чувствую себя, как пассажир верхней полки рейса «Москва — Адлер» в конце пути (выгляжу примерно так же)
что это будет: поразительное, к самым высоким образцам отсылающее кружево; свободное, стесняющееся фабульной строгости повествование; роман, читая который не вполне уверен, дремлешь ли, десятью минутами ранее сомкнув глаза и книгу, или наконец прозрел и с утроенной силой обоняешь и осязаешь этот непрочный, из снов изготовленный мир; зыбь на глади, легкий обморок натуры, минус-текст, растворяющийся в тумане на последних страницах — пиши пропало, ищи-свищи, мир ловил меня, но не поймал
никому не расходиться! у меня интеллектуально-бактериологическое оружие — «Вера» Стейси Шифф и глубокий кашель
стать воланом, отбитым ракеткой,
стать прыщом на носу у нимфетки,
парапланом, сазаном, карманом,
да уснуть под высоким бурьяном
стать прыщом на носу у нимфетки,
парапланом, сазаном, карманом,
да уснуть под высоким бурьяном
попробовал по рабочей надобности прочитать три современных российских романа с некоторой художественной претензией — нет, невозможно уже это линейное реалистическое письмо спокойно воспринимать; ну какой Сан Саныч, какой Минька, зачем Лариска, это все умерло и сгнило сто раз за последние сорок лет — после «Ады», Фаулза, Сорокина
не люблю в отношении литературы кулинарных или наркотических метафор, но блин, где те пончики с герычем, после которых ушибленный ходишь, сколько можно подслащённые травкой кексы жевать
вообще надо, наверное, читать по старой книжке в неделю, и тогда настроение сразу улучшится (вторую неделю с удовольствием кручу в памяти Remainder Маккарти)
в отпуске полагается читать много (волочить с собой на пляж книжки страниц по 800, следить, чтобы страницы не слишком пузырились от песка и соли), но я целиком (более мелкие подступы — к Данте, Несбё или мемуарам Жолковского не в счет) осилил ровно одну — зато крайне примечательную — «Тони и Сьюзен» Остина Райта, по которой Том Форд сделал такой невыносимый фильм.
как человек, не без ожесточения проматывающий пересказы разбираемых книг, сразу доложу о структурно-стилистических отношениях романа. это та самая чаемая постреалистическая проза, текст, осознающий, что время раскидистых дубов и тщательных психологических мотивировок прошло, хороший сериал недолго будет бодаться в партере с Большим Американским Романом, а сухой, функциональный, иронически окрашенный язык побивает все виражи и пируэты. это очень трезвое и довольно безжалостное сочинение — если вдруг вы по каким-то причинам ждете от литературы жизненных подсказок. наконец, это довольно тонкая конструкция: романы-матрешки вроде бы приличествуют постмодернисту, забившему ноздри Набоковым с Кортасаром, а тут ими пользуется автор, который ориентируется совсем на другую традицию — и выгрывает если не нокаутом, то по очкам.
в моем телефоне уже который месяц болтается «Нарратология» Вольфа Шмида, и, кажется, сейчас пришло время наконец за нее взяться.
как человек, не без ожесточения проматывающий пересказы разбираемых книг, сразу доложу о структурно-стилистических отношениях романа. это та самая чаемая постреалистическая проза, текст, осознающий, что время раскидистых дубов и тщательных психологических мотивировок прошло, хороший сериал недолго будет бодаться в партере с Большим Американским Романом, а сухой, функциональный, иронически окрашенный язык побивает все виражи и пируэты. это очень трезвое и довольно безжалостное сочинение — если вдруг вы по каким-то причинам ждете от литературы жизненных подсказок. наконец, это довольно тонкая конструкция: романы-матрешки вроде бы приличествуют постмодернисту, забившему ноздри Набоковым с Кортасаром, а тут ими пользуется автор, который ориентируется совсем на другую традицию — и выгрывает если не нокаутом, то по очкам.
в моем телефоне уже который месяц болтается «Нарратология» Вольфа Шмида, и, кажется, сейчас пришло время наконец за нее взяться.
в интервью «Кинопоиску» (!) Дмитрий Быков уподобляет Звягинцева Добычину, и это, конечно, край
такое вот еще попутное соображение про новый роман Пелевина: мы его вроде бы заранее возненавидели — за поганое название, за то, что это, как верно отмечает сценарист Идов, уже совсем неотличимо от творчества группы «Ленинград», — но справедливости ради точно в таком же темпе была написана такая дивная вещь, как «Операция «Burning Bush». рано, в общем, голову повесили — «литературно-полицейский алгоритм» звучит всякое любопытнее «цукербринов»; может, это такой сиквел «t», сочиненный теперь от лица Достоевского; про Толстого, помнится, совсем небезнадежная была книжка; ну и с самоиронией у автора все очень ок («самый знаменитый из 244 детективов» — это же про пелевинское ПСС).
https://gorky.media/news/poyavilis-podrobnosti-syuzheta-novogo-romana-viktora-pelevina-iphuck-10/
https://gorky.media/news/poyavilis-podrobnosti-syuzheta-novogo-romana-viktora-pelevina-iphuck-10/
«Горький»
Появились подробности сюжета нового романа Виктора Пелевина «iPhuck 10»
Издательство «Эксмо» раскрыла подробности сюжета нового романа Виктора Пелевина «iPhuck 10». «Порфирий Петрович — литературно-полицейский алгоритм. Он расследует преступления и одновременно пишет об этом детективные романы, зарабатывая средства для полицейского…