вот вам шьямалановский чисто твист: критики — в ожесточенной борьбе — выбрали Людмилу Стефановну Петрушевскую (набравшую сегодня 0)

ЛП, живите сто лет!

зал как будто горюет, но вообще — нормально же все абсолютно; ну да, «Оскар» и каннская ветвь в одни руки — заслуженно же

а Наталия нас всех еще не раз удивит, вот увидите

​​скриншоты скриншотами, а какая все-таки дурнина: совершенно непонятно, зачем было снимать такой фильм про современное искусство — не заготовив специальной, отличной от прочих реплики, с нелепыми монтажными переходами и вызывающе несовременными спецэффектами; глаза еще у всех пустые, кроме Джилленхола (ему нельзя, он орет). Netflix претендует на то, чтобы стать новым телевизором, но почему же так буквально.

​​то ли презентация, то ли выездной выпуск подкаста «Поляринов говорит»: в следующую среду поговорим с Лешей про килограммы написанных и переведенных им слов, универсальность и локальность Большого Американского Романа, трансфер поп-культурных мотивов в область высокой словесности — и о том, что с этим концептом стало после Пинчона, Гибсона, Мура, Уоллеса и других его любимцев.

когда: 13 февраля
во сколько: в 20:00
где: в «Фаланстере»
как не забыть: отметиться в фейсбуке

​​на «Радио Arzamas» вышел второй сезон курса «Американская литература XX века»: пять получасовых примерно лекций Андрея Аствацатурова об Андерсоне, Сэлинджере, Воннегуте, Чивере и Керуаке. общий уровень экспертизы по-прежнему удручает: герои чиверовской прозы живут в «имениях» и «усадьбах», битники ничего не отрицают, а «Холден Колфилд ищет бога» — и ускользающе мало сказано о том, как сделаны эти поразительные тексты.

взять того же Чивера: я с трудом припоминаю подробности рассказов «певца и критика среднего класса», но какое яркое эмоциональное гало остается от его вещей — при всей их похожести. из Чивера целиком, с залысинами и свитером поверх рубашки, вышел Мэттью Вайнер; «Пригородного мужа», «Женщину без родины» и «Ангела на мосту» цитируют, не отдавая себе в этом отчета, «новые тихие», снимающие и пишущие про жизнь, которая прошла мимо. он что-то такое понимал — о деформации социальных статусов, выскальзывании из рутины, бытовой, глаза в потолок, тоске — и умел (черт его знает как) двумя деталями сказать о человеке последнюю правду.

читатель ждет уж рифмы Чехов — воспользуемся же другой знакомой всем формулой: можно восхищаться эрудицией Пинчона, техникой Набокова и пластикой Капоте, но похожим быть хочется как раз на Чивера — несмотря на всех его демонов.

​​Очень любопытное интервью с Валерием Анашвили — и совсем не потому, что в нем высказаны какие-то парадоксальные мысли (хотя одна как минимум есть: хорошая книга Михаила Маяцкого «Курорт Европа» провалилась в Франции, и это признак здоровья местной культурной элиты). Не нагнетая и не кичась своими безусловными культуртрегерскими достижениями, главный редактор Издательства Института Гайдара и «Дела» спокойно и точно объясняет, к чему приводит бездумный импорт западных бестселлеров и какого типа рецензий отчаянно не хватает на русском. Ни разу, к сожалению, не помянут Анашвили же придуманный «Логос» и его неуклонная научно-просветительская работа, но что тут: будем считать это поводом для новой беседы; или перечитайте — старую.

​​не мне одному, должно быть, знакомая дилемма — забросить все и читать только «Дом правительства» Юрия Слезкина (ждем во второй половине февраля в Corpus) или попытаться все-таки чередовать этот огромный текст с какими-то другими, — разрешилась неожиданным образом: разжился версткой той самой книги Андрея Бабикова «Прочтение Набокова»: тут и большие статьи об отдельных набоковских вещах, и ревизия его (кино)драматургического наследия, и опубликованные вместе малоизвестные тексты ВВН — включая «Дар»-2. 816 страниц, выйдет в марте в «Издательстве Ивана Лимбаха»

​​предполагал = опасался, что, раз начав, так и проговорим с @Polyarinov полтора часа про Уоллеса, которого ждали-ждали, да так никто пока и не осилил (me, признаться, too) — а вышла большая презентация Кормака Маккарти московской публике. продолжение выйдет на будущей неделе на «Горьком», а я еду домой медитировать на блерб на «Кровавом меридиане»: «Ни один другой из наших классиков, даже Пинчон, не создал ничего столь же незабываемого». подпись: Гарольд Блум.

​​у НЛО есть серия «Письма русского путешественника» — попытка переосмыслить архаичный, казалось бы, жанр травелога, сделать его достоянием не XVIII, а нынешнего, помешанного на перемещениях, века. на месте редактора Ирины Прохоровой я бы немедленно заказал Игорю Гулину книгу по мотивам его американского вояжа: эти посты — про крокодилов, loins и блинчики — лучшее, что сейчас есть в отечественном фейсбуке. будет очень обидно, если взопревшие калифорнийские сервера как-нибудь случайно все это истребят.

​​«Он стал просить что-то переделывать в сценарии, это было несколько раз, но на каком-то этапе я перестал понимать, что он, собственно, хочет. Спросил: Илья, объясните, что вы хотите? Он ответил: я хочу, чтобы там было вот, ну это, как бы… вообще ВСЁ! Тогда я сказал: Илья, это не ко мне. ВСЁ — я не могу. На том и расстались».

текст, который все мы безотчетно ждали: Владимир Сорокин рассказывает о работе над первой итерацией «Дау», встречах с Ильей Хржановским и увиденном киноматериале — писатель попал на сеанс про «девушек с мундштуками, придурковатых профессоров и ужжжжжасных гебистов».

в «Книжном челе» с Юрием Сапрыкиным, бесценным, поразил не дурацкий спецэффект, на секунду превративший гостя в говорящую спираль, не полная утрата культуры примера (проблема всех YouTube-интервьюеров), а когда ведущий, поддерживая разговор о Уэльбеке, будничным — так заказывают кофе навынос — совершенно тоном обронил: «По его книгам видно, что он какой-то ебанутый».

увидел у Владимира Вертинского; дизайн — Florian Schommer

​​удивительные между тем вещи происходят в третьем сезоне «Настоящего детектива» — совсем не зря нами воспетого. по итогам семи серий зрителя убедили, что ему известны все расклады: дело — не формально, так по сути — раскрыто, герои — судя по тому, что они живы в 2015 году — как-то из обступивших их неприятностей выбрались; наметилась даже какая-то мультивселенная: если вы пропустили Коула и Харта пару эпизодов назад, сейчас их лица вывели на весь экран.

вместе с тем развязку ждешь, как два года назад финального поединка с Бобом в «Твин Пиксе»: что-то с этой гладкостью-складностью не так — и что же за 25 лет переменилось, раз про всемогущих педофилов в открытую снимают документальные расследования; куда все-таки делась Амелия; и зачем нам показали дочь Хейса в начале эпизода.

сплошные, словом, белые пятна — которые пока неизвестно чем закрасят, но я почему-то думаю, что на этот раз получится ровнее.

​​по понятному поводу захотел перечитать «Бедную Лизу» и уже на первом предложении охнул. слушайте, ну это же Зебальд чистый — сомневающаяся («может быть») в себе речь о праздном («без плана, без цели») паломничестве. XVIII век — это «тоже родина»; еще какая.

​​У нас сегодня большая премьера — «Тело дрянь» Мары Олтман! Это виртуозно построенная книга (одновременно мемуары и журналистское расследование) о женском теле; совершенно свободный от предрассудков разговор о запахах, звуках и всем, что оказывается на обочине ежедневных наших бесед: как же — неприлично.

Стилистически Олтман — кузина Лины Данэм: знакомый язвительно-интимный тон, замечательный глаз на детали, истории, которые легко можно представить себе на экране — в тех же «Девочках», например. Все это — про соски, волосы над губой и менструацию — не отсекает мужскую аудиторию: голос рассказчицы — неуверенной в себе и очень при этом любопытной — звучит вполне универсально. В общем, страшно рекомендуем.

Эдуард Лимонов собирается на третью смену на завод «Серп и молот», circa 1959. из фейсбука любимого и захворавшего (здоровья!) писателя.

​​не первой свежести мысль: классическая русская литература — это еще и парламент, и пространство теологических спекуляций, и газетная, ничего не попишешь, передовица. собрал десять самых примечательных дебатов — от Грибоедова до Гроссмана; как минимум одна дискуссия — о классической, замыкаем круг, русской литературе — безусловно, фиктивная.

Анатолий Найман вспоминает Григория Дашевского, которому сегодня исполнилось бы 55. Спасибо «Арзамасу» — это лучше любого видеоблога.

​​Умер профессор Геннадий Барабтарло — переводчик («Истинная жизнь Севастьяна Найта», «Пнин», «Лаура и ее оригинал») и большой знаток набоковских стихов и прозы («Сверкающий обруч», «Сочинение Набокова», та самая книга про сны). Я много писал о нем здесь и цитировал при случае в других местах; очень грустно.

Интервью ГБ и Григория Дашевского
Интервью ГБ и Дмитрия Бавильского
ГБ в «Журнальном зале»

​​за последние сутки о Барабтарло написали много тонкого и проницательного, но меня особенно тронул пост Александра Долинина — другого большого специалиста и переводчика («Истинная жизнь Себастьяна Найта» и «Просвечивающие предметы») Набокова, с которым у ГБ долгое время были натянутые отношения:

«Умер Геннадий Александрович Барабтарло, талантливый человек глубокого оригинального ума и оригинальных правил, лучший знаток и истолкователь Набокова. Мы с ним когда-то дружили, потом были в размолвке, а осенью помирились и возобновили дружескую переписку. Светлая память!»

как-то от этих слов хорошо, и грустно, и правильно. мой собственный опыт некролога (с ссылками на любимые тексты Барабтарло) — вот.