Завершаю этот год с мыслями об уязвимости.

Весь 2024 я в целом была на коне. Решала вопросы, планировала, реализовывала, в общем, занималась любимым достигаторством.

Но 19 декабря с коня пришлось упасть прямо на ледяной асфальт Большой Дмитровки. «Хороший перелом», как назвал его мой доктор. Хороший, потому что есть шанс, что все срастётся само, без операции.
А завтра, 31 декабря, иду к лору. Уже неделю не могу справиться с кашлем и острой заложенностью носа. Честно, ужасно устала чувствовать себя плохо.

Помню, как 15 лет назад у меня был «плохой перелом». Долгая реабилитация, первый раз надела туфли спустя месяцы. И осознала, как мало человеку нужно для счастья. Просто ходить, без боли, без костылей. Тогда это казалось вершиной блаженства.

Сейчас мне тоже очень хочется ходить — особенно на спорт. Спина отваливается, две недели без физической активности, и я реально превращаюсь в старую клячу.

Конечно, это не первый «прикол» этого года. Летом у папы случился инфаркт. Помню, как всё замерло, и только липкий ужас растекался по глотке и груди.
У Лёвы были свои сложности, и я в секунду проваливалась в самое дно своих страхов. Если бы не Толя, я не знаю, как бы справилась.

И вот с одной стороны ты такой на коне. А с другой — жизнь может выбить этого коня из под тебя в один момент. Один звонок, одно неловкое движение — и все меняется, потому что это и есть жизнь.

И, наверное, важно не прятать эту свою свою уязвимость. Не запирать её в чулан, а хранить где-то рядом, под сердцем. Как стеклянный камушек, через который смотришь на жизнь и видишь всё по-настоящему.

Вот папа приготовил казан плова и ждёт, чтобы все его похвалили. Вот мама участвует в творческом конкурсе и советуется, какое задание выбрать. Вот Лёва хохочет над собственной шуткой, заливается смехом так сильно, что хочется этой радостью накрыть весь мир. Вот Толя гладит меня по плечу. Мы лежим в постели, дома никого, никуда не торопимся, и просто очень хорошо. Вот друзья за нашим большим деревянным столом с полосатой скатертью. Дети заняты, мы говорим о том, о сём, впереди и еще целый вечер.

Уязвимость — не в том, что мы в одну секунду можем лишиться всего. Она — про умение видеть и ценить важное. И, пожалуй, именно её я хочу взять с собой в следующий год. Кладу под сердце.

первый / не первый пост
Даю этому каналу ещё один шанс.
Задаюсь вопросом: тогда, в 2022 году, когда я его начинала — была ли я другим человеком? Едва ли. Просто был другой контекст. Казалось, что мир рушится (и он рушился), и нас выталкивает из страны. Потом — долгий поиск дома. И возвращение в Москву. Затем — поиск себя. И возвращение в карьеру.
Сегодня я всё так же мама пятилетнего Лёвы и жена Толи. А ещё — пиарщик со стажем, коммуникационный директор, руководитель.
И человек, который часто слишком старается.
В этом всём мне важно не потеряться. Хочется простоты. И честных слов — про то, как всё течёт, всё меняется, и где я во всём этом круговороте.

Дом — это когда ты можешь выключить свет, и не бояться темноты

#дом_как_опора

Про детство

В отпуске развлекаюсь с чатом GPT: задаю ему вопросы, а он — мне.
Получается отличная терапия за 20 долларов в месяц.
Результат сегодняшней сессии — 7 коротких текстов о детстве.
О пирожках с капустой, ледяной воде, супергероях, дулёвской посуде
и девочке, которой всё ещё 5 лет.
Муж наблюдает за мной из бассейна и спрашивает:
— С кем переписываешься? С Журавлёвым?
Ответ его немного обескуражил.

Про детство. 1, 2 / 7
Как пахло твоё детство?
Моё детство пахло капустой. Это, наверное, странно — для кого-то этот запах может быть неприятным. А для меня — это отварная капуста из начинки кулебяки, которую мама делала по праздникам. Она и сейчас её делает.
Но, наверное, самое тёплое — бабушкины пирожки с капустой. Бабушки уже нет, лет десять как. И рецепт утерян. Она всегда пекла много — очень-очень много, на все праздники, на всех. Этот вкус я до сих пор помню. И больше нигде не встречала ничего похожего.

Что ты любила делать в одиночестве?
В детстве я любила делать в одиночестве две вещи.
Первая — рисовать. Я могла сидеть целый день дома и просто рисовать, рисовать, рисовать. Это было почти волшебство: создавать миры, придумывать сказки, героев, героинь — и проигрывать их истории прямо на бумаге.
А вторая — играть в супергероя. Был такой персонаж — супер-медвежонок Тед. То ли в него ударила молния, то ли инопланетяне вселились — точно уже не помню. Но он стал особенным. Не просто игрушкой, а настоящим супергероем. Я часто представляла, что на нас нападают грабители, что-то страшное происходит. И вдруг — я включаю свою суперсилу. И спасаю семью, как будто я и есть Тед.

#дом_как_опора

Про детство. 3 / 7
Кто был твоим особенным «взрослым»?
Первым, кто пришёл в голову, был Виктор Павлович — второй муж моей бабушки.
Хотя для меня он был просто дедушка: они поженились, когда мне было пять.
Он был очень строгим, требовательным — к себе и к другим.
Губернатор Приморского края, посол СССР в Чехословакии, Герой Социалистического Труда. Но рядом со мной — просто Виктор Палыч. Высокий, сухой дед в клетчатой рубашке.
Я никогда его не боялась. Мне было в общем-то все равно, что рядом такой человек.
Мы много времени проводили вместе. Почти каждое лето и зиму я приезжала в Завидово — на дачу, которую он построил своими руками: дом, баня, пруд, огород — всё он.
И с моим приездом он менялся. Становился мягче, теплее, разговорчивее. Все это замечали.
Мы много говорили. Он учил меня. Брал на рыбалку — и летом, и зимой. Потом заставлял чистить рыбу, которую мы наловили.
Он ушёл, когда мне было 25. Мне было ужасно неловко говорить ему, что всё будет хорошо, что он поправится. Потому что мы оба знали — не будет. А что ещё говорить в таких случаях — я не знала.
В его последние дни мы мало общались. Мне ужасно жаль.
Я часто вспоминаю его. Всегда — с любовью и благодарностью. А когда Лев балуется, думаю: вот бы сейчас сюда Виктора Павловича. Он бы быстро разобрался.

#дом_как_опора