Исторически отбор форм происходит сам собой, непосредственно во время письма. Буквы подстраиваются друг под друга, не теряя индивидуальности, а новые формы закрепляются лишь в том случае, если они отличаются от других букв, особенно от соседних.

Зная правила, мы можем искусственно повторить такой отбор. Это похоже на решение системы уравнений. Цепочка рассуждений может быть такой: находим самые частые буквы — задаём им простейшие формы — подбираем им контрастные пары — для новых букв подбираем следующие пары, постепенно заполняя алфавит.

Конкретный пример. Твёрдый знак — самая редкая буква в русском языке, не считая ё. Значит, её можно сделать «поинтереснее», например добавить верхний вынос, как это обычно и было в скорописи. Проверяем сочетания, в которых эта буква встречается: бъ, въ, дъ, зъ, съ, тъ, ъе, ъя. Все буквы кроме б маленькие, вынос им не помешает, а, наоборот, чуть ляжет на букву, не касаясь её. С б сложнее, в этом случае можно придумать лигатуру. Кроме того, упростится боковой контур буквы внутри строки и, соответственно, расчёт кернинга для этой редкой буквы.

Изредка появляются статьи, которые стоят тысяч других. Их сила в том, что они не только показывают тихий ужас происходящего, но и объясняют, как это изменить.
«Страна безразличия. О чем нужно вспомнить, чтобы вернуть себе Россию» Ивана Давыдова на Republic — одна из них.

http://telegra.ph/Republic---Strana-bezrazlichiya-O-chem-nuzhno-vspomnit-chtoby-vernut-sebe-Rossiyu-08-21

Статья не о шрифтах и письменности — и всё же она отлично описывает то, что происходит в этой области: игнорирование тысячелетней истории русской письменности и радостное некритическое подражание современной западной типографике. Кажущийся шрифтовой бум напоминает строительство торговых центров на месте развалин памятников архитектуры. Или уродливых новоделов, «без старания вырубленных из цельного березового полена». Мы теряем то настоящее и особенное, что у нас было.

Наша особость бесшумно уходит в черную пустоту, как отработанные ступени ракет.

«Желание показать особость парой слов сводится к привычной клюкве, кое-как сшитым «боярским» костюмам и коверканию языка «под старину». Ой вы, гой еси, добры молодцы! Желание показать особость почему-то неизбежно приводит к уродливой унификации. Так, во всех городах Золотого кольца в сувенирных лавках принято продавать одинаковые карандаши, без старания вырубленные из цельного березового полена. Меняются только надписи – названия городов, собственно.

Принято повторять за классиком, что в России две беды, но чего бы, раз август, с классиком не поспорить. Одна в России главная, парализующая, убивающая беда – отсутствие интереса к себе. Прочие – производные. Например, потому, что отсутствие интереса к себе – верный признак глупости, да и качество дорог тоже ведь связано именно с этим отсутствием интереса. С вечным «сойдет и так», с желанием, не погружаясь в долгие раздумья, слепить что-нибудь а-ля рюсс в самом дурном вкусе, да хоть ярушки рыболепные, отработать нехитрую программу и вернуться в привычную серость, где в каждом городе вместо главной площади – асфальтовый блин с уродливым памятником вождю несуществующего государства, а развалившиеся дома из позапрошлого века в лучшем случае обили симпатичной вагонкой. В худшем – снесли.

Особость – ходовой товар, годный и востребованный туристический аттракцион, но есть штуки и поважнее. Из любовного внимания к собственной особости (пусть даже она на продажу, что в этом постыдного) как раз и вырастает нормальная жизнь и стремление эту нормальную жизнь обустроить. На уровне двора, улицы, города, страны. Особость вписывает человека в историю, особость заставляет думать и учит видеть собственное место в мире. Но у нас это любовное внимание к особости чаще всего ограничивается пределами собственной квартиры и редко выходит во двор.»

Мастрид от Олега Мацуева.
https://users.livejournal.com/-om-/67131.html

Олег, кажется, первый, кто ТАК написал о допетровской кириллице

Разумеется, среди читателей нашлись заботливые люди, которые учат нас жить: «Дети, запомните: любой национализм—это плохо. Так что прочитайте, посмотрите картинки (годные), но упаси вас грозный еврейский боженька воспринимать всё это всерьёз.» (https://news.1rj.ru/str/tipatypo/112)

Напомню слова Ивана Билибина (1904): «Абсурд говорить, что русские художники должны, непременно, любить русское, а немецкие — немецкое. Настоящий национализм художника сказывается не в том, что он заранее говорит себе: буду работать в русском стиле, а в том, что будучи, связан тысячью незаметных, но несомненных нитей со своей страною, он совершенно безотчетно и инстинктивно имеет тяготение именно к этой стране, а не к другой; и когда он, знакомясь с наследием национального прошлого и изучая его, проникается всё более и более любовью к художественному прошлому родины, то его бесплотное тяготение получает плоть и кровь, и он, человек нынешнего времени, ушедший слишком на двести лет от последних годов Московской эпохи, явится прямым продолжателем русского национального творчества, но более интересным, культурным и широким, чем его отдаленные предшественники.» https://ru.wikisource.org/wiki/Народное_творчество_русского_Севера_(Билибин)

В среднем на каждую букву у меня запланировано четыре страницы, на некоторые, самые обильные формами, шесть. Одну или две страницы займут исторические образцы, причем расположенные не беспорядочно, а в условных «координатах» русской письменности. То есть в левом верхнем углу — мачтовые прямые, в правом верхнем — мачтовые витые, и так далее. Открыв на любой странице, можно сразу найти букву нужного типа.

Другая страничная иллюстрация — начертание и эволюция графем. Расположены они в тех же координатах, но написаны унифицированным «шрифтом», чтобы хорошо были видны различия между вариантами букв. Элемент буквы, который встречается первый раз, подписан, и показано направление его написания (изменение наклона пера тоже покажу). Каждый термин, который встречается на иллюстрациях и в тексте, будет объяснён в иллюстрированном глоссарии.

Фрагменты одной такой иллюстрации

От этих вариантов пошли остальные. Буквы прописываются долго, в 5 и 4 дукта.

Буква с нижним перемётом, —1 дукт.

Б с волной (пламевидным элементом) образовалось из зубчатой Б как минимум двумя способами. В общем, это было неизбежно. 3 дукта → 2 дукта.

Еще одна перемётная Б, самая «скорая» из всех. 2 дукта → 1 дукт.

Кстати, также Toshi Omagari является автором расширения BubbleKern https://forum.glyphsapp.com/t/bubblekern-a-new-kerning-tool/2906

Кернинг это не самая весёлая и интересная часть работы над шрифтом и с помощью BubbleKern можно упростить и автоматизировать этот процесс

Обратите внимание на картинку выше. В ней одновременно успех и поражение, прорыв и ложный след.

Toshi Omagari — второй на Земле известный мне человек, который проделал тщательные эксперименты над буквами, чтобы найти способ автоматизировать вычисление кернинга. Это не так просто. По мнению главного редактора журнала «Шрифт», сначала «нужно изучить историю вопроса, сделать обзор современной ситуации, апеллировать к таким работам как (идет перечень работ) и ряду других наблюдений, как в поле шрифта и типографики, так и графического дизайна, фотографии, живописи и так далее», и только потом пытаться сказать своё слово.

Смелый парень Toshi Omagari решил, что если до сих пор все шрифтовые дизайнеры делают кернинг вручную, значит предыдущие попытки найти алгоритм ничего не дали, и нечего их мусолить. И что буквы выглядят для всех одинаково — и для Frank E. Blokland, и для Fernando de Mello Vargas, и для него, и для вас. А это значит, что любой из нас может изучать буквы, ни у кого нет на это привилегии. Даже у маститых европейских исследователей шрифта.

И Toshi Omagari провел несложные эксперименты: брал букву хорошо откерненного гротеска (у них форма проще) и подставлял к ней другие буквы, проверяя, насколько близко они подступают к подопытной букве. Эти и подобные опыты привели его к мысли, что каждую букву окружает «пузырь», внутрь которого не проникают другие буквы. Форма «пузырей» у разных букв отличается. Идея необычная — шрифтовые форматы описывают букву как находящуюся в условном прямоугольнике, и по-другому их никто не воспринимает.

Дальше нужно найти способ автоматического построения этих «пузырей». Toshi Omagari нашел некий эмпирический способ, который хорошо согласуется с экспериментом.

Года три или четыре назад я усиленно размышлял о параметрических шрифтах (сейчас их разновидность известна под названием «вариативные»). Понял, что тут и без меня всё придумано на сто лет вперёд, но есть препятствие: кернинг. Это единственный этап, который не поддаёся автоматизации. Им я и занялся. В январе, когда меньше всего работы, я сидел дома с лангетой на правой руке, расставлял буквы в Иллюстраторе, чертил в блокноте, считал на калькуляторе, снова проверял в Иллюстраторе. Через месяц я нашел решение.

В ходе исследования я понял, что кернинг — это костыли, а буквы на самом деле устроены иначе. Мой метод полупробелов (так я назвал белое по бокам букв) можно использовать для вычисления кернинга, который сейчас является обязательной частью шрифтовых форматов. А можно вообще ничего не рассчитывать, если этот алгоритм вшить в приложение или ОС. В шрифте — только буквы и величина базового апроша, приложение на лету само расставит буквы как надо.