехал с проблесковым маячком
А на встречу шёл мужик с «Новичком»
А на встречу шёл мужик с «Новичком»
Forwarded from Фото - история | Photo - History
Писатель Валентин Распутин (на первом плане) во время церемонии прощания с писателем Александром Солженицыным в Большом соборе Донского монастыря. Москва. РФ. 2008 год.
#литература #Россия
#литература #Россия
Когда барон Мюнхгаузен поздно ночью приехал в Кенигсберг, у Кафедрального собора его лошадь чуть не растоптала мальчика, стоявшего на мостовой.
- Что ты здесь делаешь? - раздраженно спросил Мюнхгаузен.
- Смотрю на звездное небо над моей головой, - ответил мальчик.
- Ну и молодежь, - воскликнул барон. - Никакого внутреннего нравственного закона.
- Что ты здесь делаешь? - раздраженно спросил Мюнхгаузен.
- Смотрю на звездное небо над моей головой, - ответил мальчик.
- Ну и молодежь, - воскликнул барон. - Никакого внутреннего нравственного закона.
Хорошо совпало с двумя предыдущими постами, самое время процитировать Бунина: «Вся Россия, переименованная в СССР, покорно согласилась на самые наглые и идиотские оскорбления русской исторической жизни: город Великого Петра дали Ленину, древний Нижний Новгород превратился в город Горький, древняя столица Тверского Удельного Княжества, Тверь, - в Калинин, в город какого-то ничтожнейшего типографского наборщика Калинина, а город Кенигсберг, город Канта, в Калининград, и даже вся русская эмиграция отнеслась к этому с полнейшим равнодушием, не придала этому ровно никакого значения».