как можно начать писать роман, когда не до конца прочитана рубрика «литература» на «Кольте»

проехал одну за другой станции Лианозово и Хлебниково. много думал

про Сада, кстати, классная книга

чувствую себя, как пассажир верхней полки рейса «Москва — Адлер» в конце пути (выгляжу примерно так же)

что это будет: поразительное, к самым высоким образцам отсылающее кружево; свободное, стесняющееся фабульной строгости повествование; роман, читая который не вполне уверен, дремлешь ли, десятью минутами ранее сомкнув глаза и книгу, или наконец прозрел и с утроенной силой обоняешь и осязаешь этот непрочный, из снов изготовленный мир; зыбь на глади, легкий обморок натуры, минус-текст, растворяющийся в тумане на последних страницах — пиши пропало, ищи-свищи, мир ловил меня, но не поймал

что не читаете-то? чай, не Уэльбек, чтобы бросать

воротился из Дубны с двумя спинерами. концентрация, бай

лежу в лихорадке, читаю Pale Fire (лучший самый роман — и у автора, и вообще)

болею с Доналдом Бартелми

никому не расходиться! у меня интеллектуально-бактериологическое оружие — «Вера» Стейси Шифф и глубокий кашель

хочу сказать что-то умное, но забыл что

стать воланом, отбитым ракеткой,
стать прыщом на носу у нимфетки,
парапланом, сазаном, карманом,
да уснуть под высоким бурьяном

попробовал по рабочей надобности прочитать три современных российских романа с некоторой художественной претензией — нет, невозможно уже это линейное реалистическое письмо спокойно воспринимать; ну какой Сан Саныч, какой Минька, зачем Лариска, это все умерло и сгнило сто раз за последние сорок лет — после «Ады», Фаулза, Сорокина

не люблю в отношении литературы кулинарных или наркотических метафор, но блин, где те пончики с герычем, после которых ушибленный ходишь, сколько можно подслащённые травкой кексы жевать

да, я очень люблю сладкое — как Гоголя и Марселя Пруста

читаю Джейн Остен и чувствую себя ОТЛИЧНО

Полина Барскова великая

вообще надо, наверное, читать по старой книжке в неделю, и тогда настроение сразу улучшится (вторую неделю с удовольствием кручу в памяти Remainder Маккарти)

в отпуске полагается читать много (волочить с собой на пляж книжки страниц по 800, следить, чтобы страницы не слишком пузырились от песка и соли), но я целиком (более мелкие подступы — к Данте, Несбё или мемуарам Жолковского не в счет) осилил ровно одну — зато крайне примечательную — «Тони и Сьюзен» Остина Райта, по которой Том Форд сделал такой невыносимый фильм.

как человек, не без ожесточения проматывающий пересказы разбираемых книг, сразу доложу о структурно-стилистических отношениях романа. это та самая чаемая постреалистическая проза, текст, осознающий, что время раскидистых дубов и тщательных психологических мотивировок прошло, хороший сериал недолго будет бодаться в партере с Большим Американским Романом, а сухой, функциональный, иронически окрашенный язык побивает все виражи и пируэты. это очень трезвое и довольно безжалостное сочинение — если вдруг вы по каким-то причинам ждете от литературы жизненных подсказок. наконец, это довольно тонкая конструкция: романы-матрешки вроде бы приличествуют постмодернисту, забившему ноздри Набоковым с Кортасаром, а тут ими пользуется автор, который ориентируется совсем на другую традицию — и выгрывает если не нокаутом, то по очкам.

в моем телефоне уже который месяц болтается «Нарратология» Вольфа Шмида, и, кажется, сейчас пришло время наконец за нее взяться.

ненавижу книгу Норы Галь «Слово живое и мертвое»

подарили: два Байяра, два «Капитала», ЖЗЛ Линча и про странных зверей книжицу