Что такое политическая поляризация?

Исследования поляризации - это хорошо развитое направление, на эту тему уже несколько десятилетий публикуется много статей и книг в рамках разных дисциплин. Поэтому, хотя разные исследователи несколько по-разному определяют поляризацию, существует ряд устоявшихся терминов. Их можно найти например, в известной книге Томаса Карозерса и Эндрю О'Донохью "Разделенные демократии", в статьях крупного исследователя поляризации Роба Уилера, а также в статьях главного журнала об исследованиях общественного мнения Public Opinion Quarterly.

Поляризация элит - это разделения среди партий, политических организаций и движений.

Массовая поляризация - это разделение политических взглядов в широком социальном пространстве за пределами политического поля, то есть на уровне общественного мнения.

Эти два определения фиксируют два уровня на которых может существовать поляризация, однако между ними можно выделить еще один: поляризация медиа. С одной стороны это понятие охватывает разделение в медиаладшафте, то есть когда разные политические позиции занимают организации: медиа, блогеры, продюсерские коллективы и др. С другой стороны, разделения в медиапотреблении на массовом уровне, например, формирование информационных пузырей.

Идеологическая поляризация - это разделение на уровне политических позиций, причем не простое разнообразие взглядов, а формирование противоборствующих лагерей которые расходятся по целому ряду вопросов. То есть идейный противоречия накладываются друг на друга и формирует разные системы взглядов - идеологии.

Аффективная поляризация - это когда поляризация сопровождается неприязнью оппонентов друг к другу и стремлением исключить противников из общественно-политической жизни. Это разделяет общество на «своих» и «чужих», ведет к оправданию политического насилия и авторитарных мер против оппонентов. Это еще часто называют трайбализмом в политике, от слова tribe - племя.

Эти определения показывают, что у поляризации есть разные аспекты, которые могут быть связаны между собой неочевидным образом. Например, что первичнее - поляризация элит или массовая поляризация? Поэтому я думаю важно определиться с основными понятиями, прежде чем переходить к обсуждению конкретной ситуации, например, в Беларуси.

Сто двадцать лет назад в Лодзи не только капитализм был диким, но и рабочее движение.

На скрине упомянут случай, как рабочие расправлялись с ворами, но они также часто использовали друг против друга и политическое насилие. По некоторым свидетельствам в конфликтах между более националистическими и более социалистическими партиями с 1905 по 1907 год было убито под 200 рабочих.

Царские войска, конечно, убивали гораздо больше. Один только расстрел рабочей демонстрации в июне 1905 - это около двух сотен погибших. Однако цифры в целом сопоставимы с количеством жертв рабочих междоусобиц.

Причем речь только про один город, то есть масштабы насилия просто невообразимые в сравнении с сегодняшней политикой.

Это говорит о том, что аналитики, утверждающие, что мы живем в сильно поляризованных обществах, все-таки преувеличивают. Как показывают некоторые примеры прошлого - ситуация может стать гораздо хуже.

При этом правы те, кто говорят о потенциальных опасностях поляризации. Как видно, идеологические различия и взаимная ненависть могут раскрутиться настолько, что солидарность будет разрушена даже внутри социальных групп с явными общими интересами.

Перад вамі Эрнст Фрыдрых. Я даведаўся пра яго зусім нядаўна: наткнуўся ў адной з кніг на згадку пра яго антываенны фотаальбом "Krieg dem Kriege!" і, зацікавіўшыся, пачаў шукаць больш інфармацыі пра яго.

Эрнст Фрыдрых нарадзіўся ў 1894 годзе. У 17 гадоў ён уступіў у сацыял-дэмакратычную партыю, аднак незадоўга да пачатку першай сусветнай вайны выйшаў з яе. Кіраўніцтва партыі падтрымала ўдзел Германіі ў вайне, што шло ў разрэз з пацыфісцкімі перакананнямі Фрыдрыха.

Калі пачалася вайна, нямецкія ўлады паспрабавалі мабілізаваць Эрнста, але ён адкрыта адмовіўся ўдзельнічаць у імперыялістычнай бойні. За гэта ён быў прызнаны "непрыдатным" да службы і адпраўлены на год у псіхіятрычную лячэбніцу.

Пасля выхаду ён стаў актыўна дзейнічаць як антываенны актывіст і анархіст. Ключавым падзеяй яго дзейнасці стала выданне ў 1924 годзе кнігі "Krieg dem Kriege!" магутнага фотаальбома, які выкрываў жахі першай сусветнай вайны. Эрнст сабраў фатаграфіі знявечаных салдат, трупаў, разбурэнняў. Жахлівыя, але праўдзівыя выявы, якія немагчыма забыць. Пісьменнік Курт Тухольскі метка адзначыў пра кнігу: «Той, хто не здрыганецца, гледзячы на гэтыя фатаграфіі, не чалавек, а патрыёт».

Нягледзячы на пратэсты нацыяналістаў і правых ветэранскіх арганізацый і іншай вечна абуранай публікі Эрнст ездзіў па ўсёй Германіі, выступаючы з антываеннымі лекцыямі. У 1925 годзе ён адкрыў у Берліне першы ў свеце Антываенны музей, які стаў месцам прыцягнення для ўсіх, хто выступаў супраць мілітарызму.

Нават у адносна свабоднай Веймарскай рэспубліцы ён быў асуджаны 16 разоў за сваю дзейнасць. Неаднаразова станавіўся ахвярай нападаў з боку нацысцкіх баявікоў. Пасля падпалу Рэйхстага ў 1933 годзе яго арыштавалі. Амаль восем месяцаў ён правёў у засьценках нацысцкага рэжыму. Пасля вызвалення яму з сям’ёй удалося збегчы з Германіі.

Спачатку ён перабраўся ў Швейцарыю, але і там працягваў антываенную барацьбу, з-за чаго ў хуткім часе быў высланы па патрабаванні нацысцкіх уладаў. Перабраўся ў Бельгію, дзе адкрыў другі Антываенны музей у 1936 годзе. Але і адтуль Эрнста выдварылі, на гэты раз у Францыю.

У Францыі разам з сынам ён трапіў у канцлагер, але ім удалося збегчы. У 1942 годзе Эрнст і яго сын далучыліся да руху Супраціву. Фрыдрых-старэйшы, які заставаўся верным сваім перакананням, не ўзяў у рукі зброю, але актыўна дапамагаў партызанам.

Аднак у 1943 годзе, калі яго сын трапіў у палон да нацыстаў, Эрнст узяў зброю і стаў партызанам. Зрабіў ён гэта не таму, што разлюбіў мір, а таму, што разумеў, фашызм гэта пагроза самай магчымасці міру. Ён працягваў узброенае супраціўленне да канца вайны, нягледзячы на раненні. А пасля вайны працягнуў сваю сваю антымілітарысцкую дзейнасць.

І гэта асабліва важны для мяне. Тут я бачу паралель з сённяшнімі падзеямі ва Украіне. Менавіта цяпер многія былыя пацыфісты і антымілітарысты апынуліся перад выбарам: застацца ўбаку, схаваўшыся за прыгожымі дэкларацыямі аб міры або даць бой дыктатарскаму рэжыму.

Сёння анархістам варта не слухаць кабінетных дагматыкаў, а браць прыклад з Эрнста Фрыдрыха і ўсіх іншых, хто быў гатовы даць вайне адпор не толькі прыгожымі заявамі, але і, калі прыйшлося, вінтоўкай.

Бо гісторыя Эрнста Фрыдрыха вучыць нас таму, што барацьба за мір і вольную анархісцкую будучыню патрабуе ад нас не толькі слоў, але і актыўных дзеянняў. Часам нават тых, якія яшчэ ўчора мы самі актыўна крытыкавалі.

Впечатления от Сергея Тихановского на пресс-конференции

Мне показалось, что это явный пример харизматического лидера, который может привнести что-то новое в продемократическое движение.

"Рационально мыслящие" оппозиционеры уже знают, что многие вещи невозможны, а Тихановский, пять лет пробывший в изоляции, может ставить цели, выходящие за рамки общепринятых тут в эмиграции представлений. Например, что политзаключенных можно освободить за месяц. В этом и заключается проявление политической воли - она никогда не сводится к простому расчету. Политические организации/лидеры должны привносить визию, давать надежду, немного выходить за рамки возможного. При этом, конечно, не отрываясь от реальности, чего я в Тихановском не заметил.

Кроме того, он борец-мученик и это обеспечивает доверие людей. Те же слезы во время ответов на самые тяжелые вопросы нельзя подстроить, они доказывают, что он явно пережил страшные вещи. В то же время его реакция на визит Протасевича, его поведение во время встречи с Лукашенко и прочие детали показывают, что те страдания были именно наказанием за борьбу.

В целом антисистемная риторика и живой язык вроде "я не подал руку Лукашенко потому что он чмо" может подкупать. Это особенно заметно на фоне Светланы, которая отвечала умеренным "дипломатичным" языком, часто с очевидно взвешенным посылом. То есть Тихановский как будто не занимается политической коммуникацией, он скорее как народный лидер "рубит правду-матку" без оглядки на политкорректность. В этом смысле он чем-то похож на Трампа, Мэнтцена, Миллея и того же Лукашенко. Хотя харизма последнего уже давно рутинизировалась потому что он не противостоит системе, а возглавляет ее, и в этом преимущество Тихановского.

Конечно, из тюрем и до этого выходили харизматичные лидеры. Однако у Тихановского выше узнаваемость и влияние, поэтому у него больше возможностей что-то реализовать.

Кстати, основной риск мне кажется связан с тем, что эффект харизмы быстро пройдет, если он не сможет реализовать что-то позитивное на практике. Ведь даже при выгодном субъективном факторе Тихановсокого, он все же может действовать только в рамках объективных условий. Никто не отменял, что у текущей власти гораздо больше информационных, финансовых и прочих ресурсов. В этом смысле задача лидера - придумать как имеющиеся ресурсы пересобрать по-новому, более эффективно.

При этом, люди, много работавшие с бывшими политзаключенными, говорят что эйфория от освобождения может быстро пройти и смениться психологическими проблемами, которые конечно скажутся на лидерских качествах. Так что есть еще и такой риск.

Поляризация в Беларуси 2021

До сих пор наиболее системной попыткой применить линзу поляризации к изучению политического конфликта в Беларуси является статья Фабиана Буркхардта и Яна Матти Доллбаума "Lukashenka’s Constitutional Plebiscite and the Polarization of Belarusian Society". Авторы сделали онлайн опрос в конце 2021 года и проанализировали отношение сторонников Лукашенко, нейтралов и противников к различным поправкам в конституцию, проект реформы которой тогда разрабатывался. Результат показал следующее:

- Сторонники и противники власти резко расходились по вопросам, связанным с полномочиями президента и национальных символов.

- При этом оба лагеря поддерживали определение брака, как союза мужчины и женщины и внешнеполитический нейтралитет страны.

То есть разногласия касались главным образом фигуры президента и не распространялись на многие другие вопросы. В этом смысле идеологическая поляризация, для которой характерно именно наложение противоречий по разным темам, на тот момент еще не до конца сформировалась.

Авторы также замерили аффективную поляризацию, задав вопрос должны ли их противники участвовать в написании конституции и участвовать в следующих выборах. В результате получилось, что у сторонников Лукашенко есть сильное желание исключить противников из политической жизни, а у противников Лукашенко этого нет, они скорее нейтрально относятся к участию противников.

Я думаю, что такая асимметрия в неприязни связана с тем, что противников власти на тот момент было большинство и они чувствовали себя уверенно. Наоборот, сторонники власти чувствовали угрозу для порядка, который они поддерживают, что вызывало у них негативную реакцию.

В этом смысле сегодня ситуация в общественном мнении обратная. Когда сторонников власти большинство, они уже не чувствуют неприязни к ее противникам. В то время как постоянное давление государства на своих противников вызывает у них негативную реакцию, которую они направляют не только на власть, но и на ее сторонников. Этот также усиливается расширением оппозиционной повестки с вопроса о президенте до целого ряда тем внешней и внутренней политики.

Вышла статья Юрия Дракохруста, где он на данных iSANS приходит к выводам о поляризации, похожим на те, что были в моей недавней статье.

Используя другой математический подход и источник данных, автор, как и я, показывает, что одобрение текущей ситуации в стране сопряжено с определенной позицией по целому ряду вопросов. То есть идеологическая поляризация сегодня охватывает много тем, не ограничиваясь отношением, например, к результатам президентских выборов.

Данные также подтверждают, что беларусы в целом скорее позитивно, чем негативно оценивают ситуацию в стране.

Отдельно приятно, что говоря о возможностях выхода из ситуации, автор предлагает обратить внимание на идею расширение проекта демократии на вопросы экономики:

Социальная справедливость — ценность, которая может преодолеть или хотя бы снизить поляризацию в белорусском обществе. Сейчас "выдумать" демократическую Беларусь можно как справедливую Беларусь.

После 40 дней страйка в Варшавском университете студенты объявили о победе и завершили протест

Они подписали трехстороннее соглашение с руководством университета и Министерством науки. Однако, если присмотреться, победа выглядит хоть и приятно, но не столь однозначной.

В начале забастовки студенты озвучили список требований к университету и министерству:
- Создание фонда для открытия столовых по всей стране
- Общественные столовые в каждом корпусе университета и в здании библиотеки
- Разработка плана строительства новых общежитий
- Предоставление помещений для активистской деятельности

Сравним это с основными результатами:
- Разработка плана финансирования общественных столовых до конца 2025 года
-Организация открытой встречи с руководством университета для обсуждения доступности дешевых обедов
- Обязательство университета расширять жилой фонд общежитий
- Расширение социальной инфраструктуры за счет средств министерства

Таким образом, в вопросе столовых власти лишь частично пошли навстречу студентам: вместо конкретных заведений пообещали обсуждения и разработку планов. Хотя именно столовые были главным лозунгом забастовки.

Тем не менее, в стратегическом плане университет фактически признал правоту студентов, признав важность социальной политики. Например, жилищный фонд общежитий сокращался с 2007 года, а теперь университет взял курс на его расширение. Кроме того, когда начнет действовать план финансирования столовых, университетам станет выгодно открывать такие заведения.

Выходит, что хотя конкретные требования не были выполнены, по сравнению с ситуацией "как если бы забастовки вовсе не было", студенты все же достигли многого. Эта ситуация напоминает закономерность, которую подметил Дэвид Гребер: протестные движения часто не достигают краткосрочных целей, потому что власти не хотят терять лицо, но в долгосрочной перспективе активисты добиваются своего. Кроме того, по результатам страйка профсоюз получил опыт, стал более известным, и много новых людей захотели вступить.

Эти достижения анархистской молодежи особенно радуют на фоне правеющего польского общества, где, кажется, недалеко до черносотенных погромов против мигрантов.

Толькі што прачытаў уброс Нашай Нівы пра "памілаванне амаль усіх анархістаў", які яны паўтарылі за губопікаўскім каналам. Навошта СМІ, якія павінны быць прафесійнымі, гэта робяць? Без свайго каментара і фактаў. Хочуць быць першымі? Ці наўмысна сеюць дэзінфармацыю? А можа ў іх ёсць інсайдэрскія сувязі з прашладнымі крыніцамі ў органах? Пытанечка да іх.

У любым выпадку вельмі хацелася б, каб гэта было праўдай. Я не веру, што анархістаў так лёгка выпусцяць. Акіхіру Гаеўскага-Ханаду вызвалілі бо ён меў падвойнае грамадзянства, беларускае і японскае. Наколькі я ведаю, іншыя анархісты і анархісткі не маюць такіх прывілеяў. Аднак я хацеў бы вельмі памыляцца і шчыра веру, што момант вызвалення маіх сяброў і таварышаў наступіць хутчэй, чым скончацца іх велізарныя прысуды.

Товарищам

Я не писал манифестов,
В тех странах, где правит ряса.
Италия пахнет песто,
А Польша воняет мясом.

И не дописывал оду
В республиках, полных сои.
Штаты воруют свободу,
Китай раздаёт помои.

Всюду газетные будки,
Много ли люди читают?
В Минске сажают на сутки,
В Окрестина жёстко пытают.

Пусть повесть я не закончу
Под фонарём в переулке,
Слог одиозный, стих гончий,
Рукописи из шкатулки…

Ветру отдам за бесценок,
Чтобы разнёс их по свету,
Чтобы, разрушив застенок,
Вышли товарищи к лету!

2018 г.

Послушал лекцию Тимоти Снайдера про историю Беларуси и не узнал ничего интересного

Отчасти потому что она явно ориентирована на иностранцев, которые не знают базовых фактов из этой истории. Например, про путь из варягов в греки или про воссоединение Беларуси в 1939, происходившее в контексте совместного нападения СССР и Германии на Польшу. Возможно он упоминал какие-то новые или спорные среди историков сюжеты, но я никаких тонкостей не уловил.

Кстати, как популярная лекция мне кажется она сделана хорошо. Особенно понравились всякие цепляющие аудиторию приколы вроде вопроса к слушателям является нация чем-то древним или чем-то современным с правильным ответом "и тем, и другим одновременно".

При этом, древней нацию можно считать только в очень-очень специфическом смысле: что национальная идеология содержит какие-то представления о древности. А современная она в самом прямом смысле, поскольку не существовала и не могла существовать до эпохи модерна.

То есть, будучи популярной, лекция оказалась слишком поверхностной в контексте исследований национализма и это вторая причина почему мне было не интересно.

Конечно, автор упоминает, что есть период наций, а есть донациональный период. Однако это скорее ритуальная оговорка, дань научному консенсусу в исследованиях национализма, чем методологический принцип, который он действительно использует. Потому что сразу после этого он говорит "я расскажу вам про особенности Беларуси в донациональный период" и начинает рассказывать про племена скифов. Чем-то напомнило мне учебник пятого класса, в котором история Беларуси возводится к неандертальцам.

Такое я ожидал бы услышать скорее от пропагандиста национализма, чем от серьезного исследователя. Ну, зато буду теперь примерно знать кто такой Тимоти Снайдер.

Транснациональный раскол и альтерглобалистское движение

Как-то я уже высказывал гипотезу, что текущий подъем правых популистов имеет очень похожие социальные причины на те, которые стояли за альтерглобалистским движением 25 лет назад. И что если бы это движение было более успешным, ребята вроде Трампа сегодня бы не побеждали.

Судя по всему исследования в рамках изучения транснационального раскола частично подтверждают эту гипотезу. Они показывают, что политические разделения сегодня проходят не совсем по линии экономических классов или религиозных различий, как это было в 20 веке. Ключевым расколом является оценка глобализации: есть те, кто от нее выигрывают, а есть те, кто проигрывают. Первые - это более мобильные образованные горожане, молодежь, люди умственного труда, чьи интересы представляют левые и либеральные партии. Они чаще приветствуют транснациональные структуры, например ЕС. Вторые - это чаще люди старшего возраста, из сельской местности, занятые ручным трудом, которые чаще голосуют за авторитарные и традиционалистские партии. Для них наоборот чаще характерен евроскептицизм и антимигрантские настроения.

То есть предметом раскола стал текущий формат глобализации, который как раз и оспаривали альтерглобалисты, предлагая привнести в него элементы социальной справедливости. Например, чтобы даже в бедных странах международный бизнес обеспечивал людям достойные условия труда или чтобы не использовал различные лазейки для уклонения от налогов. Что важно, альтерглобалисты соединяли требования социальной справедливости с идеями демократии, прав человека, гендерного равенства и остальным набором идей текущей "прогрессивной" части политического спектра.

Правда есть две вещи, с которыми я пока не разобрался и которые не вписываются в эту логику. Во-первых, сегодняшние правые популисты, перестраивающие миропорядок, это же и есть представители тех самых международных бизнесов, которым по идее должен был быть выгоден созданный ими самими формат глобализации. Во-вторых, участники альтерглобалистских движений, конечно, имели разное социальное происхождение, но все же это были явно не старшие работники ручного труда из сельской местности, которые сегодня являются ядром недовольных глобализацией.

#cleavage_theory

Прочитал policy paper, которую подготовил Press Club Belarus для европейских чиновников, чтобы убедить их поддерживать беларуские оппозиционные медиа.

Мне очень понравился основной посыл документа, потому что в нем авторы довольно убедительно говорят о достижениях этих медиа. Я, наоборот, привык скорее скептично про них думать и для меня такой взгляд был чем-то новым. Например, авторы подсчитали, что примерный годовой бюджет всех оппозиционных медиа почти в шесть раз меньше, чем бюджет провластых. Это говорит о неплохой эффективности первых.

В документе также доказывается, что беларуские продемократические медиа играют важную роль в противостоянии российской пропаганде и что эту функцию не могут выполнять российские либеральные сми. Мне еще понравилась классификация основных субъектов в беларуском продемократическом медиа ландшафте, возможно даже попробую ее использовать в каком-нибудь будущем анализе.

К тому же авторы рекомендуют медиа больше обращаться к исследователям, чтобы изучать аудиторию, ее потребности, поведение, предпочтения и учитывать выводы в своих решениях. Я полностью поддерживаю этот совет, думаю, что исследования аудитории действительно могут быть полезными.

Читая документ я заметил и много недостатков, начиная от самой концепции "независимости" анализируемых медиа и заканчивая плохой визуализацией данных и вычиткой текста. Однако плюсы мне показались более интересными.

https://press-club.pro/dosved/why-is-the-belarusian-media-ecosystem-a-key-asset-for-european-security

Петя Маркелов написал спорный текст, а скорее даже запустил инициативу по реорганизации зарубежного финансирования гражданского общества Беларуси

Я с этим текстом во-многом согласен, но в этом посте выкачу основную критику.

Анализ текущей ситуации в тексте, как я понял, сводятся к двум тезисам:
1) Спонсирование приводит к появлению прослойки профессиональных активистов, выполняющих цели доноров, вместо аутентичного низового волонтерского движения, отвечающего интересам общества
2) Доноры тратят деньги не на те цели, которые близки беларусам, в результате чего подыгрывают тезису пропаганды об активистах, как марионетках Запада.

Первый тезис предполагает, что существующее гражданское общество в Беларуси - это чуть ли не творение западных фондов. Я с этим не согласен, потому что подобные движения существуют во всех европейских странах и они не являются результатом заговора доноров, Сороса или еще какой-то мировой закулисы. Я вижу в них скорее проявление в сегодняшних условиях старых либеральных и социалистических движений, уходящих корнями в Просвещение. USAID не придумывал Алексиса де Токвиля, а Еврокомиссия не осуществляла Великую Французскую Революцию.

То есть если бы западного финансирования не было - гражданское общество было бы примерно таким же по тематике. Потому что феминизм, права ЛГБТ, продвижение демократии и подобные темы не навязаны фондами, а являются логическим продолжением идей либерализма и социализма, отвечают объективным социально-экономическим условиям нашего времени.

Конечно, политика доноров влияет на приоритеты организаций, делает некоторых активистов в каком-то смысле зависимыми и т.п. Но гораздо сильнее мне кажется обратный эффект - это гражданское общество, как самостоятельный субъект использует западные структуры в своих интересах. Например, в опросах BIPART потребительское отношение к фондам хорошо заметно - ответы о потребностях часто сводятся к "дайте денег и отстаньте". Как в одном интервью мне активистка сказала "ну, от нас требуют сквозные ценности, вот мы и сквозим".

Первый тезис предполагает также, что профессионализация активизма - это плохо. Я думаю это не всегда так. На основе исследований анархистского и правозащитного движений, маппинг которых я делал, я вижу, что волонтерские организации часто остаются очень ограниченными по масштабу, либо недолговечными. Показателен пример АЧК-Беларусь и Dissidentby. Обе начинали как неформальные анархистские инициативы. При этом АЧК остались волонтерской организацией, где супермотивированные идейные ребята (что само по себе редкость) пусть и профессионально и долго, но помогают нескольким десяткам заключенных анархистов. В то время как Dissidentby стали получать гранты и помогают сотням политзаключенных.

В этом смысле в отсутствие западного финансирования гражданское общество было бы не только примерно таким же как сейчас по направлению, но и просто более слабым. На месте существующего не возникло бы какое-то совершенно иное "аутентичное низовое движение", как пишет Петя.

Второй тезис строится на том, что нужно финансировать только то, что поддерживает большинство беларусов. Но по многим вопросам нет ничего похожего на универсальный общественный интерес, который должны реализовывать организации. Наоборот, внутри гражданского общества разные группы и классы продвигают свои интересы - это заметил еще Грамши. Понятно, что ябатьки и примкнувшие к ним нейтралы, которых большинство, не хотят, чтобы нгошки "раскачивали лодку", продвигая демократию. Например, потому что будет "как на Украине" или потому что "Лукашенко хоть и плохой, но зарплаты платит и цены сдерживает". Не понятно только, почему Петя называет эти мнения "аутентичной" позицией общества.

Поддерживать движения, идущие вразрез с мнением политических противников - вполне норм практика.

---

Статья претендует на evidence based подход и там действительно почти на каждом предложении стоит сноска на источник. Но часто это только видимость доказательств, потому что эти ссылки ведут не на конкретные аргументы релевантные нашему контексту, а просто на статьи и целые книги "на тему".