Ю. Кристева об атемпоральности прощения:

"Прощение аисторично. Оно разрывает связь следствий и причин, наказаний и преступлений, оно приостанавливает время поступков. В этой интемпоральности открывается странное пространство, которое не пространство дикого бессознательного (желающего и убийственного), а как раз его противоположность - его сублимация в познании причины, гармония любви, которая не отворачивается от связанного с ней насилия, а принимает его, хотя и из свой позиции. Столкнувшись с этой приостановкой времени и действий в атемпоральности прощения, мы можем понять тех, кто считает, что только Бог способен прощать. Но в христианстве приостановка преступлений и наказаний исходно является делом людей".

См. "Черное солнце"

#Кристева

"Когда Христос спустился в ад, ветхозаветные праведники — Авель, Енох, Ной — не признали его учения и не отозвались на его призыв. Они приняли его за посланца Искусителя, со стороны которого боялись подвоха. Лишь Каин и ему подобные примкнули — или же сделали вид, что примкнули, — к учению Христа, и последовали за ним, и вместе с ним вышли из ада... Так учил Маркион.

"Злодеям счастье" — кто лучше, чем этот ересиарх сумел подтвердить эту старую мысль, возражающую против идеи существования некоего милосердного или, по крайней мере, достойного уважения Творца, кто кроме Маркиона смог с такой остротой прозреть ее неопровержимость?"

См. "Признания и проклятия"

#Сиоран
#Чоран

Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга,
нет! как платформа с вывеской "Вырица" или "Тарту".
Но надвигаются лица, не знающие друг друга,
местности, нанесенные точно вчера на карту,
и заполняют вакуум. Видимо, никому из
нас не сделаться памятником. Видимо, в наших венах
недостаточно извести. "В нашей семье, — волнуясь,
ты бы вставила, — не было ни военных,
ни великих мыслителей". Правильно: невским струям
отраженье еще одной вещи невыносимо.
Где там матери и ее кастрюлям
уцелеть в перспективе, удлиняемой жизнью сына!
То-то же снег, этот мрамор для бедных, за неименьем тела
тает, ссылаясь на неспособность клеток —
то есть, извилин! — вспомнить, как ты хотела,
пудря щеку, выглядеть напоследок.
Остается, затылок от взгляда прикрыв руками,
бормотать на ходу "умерла, умерла", покуда
города рвут сырую сетчатку из грубой ткани,
дребезжа, как сдаваемая посуда.

1985 г.

#Бродский

"Тут следует вспомнить историю Чжуан-цзы, которому приснилось, что он - бабочка. Пробудившись, Чжуан-цзы спросил себя, кто он: Чжуан-цзы, которому приснилось, что он - бабочка, или бабочка, которой приснилось, что она - Чжуан-цзы. Даже если реальность "более реальна", чем фантазия, для сохранения ее связности требуется фантазия: если мы вычтем из реальности фантазию - фантазмическую рамку, - то реальность утратит свою связность и разложится. А мораль тут такова: само противопоставление "либо признай реальность, либо выбери фантазию" ложно. То, что Жак Лакан называет la traversee du fantasme ("переход фантазии"), не имеет ничего общего с уходом от иллюзий и приятием реальности такой, как она есть. Вот почему, наблюдая то, как человек отказывается от иллюзий и героически принимает реальность во всей ее неприглядности, мы должны сосредоточиться на распознавании минимальных фантазмических контуров этой самой реальности".

См. "Искусство смешного возвышенного"


#Жижек
#Лакан

Иными словами, реальность, в которой живет человек, имеет фантазмическую структуру, принципиально не отличаясь от пространства сна: она также подчинена, в первую очередь, принципу наслаждения. Реальность - всегда уже результат непризнания, отклонения и исключения.

"Сновидение своим шумом, всеми своими событиями, выяснениями отношений... охраняет сон, но отнюдь не от пробуждения в реальность, а от столкновения с Реальным. Страж стоит совсем не там, где, казалось бы, должен стоять. Не на границе между сном и реальностью. Радикальность психоаналитической мысли в том и заключается, что реальность сновидения и реальность яви не противоположны друг другу. Более того, они вообще подобны. Шум и гам может быть, что тут, что там. Обе реальности, говоря словами Лакана, структурированы как фантазм".

См. "Онейрокритика Лакана"

#Мазин
#Фрейд
#Лакан

"Так что, господа филологи-слависты, протрите ваш единственный глаз. Хватит смотреть на живых писателей сквозь пласт розоватого мармелада, сваренного Дерридой и Делезом на хилом костре псевдореволюции 68-го года. Хватит навешивать на нас гнилых собак, порожденных вашим высокомерием, самоуверенностью и леностью ума. Хватит прятаться за цитаты. Хватит впаривать высоколобую туфту. Хватит лепить горбатых шоколадных зайчиков шизоанализа и деконструкции.

Литература — живое дело, свободная и сильная река. Она течет. И течет по-разному. Следите за её течением. Но не с тихого приуниверситетского бережка с подстриженным газончиком и политкорректными студентами-нудистами и не из университетской библиотеки, пропахшей бумажной пылью. Войдите в эту реку, почувствуйте её своим телом, станьте частью её. Прополощите в ней ваши мозги, уставшие от симулякров и трансгрессий. И тогда, возможно, сцена казни Тараса вызовет у вас искренние слезы, солоноватый привкус которых вернет вам чувство реального".

#Сорокин

Георгий Иванов, говоря о ценности текстов Бориса Поплавского в своей рецензии на его "Флаги" так выражает суть поэтического расположения: "Но в чем же это очарование и, главное, в чем его ценность для нас? Есть ли это "гроза в начале мая", все та же, что когда-то у Северянина или Бальмонта, так же, как гроза, мгновенно радующая и так же бесследно растворяющаяся в мире, часть внешней прелести которого она составляет, не меняя и не "устраивая" в нем ничего, даже не покушаясь на это? Или же это очарование поэзии, в ее ином, вечном смысле? Вопрос легко поставить—ответить на него почти невозможно иначе, как спрашивая лишь у своей "поэтической совести" и полагаясь только на нее. По совести отвечаю. Да—в грязном, хаотическом, загроможденном, отравленном всяческими декадентствами, бесконечно путаном, аморфном состоянии стихов Поплавского есть проявление именно того, что единственно достойно называться поэзией, в неунизительном для человека смысле. Не "гроза", и не "лунная ночь", и не ребячески-дикарско-животное их преломление (степень физической талантливости ничего не меняет), а нечто свойственное человеку и только человеку, нечто, при всей своей "бессознательности" и "безволии", проистекающее прямо (и исключительно) от крайнего и высшего напряжения сознания и воли ("бессознательное" уже "вторично"),— на границе бессмертия—как бы крайняя точка прямой, на противоположном конце которой сосредоточено все "первичное", в том числе и всяческие "грозы"— внешняя прелесть жизни, переходящая в смерть, вернее, в тлен".

В этой цитате проявляется важнейшее свойство поэтической деятельности – её беспроектность. Иванов пишет о сокровенном, целевом лишь через оппозицию "противоположному концу". И ничего более. Фиксирует в поэтической деятельности он лишь требование "крайнего и высшего напряжения сознания и воли", необходимого для того, чтобы удержаться близ той точки, что противоположна привычному - на пределе. Но дать координаты этой цели никак нельзя, возможно лишь указать направление: прочь от "первичного", привычного, если использовать выражение Хайдеггера, прочь от общей понятливости. В полной мере это требование относится и к философии.

#Entwurf
#Иванов
#Поплавский

Все мы посасываем пустую 2d-грудь. Ее пустота компенсирована тем, что, в отличие от настоящей, эта грудь хотя бы лишена амбивалентности: с гарантированной пустотой проще примириться, чем с неопределенностью. Монотонное посасывание хотя бы усыпляет.

#Entwurf

"В этот апрельский февраль птицы не чирикают, чирикают только поэты; они так возлюбили красоту и природу, что сами расселись по ветвям и клеткам, чтобы восполнить гармонию весны. Альтруисты. Ну как нам без них? Они бережно несут нас на своих крылышках над черными дырами. The age is out of joint. Человек навсегда потерял дарованный ему прекрасный дом, где всё было полно смысла, где стены были живыми, потолок веял прохладой космоса, а пол согревали несметные богатства, где, главное, можно было опереться о человека, о дерево, о камень. Нам жалко наших иллюзий, жалко утраченного дома.

В этот февральский апрель, под этим моросящим снегом, потеряв себя, я безнадежно ждал, когда она найдет меня, и нетерпеливо звонил ей: Вы нашли? Вы нашли? Она не знала что сказать, обещала мне во всяком случае помочь и машинально искала себя где-нибудь рядом на столе. Наши слова липли на магнитную пленку, которая разматывалась с нашей души и ложилась шуршащим ворохом где-то, куда вход воспрещен. Провалилось всё, на что мы опирались, теперь проваливались мы сами.

Но если мы проваливались, значит не проваливались кто-то другие. Кто же, таинственные? И вообще, если мы что-либо делали, то значит не делали ничего другие. Кто, несказанные? Мы ваши тени. И то, что казалось нашим домом, тень вашего дома. Жизнь наша тень вашей смерти. И наша смерть тень вашей жизни. Вы умираете в нас, мы оживаем в вас, и эта жизнь ваша после нас, как ваша смерть наше начало".

18.2.1974

#Бибихин

"Кант дожил до глубокой старости и только тогда, заметив темные стороны бытия, объявил о "несостоятельности всякой рациональной теодицеи". ... Другие, более удачливые, поняли это еще до того, как начали философствовать".

См. "Признания и проклятия"

#Сиоран
#Чоран
#Кант


Едва ли здесь должно быть слово "более". Занимание себя реконструкцией рациональной теодицеи - дело спокойных и укорененных, разве это не удача?