издатели книги Роберта Герца «Смерть и правая рука» напоминают

​​уж не знаю, BRKNG или нет: русский перевод книги украинского историка Сергея Плохия «Chernobyl. History of a Tragedy», получившей — в довесок к The Baillie Gifford Prize for Non-Fiction — премию Пушкинского дома, выйдет в «Новом издательстве»; интересно, почему не в Corpus.

​​С гордостью представляем новинку издательства «Индивидуум» — книгу в жанре литературного true crime: журналистка и редактор сайта CrimeReads Сара Вайнман нашла девушку, которая стала прототипом набоковской Лолиты, и проследила ее печальную судьбу. Ретроспективный репортаж, впрочем, не единственный метод Вайнман — это еще и размышление об этике писательского ремесла и о нашем отношении к реальным историям после их литературной (особенно такой искусной) обработки. Есть, короче, отчего «вскочить со стула, ероша волосы» — и зачем перечитать Исповедь Светлокожего Вдовца.

невероятно, конечно: скупать права на книги одного из лучших писателей в мире — и такие к ним обложки рисовать. только Бог простит

​​«This list made my eyes bleed», «THIS IS A JOKE», «Are you that myopic?» — редакторы IndieWire, конечно, знали, на что шли, когда решили выпустить список лучших сериалов десятых годов. вопросов уйма: что здесь делает «Ганнибал», почему так низко «Оливия Киттеридж», где наш с Егором любимый «Easy», когда простят Луи Си Кея и неужели Mad Men достоин только специального упоминания, — но есть и некоторые тихие любимцы, за которые отдельное, в пол, спасибо: Broad City, Halt and Catch Fire, Master of None. предвосхищая очевидное: «Чернобыля» — о котором я в злополучную пятницу написал, кажется, не вовсе бестолковый текст — нет. первое место — навсегда.

поздний Толстой совершенно гипнотический — всерьез теперь раздумываю сочинить что-то большое о его после «Исповеди» написанных вещах. как сказал по сходному поводу один современный художник, «каждая фраза впирает».

На «Полке» новая статья! Игорь Кириенков рассказывает о «Хаджи-Мурате» — последнем большом художественном тексте Льва Толстого. Кто такой был Хаджи-Мурат и откуда Толстой так много о нём узнал? Что общего между Николаем I и имамом Шамилем? Почему в «Хаджи-Мурате» всё время поют и что означают эти песни? При чём здесь цветок репейника? Как о повести отзывались Розанов, Бабель и Витгенштейн? Обо всём этом читайте по ссылке! https://polka.academy/articles/575

чем дольше разглядываешь эту фотографию — грубые ботинки, собака в клетке, национальный флаг в окне, — тем острее осознаешь порочность всяких предубеждений. не то мужчину в центре кадра можно принять за автора «Патологий» (звериной силы дебют про операцию «Буря в пустыне»), сборника рассказов «Ботинки, полные горячей водкой» (хроники саморазрушения в Клермонте), «Черной обезьяны» (энергичная повесть об антиарабской истерии в Нью-Йорке после 9/11) и «Обители» (незаконченная эпопея, посвященная фестивалю Вудсток и судьбам его посетителей).

пока правые молятся, левые придумывают идеальные названия — «Нулевая степень письма», «Надзирать и наказывать», «Симулякры и симуляция», «Грамматика множества», «Накануне Господина»; продолжите сами. позаимствовал один такой шедевр нейминга у Марка Фишера — и да, это еще и декларация о намерениях: хочется двигаться куда-то в сторону достославного блога «k punk» — предлагая, то есть, не дискретную карту мира, но его территорию: странную и жуткую.

​​115 лет назад Джеймс Джойс познакомился с Норой Барнакл, а Леопольд Блум, его жена Молли и Стивен Дедал провели один очень содержательный день в Дублине; ура. глубокое мое убеждение: ту самую книгу страшатся те, кто ее не читал, — и совершенно напрасно. Борис Куприянов недавно уверял, что справился с «Улиссом» за сутки; я когда-то уложился за четыре, хотя скорость тут, конечно, ни при чем. есть тексты, в которых заложено время на расчитывание, некоторые стартовые трудности, преодолев которые ты просто не можешь остановиться. и, как по мне, 20 часов с этой очень большой книжкой — адекватная абсолютно альтернатива ну, например, сериалу Николаса Виндинга Рефна, который вышел в пятницу и, по первым ощущениям, совсем не обогащает наши представления об искусстве и мире: не будем же мы всерьез разбирать сентенцию «женщины — абсолютное зло» или в очередной раз обсуждать, какие у этого автора красивые блики.

5 ссылок для тех, кто продолжает нарезать круги вокруг «У.»:

• Джереми, внимание, Корбин рассказывает, как впервые прочитал роман Джойса — и за что так его любит.

• cтарательная и, на наше счастье, единственная экранизация «Улисса»: идет меньше двух часов, номинация на «Оскар» за лучший адаптированный сценарий.

• эссе Михаил Шишкина о Джойсе и, помимо прочего, его рецепции в СССР.

• набоковские лекции, посвященные «Улиссу», — немного бессмысленные без романа перед глазами, но чуть ли не самая обстоятельные из сохранившихся.

• Хоружий, Ливергант, Кубатиев и Толстая о комичности и космичности Джойса.

ну что — привет всем, кто после премьеры «Дылды» писал про «большие проблемы с диалогами»; как и предполагалось, это не Терехов такой косноязычный; просто кое для кого намбер уно — величайший русский писатель XX века

​​«Дылда» — экспресс: фильм, изоморфный заглавной своей героине: большой и с замираниями; основной претекст — не Алексиевич, а платоновский рассказ «Взыскание погибших»; артист Быков — наш Джереми Айронс; Середа — да; финал — нет. подробности последуют.

​​специальное расследование паблика «Лукошко российского глубокомыслия»: книги советских — по преимуществу прибалтийских — поэтов и прозаиков, оформленные Владимиром Сорокиным. администраторы полагают, что «выглядят они так же вымученно, неказисто, а зачастую и однообразно — как и вся его проза, написанная в XXI веке»; зато какая соблазнительная картина рисуется читательскому воображению: расправившись с очередным «Материнским упреком», молодой автор возвращается к рукописи и выстукивает: «— Поздравляю, друзья, — устало улыбнулся Ребров, — теперь у нас есть жидкая мать».

​​вторую половину недели хожу в кино, как на работу, — давно такого не было; ура. «Паразиты»-блиц: «Друзья Оушена», снятые Кеном Лоучем; народный, судя по реакции зала, хит о том, чем пахнет нужда; «ешь богатых» — в очень заразительном исполнении; совершенно не хочется думать, войдет ли этот каннский лауреат в список «главных» или «важных» за год, декаду, век — зато из головы наутро не выходит неверный свет фонаря посреди корейской зимней ночи и клюквенный соус, который так легко принять за кровь.

​​совершенно виртуозная статья Полины Рыжовой о Гумберте-газлайтере, отважной девочке Долорес Гейз и повествовательных парадоксах лукавого набоковского шедевра. не припомню, чтобы команда «Полки» это где-то провозглашала, но естественное (единственное) желание после того, как дочитываешь ответ на последний (и самый, наверное, неуютный) вопрос, — открыть знакомую книгу снова. «Стоя на высоком скате, я не мог наслушаться этой музыкальной вибрации, этих вспышек отдельных возгласов на фоне ровного рокотания, и тогда-то мне стало ясно, что пронзительно-безнадежный ужас состоит не в том, что Лолиты нет рядом со мной, а в том, что голоса ее нет в этом хоре»; величайший.

​​понимаю прекрасно претензии, которые требовательный критик может предъявить «Дылде» — как обычно, удачнее всех их сформулировал Станислав Зельвенский, — но сам к ним присоединиться не спешу. болезненный фильм, мучительный фильм — и какой уже все-таки мастерский; поводья висят свободно, но чувствуется, однако, уверенная рука ездока; налицо творческая, простите, эволюция — пусть и не такая равномерная, как всем мечталось.

подробности — тут.

Но как забавно, что в конце абзаца,
корректору и веку вопреки,
тень русской ветки будет колебаться
на мраморе моей руки.

​​пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь какой же все-таки душнила писатель М.П. Шишкин — несмотря на прочувствованные эссе о швейцарском скитальце Вальзере, ирландском слепце Джойсе и русском духовидце Шарове. размышление для другого раза: отчего такое же удручающее впечатление не производят интервью и посты носителя сходных, в общем, взглядов Дмитрия Волчека — а совсем даже наоборот. видно, есть в них (продолжаем обкрадывать кумиров) какая-то правда стиля, дивный наклон фразы, за который прощаешь все — кроме бестактных разве что нападок на Льва Данилкина: почти десять лет прошло, а перечитывать так же неприятно.

​​Узнали про поразительный совершенно проект «Дети читают собакам» (это такая реабилитационная программа для ребят с нарушениями слуха) и отправились к ним на занятия в Калининград. Чтение довольно душераздирающее — и здорово обогащающее старое клише «собака — друг человека»: еще какой.

​​5 июля отправляюсь в Ясную Поляну с британской туристкой Вив Гроскоп, чтобы на следующий день в тульском индустриальном кластере «Октава» обсудить с ней «Саморазвитие по Толстому» — книгу о русской классике в самой что ни на есть практической перспективе: как эти тексты — про Анну Каренину, Юрия Живаго и Ивана Шухова — могут сделать нас счастливее. важное предуведомление: от «Саморазвития» не стоит ждать головокружительных интерпретаций хрестоматийных сюжетов; автор — даже близко не Жолковский и не Быков, чтобы доказывать, что «Воскресение» — претекст «Тихого Дона» с «Лолитой» или эффектно критиковать жизнетворческую стратегию Ахматовой. это скорее очень трезвые размышления о естественным образом состарившихся — не будем бояться геронтологических ассоциаций — произведениях, здравомыслящий — и одновременно влюбленный — на них взгляд. приходите.

Регистрация
Отрывок, опубликованный «Полкой»
Фрагмент в «Москвиче»
Книга на Букмейте