Первые космические забастовщики: последний экипаж орбитальной станции «Скайлэб»

Первый пуск лунной ракеты-носителя SLS был произведён с площадки B пускового комплекса 39 на космодроме им. Джона Кеннеди. Как Pro Космос рассказывал ранее, космических пусков с неё не производилось больше 16 лет — 10 декабря 2006 года с неё улетел шаттл «Дискавери».

А вот 49 лет назад площадка не стояла без дела — 16 ноября 1973 года с неё стартовала ракета-носитель «Сатурн-1Б» с третьим экипажем для станции «Скайлэб». Команда отправилась на лунном корабле «Аполлон», так что иногда миссию называют «Скайлэб-4/Аполлон-20». Запуск станции состоялся как раз благодаря лунным ракетам — последний из стартовавших «Сатурнов-5» вывел на околоземную орбиту первую американскую орбитальную станцию «Скайлэб».

Экипаж «Скайлэб-4» состоял из Джеральда Карра, Уильяма Поуга и Эдварда Гибсона — астронавты должны были провести на орбите целых три месяца, что на тот момент являлось беспрецедентными рекордом. Но сказалось отсутствие подготовки к долговременным экспедициям. Предыдущие два экипажа пробыли на орбите 28 и 59 суток соответственно и уже ощутили проявления космической болезни и психологической усталости. В итоге, третий экипаж устроил первый «космический бунт» — они так устали за три месяца непрерывной работы на станции, что объявили забастовку и выключили на сутки всю связь с Хьюстоном. Как можно понять из фото, у экипажа не было времени (или желания) на бритьё и стрижку, которое и так в космосе занимает больше времени, чем на Земле.

«Нам нужно больше времени для отдыха. Нам нужно расписание, которое не так сильно забито. Мы не хотим упражняться после еды. Мы хотим, чтобы всё было под контролем… Мы никогда бы не стали работать по 16 часов в день в течение 84 дней подряд на Земле, и от нас не стоит ожидать этого здесь, в космосе», — сообщил Карр перед забастовкой.

Вместо положенных работ 28 декабря 1973 года Гибсон «просидел» весь день около консоли управления солнечными панелями «Скайлэб», а Карр и Поуг проводили время в кают-компании, разглядывая Землю в иллюминатор. Тем не менее, к концу полёта запланированная программа экспериментов была выполнена — астронавты пробыли на орбите 84 дня, вернувшись домой 8 февраля 1974 года.

Данная проблематика была подробно изучена в Институте медико-биологических проблем — СССР в то время активно запускал орбитальные станции и продолжал наращивать время пребывания на них. Главные выводы, к которым пришли медики и психологи — в экипаже должен быть минимум один космонавт, уже летавший в космос, и экипаж нельзя перегружать работой. Все операции, выполняемые в космосе, требуют сильно больше энергии и концентрации, в отличие от аналогичных в условиях гравитации. Пройдёт ещё 23 года, прежде, чем астронавты «ступят» на станцию «Мир» и научатся летать в долговременные экспедиции без последствий.

После возвращения экипажа миссии «Скайлэб-4» NASA на долгие семь лет практически прекратило пилотируемую программу. Следующим американским космическим полётом была миссия «Союз — Аполлон» в 1975 году, а затем, после долгого перерыва, — STS-1, первый орбитальный полёт на шаттле «Колумбия» в 1981 году.

Во что бы то ни стало достичь Венеры: «Венера-3» потеряла связь, но долетела до второй планеты и стала первым рукотворным объектом на ней

16 ноября 1965 года с космодрома Байконур стартовала четырехступенчатая ракета-носитель «Молния». Она вывела в космос автоматическую межпланетную станцию «Венера-3». Непосредственное участие в работах по её запуску принимал Сергей Королёв, но ему не суждено было узнать о результатах её полёта. Генеральный конструктор умер 14 января 1966 года, когда станция находилась на полпути к своей цели.

Автоматическая межпланетная станция (АМС) «Венера-3» стартовой массой 960 кг имела обозначение 3МВ-3 №1 и была создана в ОКБ-1. Она состояла из орбитального отсека и спускаемого аппарата (СА) в виде шара диаметром 0,9 метра с теплозащитным покрытием. Посадка на поверхность Венеры была предусмотрена с помощью парашютной системы.

Орбитальный отсек «Венеры-3» имел в составе научной аппаратуры:
— магнитометр;
— детекторы атомарного водорода, космических лучей и солнечной плазмы.

В спускаемом аппарате располагались:
— датчики температуры, давления и плотности;
— приборы для определения состава атмосферы;
— детектор для определения состава грунта;
— фотометр для измерения свечения атмосферы;
— устройство для определения наклона аппарата по измерению уровня ртути.

По мере приближения АМС к Венере, а значит, и к Солнцу, «Венера-3» начала испытывать всё больший нагрев. Так как точных данных о тепловых потоках в районе Венеры тогда не было, то «Венера-3» просто перегрелась и её аппаратура вышла из строя. 16 февраля 1966 года, за 17 дней до прибытия к Венере, станция уже не вышла на связь.

Но! По баллистическим расчётам, 1 марта 1966 года в 09:45 мск станция «Венера-3» всё же вошла в атмосферу Венеры. «Венера-3» вошла в историю, как первый искусственный космический объект, созданный руками человека, достигший поверхности другой планеты.

Приятно, что в наше непростое время у местных властей, Роскосмоса, а главное простых людей хватает сил создавать проекты, которые аккуратно вовлекают совсем крох, а также помогают рассказать о технических и научных задачах в космосе студентам!

На первом фото Герой России, летчик-космонавт России Валерий Токарев поздравляет победителей конкурса детского рисунка.

На втором — полный зал, который пришёл на встречу с ним.

На третьем: победителей поздравляет Валерий Токарев, Анна Василевская (глава Фонда «Наследие», которая это всё придумала) и Зина Мержоева (зам губернатора Волгоградской области)

Глава Роскосмоса о серийном выпуске КА:
самое интересное из интервью Юрия Борисова

«Принято решение перейти на индустриальную модель создания космической техники и, в итоге, — на серийное производство многоспутниковой группировки. Для этого необходимо унифицировать технические решения и служебные системы спутников, применять наилучшие из них и стандартизировать протоколы и интерфейсы информационного обмена», — сообщил Юрий Борисов в интервью ТАСС.

Он отметил, что на данный момент Роскосмос производит 15 спутников в год и технически может увеличить производство до 40. Такие объёмы главу Роскосмоса не устраивают, и при переходе на серийное производство планируется выйти на создание спутника в день. Для этого потребуется коренная перестройка всей отрасли.

«Для создания спутников связи от АО «ИСС» им. академика М. Ф. Решетнёва потребуется внедрение серийного потокового производства и переход на другие стандарты менеджмента качества. Что касается спутников ДЗЗ, которые будут собирать на НПО имени Лавочкина, то разработка унифицированной спутниковой платформы, на базе которой и будет создана группировка, уже завершается. Для удовлетворения интересов России таких спутников должно быть не менее 100», — объяснил глава Роскосмоса.

Борисов добавил, что для обеспечения производителей комплектующими, госкорпорация развивает отраслевую интегрированную структуру космического приборостроения. АО «РКС» (входит в Госкорпорацию «Роскосмос») создало каталог элементов, интегрированных бортовых информационных систем. Комплектующие серийно будут производиться на Ярославском радиозаводе (входит в АО «РКС»).

Судьба МКС и РОС не решена:
самое интересное из интервью главы Роскосмоса

«Решение о продлении участия России в программе МКС или выходе из нее принимается на уровне правительства России и должно быть оформлено специальным решением правительства России», — ответил глава Роскосмоса Юрий Борисов на вопрос о причине выхода из проекта МКС.

Он напомнил, что на данный момент действует решение правительства РФ от 2 июля 2015 года (№ДМ-П7-4368) о продлении полета российского сегмента МКС до 2024 года. Для продолжения участия или выход из программы МКС после 2024 года, должно быть принято новое решение на уровне правительства. Пока его нет, говорить о выходе России из программы МКС преждевременно.

Решение о сроках участия в программе МКС будет зависеть от технического состояния РС МКС. Приоритет — гарантированная безопасность членов экипажа станции. Также участие в проекте МКС будет зависеть от сроков развертывания РОС и начала полетов к ней российских космонавтов, а также ряда других факторов.

«Наша главная задача — обеспечить непрерывность пилотируемых космических полетов», — обратил внимание Юрий Борисов.

Юрий Борисов о коммерциализации:
самое интересное из интервью главы Роскосмоса

«Ведется работа над нормативной базой, которая позволит сделать рынок космических услуг привлекательным для частных инвесторов. Формируется бизнес-модель», — сообщил Юрий Борисов в интервью ТАСС.

Борисов обратил внимание, что «во главе угла» должен стоять потребитель, который будет формировать требования к космическим услугам.

Средства на космические системы планируется привлекать с рынка — банки, инвестиционные компании и т. д. А роль государства в лице госкорпорации «Роcкосмос» глава Роскосмоса видит в стимулировании развития отрасли через субсидирование процентов по кредитам и страхование рисков. Ещё одна роль Госкорпорации — контроль и дополнительное финансирование проектов, не связанных с экономическими интересами общества — наука и безопасность государства.

Данные в инфографике: отчёт Euroconsult о космической экономике 2021 года — диаграмма c разделением по видам космических услуг (слева) и цепочка создания стоимости в отрасли (value chain)

Юрий Борисов о сотрудничестве с NASA:
самое интересное из интервью главы Роскосмоса

Глава Роскосмоса Юрий Борисов в своём интервью ТАСС коснулся и международного космоса, в первую очередь продолжения сотрудничества с NASA:

«У России есть ряд международных обязательств, и перекрестные полеты входят в этот перечень. Быть надежным партнером и соблюдать договоренности — это нормально и это правильно. Тем более если со стороны NASA сохраняется та же модель поведения.

Но есть еще один важный момент: как это ни удивительно на первый взгляд, но чем более напряженная и тяжелая ситуация между странами, тем важнее становится сохранение контакта. Вспомните, США и СССР продолжали общаться и сотрудничать даже во время холодной войны, пусть и через железный занавес. Велись переговоры и в космической сфере, благодаря чему состоялся, например, проект «Союз» — «Аполлон».

Так и сейчас: общение на уровне руководителей космических агентств — это гарантия принципиальной безопасности в космическом пространстве. Не только российского космоса, но и России в целом. Нельзя допустить создания информационного вакуума, России важно знать и понимать, чем занято NASA, какие у них намерения.

Я убежден, что истинный патриотизм — не в лозунгах и призывах назло всем отрубить себе пальцы. Мы должны делать все для того, чтобы Россия не потеряла научный потенциал и возможности для обеспечения технологической безопасности и суверенитета вопреки санкциям и попыткам западных политиков отрезать нас от доступа к технологиям, от общения с коллегами по научному сообществу.

В заключение могу лишь добавить: наш президент Владимир Путин не раз заявлял, что Россия открыта для сотрудничества со всеми, кто в этом заинтересован. Не мы начали эту кампанию по изоляции России. Это путь ошибочный и преступный — не только в отношении нашей страны, но и в отношении народов тех стран, которые сегодня вынуждены терпеть последствия такой политики. Роскосмос придерживается ровно той же позиции — мы открыты к сотрудничеству с теми, кто в этом заинтересован».