Forwarded from Издательство АСТ
Ко Дню защитника Отечества подготовили для вас подборку книг, посвященных попытке восстановить историю последних десяти лет через призму переживаний самых разных людей.
Серия предлагает читателю рассказ, собранный из воспоминаний участников событий: действующих военнослужащих, волонтёров, доставляющих гуманитарную помощь на линию фронта, и мирных жителей.
⏺️ Валерия Троицкая. Донецкое море. История одной семьи
⏺️ Евгений Николаев. Моя Новороссия. Записки добровольца
⏺️ Анна Долгарева. Я здесь не женщина, я фотоаппарат. Фронтовые дневники
⏺️ Дмитрий Филиппов. Собиратели тишины
#подборкакниг
Серия предлагает читателю рассказ, собранный из воспоминаний участников событий: действующих военнослужащих, волонтёров, доставляющих гуманитарную помощь на линию фронта, и мирных жителей.
Эта книга — проза, посвященная событиям Русской Весны. История о безграничной верности и о трудном пути человека к самому себе, о взрослении души и о непрожитом до конца детстве, память о котором становится главным спасением, когда мир вокруг рушится.
Глобальное осмысление конфликта в историческом, социальном, географическом и философском контексте от волонтёра, ушедшего добровольцем в ряды военнослужащих.
Первая прозаическая книга военкора и известной поэтессы Анны Долгаревой, собранная вместе военная корреспонденция, представляющая собой живое описание трагедии — как личной, так и общественной.
В новом романе Дмитрия Филиппова события Великой Отечественной Войны и Донбасского конфликта (а именно хронотоп событий 40-х годов ХХ века и штурм Авдеевки) сравнительно встают рядом.
#подборкакниг
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Читательница Мария о книгах серии «Русская Реконкиста»:
Анна Долгарева, «Я здесь не женщина, я фотоаппарат».
Валерия Троицкая, «Донецкое море. История одной семьи»
Дмитрий Филиппов, «Собиратели тишины».
Анна Долгарева, «Я здесь не женщина, я фотоаппарат».
Казалось, что пока я не перелистну страницу, пока не прочитаю «похоронку» – все эти замечательные, остроумные, безбашенные и самые мирные на свете люди проживут ещё на пару абзацев дольше. Но нет, они все уходили – эти кевларовые богатыри, которых невозможно стереть в порошок, а только в порох. И фотоаппарат фиксировал их жизни – для истории и для каждого сердца.
Валерия Троицкая, «Донецкое море. История одной семьи»
Для меня эта книга – свидетельство ожившей в новых словах классики лучших образцов русской литературы. У Валерии – люди-гвозди, люди-опоры, люди-устои – и вместе с тем – люди-птицы, люди-ангелы...
Дмитрий Филиппов, «Собиратели тишины».
Читаешь и не можешь избавиться от вопроса: неужели такие люди существуют? Уже после книги Анны я узнавала их – по особому, неповторимому юмору, по отношению к смерти – гораздо более естественной для жизни, чем сама жизнь, по настоящей дружбе.
Алексей Татаринов для редакции «Завтра» про книгу «Собиратели тишины» Дмитрия Филиппова.
«Собиратели тишины» — о сапёрах, которые своей совершенной работой должны спасти от адского шума смерти, о поисковиках, идущих по полям былых сражений для спасения павших солдат от недопустимого гула забвения, о воинах, призванных за других жертвовать собой…
В романе нет истерики, хотя для неё легко найти повод: «мир таил угрозу на каждом шагу, и с этим приходилось считаться», но это — не истерика. В романе много смертей. В верхней точке сюжета оказывается гибель 27-летнего Антохи с позывным Малой. Юный, весёлый, верный, уже отец — он не выходит из боя, да и тело не найдено. На его мгновенном исчезновении из жизни спотыкается сознание Кирилла-Вожака, падающего в запой, который сумели прервать забравшие деньги товарищи. Двумя страницами ниже видение Малого в заминированном врагом подвале спасёт Кирилла Родионова от гибели. Об этом глава «Тут не хитро» — для меня сильнейшая в романе.
✏️ Полная версия статьи ✏️
«Собиратели тишины» — о сапёрах, которые своей совершенной работой должны спасти от адского шума смерти, о поисковиках, идущих по полям былых сражений для спасения павших солдат от недопустимого гула забвения, о воинах, призванных за других жертвовать собой…
В романе нет истерики, хотя для неё легко найти повод: «мир таил угрозу на каждом шагу, и с этим приходилось считаться», но это — не истерика. В романе много смертей. В верхней точке сюжета оказывается гибель 27-летнего Антохи с позывным Малой. Юный, весёлый, верный, уже отец — он не выходит из боя, да и тело не найдено. На его мгновенном исчезновении из жизни спотыкается сознание Кирилла-Вожака, падающего в запой, который сумели прервать забравшие деньги товарищи. Двумя страницами ниже видение Малого в заминированном врагом подвале спасёт Кирилла Родионова от гибели. Об этом глава «Тут не хитро» — для меня сильнейшая в романе.
✏️ Полная версия статьи ✏️
Forwarded from Издательство «Лира»
Важное событие в отечественной литературе! В издательстве «Лира» вышло уникальное подарочное собрание сочинений Павла Шубина (1914–1951) — героя Великой Отечественной войны, поэта-фронтовика, переводчика и военного корреспондента
Сборник предваряет двухсотстраничный очерк живого классика русской словесности Захара Прилепина о жизненном и военном пути Павла Шубина.
Как отмечают современники, он был свободным творцом, дерзкий, умеющий отстаивать свою точку зрения. Каким запомнился Шубин?
Захар Прилепин пишет:
Настоящий роковой красавец, достойный обложек глянцевых журналов, нежный, любимец женщин. Снимайся Шубин в кино — он был бы настоящей звездой!
В первом издании собрания сочинений Павла Шубина представлены редкие тексты, обнаруженные в библиотеках России и в частных собраниях. Издание сопровождается культурологическими статьями и очерками, а также научным комментарием.
👉 Заказать двухтомник.
Сборник предваряет двухсотстраничный очерк живого классика русской словесности Захара Прилепина о жизненном и военном пути Павла Шубина.
Шубин — поэт сталинской эпохи. Ее порождение и ее отражение. Поэтический его путь — это осмысление событий Гражданской, предчувствия новых сражений, сама война и, наконец, — память о войне. Была тема детства и малой родины. Любовная тема. Тема странничества и великого строительства. И … тема абсолютной любви к Отечеству.
Как отмечают современники, он был свободным творцом, дерзкий, умеющий отстаивать свою точку зрения. Каким запомнился Шубин?
Захар Прилепин пишет:
Независимый. Умеющий улыбаться. Красивый: такая русская, простонародная, чуть хулиганистая красота. Смуглокожий. Сероглазый. Голос приятный. Грудной. Разговорчивый, веселый, выпивоха.
Настоящий роковой красавец, достойный обложек глянцевых журналов, нежный, любимец женщин. Снимайся Шубин в кино — он был бы настоящей звездой!
В первом издании собрания сочинений Павла Шубина представлены редкие тексты, обнаруженные в библиотеках России и в частных собраниях. Издание сопровождается культурологическими статьями и очерками, а также научным комментарием.
Встанем и чокнемся кружками, стоя, мы
В братстве друзей боевых,
Выпьем за мужество павших героями,
Выпьем за встречу живых!
👉 Заказать двухтомник.
Книга «Забытые войны России» Алексея Волынца в шорт-листе премии им.Владлена Татарского!
Жюри литературной премии для военных журналистов и писателей им. Владлена Татарского определило финалистов 2025 года. В шорт-лист вошли авторы, которые своим творчеством увековечивают память о современных героях и ведут летопись специальной военной операции.
В номинации «Публицистика» одним из финалистов стал Алексей Волынец с книгой «Забытые войны России».
Поздравляем автора!
Жюри литературной премии для военных журналистов и писателей им. Владлена Татарского определило финалистов 2025 года. В шорт-лист вошли авторы, которые своим творчеством увековечивают память о современных героях и ведут летопись специальной военной операции.
В номинации «Публицистика» одним из финалистов стал Алексей Волынец с книгой «Забытые войны России».
«Все книги из шорт-листа — это произведения, которые обязательно останутся в истории современной литературы», — отметил председатель жюри Герман Садулаев.
Поздравляем автора!
Forwarded from Дух исчезнувших деревень (Василий Овечкин)
Есть книги, о которых говорят, что они написаны слезами и кровью. Именно к таким произведениям относится книга поэта и военного корреспондента Анны Долгаревой «Я здесь не женщина, я фотоаппарат. Фронтовые дневники». Книга составлена из репортажей и воспоминаний автора о войне на Донбассе и об СВО.
Некоторые из приведённых текстов оказались мне знакомы по публикациям прошлых лет. Кроме того, те, кто следит за творчеством Анны Долгаревой, могут найти в книге события, слова, обстоятельства, из которых выросли некоторые её стихи.
Книга по стилю написана очень легко, но читается мучительно тяжело! Кажется, если читать, не отстраняясь, с эмоциональным вовлечением, то можно буквально тронуться умом. Анна была очевидцем и сумела описать страшные, но ставшие обыкновенными для Донбасса, события. Особенно тяжело читать о гибели и страданиях детей – ангелов Донбасса! Я читал, эмоционально дистанцируясь, и, тем не менее, многие описанные трагические картины так врезались в память, что вряд ли теперь забудутся.
Книга Анны Долгаревой позволит понять и оценить события последних десяти лет, произошедшие на Украине, даже тому читателю, который находился в это время в межпланетном путешествии без связи. Она даёт возможность увидеть ситуацию изнутри, познакомиться с жителями Донбасса, ополченцами, участниками СВО.
Приведу запомнившийся мне факт. Бойцы одного из донбасских подразделений рассказали автору, что роют окопы на месте старых земляных укреплений, оставшихся после Великой Отечественной войны. Деды и внуки буквально воюют в одних окопах!
И ещё, отойдя от серьёзных тем, замечу, что из этой книги я наконец-то узнал, что значит загадочное слово «скавуль», которое я время от времени видел на страницах Анны Долгаревой, но значения которого не знал.
Книгу я рекомендую тем, кто готов к эмоционально тяжёлому чтению. Сам я, зная силу слова Анны Петровны Долгаревой, больше двух месяцев морально готовился прочитать эту книгу, хотя сомнений в необходимости её прочтения у меня не было.
Если хотите понять, какое впечатление оставит книга, прочитайте стихотворение Анны Долгаревой, написанное в марте 2022 года, строка которого послужила названием книги.
Некоторые из приведённых текстов оказались мне знакомы по публикациям прошлых лет. Кроме того, те, кто следит за творчеством Анны Долгаревой, могут найти в книге события, слова, обстоятельства, из которых выросли некоторые её стихи.
Книга по стилю написана очень легко, но читается мучительно тяжело! Кажется, если читать, не отстраняясь, с эмоциональным вовлечением, то можно буквально тронуться умом. Анна была очевидцем и сумела описать страшные, но ставшие обыкновенными для Донбасса, события. Особенно тяжело читать о гибели и страданиях детей – ангелов Донбасса! Я читал, эмоционально дистанцируясь, и, тем не менее, многие описанные трагические картины так врезались в память, что вряд ли теперь забудутся.
Книга Анны Долгаревой позволит понять и оценить события последних десяти лет, произошедшие на Украине, даже тому читателю, который находился в это время в межпланетном путешествии без связи. Она даёт возможность увидеть ситуацию изнутри, познакомиться с жителями Донбасса, ополченцами, участниками СВО.
Приведу запомнившийся мне факт. Бойцы одного из донбасских подразделений рассказали автору, что роют окопы на месте старых земляных укреплений, оставшихся после Великой Отечественной войны. Деды и внуки буквально воюют в одних окопах!
И ещё, отойдя от серьёзных тем, замечу, что из этой книги я наконец-то узнал, что значит загадочное слово «скавуль», которое я время от времени видел на страницах Анны Долгаревой, но значения которого не знал.
Книгу я рекомендую тем, кто готов к эмоционально тяжёлому чтению. Сам я, зная силу слова Анны Петровны Долгаревой, больше двух месяцев морально готовился прочитать эту книгу, хотя сомнений в необходимости её прочтения у меня не было.
Если хотите понять, какое впечатление оставит книга, прочитайте стихотворение Анны Долгаревой, написанное в марте 2022 года, строка которого послужила названием книги.
Forwarded from Дух исчезнувших деревень (Василий Овечкин)
Прочитал повесть Валерии Троицкой «Донецкое море. История одной семьи». Действие книги преимущественно происходит в Донецке в период с 2013 по 2023 год. Главная героиня – сначала девочка-подросток, потом – молодая женщина.
Повесть написана интересно, эмоционально.
Основные темы повести, как мне кажется, – разделение и единение. Разделение вызывает войну и углубляется войной, но война же порождает единение и сплочение, которые в обычных условиях редко достижимы.
Произведение Валерии Троицкой во многом рассчитано на молодëжную, даже на подростковую, аудиторию, поэтому, хотя оно и очень грустное, но сцен жестокости с натурализмом тут нет.
Очень своевременная и полезная книга, которая может помочь молодому (да и не только молодому) поколению понять, за что и против кого наша страна сейчас воюет. Главное, чтобы эта книга добралась до молодого поколения.
Закончив чтение, я заказал две книги в подарок. Жаль, что не могу отправить в Эстонию старшей крестнице. Впрочем, еë отцу, с которым мы дружили со школы, я дарил «Некоторые не попадут в ад» Захара Прилепина. Не помогло. Если настрой на другое, то даже такие книги не помогут.
Повесть написана интересно, эмоционально.
Основные темы повести, как мне кажется, – разделение и единение. Разделение вызывает войну и углубляется войной, но война же порождает единение и сплочение, которые в обычных условиях редко достижимы.
Произведение Валерии Троицкой во многом рассчитано на молодëжную, даже на подростковую, аудиторию, поэтому, хотя оно и очень грустное, но сцен жестокости с натурализмом тут нет.
Очень своевременная и полезная книга, которая может помочь молодому (да и не только молодому) поколению понять, за что и против кого наша страна сейчас воюет. Главное, чтобы эта книга добралась до молодого поколения.
Закончив чтение, я заказал две книги в подарок. Жаль, что не могу отправить в Эстонию старшей крестнице. Впрочем, еë отцу, с которым мы дружили со школы, я дарил «Некоторые не попадут в ад» Захара Прилепина. Не помогло. Если настрой на другое, то даже такие книги не помогут.
Forwarded from Премия им. Владлена Татарского
ПРЕМИЯ ТАТАРСКОГО|НАРОДНОЕ ГОЛОСОВАНИЕ
⚡️Друзья, час настал! На официальном сайте Премии им. Владлена Татарского запустили народное голосование за финалистов, которое продлится до 15 апреля.
Вам необходимо выбрать одного кандидата в каждой из трех номинаций и подтвердить свое решение. Важно: проголосовать можно только один раз. Победитель народного голосования получает 3 балла в общий зачет. Переходите по ссылке и сделайте свой выбор!
А мы еще раз поздравляем финалистов:
▪️Номинация «Художественная проза»
1. Екатерина Блынская «Пойма. Курск в преддверии нашествия»
2. Тимур Гараев «Zеленая тетрадь»
3. Андрей Лисьев «За каждый метр»
▪️Номинация «Публицистика»
1. Алексей Волынец «Забытые войны России»
2. Евгений Норин Репортажи
3. Дмитрий Селезнев «Беспокоящий огонь»
▪️Номинация «Медиапроект»
1. Михаил Бондаренко «Война в лицах» (Телеграм-канал)
2. Андрей Журавлев «История с Журавлевым» (Телеграм-канал, блог на Яндекс. Дзен)
3. Григорий Королев «Бункер Гриши Путина (GrishaPutin)» (Телеграм-канал)
Всем всего светлого и ясного!
Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
⚡️Друзья, час настал! На официальном сайте Премии им. Владлена Татарского запустили народное голосование за финалистов, которое продлится до 15 апреля.
Вам необходимо выбрать одного кандидата в каждой из трех номинаций и подтвердить свое решение. Важно: проголосовать можно только один раз. Победитель народного голосования получает 3 балла в общий зачет. Переходите по ссылке и сделайте свой выбор!
А мы еще раз поздравляем финалистов:
▪️Номинация «Художественная проза»
1. Екатерина Блынская «Пойма. Курск в преддверии нашествия»
2. Тимур Гараев «Zеленая тетрадь»
3. Андрей Лисьев «За каждый метр»
▪️Номинация «Публицистика»
1. Алексей Волынец «Забытые войны России»
2. Евгений Норин Репортажи
3. Дмитрий Селезнев «Беспокоящий огонь»
▪️Номинация «Медиапроект»
1. Михаил Бондаренко «Война в лицах» (Телеграм-канал)
2. Андрей Журавлев «История с Журавлевым» (Телеграм-канал, блог на Яндекс. Дзен)
3. Григорий Королев «Бункер Гриши Путина (GrishaPutin)» (Телеграм-канал)
Всем всего светлого и ясного!
Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
Forwarded from ДОЛГАРЕВА 🇷🇺
Рецензия от Алексея Татаринова в журнале "Родная Кубань". Часть первая.
Ради будущей пасхи. О фронтовых дневниках Анны Долгаревой
«Девятый штурм Светличного стал успешным».
Фраза кажется вам слишком пресной и хочется более совершенной художественности? Да? Да и слишком много имен, едва заметных за ними судеб. Судьбы поступают к читателю фрагментарно, гибель всегда эпизодического персонажа может вписаться в одно предложение. Даже страшный уход близких людей не заставляет автора перейти к подробностям, создать захватывающую картину. Сразу текст дает слово новым очевидцам тяжелых событий…
«Я здесь не женщина, я фотоаппарат» - одна из самых простых книг о смерти, вот только смерть в ней не простая, уменьшенная в масштабе старческими болезнями или больничным стандартом, а военная – даже в том случае, когда она забирает людей, никогда не державших в руках автомат. Этой смерти так много, и поселилась она на территории Донбасса так прочно, что ее десятилетний стаж и несомненное расширение географических границ с перспективой перекинуться на внешне благополучные районы ставит вопрос о готовности нашего сознания все-таки признать тот факт, что постмодернизм (с его фиктивным обособлением от живых бед) и новый реализм (с отражающейся в пыльных зеркалах вялой обыденностью) кончились, завершились вместе с эпохой восприятия литературы как релаксации – и автора, и читателя.
С этим концом согласны далеко не все, и дело не только в последовательных противниках спецоперации. Даже государство, внимательно контролируя процентное соотношение войны и мира в информационных потоках, отстаивает в целом благополучное продолжение эпохи шоппинга и туризма. Опытные филологи часто морщатся при встрече с СВО-литературой: то им трудно переносить присутствие слишком актуальной публицистики, то маловато оригинальной поэтики в создании зависимых от реальности сюжетов; иногда собратьев по словесности беспокоит мысль о распоясавшейся пропаганде и одолевает подозрение о лицемерии и корысти авторов.
(...)
О Долгаревой часто слышу: многовато стихов пишет; наверное, в тренде пишет; неоправданно часто везде говорят о ней, да еще и зачем-то прозу написала; а эту прозу плохая премия «Слово» еще взяла и наградила…
Наверное, следующие слова лучше вынести в конец, но произнесу сейчас. Они как раз на языке филологов. Дневники Долгаревой - внутренняя форма военной хроники, новостей с фронтов, бесконечных блогерских сообщений о происходящем в Авдеевке или под Купянском. Эта внутренняя форма уводит от серийности и безликости донбасских трагедий, дает возможность увидеть лицо, встретить человека, почувствовать наличие имени у постоянно растущих потерь. Формальный «эпос», который миллионы наших сограждан получают в разных телеграмах, оживает в «лирике» и «драме» многочисленных бесед, интервью под ракетами и дронами.
Так это журналистика, а не литература? Литература, которую требуют знатоки, будет внутренней формой того, что делает Долгарева вместе со свидетелями и участниками событий. Да, будет! Однако есть и сейчас – эта литература, пока не слишком настаивающая на своем особом положении, на праве быть другой, не похожей на классические романы или на другие формы линейного письма с четко прописанной композицией, с завязками и развязками.
А работает ли такая «классическая» литература? А не присвоила ее себе с успехом массовая культура, всегда мечтающая о деньгах за экранизацию? Неужели по-настоящему состояться – это создать повествование, из которого сразу выпадает готовый сценарий?
Впрочем, Анна Долгарева тоже заботится о жаждущих традиционного письма. Вот начало: оказывается, бои были уже девять лет назад – под Луганском погибает близкий человек Анны Алексей Журавлев – понятная депрессия героя, стремящегося совпасть с автором – сражающийся Донбасс как способ лечения депрессии, а также возвращения депрессии и движения к очередному исцелению. Вот финал: «Война длится уже десять лет. Ушли тысячи бойцов. Я написала о тех, кого знала, чтобы их помнили немного дольше».
Полностью: https://rkuban.ru/archive/rubric/publitsistika/publitsistika_16731.html
Ради будущей пасхи. О фронтовых дневниках Анны Долгаревой
«Девятый штурм Светличного стал успешным».
Фраза кажется вам слишком пресной и хочется более совершенной художественности? Да? Да и слишком много имен, едва заметных за ними судеб. Судьбы поступают к читателю фрагментарно, гибель всегда эпизодического персонажа может вписаться в одно предложение. Даже страшный уход близких людей не заставляет автора перейти к подробностям, создать захватывающую картину. Сразу текст дает слово новым очевидцам тяжелых событий…
«Я здесь не женщина, я фотоаппарат» - одна из самых простых книг о смерти, вот только смерть в ней не простая, уменьшенная в масштабе старческими болезнями или больничным стандартом, а военная – даже в том случае, когда она забирает людей, никогда не державших в руках автомат. Этой смерти так много, и поселилась она на территории Донбасса так прочно, что ее десятилетний стаж и несомненное расширение географических границ с перспективой перекинуться на внешне благополучные районы ставит вопрос о готовности нашего сознания все-таки признать тот факт, что постмодернизм (с его фиктивным обособлением от живых бед) и новый реализм (с отражающейся в пыльных зеркалах вялой обыденностью) кончились, завершились вместе с эпохой восприятия литературы как релаксации – и автора, и читателя.
С этим концом согласны далеко не все, и дело не только в последовательных противниках спецоперации. Даже государство, внимательно контролируя процентное соотношение войны и мира в информационных потоках, отстаивает в целом благополучное продолжение эпохи шоппинга и туризма. Опытные филологи часто морщатся при встрече с СВО-литературой: то им трудно переносить присутствие слишком актуальной публицистики, то маловато оригинальной поэтики в создании зависимых от реальности сюжетов; иногда собратьев по словесности беспокоит мысль о распоясавшейся пропаганде и одолевает подозрение о лицемерии и корысти авторов.
(...)
О Долгаревой часто слышу: многовато стихов пишет; наверное, в тренде пишет; неоправданно часто везде говорят о ней, да еще и зачем-то прозу написала; а эту прозу плохая премия «Слово» еще взяла и наградила…
Наверное, следующие слова лучше вынести в конец, но произнесу сейчас. Они как раз на языке филологов. Дневники Долгаревой - внутренняя форма военной хроники, новостей с фронтов, бесконечных блогерских сообщений о происходящем в Авдеевке или под Купянском. Эта внутренняя форма уводит от серийности и безликости донбасских трагедий, дает возможность увидеть лицо, встретить человека, почувствовать наличие имени у постоянно растущих потерь. Формальный «эпос», который миллионы наших сограждан получают в разных телеграмах, оживает в «лирике» и «драме» многочисленных бесед, интервью под ракетами и дронами.
Так это журналистика, а не литература? Литература, которую требуют знатоки, будет внутренней формой того, что делает Долгарева вместе со свидетелями и участниками событий. Да, будет! Однако есть и сейчас – эта литература, пока не слишком настаивающая на своем особом положении, на праве быть другой, не похожей на классические романы или на другие формы линейного письма с четко прописанной композицией, с завязками и развязками.
А работает ли такая «классическая» литература? А не присвоила ее себе с успехом массовая культура, всегда мечтающая о деньгах за экранизацию? Неужели по-настоящему состояться – это создать повествование, из которого сразу выпадает готовый сценарий?
Впрочем, Анна Долгарева тоже заботится о жаждущих традиционного письма. Вот начало: оказывается, бои были уже девять лет назад – под Луганском погибает близкий человек Анны Алексей Журавлев – понятная депрессия героя, стремящегося совпасть с автором – сражающийся Донбасс как способ лечения депрессии, а также возвращения депрессии и движения к очередному исцелению. Вот финал: «Война длится уже десять лет. Ушли тысячи бойцов. Я написала о тех, кого знала, чтобы их помнили немного дольше».
Полностью: https://rkuban.ru/archive/rubric/publitsistika/publitsistika_16731.html
Forwarded from Orthodox in Moscow (Yadviga Petrova)
"Папа, а я тебя не предам!"
Первая неделя Великого поста одна из самых строгих. При этом я посчитала уместным опубликовать сейчас интервью с историком и журналистом из Санкт-Петербурга Валерией Троицкой, написавшей повесть "Донецкое море". Мы молимся за Отечество, и Бог посылает нам талантливых, активных и преданных своей земле людей.
— В повести один из героев даёт оценку православию, называя его последователей не способными мыслить смело, нешаблонно и идти против течения. Можете высказать свое отношение к этому взгляду.
— Этот разговор — про православие и рабский менталитет русских людей — взят из моей жизни. Это был спор с одним молодым человеком, петербуржцем. Как и я, он был представителем творческой профессии. Тогда его слова меня покоробили, оскорбили. А потом я слышала их столько раз! Это же "методичка", которая целенаправленно насаживалась в России — извне, естественно, но силами наших журналистов, ЛОМов, представителей науки и культуры.
Было несколько таких, связывающих наш огромный народ, звеньев, которые обязательно нужно было сломать. Три главных: православная церковь, победа в Великой Отечественной войне, уникальная система межнациональных отношений в России. Отсюда и тезисы про "победобесие", и открытая неприязнь к православию, и разгул национализма — параллельно с открытыми призывами к разрушению страны.
— Можете пустить нас на кухню автора и сказать, почему среди верующих героев нет воцерковленных?
— А я не так часто встречала их в своей жизни. Верующих — да. Тех, кто еженедельно ходит на Литургию, держит посты... Пожалуй, у меня в окружении только два-три таких человека. Кстати, в донецком канале "Терракотовый террикон" была опубликована рецензия на "Донецкое море". Там автор тоже обратил на это внимание. Но написал об этом как о характерной черте дончан — отсутствии религиозности в традиционном понимании этого слова. Не знаю, не берусь судить. Я написала, как чувствую, как запомнила тех или иных людей.
— Вы ведете рубрику "Родная речь" в газете "Петербургский дневник", посвященную современной отечественной литературе. Какие книги и каких авторов порекомендуете к прочтению?
— Сейчас нужно читать книги про донбасскую войну и спецоперацию. Как бы человек не хотел защитить свою психику от происходящего, но это необходимо, чтобы чувствовать сопричастность своей стране, эпохе и истории, которая происходит на наших глазах. Слишком долго мы были беспечными.
Могу посоветовать книги из нашей серии "Русская Реконкиста", изданные группой "КПД". Они достойные. Все. Конечно, "Ополченский романс" Захара Прилепина, вышедший несколько лет назад, ещё до спецоперации. Могу рекомендовать "Линию соприкосновения" калининградского писателя и волонтёра Евгения Журавли. А ещё "По обе стороны войны" Константина Леушина — он врач-анестезиолог, работал в зоне СВО, а сам родом из Донбасса, и часть его родственников на той стороне.
И советую, конечно, читать новую русскую поэзию. Есть много талантливых авторов, но здесь каждый должен выбрать того поэта, который ближе лично ему. Прекрасные стихи, на мой взгляд, у Дмитрия Филиппова, Софьи Юдиной, Натальи Денисенко, Алексея Шмелёва.
— Спасибо, Валерия, за ответы. Желаю, чтобы ваше творчество отзывалось в душах соплеменников.
#книга #военная_литература
Первая неделя Великого поста одна из самых строгих. При этом я посчитала уместным опубликовать сейчас интервью с историком и журналистом из Санкт-Петербурга Валерией Троицкой, написавшей повесть "Донецкое море". Мы молимся за Отечество, и Бог посылает нам талантливых, активных и преданных своей земле людей.
— В повести один из героев даёт оценку православию, называя его последователей не способными мыслить смело, нешаблонно и идти против течения. Можете высказать свое отношение к этому взгляду.
— Этот разговор — про православие и рабский менталитет русских людей — взят из моей жизни. Это был спор с одним молодым человеком, петербуржцем. Как и я, он был представителем творческой профессии. Тогда его слова меня покоробили, оскорбили. А потом я слышала их столько раз! Это же "методичка", которая целенаправленно насаживалась в России — извне, естественно, но силами наших журналистов, ЛОМов, представителей науки и культуры.
Было несколько таких, связывающих наш огромный народ, звеньев, которые обязательно нужно было сломать. Три главных: православная церковь, победа в Великой Отечественной войне, уникальная система межнациональных отношений в России. Отсюда и тезисы про "победобесие", и открытая неприязнь к православию, и разгул национализма — параллельно с открытыми призывами к разрушению страны.
— Можете пустить нас на кухню автора и сказать, почему среди верующих героев нет воцерковленных?
— А я не так часто встречала их в своей жизни. Верующих — да. Тех, кто еженедельно ходит на Литургию, держит посты... Пожалуй, у меня в окружении только два-три таких человека. Кстати, в донецком канале "Терракотовый террикон" была опубликована рецензия на "Донецкое море". Там автор тоже обратил на это внимание. Но написал об этом как о характерной черте дончан — отсутствии религиозности в традиционном понимании этого слова. Не знаю, не берусь судить. Я написала, как чувствую, как запомнила тех или иных людей.
— Вы ведете рубрику "Родная речь" в газете "Петербургский дневник", посвященную современной отечественной литературе. Какие книги и каких авторов порекомендуете к прочтению?
— Сейчас нужно читать книги про донбасскую войну и спецоперацию. Как бы человек не хотел защитить свою психику от происходящего, но это необходимо, чтобы чувствовать сопричастность своей стране, эпохе и истории, которая происходит на наших глазах. Слишком долго мы были беспечными.
Могу посоветовать книги из нашей серии "Русская Реконкиста", изданные группой "КПД". Они достойные. Все. Конечно, "Ополченский романс" Захара Прилепина, вышедший несколько лет назад, ещё до спецоперации. Могу рекомендовать "Линию соприкосновения" калининградского писателя и волонтёра Евгения Журавли. А ещё "По обе стороны войны" Константина Леушина — он врач-анестезиолог, работал в зоне СВО, а сам родом из Донбасса, и часть его родственников на той стороне.
И советую, конечно, читать новую русскую поэзию. Есть много талантливых авторов, но здесь каждый должен выбрать того поэта, который ближе лично ему. Прекрасные стихи, на мой взгляд, у Дмитрия Филиппова, Софьи Юдиной, Натальи Денисенко, Алексея Шмелёва.
— Спасибо, Валерия, за ответы. Желаю, чтобы ваше творчество отзывалось в душах соплеменников.
#книга #военная_литература
Forwarded from Дух исчезнувших деревень (Василий Овечкин)
О творчестве Ольги Ерёминой я впервые услышал в прошлом году. В интернете случайно попалась информация о её исторических романах «Котёл Господень» и «Белые кречеты», посвященных истории Руси-России в середине XV века. Романы были изданы, вроде бы, совсем незадолго до того, как я о них узнал, но уже почти нигде не продавались, а если и продавались, то цена была, что называется, запретительной. От покупки я воздержался, тем более, что автор был мне не известен.
Позже я с радостью обнаружил, что «Редакция КПД» издала другой роман Ольги Ерёминой, который называется «Дикая карта». Роман посвящён одному из важных эпизодов Смутного времени – осаде Троице-Сергиева монастыря поляками и их союзниками. Приобретение этой книги я откладывать не стал. Приближался новый год и прочие праздники, и я попросил близких, чтобы мне её подарили (пользуясь случаем, ещё раз благодарю за подарок!).
Исторический роман – один из самых любимых мною литературных жанров. Если вспомнить детство, то первой книгой, которую я прочитал «добровольно», был роман Роберта Льюиса Стивенсона «Чёрная стрела». С тех пор Стивенсон, Вальтер Скотт, Валентин Пикуль, Александр Дюма стали у меня любимыми авторами. У Дюма, мне кажется, я прочитал всё, что было издано на русском языке.
Несколько лет назад из программы Захара Прилепина «Уроки русского» я узнал об историческом романе современного российского писателя Алексея Иванова «Тобол». Книга эта меня так воодушевила, что я прочитал все книги Иванова, которые были изданы к тому времени. Наибольшее впечатление на меня произвели: «Тобол», «Золото бунта» и исторические справочные приложения к ним: «Дебри» и «Вилы».
Теперь благодаря Захару Прилепину и его сподвижникам из «Редакции КПД» я начал знакомиться с творчеством Ольги Ерёминой. Получив книгу, я ещё более заинтересовался, обнаружив на обоих разворотах обложки карты: карту России с обозначением мест сражений Смутного времени, упомянутых в книге, и схему окрестностей Троице-Сергиева монастыря. Исторические романы с точной географической привязкой я считаю наиболее привлекательными.
Ожидание интересного чтения полностью оправдалось. Исторические персонажи переданы живо, много исторических деталей – в результате ощущается погружение в исторический контекст.
Основные описанные в романе исторические события (и схему окрестностей Троице-Сергеевой обители) позже я проверил по другим источниками и, насколько я могу судить, переданы они очень точно.
Начало XVII века было тяжёлым временем для нашей страны. Шла гражданская война. Правую сторону определить подчас было невозможно. По сути, все претенденты на престол являлись, как тогда говорилось, «ворами». Даже если гипотетически предположить «чудесное спасение» реального царевича Дмитрия, то он по уставам того времени тоже не мог быть законным наследником, так как был рожден в неосвящённом Церковью седьмом (!) браке Ивана IV.
Ольга Ерёмина устами одного из героев романа говорит, что московские правители сами виноваты в смуте, так как, начиная с Ивана III, всячески притесняли своих ближайших родственников, добиваясь таким образом отсутствия возможных претендентов на престол в боковых ветвях рода.
Впрочем, причины такой нежности к родственникам понятны. В памяти ещё была жива феодальная война середины XV века, когда оспаривающие московский престол стороны не гнушались никакими средствами, вплоть до ослепления конкурентов. Именно в результате этой войны великий князь московский Василий II, отец Ивана III, стал Тёмным. Судя по аннотации, как раз это время описано в романе Ольги Ерёминой «Котёл Господень».
Кроме того, можно напомнить, что те княжества, правители которых честно делили свои земли между сыновьями, в результате бесконечно дробились, слабели и попадали под влияние более сильных соседних княжеств со «злыми» правителями.
Продолжение
Позже я с радостью обнаружил, что «Редакция КПД» издала другой роман Ольги Ерёминой, который называется «Дикая карта». Роман посвящён одному из важных эпизодов Смутного времени – осаде Троице-Сергиева монастыря поляками и их союзниками. Приобретение этой книги я откладывать не стал. Приближался новый год и прочие праздники, и я попросил близких, чтобы мне её подарили (пользуясь случаем, ещё раз благодарю за подарок!).
Исторический роман – один из самых любимых мною литературных жанров. Если вспомнить детство, то первой книгой, которую я прочитал «добровольно», был роман Роберта Льюиса Стивенсона «Чёрная стрела». С тех пор Стивенсон, Вальтер Скотт, Валентин Пикуль, Александр Дюма стали у меня любимыми авторами. У Дюма, мне кажется, я прочитал всё, что было издано на русском языке.
Несколько лет назад из программы Захара Прилепина «Уроки русского» я узнал об историческом романе современного российского писателя Алексея Иванова «Тобол». Книга эта меня так воодушевила, что я прочитал все книги Иванова, которые были изданы к тому времени. Наибольшее впечатление на меня произвели: «Тобол», «Золото бунта» и исторические справочные приложения к ним: «Дебри» и «Вилы».
Теперь благодаря Захару Прилепину и его сподвижникам из «Редакции КПД» я начал знакомиться с творчеством Ольги Ерёминой. Получив книгу, я ещё более заинтересовался, обнаружив на обоих разворотах обложки карты: карту России с обозначением мест сражений Смутного времени, упомянутых в книге, и схему окрестностей Троице-Сергиева монастыря. Исторические романы с точной географической привязкой я считаю наиболее привлекательными.
Ожидание интересного чтения полностью оправдалось. Исторические персонажи переданы живо, много исторических деталей – в результате ощущается погружение в исторический контекст.
Основные описанные в романе исторические события (и схему окрестностей Троице-Сергеевой обители) позже я проверил по другим источниками и, насколько я могу судить, переданы они очень точно.
Начало XVII века было тяжёлым временем для нашей страны. Шла гражданская война. Правую сторону определить подчас было невозможно. По сути, все претенденты на престол являлись, как тогда говорилось, «ворами». Даже если гипотетически предположить «чудесное спасение» реального царевича Дмитрия, то он по уставам того времени тоже не мог быть законным наследником, так как был рожден в неосвящённом Церковью седьмом (!) браке Ивана IV.
Ольга Ерёмина устами одного из героев романа говорит, что московские правители сами виноваты в смуте, так как, начиная с Ивана III, всячески притесняли своих ближайших родственников, добиваясь таким образом отсутствия возможных претендентов на престол в боковых ветвях рода.
Впрочем, причины такой нежности к родственникам понятны. В памяти ещё была жива феодальная война середины XV века, когда оспаривающие московский престол стороны не гнушались никакими средствами, вплоть до ослепления конкурентов. Именно в результате этой войны великий князь московский Василий II, отец Ивана III, стал Тёмным. Судя по аннотации, как раз это время описано в романе Ольги Ерёминой «Котёл Господень».
Кроме того, можно напомнить, что те княжества, правители которых честно делили свои земли между сыновьями, в результате бесконечно дробились, слабели и попадали под влияние более сильных соседних княжеств со «злыми» правителями.
Продолжение