Татьяна Ким разложила всё по полочкам. Несмотря на всю информационную кампанию, развернутую банками, это не маркетплейсы ограничивают банки в развитии их программ лояльности. Всё с точностью до наоборот. У банков есть все возможности, чтобы давать покупателям маркетплейсов (а это десятки миллионов россиян) кешбэк, бонусы, да в принципе любые инструменты лояльности из их арсенала. Ничто не мешает им это делать уже сегодня. Но они предпочитают не конкурировать, а запрещать.

Банки обладают фундаментальным превосходством в прибыли и ликвидности, контролируя 84% карточных платежей, но пытаются сделать поле неконкурентным. Ким на сто процентов права в своем ключевом месседже: регулятор должен дать пространство для диалога, чтобы прекратить эту практику и сохранить стимулы для развития экономики.

Подписаться на канал📱

Поучаствовал в конкурсе и попал в ТОП-100 лучших политтехнологов. Спасибо за доверие!

https://news.1rj.ru/str/polittehnologi/9672

Подписаться на канал📱

Хор Сретенского монастыря дал концерт на борту самолета по маршруту Москва – Ереван. Артисты исполнили «Песню о далёкой Родине» Таривердиева и армянскую композицию. Хор летит в Армению для участия в съемках документального многосерийного проекта «Притяжение», где исследуются культурные и духовные связи России с другими странами.

Каждая серия строится вокруг известной личности, которая исследует свои корни и встречается с хором в момент завершения пути. В текущей серии главным героем выступает народный артист России Дмитрий Харатьян, отправляющийся в Мегри, историческую родину своей семьи. Музыкальная составляющая здесь не просто декоративный элемент, а структурный стержень нарратива – она символизирует связь поколений и культур.

Концерт на борту самолета – это удачный PR-ход, который работает на несколько уровней одновременно. Импровизированность создает впечатление аутентичности, при этом оставаясь частью медийной стратегии проекта. Исполнение советской классики и армянской музыки на пути в Ереван создает перекличку с тематикой фильма и подготавливает аудиторию к восприятию основного контента. Проект демонстрирует, как традиционные ценности и духовное родство могут быть упакованы в современный документальный формат.

Подписаться на канал📱

Обыски НАБУ и САП в офисе Ермака – не украинская «борьба с коррупцией», а следующий этап внешнего аудита перед демонтажем нынешней киевской вертикали. «Дело Миндича» стало юридическим коридором, через который Вашингтон заходит к теневой кассе Офиса Президента: удар по «Али‑Бабе» переводит Ермака из ключевого оператора системы в токсичный актив, подлежащий списанию.

Важно, что Ермак – не только держатель неформальных финансовых потоков, но и влиятельный переговорщик. Еще недавно он возглавлял линию контактов с США и публично отвергал первоначальный мирный план из 28 пунктов как неприемлемый, настаивал на отказе от территориальных уступок и сохранении курса на НАТО. Тем самым Ермак вошел в прямое противоречие с архитектурой американского плана и объективно тормозил его реализацию, защищая собственные схемы и влияние.

В этих условиях фигура, по которой в любой момент можно вынести подозрение, становится неудобной для Вашингтона. Удар НАБУ – это не только заход в теневую кассу ОП, но и зачистка переговорного поля: мешающего, автономного переговорщика убирают, чтобы освободить место для управляемых технократов без собственного политического и коррупционного хвоста.

Атака на офис Ермака бьет по механизму покупки лояльности элит: без теневой кассы рассыпаются договоренности с Радой, генералами, силовиками. Это грозит краткосрочным управленческим параличом в Киеве – заморозкой решений, срывом неформальных координаций, ростом паники в окружении Зеленского.

Стратегическая цель США – заменить коррумпированную, но автономную группу Ермака на прямую колониальную администрацию финансовых и дипломатических управляющих, которые будут одновременно контролировать деньги и вести переговоры строго в рамках навязанного плана. Для РФ это означает переход противника к более рациональной, но менее политически гибкой модели войны.

Загнанный в угол Зеленский будет вынужден выбирать между сдачей Ермака в обмен на личные гарантии и попыткой шантажировать западных партнеров компроматом. Во втором случае растут риски нерациональной эскалации с киевской стороны. В первом – отставка Ермака и его «тихий вывоз» под западный зонтик безопасности в обмен на показания выглядят как логичный финал комбинации в среднесрочной перспективе.

Подписаться на канал📱

Логичный финал – отставка Ермака.

Уиткофф едет к Путину. Перед встречей киевскую позицию нужно было очистить – это очень условный шаг в сторону России, приятный бонус, но в первую очередь решение для самих США. Им нужна сторона без независимых операторов, способных отвергнуть условия или торговаться. Европейские гарантии безопасности 2024 года не помогли Киеву защититься от американского давления.

Ермак держал три линии одновременно: финансовую (теневая касса энергосектора), кадровую (лояльность элит через откаты и прямые выплаты), дипломатическую (переговорная линия). Главный вопрос – кто теперь держит кассу? На что Зеленский опирается, чтобы заставить Раду, генералов, губернаторов подчиняться приказам?

Касса передана западным кредиторам и МВФ. Они одобряют каждый контракт, каждый платёж. Финансовый рычаг больше не в руках украинского оператора – он в руках Вашингтона. Генштаб, МИД, СНБО получают приказы напрямую от американских советников. Зеленский между ними становится номинальной фигурой, согласующей конфликты между ведомствами, но не принимающей решений.

Это переход от скрытого влияния к открытому управлению. США переходит к прямому колониальному контролю: финансы – через МВФ и кредиторов, армия – через американских советников в штабах, переговоры – через Кушнера и Рубио, безопасность – через CIA и MI6. Ермак был последним украинским оператором, который мог ещё торговаться, откладывать, играть на противоречиях. Его уход означает конец украинского манёвра.

Теперь любые переговоры будут идти с США, а не с Киевом. Но Зеленского со счетов списывать не надо – он сохраняет влияние на локальные вещи и часть сторонников внутри Украины (хотя тот же Умеров уже на очереди на выход). Внешне его роль номинальна, вряд ли что-то будет решать на внешнеполитическом уровне. Воровать смогут, но не в прежних масштабах. Что до Ермака: если не сядет в тюрьму, то вполне может рулить активами из Лондона. Компромат был в первую очередь у США, не удивлюсь, если всплывет в частном доме, а то и фондом станет руководить.

На Украине участится аудит, но досконально проверить всё не смогут – система слишком разъезжена, слишком много теневых схем. Прозрачность получится условная.

Для России это означает две вещи одновременно. С одной стороны – Киев потеряет способность к импровизации, переговорным манёврам и неожиданным ходам. Зеленский привязан к сценарию Трампа. С другой – по военному треку придется чаще общаться с США.

Подписаться на канал📱

Впервые в постсоветской России культура отмены сработала в полную силу и без государственного санкционирования. Раньше отмена либо спускалась сверху (как с западными брендами), либо направлялась на политических врагов. С Долиной все иначе – отмена пошла снизу, органически, и власть позволила ей развиваться. Концерты отменяются, билеты не продаются. Это не приказ, это действительное общественное движение.

Кассационный суд оставил Долиной право собственности на её квартиру в Хамовниках. Жалоба покупательницы, заплатившей певице 112 млн рублей, отклонена. Народ этого просто не понял или, точнее, не согласился с логикой суда, когда она противоречит справедливости. Полина Лурье честно купила квартиру, и теперь она без денег и без жилья. Суд сказал – это ее проблема, пусть судится с мошенниками.

В СССР звание «Народная артистка» означало прежде всего ответственность. Это была честь, связанная с обязательствами перед народом – быть образцом, защитником культурных ценностей, моральным авторитетом. Звание накладывало ограничения, оно требовало соответствия.

Сейчас звание превратилось в привилегию без ответственности. Долина пользуется статусом, доступом к судам, влиянием, но не несет никакой моральной ответственности перед тем самым народом, чьим именем она носит звание. Люди это почувствовали и отреагировали. Дискредитация звания – это не критика таланта Долиной, это крах понимания того, что звание что-то значит. Оно больше не гарантирует ни моральный авторитет, ни уважение. Оно просто маячит, напоминая о том, что система защищает своих.

Версия о ботах не выдерживает никакой проверки. Burger King принимает реальное деловое решение – не доставлять заказы в дом Долиной. Люди в Хабаровске отказываются от билетов. Это решения конкретных людей и компаний, а не координируемые сетевые атаки. Но главное – полное отсутствие поддержки от коллег. Если бы речь шла о согласованной кампании, мы бы увидели артистов, музыкантов, деятелей культуры, выступающих в защиту Долиной. Вместо этого – молчание. Молчание более красноречиво, чем любые слова.

Власть занимает позицию наблюдателя. Ни единого официального заявления в защиту народной артистки, ни попытки разогнать критиков, ни объявления о ботах на уровне силовых структур. Это намеренная пассивность. Сигнал состоит в том, что система не будет защищать своих, если они нарушают общественный договор.

«Стена Долиной» – народная акция, которая показывает подлинность происходящего. Люди физически собираются, оставляют символические предметы, пишут послания. Это не мем, не виртуальная кампания. Это демонстрация того, что общество может самоорганизоваться без политического руководства, когда затронуты базовые представления о справедливости. Долина проиграла не в суде – она проиграла в общественном мнении, и это поражение намного болезнее.

На глубинном уровне дело работает как триггер для кризиса доверия к судебной системе. Суд защитил Долину, но при этом оставил простого человека без денег и жилья. Логика закона безупречна, но логика справедливости нарушена. Люди видят в Лурье себя и понимают: если суд встанет на сторону влиятельного человека, обычный гражданин останется в пролете. Это не новое открытие, но дело Долиной сделало его видимым, осязаемым, конкретным.

Внутриполитическия ситуация показывает, что недовольство каких-то аспектов системы достигло весомого уровня, например, люди не верят в нейтральность судов. Концентрация общественного возмущения вокруг обычного человека вместо высказывания недовольства властью напрямую означает, что общество ищет справедливость через защиту своих, а не через политическое противостояние.

Подписаться на канал📱

Попал в ТОП-50 авторитетных телеграм-каналов. Спасибо за доверие!

https://news.1rj.ru/str/polittehnologi/9691

Подписаться на канал📱

Белый дом украшают под музыку Чайковского – мягкая сила в действии. Если и фейк, то очень эстетично :)

Подписаться на канал📱

Встреча Путина, зятя Трампа и Уиткоффа завершилась через 5 часов. В этот раз явно не ходили по кругу стандартных тезисов, от которых мы всегда отказывались. Ждем первые публичные итоги, далее страны уйдут на консультации.

Не забываем, что актора в лице Зеленского, увы, исключать тоже нельзя. С ним тоже придется еще говорить.

Коллеги-журналисты, конечно, прогнозируют великие заявления, но такого не бывает после встреч подобного уровня. Максимум позволят себе эмоциальные комментарии помимо протокольных фактов.

Подписаться на канал📱

Спецпосланник Уиткофф вернулся в посольство США, а вот пару дней назад премьер-министр Венгрии Орбан после встречи в Кремле поехал есть борщ и пельмени.

Все-таки еще отмечать нечего?)

Подписаться на канал📱

Интернет активно обсуждает блокировку сервиса FaceTime в России. Аргумент стандартный: борьба с терроризмом.

К нынешним блокировкам отношусь философски: все равно поэтапно отключат все, что не нравится. «Все» – тут, думаю, понятны потенциальные оставшиеся иностранные мишени.

Что делать дальше? Жить в новых реалиях. Везде говорю этот тезис, иначе можно с ума сойти от всех страшилок.

Интересно в сегодняшнем кейсе другое. Мы привыкли, что:

1. Недовольны люди, которые выражают эмоции с помощью смайликов под постами.

2. Недовольны телеграм-каналы и любые медиа, в которых есть реальная живая аудитория. Это их жизнь и бизнес.

Но вот не привыкли, что все больше и больше каналов с патриотической позицией становятся недовольны ограничениями. Получается, какой-то лимит есть даже у своих.

А я задаюсь вопросом не первый пост: а мы создали инфраструктуру под суверенный интернет? Любимый для многих пример Китая стоит приводить ровно тогда, когда мы по уровню подготовки будем на аналогичном уровне.

Подписаться на канал📱

Господа чиновники, обращайтесь к нам в агентство «Щенки Media». Мы поможем и научим работать с telegram :)

https://news.1rj.ru/str/ru2ch/159230

Подписаться на канал📱

Отвлечемся от текущей повестки. Последние месяцы следил за тем, как работают разные институты – кто реально что строит, а кто только озвучивает политику. И вот перед глазами сложилась картина, которую хочу поделить.

Много говорят о кадровом суверенитете. Красивый термин – и больше ничего. Но кто выстраивает под него функциональный механизм? На самом деле это делают единицы.

Я смотрю на систему Ивана Есина и Фонда Гуманитарных Проектов. Вот здесь произошло то, что казалось невозможным: взяли исторический нарратив (парки «Россия – Моя история»), который многие воспринимали как мертвую музейщину, и превратили его в работающий актив. 25+ миллионов посещений – то доказанная методология воздействия на массовое сознание.

Но суть не в ностальгии. Есин сделал главное – он направил историческое осознание в кадровый конвейер. «Билет в будущее» – это не профориентационный портал, это федеральная HR-система. 8 миллионов школьников учатся связывать своё место в истории с выбором профессии, которая нужна государству. История становится инструментом распределения человеческих ресурсов.

Теперь – самый важный уровень. Весь этот механизм работает через учительское сословие. «Форум классных руководителей» и «Клуб директоров» – это не тусовки за чаем. Это управление лояльной сетью из сотен тысяч людей, прямой канал доставки государственных идей в родительские чаты, в семьи, в сознание.

История. Кадры. Учителя. Три столпа единой архитектуры. Я вижу четкую планомерную реализацию текущей государственной политики через практический KPI: идеология перестает быть абстракцией и становится измеримой, работающей системой.

Те, кто только комментирует медиаповестку, всегда дают меньше инсайтов, чем те, кто её строит.

Подписаться на канал📱

Исповедь Долиной на Первом канале произошла под двойным давлением. С одной стороны, общество требовало ответа, с другой – те старшие друзья, которые помогли ей в суде, осознали масштаб кризиса, который они создали. Система, которая предпочитает не создавать точек напряженности в обществе, получила ровно это – напряженность по максимуму. Долина перестала быть приватной проблемой давно, она стала видимым символом того, что что-то сломалось в судах.

Выступление сложно назвать искренним, несмотря на эмоции в кадре. Это было спродюсировано. Четкие ответы, заготовленные объяснения, драматургия, которая местами звучит как сценарий. Возможно, Долина и пережила то, о чем рассказывает, но рассказывает она не спонтанно, а по написанному плану. Это видно в интонации, в том, как она выбирает слова. Выступление – это не признание, это спасение репутации под давлением обстоятельств.

Обещание вернуть 112 млн рублей звучит странно в логике здравого смысла. Какие варианты были? Не возвращать? Долина пообещала вернуть, но раньше предлагала рассрочку на несколько лет. Вернуть ту же сумму, без учета инфляции, которая за время судебных разбирательств составила десятки миллионов? Финальный тезис «верну» звучит как вынужденное обязательство, которое ее заставили дать в эфире под давлением общественного скандала. Она вынуждена была это сказать – и все.

Но суть дела вообще не в деньгах Долины. Дело открыло системную лазейку. По данным риелторского сообщества, за последний год было оспорено более 3000 сделок с недвижимостью. Пожилые люди по всей России подают иски о возврате проданного имущества, ссылаясь на заблуждение, мошенничество, гипноз. Суды одобряют эти иски. Практика кристаллизуется. Некоторые данные говорят, что в ноябре регистрировались примерно 10 тысяч заявлений от пожилых женщин с требованиями о возврате проданных квартир. Генпрокуратура предложила приостанавливать регистрационные действия при подозрительных сделках.

Проблема в том, что система позволяет одной стороне вернуть свое, а другой – остаться ни с чем. Нет четких правил, когда продавец может отменить сделку, а когда нет. Нет защиты для обычного человека, который честно купил квартиру. Суд защищает того, кто передумал, и игнорирует того, кто потерял деньги. Это дыра, и теперь ее используют массово. Пока не будет процессуальной точки, закрепления правил, рынок будет разваливаться дальше, и люди окончательно перестанут верить.

Подписаться на канал📱