«Когда пробуждается зверь» («Третий пол»). Реж. Александр Иванов-Гай, 1917
Фильм не сохранился. Либретто:
Молодой врач Войтецкий получил приглашение явиться к больной. Посланный за ним слуга привез его в странно обставленный загородный дом, ввел его в спальню, где на кровати лежала обаятельная молодая женщина… Войтецкий узнал, что он был с визитом у модной писательницы – Евгении Луканской, слывшей большой оригиналкой и не признававшей мужчин… отныне все чувства, все мысли молодого врача принадлежали его обольстительной пациентке. Не радовала Войтецкого страстная и нежная любовь его невесты Генриетты, не занимали больше разговоры с ее братом, с которым он дружил… Несказанно обрадовался Войтецкий, получив внезапно приглашение Евгении Луканской на бал. И там, в саду, в то время, когда играл оркестр и все приглашенные веселились, Войтецкому удалось удалиться с Луканской. Она была бесконечно мила с ним, любезна… и только… Безумно влюбленный Войтецкий написал на следующий день Луканской письмо, в котором он открыл ей свое сердце. Луканская пригласила его к себе. И в своем салоне, где она только что вдыхала гашиш, молодая женщина говорила Войтецкому странные вещи. Она просила его оставить мысль о любви навсегда, так как ей любовь и страсть недоступны, не знает она радостей, волнующих сотни женщин, принадлежит к так называемому «третьему полу»…
Взамен любви предлагала она дружбу и, в знак последней просила Войтецкого в качестве врача сопровождать ее во время ее путешествия. Войтецкий последовал за Луканской. Луканская оставалась по-прежнему холодной, недоступной. И вот однажды ночью Войтецкий, не владея собой, проникает в спальню молодой женщины. Завязалась борьба, Луканской удалось достать револьвер, и Войтецкий, рыдая, упал у ее кровати. Между тем Генриетта заболела туберкулезом. Зная, что молодая девушка нуждается в свежем воздухе, Луканская пригласила ее к себе. И даже на глазах своей невесты Войтецкий не мог сдержать нахлынувшую на него страсть.
Однажды, когда Луканская в купальном костюме грелась на солнышке на крутом берегу реки, Войтецкий подкрался к ней. Зверь пробудился в нем… и казалось, желанная минута, наконец, настала; но Луканская высвободилась и, предпочитая смерть, скатилась вниз с обрыва. Генриетта сделалась случайно свидетельницей этой сцены, но она обещала молчать, прощая любимому его преступление.
Жизнь Генриетты медленно угасала. Но Войтецкому эта жизнь была в тягость, слишком напоминала она ему содеянное злодеяние. Он отравил несчастную Генриетту, которая умерла с именем его на устах. С этого момента Войтецкий стал проявлять признаки душевного расстройства. Очутившись над обрывом, в том месте, где между ним и Луканской завязалась последняя роковая борьба, он бросился в бездну и разбился о прибрежные камни там, где погибла его жертва.
Фильм не сохранился. Либретто:
Молодой врач Войтецкий получил приглашение явиться к больной. Посланный за ним слуга привез его в странно обставленный загородный дом, ввел его в спальню, где на кровати лежала обаятельная молодая женщина… Войтецкий узнал, что он был с визитом у модной писательницы – Евгении Луканской, слывшей большой оригиналкой и не признававшей мужчин… отныне все чувства, все мысли молодого врача принадлежали его обольстительной пациентке. Не радовала Войтецкого страстная и нежная любовь его невесты Генриетты, не занимали больше разговоры с ее братом, с которым он дружил… Несказанно обрадовался Войтецкий, получив внезапно приглашение Евгении Луканской на бал. И там, в саду, в то время, когда играл оркестр и все приглашенные веселились, Войтецкому удалось удалиться с Луканской. Она была бесконечно мила с ним, любезна… и только… Безумно влюбленный Войтецкий написал на следующий день Луканской письмо, в котором он открыл ей свое сердце. Луканская пригласила его к себе. И в своем салоне, где она только что вдыхала гашиш, молодая женщина говорила Войтецкому странные вещи. Она просила его оставить мысль о любви навсегда, так как ей любовь и страсть недоступны, не знает она радостей, волнующих сотни женщин, принадлежит к так называемому «третьему полу»…
Взамен любви предлагала она дружбу и, в знак последней просила Войтецкого в качестве врача сопровождать ее во время ее путешествия. Войтецкий последовал за Луканской. Луканская оставалась по-прежнему холодной, недоступной. И вот однажды ночью Войтецкий, не владея собой, проникает в спальню молодой женщины. Завязалась борьба, Луканской удалось достать револьвер, и Войтецкий, рыдая, упал у ее кровати. Между тем Генриетта заболела туберкулезом. Зная, что молодая девушка нуждается в свежем воздухе, Луканская пригласила ее к себе. И даже на глазах своей невесты Войтецкий не мог сдержать нахлынувшую на него страсть.
Однажды, когда Луканская в купальном костюме грелась на солнышке на крутом берегу реки, Войтецкий подкрался к ней. Зверь пробудился в нем… и казалось, желанная минута, наконец, настала; но Луканская высвободилась и, предпочитая смерть, скатилась вниз с обрыва. Генриетта сделалась случайно свидетельницей этой сцены, но она обещала молчать, прощая любимому его преступление.
Жизнь Генриетты медленно угасала. Но Войтецкому эта жизнь была в тягость, слишком напоминала она ему содеянное злодеяние. Он отравил несчастную Генриетту, которая умерла с именем его на устах. С этого момента Войтецкий стал проявлять признаки душевного расстройства. Очутившись над обрывом, в том месте, где между ним и Луканской завязалась последняя роковая борьба, он бросился в бездну и разбился о прибрежные камни там, где погибла его жертва.
«Группа риска». Реж. Андрей Никишин, 1987
«Мы, выпускники медицинского института, 16 парней, категорически против борьбы с новым заболеванием СПИД. Выражаем уверенность, что СПИД за короткий срок уничтожит всех наркоманов, проституток и гомосексуалистов. Уверены, Гиппократ одобрил бы наше решение. Да здравствует СПИД!».
В начале документального фильма об эпидемии ВИЧ создатели цитируют это письмо в газету и декларируют желание «увидеть этих людей, узнать их, попытаться понять». Подразумеваются представители уязвимых групп, хотя, когда смотришь фильм сегодня, логика спотыкается скорее на медиках, желающих людям смерти; машинально ловишь себя на импульсе увидеть именно их.
Далее следуют интервью с представителями каждой из групп. Письмо медиков начинает казаться не случайной точкой входа, а почти методологическим ориентиром. Интервьюер стоит на позиции морального превосходства и иногда стыдит героев. Документальная камера временами становится почти истязающей, – люди закрываются от нее, убегают и мечутся, умоляют убрать свет от их лиц.
Часть интервью невероятно тяжело смотреть. Даже с 13-летней «проституткой», брошенной родителями и попавшей в венерологическую клинику, а затем в колонию, диалог начинается так: «Столько грязи вокруг жизни! Неужели не противно все это, эти вот мужики твои бесконечные». Впрочем, некоторые герои оказывают камере сопротивление. Наркозависимая девушка, саботируя интервью, отвечает: «Где работаю? В кремле», и потом бросает: «Я же вам сказала: покаяния не будет».
В фильм включено несколько ценных анонимных интервью с негетеросексуальными мужчинами, рассказывающими, много ли у них было партнеров, где они чаще всего знакомятся, ищут ли настоящей любви, боятся ли вируса. Издалека сняты шатающиеся по плешке молодые люди в ожидании знакомств. Но самое сильное воздействие оказывает короткий эпизод с, по-видимому, нецисгендерным человеком, остановленным создателями фильма на улице.
По центру Москвы идет персона, одетая в женскую одежду. Ее зовут Нова («Вова?» — переспрашивает интервьюер). За Новой следует толпа зевак, к ним присоединяется и камера. Первое время Нова вынужденно отвечает на вопросы — толпа просто не дает ей оторваться. Постепенно она перестает участвовать в обсуждении, а только молча слушает обступивших ее людей, наперебой говорящих в микрофон: «Эти вещи надо лечить палкой и тюрьмой», «Это просто патология», «Он представляет СПИД».
«Мы, выпускники медицинского института, 16 парней, категорически против борьбы с новым заболеванием СПИД. Выражаем уверенность, что СПИД за короткий срок уничтожит всех наркоманов, проституток и гомосексуалистов. Уверены, Гиппократ одобрил бы наше решение. Да здравствует СПИД!».
В начале документального фильма об эпидемии ВИЧ создатели цитируют это письмо в газету и декларируют желание «увидеть этих людей, узнать их, попытаться понять». Подразумеваются представители уязвимых групп, хотя, когда смотришь фильм сегодня, логика спотыкается скорее на медиках, желающих людям смерти; машинально ловишь себя на импульсе увидеть именно их.
Далее следуют интервью с представителями каждой из групп. Письмо медиков начинает казаться не случайной точкой входа, а почти методологическим ориентиром. Интервьюер стоит на позиции морального превосходства и иногда стыдит героев. Документальная камера временами становится почти истязающей, – люди закрываются от нее, убегают и мечутся, умоляют убрать свет от их лиц.
Часть интервью невероятно тяжело смотреть. Даже с 13-летней «проституткой», брошенной родителями и попавшей в венерологическую клинику, а затем в колонию, диалог начинается так: «Столько грязи вокруг жизни! Неужели не противно все это, эти вот мужики твои бесконечные». Впрочем, некоторые герои оказывают камере сопротивление. Наркозависимая девушка, саботируя интервью, отвечает: «Где работаю? В кремле», и потом бросает: «Я же вам сказала: покаяния не будет».
В фильм включено несколько ценных анонимных интервью с негетеросексуальными мужчинами, рассказывающими, много ли у них было партнеров, где они чаще всего знакомятся, ищут ли настоящей любви, боятся ли вируса. Издалека сняты шатающиеся по плешке молодые люди в ожидании знакомств. Но самое сильное воздействие оказывает короткий эпизод с, по-видимому, нецисгендерным человеком, остановленным создателями фильма на улице.
По центру Москвы идет персона, одетая в женскую одежду. Ее зовут Нова («Вова?» — переспрашивает интервьюер). За Новой следует толпа зевак, к ним присоединяется и камера. Первое время Нова вынужденно отвечает на вопросы — толпа просто не дает ей оторваться. Постепенно она перестает участвовать в обсуждении, а только молча слушает обступивших ее людей, наперебой говорящих в микрофон: «Эти вещи надо лечить палкой и тюрьмой», «Это просто патология», «Он представляет СПИД».
Дрэг в иностранных фильмах, шедших в кинотеатрах дореволюционной России.
1. «Война жен с мужьями», или «Король Мамок» (Италия, о-во Амброзио)
Героиня в дрэге соблазняет любовницу своего мужа. По сюжету комедии, искренне любящие друг друга муж и жена стремятся избавиться от любовницы мужа, связью с которой он тяготится. Для этого они оба, не сговариваясь, преображаются: жена в обаятельного юнца, а муж в «страстного бразильского испанца». Оба пылко ухаживают за любовницей. Она увлекается новыми кавалерами и порывает отношения с героем. Супруги счастливы: никто больше не мешает их счастью.
2. «Нельзя ли жениться на один день» (о-во Гомон)
Сюжет найти не удалось, но можно предположить, что герой целует героиню в дрэге, а мужчина на заднем плане изумлен, потому что принимает их за двух мужчин.
1. «Война жен с мужьями», или «Король Мамок» (Италия, о-во Амброзио)
Героиня в дрэге соблазняет любовницу своего мужа. По сюжету комедии, искренне любящие друг друга муж и жена стремятся избавиться от любовницы мужа, связью с которой он тяготится. Для этого они оба, не сговариваясь, преображаются: жена в обаятельного юнца, а муж в «страстного бразильского испанца». Оба пылко ухаживают за любовницей. Она увлекается новыми кавалерами и порывает отношения с героем. Супруги счастливы: никто больше не мешает их счастью.
2. «Нельзя ли жениться на один день» (о-во Гомон)
Сюжет найти не удалось, но можно предположить, что герой целует героиню в дрэге, а мужчина на заднем плане изумлен, потому что принимает их за двух мужчин.