купи роман в последний раз. в прошлой жизни писали, что выйдет в марте

​​как и предполагалось, к релизу «Глубоких вод» (оказавшихся спорным, но занятным — про такие говорят «есть моменты» — фильмом; для фан-клуба Бена Аффлека обязателен к просмотру) наконец-то выходит русский перевод одноименного романа Патриции Хайсмит, опубликованного 65 лет назад. интерес к полузабытой — оставшей в тени цикла про Рипли, «Незнакомцев в поезде» или там Tremor of Forgery — книге возродила главная, вероятно, наследница ПХ в современной американской прозе Гиллиан Флинн, разбиравшая историю Вика и Мелинды ван Аллен с читателям The Wall Street Journal в 2014 году. вот тут, например, обсуждают улиток.

​​бывает, что негативные рецензии на всеобщих любимцев не столько интересничанье и самовлюбленное контрарианство, сколько попытка — как-то, чем-то — ободрить тех, кому тоже не понравилось; что они могут скрасить чужое эстетическое одиночество. если вдруг в «Худшем человеке на свете» вам почудилось что-то неуловимо раздражающее и захотелось вместо этого фильма посмотреть пару серий Girls, знайте, вас больше, чем кажется.

Шерли научила ее, что, если остаться дома и почитать хорошую книгу (пусть другие гадают, где ты), можно добиться большего, чем таскаясь по всем вечеринкам.

Джонатан Франзен «Перекрестки»

​​один из самых удивительных фильмов года — безумный, безобразный, бесподобный фэнтези-боевик о том, зачем жить и любить в этом жестоком и бессмысленном мире; буквально. «Все везде и сразу» меня заочно очень сильно раздражал, но посмотрев его еще две недели назад, я был покорен и раздавлен — так просто и уверено говорить о самом важном умеют только по-настоящему большие авторы. не пропустите, пока в кино.

война, вина, ответственность, родина, истина, — нет, надо полагать, сейчас второго такого публичного человека в России, который регулярно, вот уже больше месяца, говорил бы о том, что происходит и как это мыслить, — без демофобии, без расшибания лба и, что с некоторых пор стало как-то особенно важно, отсюда. послушайте философа и социолога Григория Юдина у Шаиняна, Гордеевой или Фельгенгауэр.

vive la Franzen: написал что-то вроде профайла в шести секциях — трибьют, так сказать, романным конструкциям самого ДФ. бешусь и люблю; в РФ доступно через VPN.

​​«Единственное, что он себе позволял в качестве небольшой поблажки, — иногда посмотреть «Формулу-1». Он обожал соревнования! И когда садился напротив телевизора, все работники знали, что в это время можно пойти перекурить или еще что-то сделать: страсть была невероятная».

литературный секретарь Дмитрия Набокова Алексей Коновалов душевно рассказывает Юрию Левингу о бывшем боссе. в материале многовато интервьюера и его собственных оценок (однажды ученые перестанут спорить про «Лауру» и ее перевод; отметим, что финальный набоковский роман занимает последнее место в левинговском рейтинге библиографии ВВН, что не помешало исследователю сделать про него книгу: бывает), но всякий набоковед в душе немного Кинбот.

нагляднейшая иллюстрация того, чем нынешняя — запущенная Мэттом Ривзом — фаза DC будет отличаться от предыдущей. новый «Бэтмен» длинноват, темноват, мутноват, но в его неспешности и вкрадчивости больше красоты и правды, чем в победоносном визуальном фашизме Зака Снайдера. конечно, это кино не для мониторов и телевизоров, но уж чем богаты; и давайте скорее сериал про Пингвина.

сбрендить можно: Алан Мур присоединился к проекту BBC Maestro и будет учить сторителлингу. на ютубе — выжимки из его лекций: говорит, что его вдохновляет чай, печенье и желание писать лучше всех на свете, и рекомендует читать ужасные книги.

​​большая франзеновская суббота в Доме творчества Переделкино 23 апреля:

16:00 — обсуждаем грандиозную лекцию Франзена «Об автобиографической прозе», которая одновременно и правила жизни, и список любимых (и, что, возможно, интереснее, нелюбимых) книжек, и тизер будущего Purity. регистрация

19:00 — беру у современного классика публичное интервью. обсудим не только «Перекрестки». регистрация

​​And the novels that really work for me are ones set in a place that feels like a home. My favorite example is the amazing long stretch of War and Peace that’s set at the Rostovas’ country house in the winter. Apart from Natasha being in some trouble regarding Prince Andrei, not much is going on. There’s a whole lot of, “Now we’re going to go hunting. Now we’re going to go out in the sleigh.” It’s probably my favorite passage in all of fiction. Nothing much is happening, but you feel like you just want to stay there. Even though I’ve never been to Russia, it feels like home.

обнаружилось неожиданное сходство Джонатана Франзена и Владимира Ленина — оба в восторге от сцены охоты в «Войне и мире».

123

​​здесь говорят правду: финальный сезон главного современного сериала пока вызывает оторопь, граничащую с разочарованием, — наш любимый, тонкий, работающий в нескольких регистрах «Лучше звоните Солу» превращается в очень компетентный, но все же монотонный тестостероновый боевик про разборки бандитов; превращается буквально в «Во все тяжкие». в третьей серии с доски ожидаемо убрали очень важного нового персонажа этой вселенной, но как же бескрыло это сделано: осознавая, что его уход не должен серьезно нарушить физические законы гиллигановского мира, создать переменную, которая не будет объяснена в «старшем» сериале, авторы пошли по пути наименьшего драматургического сопротивления: мат самому себе. с нетерпением — перемежающимся, правда, с опаской, – ждем, как разберутся с двумя ферзями этого удивительного — как же не хочется говорить «когда-то» — шоу.

одна из главных книжных премьер на русском языке в ближайшие месяцы — потаенный модернистский мастерпис Андрея Николева, который, хочется верить, прозвучит так же громко, как когда-то «Турдейская Манон Леско».

Пока он был с нами, я чувствовал с ним глубокую связь. Мы заканчивали предложения друг за другом и все время были на одной волне. Мы видели мир в одном свете. Но с тех пор как он покинул нас, я все острее осознаю различия между нами. Мне кажется, он стал другим писателем отчасти из-за нашей дружбы, я тоже стал другим из-за нашей дружбы. Мы как бы оттолкнулись друг от друга и двинулись к своим сильным сторонам. Нет, я не веду мысленные беседы с ним. Я думал, что уже пережил тот гнев, который я испытал, когда он покончил с собой, но, похоже, это меня уже не отпустит. Я видел многое, о чем не знала публика, и мне до сих пор трудно пережить обстоятельства его ухода. Мне трудно его простить.

облагороженная расшифровка нашего недавнего разговора с Джонатаном Франзеном. давно мне не было так страшно до и интересно во время. умный, честный, деликатный — и абсолютно на своем месте, конечно: в этом смысле он хороший ученик царственного Делилло.

как страшно жить.

Алексей Цветков, невероятно жалко. напоминаю, что он работал над русским переводом лучшего романа XX века «Бледный огонь», но в какой-то момент вышел из проекта — настолько радикальны были правки Веры Набоковой, которая в конечном счете сделала это с нуля и самостоятельно.

​​уже завтра авторы ваших любимых статей на «Полке» объясняют, почему не отрекаются любя; регистрируйтесь и приходите.

Владимир Сорокин и русская литература

​​«Жена Чайковского», а, может, лучше. Гаврилов гений, пропускать нельзя.