«Мне начинает казаться, что теперь прежняя жизнь кончается и надо готовиться к той жизни, которая будет... где?
Где-то, на небесах. Надо очистить душу от всех грехов, и потому все кругом - другое. И что-то особенное около нас, невидимое и страшное.<..>
—Потому и пост даден, чтобы к церкви держаться больше, Светлого Дня дождаться. И не помышлять, понимаешь. Про земное не помышляй!»

🪶Иван Шмелев. «Лето Господне»

Время сейчас наступило такое густое, концентрированное.
На его фоне все наши регулярные рассуждения о еде кажутся очень блеклыми.

«Еда как лекарство, чтобы принять и иметь силы трудиться дальше»-вот и вся формула, которая все в себя включает: и режим, и качество, и количество, и внутренний настрой.
Быстро поел, не придавая этому значения, дух перевел-и снова полез вглубь себя с камертоном, спрашивать душу, почему она спит, если конец её совсем близко, если имея все вводные для святости, она и вправду хуже всех в мире с ними поступила, растоптала и не воспользовалась.
Необязательно быть маньяком или вором для этого, достаточно просто жить не в свою меру.

Хотя бы в эти постные дни можно воспользоваться шансом пожить всего несколько недель с тем ощущением, с которым всегда жили первые христиане: «умирать мне, возможно, уже сегодня, Второе Пришествие, возможно, уже завтра.»
И всё, и успевай! Отложить в долгий ящик до лучшего настроения ничего не получится, уже стоят в рядочек готовые твои дела, которые пойдут тебя осуждать, и нечего будет возразить, поэтому единственный выход-становиться на колени и просить прощения прямо сейчас.

Нет ничего полезнее этого ощущения наступающей на пятки вечности, о которой мы хоть немного начинаем вспоминать в эти дни.
Все протяжные каноны, черные одеяния, капающие свечки и звенящая тишина нужны не для того, чтобы испортить настроение и нагнать тоску, просто это единственный доступный способ достучаться к нам через оболочку литаргического безмятженого сна и напомнить, что Жених приходит очень внезапно—бодрствуй, смотри в свой светильник и адекватно рассчитывай количество оставшегося масла, потому что скоро его негде будет докупить!

Глупо делать из этого вывод в виде уныния, оно ещё никому не приносило пользу и не увеличивало ничьи духовные «запасы».
Наоборот: делать и ещё раз делать, трудиться сейчас, рваться в сторону света, радоваться от остающейся возможности что-то исправить ещё целый день, целый час, целую минуту.
Есть только сегодняшний день: прошлое не вернуть, будущее может не наступить—одни постные сутки, чтобы исправить всё. Пора начинать!
#оправославии

Пытаешься что-то написать о Великой Пятнице и не испытываешь ничего, кроме боли в легких.
В них застревает стойкое ощущение того, что дышать сегодня стыдно: этот воздух пропитан Жертвой, Которую мы не заслуживаем.

Все слёзы, страхи, слова, поступки сливаются в сплошное лицемерие, в какую-то тупую невозможность осознать хотя бы процент своего бедственного положения и цену, которая за него заплачена. Давать происходящему какие-то комментарии, продуцировать высокоумные осмысления как-то даже пошло, разве могут они объять бесконечную черную бездну?

Говорят, что православные в храме всегда слишком серьезные, тоскливо диссонирующие на фоне «религии радости и давно произошедшего спасения».
Сегодня самый подходящий день для перепроверки этой самой радости: если она прыгает американским пасхальным кроликом на зеленой лужайке сама по себе, не пережив Страстную Пятницу, если в разрезе ароматного кулича этой радости не видна огромная некрасивая дырка от врезавшегося Креста, обходите такую радость стороной—внутри неё фальшивая, безумная пустота.

Она не имеет права на Пасху, потому что не стояла сегодня на Голгофе и понятия не имеет, о Ком говорит.
#оправославии