Рубрика «Сны»:
Никак не уходит сегодняшний сон. Снилось, что я копаю канал через Америку. Вдоль через весь континент (не помню только с севера на юг или наоборот). Всю ночь копал, докопал, стою-любуюсь, как всё ровно получилось, как по линеечке, и где-то на горизонте в точку сходятся линии берегов. Ну чисто творение крито-микенского гения какого-то. Но только я решился обратно по каналу отправиться туда, откуда я начал копать, как тут же проснулся. Понятное дело, что страшно уставший. Тело как бетонная свая. К чему бы это?

Что я хотел бы посоветовать: присмотритесь к заведению Bretzel на Гагаринской. Где ещё найдешь мозговые косточки.

повешу тут лучший свой текст (ну вот так мне кажется) — про «Рыцаря кубков» Малика. В три часа ночи можно:

https://seance.ru/articles/malick_berlin2015/

«Сократ Не кажется ли тебе, как и мне, что я испытываю какое-то божественное состояние?
Федр И даже очень, Сократ: вопреки обыкновению, тебя подхватил какой-то поток.
Сократ Так слушай меня в молчании. В самом деле, место это какое-то божественное, так что не удивляйся, если во время своей речи я, возможно, не раз буду охвачен нимфами — даже и сейчас моя речь звучит как дифирамб1.
Федр Ты совершенно прав.
Сократ Причиной этому, однако, ты. Но слушай остальное — а то как бы это наитие не покинуло меня; впрочем, это зависит от бога, а нам надо в нашей речи снова вернуться к тому мальчику».

Платон. «Федр»

Сын мой, с чего ты начнешь?

Начни с любого места. Начни с дома, рассвета, зеленого куста. Начни с первого попавшегося красивого кадра. С северного сияния, с растрескавшейся дороги, с пустыни или колючек. С пальмы. Ведь когда видишь пальму, понимаешь, что всё возможно. Можно даже начать с начала. Или с женской ноги, опускающейся в бассейн.

«Водица действительно приятная, чистая, прозрачная; девушкам тут играть удобно»2.

Сын мой, начни с того, как очутился в сумрачном лесу, как стал пластиком, пустой оболочкой на ветру.

Главный герой «Рыцаря кубков» — Рик (Кристиан Бэйл), гражданин Лос-Анджелеса, кажется, сценарист, обладатель стоящего пиджака (единственное, что похищают забравшиеся в холостяцкую квартиру грабители) и завидной мужской харизмы. Молчаливо расхаживая по типовым бассейным вечеринкам и гламурным фотосессиям, мрачный крепыш привлекает внимание прекраснейших представительниц слабого пола. Девушек играют — воспользуйтесь поиском картинок в google — Имоджен Путс, Фрида Пинту, Ники Уилан, Натали Портман, Тереза Палмер, Изабель Лукас, а также Кейт Бланшетт, которая сохнет по Рику на правах бывшей жены.

С принцессами Рик Львиное сердце ведет бесконечный изматывающий диалог:
— Как тебя зовут?
— А тебя?

Прочие слова, которые тоже не особенно важны, звучат за кадром. Густой бас Бэтмана, клокочущий под телесной оболочкой Бэйла, как бы свидетельствует о том, что произошло нечто ужасное. Когда-то Рик сделал неправильный выбор, вытянул не ту карту таро, ступил на тропинку, по которой не стоило идти, а теперь не может избавиться от наваждения: как начать все с начала? можно ли?

Как Веничка никогда не видел Кремля, так и Рик не может найти ошибку, которую можно было бы счесть фатальной. Не может и зритель: где травма, где боль, в чем отчаянье? В кадре, на что ни кинь взгляд — одна небесная красота. Волны накатывают на песчаный калифорнийский пляж, фотомодели застывают в растерянности. Брызги. Трава. Тени деревьев. Колибри подлетают к специальной кормушке. Даже уличный мусор вокруг бомжей и масляная пленка, которая плывет на воде, даже прокаженные в местной больнице и гигантские пиксели, бесстыдно вскрытые великим Эммануэлем Любецки, свидетельствуют исключительно о чуде творения. Больше ни о чем. Зла нет. Где же ошибся Рик?

В прошлом фильме Малик вел своего зрителя к чуду, исследуя материю любви, но было бы заблуждением счесть, что новый его фильм о том же. Как бы ни задыхался в волнах любви главный герой, она — лишь деталь, повод для разговора. «Мне кажется, мы ищем любви не ради самой любви, а чтобы познать тот опыт, который дает любовь», — говорит одна из девушек сценариста Рика. И Малик не об эфемерном чувстве, а скорее о той глобальной силе, отражением которой это чувство является. О божественном неистовстве, в которое впадает человек, о той поэзии, в которой он существует, если вообще существует. О крыльях, которые нужны человеку, чтобы не увязнуть в болоте жизни — есть в фильме и такой образ.

Малик уже давно сказал «пока» стройному линейному повествованию, целиком положившись на ритм и перейдя к уитмановскому или даже гомеровскому перечислению. Хорошие поэты формулируют мысли и поясняют явления. Великие их называют, пробуждая к жизни то, что не в силах понять. Перечисление как метод заявлено самой структурой «Рыцаря кубков»: это колода карт таро (набор знаков, читай, как хочешь), а в меру поучительный тон точно соответствует диалогу Платона «Федр», его фрагменты звучат в фильме в исполнении великого Чарльза Лоутона. В этом диалоге Сократ объясняет юному Федру природу любви, каталогизируя все ее проявления и утверждая, что и банальное плотское желание, и божественный дар поэтического неистовства суть следствия бессмертия души:

Смертные все прозвали его Эротом крылатым,
Боги ж — Птеротом, за то, что расти заставляет он крылья.

«Сократ Я думал, ты скажешь «неистово» — это было бы правдой, как раз этого я и добивался: ведь мы утверждали, что любовь есть некое неистовство. Не так ли?
Федр Да.
Сократ А неистовство бывает двух видов: одно — следствие человеческих заболеваний, другое же — божественного отклонения от того, что обычно принято.
Федр Конечно, так.
Сократ Божественное неистовство, исходящее от четырех богов, мы разделили на четыре части: вдохновенное прорицание мы возвели к Аполлону, посвящение в таинства — к Дионису, творческое неистовство — к Музам, четвертую же часть к Афродите и Эроту — и утверждали, что любовное неистовство всех лучше. Не знаю, как мы изобразили любовное состояние: быть может, мы коснулись чего-то истинного, а возможно, и уклонились в сторону, но, добавив не столь уж неубедительное рассуждение, мы с должным благоговением прославили в сказочном гимне моего и твоего, Федр, владыку Эрота, покровителя прекрасных юношей».

Платон. «Федр»

Говоря о круговороте судьбы, сумме выборов, которые совершает человек, и неистовстве, в которое он впадает, Малик подобно платоновскому Сократу разбирает на части логически выстроенные структуры: фразу за фразой обнажая и предъявляя несостоятельность того, к чему мы привыкли, чтобы добиться нового понимания. Он разгребает склады знакомой глазу красоты: таращится на цифровые дефекты, монтирует, складывая дубль к дублю почти идентичные кадры (пролетающие в небе самолеты и вертолеты, развевающиеся по ветру волосы и собаки, ныряющие за мячом) или плодя героев, которыми можно было бы увлечься, да не судьба, не ко времени. Так, например, в какой-то момент на экране появляется странный русский Сергей в исполнении режиссера Бодрова, чтобы через пару минут раствориться в общей толчее. Кадры здесь сцепляются друг с другом не силой причин и следствий, а скорее ради ритмического рисунка. Адресные планы мест, которые мы никогда не увидим, свидетельства мучительных драм, разыгравшихся где-то за стеной, чужие сны, которые никак не понять. Впрочем, не понять и собственные. Куда ты попал, сын мой?

«Сократ Клянусь Герой, прекрасный уголок! Этот платан такой развесистый и высокий, а разросшаяся, тенистая верба великолепна: она в полном цвету, все кругом благоухает. И что за славный родник пробивается под платаном: вода в нем совсем холодная, можно попробовать ногой. Судя по изваяниям дев и жертвенным приношениям, здесь, видно, святилище каких-то нимф и Ахелоя. Да если хочешь, ветерок здесь прохладный и очень приятный; по-летнему звонко вторит он хору цикад. А самое удачное это то, что здесь на пологом склоне столько травы — можно прилечь, и голове будет очень удобно».

Платон. «Федр»

Сын мой, не останавливайся.

Покажу вам, как выглядит успех.
Солдаут на вторую часть «Зверополиса» в кинозале Великан. Солдауты на завтрашние сеансы скринить не буду, чтобы избежать перевозбуждения (да, я тоже хочу сходить, а что).

Сходил поплакал немного на «Звук падения». Маша Шилински сняла свою, восточно-германскую версию Heimat Райца, а я человек чувствительный. Какой немецкий фильм! Сентиментальный, могильно смешливый, такой телесный, нежный и грубый. Такой в чем-то одном немыслимо тонкий, а в чем-то другом какой-то прямо почти дуболомный. Понимаю, чем он цепляет (в самом финале рецепт восприятия: отдаться ему как ветру; ну, или как женщина, запертая в трабанте). Такое немного чувство, что тебя два с половиной часа допрашивают с пристрастием: ты что не тонкий что ли? Но так-то это же прямо для меня кино: про камеру обскуру, в которой мы живем такие все перевернутые, про смерть, которая рядом гуляет и избирательно пальчиком тыкает в пупок, и про попытку понять, что там у другого человека не только в черепе, а, скажем, что он чувствует, когда ест клубничное мороженое. Ощутить чужую фантомную боль. Все мы друг для друга инопланетяне, и над всеми нами мухи вьются (мухи у них, понимаешь). При этом я как-то запутался в родственных связях и подустал от бесконечного фемицида. Волнуюсь немного за Машу, пусть она бережет себя. Дай ей бог ещё великих фильмов.

If I Had Legs I'd Kick You. Посмотрел, как Роуз Бирн совершенно не справляется без Сета Рогена и бежит к морю в рамках цитирования «400 ударов». Пожалуй, кто-то должен что-то сделать с компанией А24

В связи с удвоением числа подписчиков (спасибо друзьям-инфлюэнсерам) и какими-то там их тщетными надеждами на мою изобретательность, мне, конечно, пришлось разработать контент-план для данного медиа. Пока в него входит подробный рассказ о покорившем меня отечественном сериале «Жар», глубокие, поэтико-аналитические материалы о фильмах «Картины дружеских связей» и «Фейерверки днём» (женщины-режиссеры лучшие), и, главное, репортаж с иранского фестиваля документального кино «Синема Верите» (Haqiqat Cinema). Добрые люди купили мне билет в Тегеран, и я уже жду с трепетом свой рейс из Стамбула, морально готовясь к обмену твердой валюты на персидские миллионы. Если интернет будет, всех ждёт шок-контент. На фото — вид из самолёта.

Чтобы вы не думали, что я куда-то пропал (интернета тут кот наплакал), расскажу про первые полтора дня в Тегеране. Я вообще-то ничего и не видел толком, кроме мультиплекса (довольно классного) и пятизвёздочного отеля, построенного еще при шахе. Он — отель, не шах — переживает не лучшие времена, но все равно старается поразить своим великолепием. Правда, в бассейне нельзя купаться женщинам (кажется, именно поэтому его приходится в основном держать сухим), а по телевизору из англоязычного контента только круглосуточный новостной канал, где рассказывают о победе над сионизмом (охотно верю, хотя смотреть местные сериалы без перевода чуть интереснее). Что касается кино: сигареты тут не замазывают, но блюрят обнаженные женские плечи (тут один фильм был про какую-то турецкую звезду из прошлого, так все международные гости удивлялись, а я такой: «а что вы хотите? уважайте местную идентичность, так даже красивее»), витрувианского человека еще немного запиксилили (ну, писька же, понятное дело). И отечественный наш анимадок «Тени за кадром» тоже немного перемонтировали для показа (что там такое нарисовано было в кино про художницу кино Людмилу Кусакову, мне не понять). Думаю только о том, какое пространство для творчества открывается. С нами, иностранцами, все очень добры: кормят конфетами, булками, поют чаем, волнуются, чтобы мы не заблудились. Хочу смотреть иранские фильмы, но они не субтитрованы. Еще хочу в музей революции, в мечеть самую большую, в караоке.

Рубрика «Сны»:
Снилось, что на иранскую дачу, которую я снимал пополам с Дэвидом Линчем (он, понятно, был идеальным соседом, потому что в основном проживал в Лос-Анджелесе и только буквально пару раз побывал, сделал стул и купил зачем-то мотоцикл) заехала новая соседка, Лариса Ивановна Малеванная. Как у нее оказались ключи Дэвида Линча, это только бог ведает (наверно, подсуетилось правление), но она, конечно, сразу переставила мотоцикл в мою комнату, попросила перестать готовить на кухне, чтобы не воняло, выключила музыку, а стул Линча вытащила на улицу, где его чуть не захватили соседи. К чему бы это? Наверно, какая-то мизогиния внутренняя бурлит. Что было делать, как остановить безобразие, крикнуть ей: Лариса Ивановна, вы платок опять забыли накинуть?

Обещанное про «Жар» режиссера Артема Аксененко по сценарию Андрея Стемпковского. Что сказать: это жир! настоящий жир. Начинал смотреть с известным предубеждением, потому что кринж, китч, палп, и какие там еще есть слова для обзывательств. Но авторы стремительно меня перевербовали. Актер-актерище Воробьев гуляет по буфету (в этот раз совершенно буквально), рычит, нос-наклейка, красный как рак, Чиповская — роковая женщина, Миркурбанов — роковой серб... Что дальше? Уже к двадцатой минуте зрелища я перековался и был совершенно поглощен происходящим на экране. Думаю, гротеск для нашего русского духа — самое то, территория жизни, не выносим мы обыденности, а сериалы последнего времени как-то маловато вопиющего нам несут (в основном такая тихая роскошь малопонятного преуспевания). А тут все артисты как зайки отдаются перегрузкам, жарят по полной, и наша национальная увлеченность ресторанами наконец-то приобретает на экране обоснованно дикие черты. Рестораторы Марк и Аарон против сербской мафии, каково! Эпизод, где героя Воробьева приглашают пожарить шашлыки на природу, и он развешивает оленей по мангалам буквально на распятиях — это же чудо что такое. А этот белый кафтан, в который метафорически облачается большой русский художник в минуты самоупоения! В какой-то момент показалось, что это по сути кино о пресыщенном отечественном сериалоделателе как таковом. Своего рода акт саморефлексии. Но не будем чересчур усиленно вчитывать. Сериал и без этого хорош. И как обычно бывает с проектами, выпадающими из общепринятых рамок (так всё-таки редко носят), он получил какие-то жалкие зрительские рейтинги на «Кинопоиске». У нас проходные проекты все с рейтингами «Крестного отца», а как что-то радикальное, так мы сразу такие тонкие становимся, такие изысканные, поди ж ты.

Иранский «Лобстер»?

Новость про убийство Роба Райнера и его жены — это как-то совсем. Один из самых трогательных персонажей голливудского паноптикума. И в такой был отличной форме, судя по новому Spinal Tap. Вернусь, пересмотрю его фильмы.

Завтра, 18 декабря, на Ленфильме, как и в других хороших местах, показывают «Пятый элемент» Люка Бессона. Наш петроградский показ начнется в 19.30 и отличается от прочих только тем, что перед сеансом мне придется чуть дать волю своей сентиментальности, рассказать, как там у меня с мультипаспортом было в первый раз.

В остальном вы все и сами знаете. Фильм-счастье, фильм-мечта, фильм-пустота. Думаю, хорошо было бы позвать для представления художника по костюмам, столько там всяких форм. А ещё думаю, что пятый элемент, конечно, никакая не любовь, а время. И странно, что тридцать прошедших лет этот костюмчик Бессона до странного сохранен, цел, не сел и почти не износился (тем, кто в него залезал 1997-м, несладко пришлось).

Приходите, посмеемся, поплачем. Прежде всего над собой, конечно.

Катя Белоглазова напомнила, как Константин Бронзит приходил на российскую премьеру «Трех сестер» на «Послание к человеку» (фильм прислали нам именем Тимур Когнов) и спрашивал: «Почему по-вашему фильм не отбирают на международные фестивали?» — мы ничего, конечно, не знали о настоящем авторе. Теперь его работа в шортлисте «Оскара» и суть мистификации Бронзит объясняет Ларисе Малюковой: «Я посылал фильм на фестивали под вымышленным именем Тимур Когнов из Кипра (у меня есть родственник Тимур Когновицкий). Я создал биографию, фильмографию. Решил посмотреть, как отборщики определяют качество фильма вне регалий автора, выбирают его только за счет качества. Риски большие – остаться с носом. Когда я рассказывал об этой идее близким, крутили пальцем у виска. И выяснилось, что действительно все непросто».

Вывод будет только один: наша отборочная комиссия — топ!
Смотрим не только титры. Айда к нам!

Ну что ты будешь делать! Опять расплакался на фильме Ивана Соснина. В середине «Легенд наших предков» я как-то было заскучал, но потом, когда главный герой (Александр Яценко) разом решил все свои проблемы, напечатав книгу с картинками, прямо-таки разрыдался. Да, вот такой я чувствительный человек.

А вот еще важное. Копирую фейсбук-сообщение Елены Николаевны Грачевой про рождественские поэтические чтения в зуме в пользу фонда AdVita. Там будет много замечательных поэтов, людей, иноагентов по версии минюста, ну, и еще я примазался, на каких сомнительных основаниях несколько стихотворений прочитаю; обязательно передайте другим и сами приходите, по ссылке можно и нужно сделать пожертвование и получить адрес для перехода:

«Друзья, 24 декабря в 19.00 мы собираемся в zoom и читаем и слушаем рождественские стихи и собираем пожертвования в пользу Благотворительный фонд AdVita! Это будет большой и теплый вечер, и вы такого никогда еще не видели и не слышали, простите мой пафос. В гости к фонду AdVita приходят читать стихи, свои и чужие, Maria Stepanova, Polina Barskova, Igor Bulatovsky, Darya Mezentseva, Иван Давыдов, Вячеслав Попов, Grigory Starikovsky, Всеволод Зельченко, Валерий Дымшиц, Vasiliy Stepanov, Сергей Круглов, дорогая Olga Kushlina будет читать рождественские стихи Виктора Кривулина, дорогой Миша Шейнкер - стихи Лены Шварц, а еще придут филологи и друзья фонда читать свои любимые рождественские стихи - Роман Лейбов, Олег Лекманов, Filipp Dzyadko, Галина Артеменко, и если вы хотите что-то прочитать, пишите мне, пожалуйста, или просто приходите. И, конечно, приходите слушать. Я люблю стихи и деньги для Адвиты, так уж вышло, и я очень жду, что мы сможем в этот вечер послушать друг друга и собрать пожертвования тоже.
Как всегда, в первом комменте - ссылка на пожертвование, - и вам пришлют ссылку на встречу, а потом ссылку на запись.
Если у вас нет рублевых карт, во втором комменте инструкция, что вы можете сделать.
Как всегда, огромная просьба про репосты, и важно сказать от себя хоть два слова - иначе фейсбук никому ваш пост не покажет.
Мы очень, очень всех ждем».

В связи с проблемой выживания «Порядка слов» (книги в котором я предлагаю купить в качестве лучшего подарка на Новый год) вспомнилось почему-то важное из истории отечественного сериалостроения — какая-то недостижимая высота: полковник полиции Яковлев читает Эмили Дикинсон. Будьте, как полковник. Читайте книги (покупайте, складывайте, дарите).

НАС ДРУГИХ НЕ БУДЕТ

Это Константин Шавловский, год назад я писал о том, что «Порядок слов» оказался на грани закрытия — и благодаря сотням и сотням заказов, которые свалились на нас под Новый год, нам удалось достойно прожить 2025-й.

Сейчас у нас грандиозные планы на 2026-й: мы хотим открыть новый магазин на Пушкинской, 10, издать большую книгу текстов нашего любимого покойного друга, кинокритика и куратора Алексея Медведева, еще одну книгу Елены Горфункель о Юрии Бутусове «Послесловие», исследование Галины Лазаревой о неосуществленном замысле Киры Муратовой «Княжна Мэри», а также книжицу Александра Соболева о комаровских котах — фантастической красоты и изящества. Еще хотим провести несколько фестивалей, и как всегда ждем у себя интеллектуальных звезд, маргиналов, панков, старушек из соседних подъездов и студентов Смольного и ЕУ.

Но чтобы все это (и многое другое) произошло, нам прямо сейчас очень нужна ваша поддержка. Потому что в этом декабре перед нами снова два пути: прямо сейчас собрать денег на новые крутые проекты, или завтра — на ликвидацию.

Поэтому. Даже если ваша библиотека переполнена — зайдите к нам на Фонтанку, 15. Даже если вы живете не в России, купите книгу у нас на сайте — мы найдем способ вам ее передать в любую точку мира. С вашей помощью мы сможем все, ну или почти все.

«Порядок слов» — это независимый книжный магазин, который зависит только от своих покупателей. За 16 лет (да, нам в январе будет 16) мы слишком многое откладывали на завтра и слишком часто стеснялись попросить о помощи, когда она действительно была нужна. А сейчас она — нужна.

И еще. Я довольно часто встречаю людей, для которых «Порядок слов» стал важной точкой на карте, однажды изменив их оптику и картину мира. Они так говорят. Хочется, особенно сейчас, чтобы такие люди не переводились. Давайте попробуем сохранить то, что у нас еще есть — потому что, как писал один ленинградский поэт, нас других не будет.

Купить у нас книгу можно здесь.

Очень прошу друзей, партнеров и всех, кому небезразличен «Порядок слов», помочь в распространении этого поста.

На «Кинопоиске» подводят итоги пятилетки в отечественных сериалах. У меня есть свой топ (при этом, думаю, что главные хиты все-таки были сделаны до 2020-го; ну, «Бородач», «Домашний арест», «Бедные люди» и т.п.) — https://www.kinopoisk.ru/media/article/4012164/