Константэн Григорьев
ИСТОРИЯ С ДОНОРОМ.
Он донором спермы работал
И деньги за то получал,
Что, уединившись с журналом,
В пробирку исправно кончал.
Непросто быть донором спермы,
Когда тебе за шестьдесят
И если журнал тебе сунут,
К примеру, про трех поросят.
Вот так и случилось однажды -
Наш труженик тихо, как вор,
Прошел в кабинет свой рабочий,
Чтоб там передернуть затвор,
И вдруг на столе обнаружил
Он книжку для малых детей.
В тот день он не мог оторваться
От этих смешных повестей
Про Пончика и про Незнайку,
Про странствия их на Луне...
В тот день он не смог поработать,
Зато он был счастлив вполне.
Домой возвращаясь, наш донор
В песочницу к детям залез,
Играл с ними в кашу-малашу,
А после ходил с ними в лес.
Да, в детство он впал натурально,
И этому был очень рад -
Давно его не возбуждали
Ни женские груди, ни зад.
Свою потерял он работу,
Но детским писателем стал.
А секс? Если честно, от сеса
Он к старости крайне устал.
Секс в юности сладок и нужен,
Когда ж тебе за шестьдесят,
Опять интересны Незнайка
И сказка про трех поросят.
Ведь все старички и старушки
Читают внучатам своим
Вслух сказки про Джинна и Вольку,
И Носова, и братьев Гримм.
Я, юные, к вам обращаюсь -
Любитесь, пока вы юны.
Девчата, любите мальчишек!
Любите девчат, пацаны!
ИСТОРИЯ С ДОНОРОМ.
Он донором спермы работал
И деньги за то получал,
Что, уединившись с журналом,
В пробирку исправно кончал.
Непросто быть донором спермы,
Когда тебе за шестьдесят
И если журнал тебе сунут,
К примеру, про трех поросят.
Вот так и случилось однажды -
Наш труженик тихо, как вор,
Прошел в кабинет свой рабочий,
Чтоб там передернуть затвор,
И вдруг на столе обнаружил
Он книжку для малых детей.
В тот день он не мог оторваться
От этих смешных повестей
Про Пончика и про Незнайку,
Про странствия их на Луне...
В тот день он не смог поработать,
Зато он был счастлив вполне.
Домой возвращаясь, наш донор
В песочницу к детям залез,
Играл с ними в кашу-малашу,
А после ходил с ними в лес.
Да, в детство он впал натурально,
И этому был очень рад -
Давно его не возбуждали
Ни женские груди, ни зад.
Свою потерял он работу,
Но детским писателем стал.
А секс? Если честно, от сеса
Он к старости крайне устал.
Секс в юности сладок и нужен,
Когда ж тебе за шестьдесят,
Опять интересны Незнайка
И сказка про трех поросят.
Ведь все старички и старушки
Читают внучатам своим
Вслух сказки про Джинна и Вольку,
И Носова, и братьев Гримм.
Я, юные, к вам обращаюсь -
Любитесь, пока вы юны.
Девчата, любите мальчишек!
Любите девчат, пацаны!
КУКЛАЧЕВ И СИМАЧЕВ или FIN DE CIÉCLE
Мужчина кавказистой внешности,
Плывя в аромате харчо,
Лучась крутизной и успешностью,
Ввалился в стрип-бар «Куклачёв».
А там вдохновенные мурочки,
Хвостами на трубах повиснув,
Ему предъявили фигурочки
И полуприкрытые киски.
Мужчина потребовал Хеннеси
К долме и севанскому раку;
С таким хошь не хошь, а разденесси,
Подставишь и писю и сраку.
Чтоб не расставаться с дензнаками
И девок держать на дистанции,
Махал он севанскими раками,
Вовсю дирижируя танцами,
И, будучи сам представительным,
Глядел на дюймовочек хилых он,
И, взглядом одну из них выделив,
К себе на диван пригласил ее.
«Ты это, не бойся, рассказывай
(Вот, раков поешь для начала),
Какие глаза тебя сглазили,
Что ты в этот омут попала?
Кто первый тебя распечатывал
И бросил потом на обочине?
А если ты брезгуешь раками,
То, может, пока что подрочишь мне?» -
Дюймовочка с грустью ответила:
«Нельзя нам дрочить не в привате.
Купи меня. Время полтретьего.
Возьми и шампанского, кстати.
Рассказ мой услышишь в кровати».
Мужчина кавказистой внешности,
За все расплатившись сполна,
С рукой у малышки в промежности,
Идёт и не чует говна.
А девочка очень не простенька,
От слова «проказа» проказная,
С ее умилительным ростиком
Способна на всякое-разное.
Вот чёрный авто приближается
В ночи к темно-красным воротам,
Кавказец с водилой прощается,
И девочку к дому ведёт он.
В прихожей они раздеваются,
Он валит на коврик красавицу,
Но вдруг она вся раздувается
И под потолок поднимается,
И сверху глумливо пищит ему:
«Садись, ара, бичо, и слушай,
Как маленькую, беззащитную
Хватают и гадят ей в душу».
Кавказец с обидой ей в голосе:
«А чо ты надулась, малявка?
Сперва отработай по совести,
А после истории мявкай».
Красотка, подумав, сдувается
И плавно, как листик осенний,
На ворс живота опускается,
Фиксируясь попкой на члене.
Вздымается и опускается,
Но тут же - позор Карабаху! -
Фонтаном мужик изливается,
И пробкой взлетает деваха.
Он жмурится в изнеможении
И смотрит на девку прилипшую
К углу потолка без движения.
«Что смолкла, созданье погибшее?»
Та с чмаканьем сверху срывается,
И шлёп о ковёр бездыханная.
Вот как это, бл..., называется?
Да, бабы - создания странные.
Мужчина взорвался проклятьями:
«Сиктым, гётфяран Куклачёв!
Зачем не поехал я с братьями
В простой ресторан «Симачёв»?!
Ща к Бузовой яйца б подкатывал,
Сосал бы с Айовой зубровочку,
А не под айвою прикапывал
Несчастную эту дюймовочку».
Мужчина кавказистой внешности,
Плывя в аромате харчо,
Лучась крутизной и успешностью,
Ввалился в стрип-бар «Куклачёв».
А там вдохновенные мурочки,
Хвостами на трубах повиснув,
Ему предъявили фигурочки
И полуприкрытые киски.
Мужчина потребовал Хеннеси
К долме и севанскому раку;
С таким хошь не хошь, а разденесси,
Подставишь и писю и сраку.
Чтоб не расставаться с дензнаками
И девок держать на дистанции,
Махал он севанскими раками,
Вовсю дирижируя танцами,
И, будучи сам представительным,
Глядел на дюймовочек хилых он,
И, взглядом одну из них выделив,
К себе на диван пригласил ее.
«Ты это, не бойся, рассказывай
(Вот, раков поешь для начала),
Какие глаза тебя сглазили,
Что ты в этот омут попала?
Кто первый тебя распечатывал
И бросил потом на обочине?
А если ты брезгуешь раками,
То, может, пока что подрочишь мне?» -
Дюймовочка с грустью ответила:
«Нельзя нам дрочить не в привате.
Купи меня. Время полтретьего.
Возьми и шампанского, кстати.
Рассказ мой услышишь в кровати».
Мужчина кавказистой внешности,
За все расплатившись сполна,
С рукой у малышки в промежности,
Идёт и не чует говна.
А девочка очень не простенька,
От слова «проказа» проказная,
С ее умилительным ростиком
Способна на всякое-разное.
Вот чёрный авто приближается
В ночи к темно-красным воротам,
Кавказец с водилой прощается,
И девочку к дому ведёт он.
В прихожей они раздеваются,
Он валит на коврик красавицу,
Но вдруг она вся раздувается
И под потолок поднимается,
И сверху глумливо пищит ему:
«Садись, ара, бичо, и слушай,
Как маленькую, беззащитную
Хватают и гадят ей в душу».
Кавказец с обидой ей в голосе:
«А чо ты надулась, малявка?
Сперва отработай по совести,
А после истории мявкай».
Красотка, подумав, сдувается
И плавно, как листик осенний,
На ворс живота опускается,
Фиксируясь попкой на члене.
Вздымается и опускается,
Но тут же - позор Карабаху! -
Фонтаном мужик изливается,
И пробкой взлетает деваха.
Он жмурится в изнеможении
И смотрит на девку прилипшую
К углу потолка без движения.
«Что смолкла, созданье погибшее?»
Та с чмаканьем сверху срывается,
И шлёп о ковёр бездыханная.
Вот как это, бл..., называется?
Да, бабы - создания странные.
Мужчина взорвался проклятьями:
«Сиктым, гётфяран Куклачёв!
Зачем не поехал я с братьями
В простой ресторан «Симачёв»?!
Ща к Бузовой яйца б подкатывал,
Сосал бы с Айовой зубровочку,
А не под айвою прикапывал
Несчастную эту дюймовочку».
И снова с праздником!
КОСМИЧЕСКИЙ РОК-Н-РОЛЛ
Немало народов в России,
полно языков на Земле,
но сколько миров во Вселенной,
в бескрайней космической мгле!
Поедешь ты, скажем, на дачу,
поставишь Шнура на СD –
откупори водки бутылку
и знай себе в небо гляди.
Мечтай о космических далях
и вопли артиста смакуй,
и пусть все соседские дети
ликуют от возгласа «хуй!».
Но знай, что не только соседи
резвятся под твой си-ди-фон:
летает над вашим поселком
космический спутник-шпион.
Как дрочишь под песни Земфиры
и как ты блюешь под «БИ-2» -
все видит агент специальный
и слушает песен слова,
и думает: «Что за плаксивый
и жидкий у них рок-н-ролл,
ну нахуй мне все это слушать,
скорей бы напарник пришел!»
Дружок, не сердись на агента,
он, может, по-своему прав.
А ты знаешь группы Вьетнама
и прочих невзрачных держав?
Да что там Вьетнама! Родные
калмыки, татары, мордва –
у них ведь есть рок и эстрада,
и музыка есть, и слова.
У мудрых узбеков – Севара,
у храбрых чеченцев – Бекхан.
Ты их хоть когда-нибудь слышал?
Ну вот и затухни, баран.
Гордится Америка джазом,
хип-хопом своим, RNB,
Америка – родина рока,
хоть как ты ее не люби.
Но очень уж много тарелок
летает зачем-то над ней,
и я представляю ужимки
всех инопланетных парней,
когда они ловят сигналы
от станций формата FM,
и как их достал Элвис Пресли,
«Лед Зеппелин» и Эминем.
Они то зубами скрежещут,
то ссутся от смеха в карман:
Маккартни? Козел безголосый.
Мик Джеггер? Обсос, уебан.
И крутят они на досуге
космический свой рок-н-ролл,
и кто его слышал, тот знает:
Маккартни и вправду козел.
Я знаю. Я был на тарелке,
с пришельцами пил и гулял,
и две марсианские целки
под ихний музон поломал.
КОСМИЧЕСКИЙ РОК-Н-РОЛЛ
Немало народов в России,
полно языков на Земле,
но сколько миров во Вселенной,
в бескрайней космической мгле!
Поедешь ты, скажем, на дачу,
поставишь Шнура на СD –
откупори водки бутылку
и знай себе в небо гляди.
Мечтай о космических далях
и вопли артиста смакуй,
и пусть все соседские дети
ликуют от возгласа «хуй!».
Но знай, что не только соседи
резвятся под твой си-ди-фон:
летает над вашим поселком
космический спутник-шпион.
Как дрочишь под песни Земфиры
и как ты блюешь под «БИ-2» -
все видит агент специальный
и слушает песен слова,
и думает: «Что за плаксивый
и жидкий у них рок-н-ролл,
ну нахуй мне все это слушать,
скорей бы напарник пришел!»
Дружок, не сердись на агента,
он, может, по-своему прав.
А ты знаешь группы Вьетнама
и прочих невзрачных держав?
Да что там Вьетнама! Родные
калмыки, татары, мордва –
у них ведь есть рок и эстрада,
и музыка есть, и слова.
У мудрых узбеков – Севара,
у храбрых чеченцев – Бекхан.
Ты их хоть когда-нибудь слышал?
Ну вот и затухни, баран.
Гордится Америка джазом,
хип-хопом своим, RNB,
Америка – родина рока,
хоть как ты ее не люби.
Но очень уж много тарелок
летает зачем-то над ней,
и я представляю ужимки
всех инопланетных парней,
когда они ловят сигналы
от станций формата FM,
и как их достал Элвис Пресли,
«Лед Зеппелин» и Эминем.
Они то зубами скрежещут,
то ссутся от смеха в карман:
Маккартни? Козел безголосый.
Мик Джеггер? Обсос, уебан.
И крутят они на досуге
космический свой рок-н-ролл,
и кто его слышал, тот знает:
Маккартни и вправду козел.
Я знаю. Я был на тарелке,
с пришельцами пил и гулял,
и две марсианские целки
под ихний музон поломал.
Сергей Зхус (с)
***
Зиновий с роботами спал.
От поцелуев их горячих
он никогда не уставал,
а только ёрзал по-хомячьи.
А как Зиновий варит борщ!
Какие тапки золотые!
Любой Зиновия не прочь,
но только роботы стальные
в душе его нашли приют
с электроприводной любовью.
Он только спать: они уж тут.
Взывают жалобно: Зиновий!
А что Зиновий? Бог судья.
Простите, он ведь не железный.
Зато порою видел я,
как он пронзал покров небесный
в объятьях роботов своих
и, пролетая над Венерой,
Среди созвездий молодых,
кончал в изысканной манере.
Ну а потом, под утро, в шесть,
когда в Нью-Йорке вечерело,
отбросив прочь верблюжью шерсть,
с кровати он вставал несмело,
Златыми тапками шурша,
на кухню брёл, халатом скрытый,
Туда, куда звала душа,
готовить борщ свой знаменитый.
***
Зиновий с роботами спал.
От поцелуев их горячих
он никогда не уставал,
а только ёрзал по-хомячьи.
А как Зиновий варит борщ!
Какие тапки золотые!
Любой Зиновия не прочь,
но только роботы стальные
в душе его нашли приют
с электроприводной любовью.
Он только спать: они уж тут.
Взывают жалобно: Зиновий!
А что Зиновий? Бог судья.
Простите, он ведь не железный.
Зато порою видел я,
как он пронзал покров небесный
в объятьях роботов своих
и, пролетая над Венерой,
Среди созвездий молодых,
кончал в изысканной манере.
Ну а потом, под утро, в шесть,
когда в Нью-Йорке вечерело,
отбросив прочь верблюжью шерсть,
с кровати он вставал несмело,
Златыми тапками шурша,
на кухню брёл, халатом скрытый,
Туда, куда звала душа,
готовить борщ свой знаменитый.
Горбун уродливый с пипиской на челе,
Твой шланг огромный волочится по земле!
(Дальше не могу, слезы душат...)
Твой шланг огромный волочится по земле!
(Дальше не могу, слезы душат...)
«На смену косоруким мудакам
Опять идут безрукие уроды».
Это я не только про Париж, например. Голосуйте за Яшина, повеселимся!
Опять идут безрукие уроды».
Это я не только про Париж, например. Голосуйте за Яшина, повеселимся!
...Приказал инженер Степанцов
В люк под землю людей отрядить,
А десятник Добрынин бухнул
И забыл этот люк оградить.
Ну а слесарь Григорьев открыл
Ржавый вентиль один под землей,
И оттудова пар повалил,
Обжигающий пар роковой.
И провалится девушка в люк,
Замечтавшись о модных парнях,
И несчастье почувствует вдруг
Чутким любящим сердцем маньяк.
Он примчится и глянет в дыру,
Впопыхах позабыв о ноже...
До готовности там на пару
Разварилась девица уже.
И заявит потом Степанцов,
Что всему, мол, Добрынин виной,
А Добрынин заявит, что он
Был в тот день вообще выходной.
Почему-то рабочие все
Эту явную ложь подтвердят,
А Добрынин потом намекнет,
Что Григорьев во всем виноват.
А Григорьев заявит, что он
Вообще не по этим делам
И что в тот незадавшийся день
Вообще его не было там,
И что он теплотрассой другой
Вообще занимался в тот день,
И, конечно, рабочие все
Подтвердят эту явную хрень.
Человек собирался на съем
И сварился мгновенно почти,
А выходит, что все ни при чем
И концов никаких не найти?
(Из Андрея Добрынина.)
В люк под землю людей отрядить,
А десятник Добрынин бухнул
И забыл этот люк оградить.
Ну а слесарь Григорьев открыл
Ржавый вентиль один под землей,
И оттудова пар повалил,
Обжигающий пар роковой.
И провалится девушка в люк,
Замечтавшись о модных парнях,
И несчастье почувствует вдруг
Чутким любящим сердцем маньяк.
Он примчится и глянет в дыру,
Впопыхах позабыв о ноже...
До готовности там на пару
Разварилась девица уже.
И заявит потом Степанцов,
Что всему, мол, Добрынин виной,
А Добрынин заявит, что он
Был в тот день вообще выходной.
Почему-то рабочие все
Эту явную ложь подтвердят,
А Добрынин потом намекнет,
Что Григорьев во всем виноват.
А Григорьев заявит, что он
Вообще не по этим делам
И что в тот незадавшийся день
Вообще его не было там,
И что он теплотрассой другой
Вообще занимался в тот день,
И, конечно, рабочие все
Подтвердят эту явную хрень.
Человек собирался на съем
И сварился мгновенно почти,
А выходит, что все ни при чем
И концов никаких не найти?
(Из Андрея Добрынина.)
ДУМЫ О ГРЯДУЩЕМ ПРИ ВИДЕ ПОЖАРА В СОБОРЕ НОТР-ДАМ ДЕ ПАРИ
У вас дотла сгорают храмы,
Хайпуют блогеры на смерти
И рубят доллары с рекламы.
Но есть другая жизнь, поверьте.
Треска нагуливает печень,
И я нагуливаю тоже.
Сижу в распивочной, беспечен,
Кругом мурлища, хари, рожи.
И если вспомнить, сколько спирта
Я выпил за свои полвека,
То не найдёте фуагристей
Вы в этом мире человека.
Во чреве будущего мира,
Где темные века наступят,
Меня для княжеского пира
На человечьем рынке купят.
И князь, шрамированный боров,
Меня пощупав за бочину,
Вдруг захохочет во все горло:
«Ну что, братва, съедим мужчину?
Мозги пусть жрет начальник тыла,
А печень мне, поскольку князь я.
Скажи, бедняга, кем ты был, а?
Творил ли в жизни безобразия?»
И я отвечу: «Был поэтом.
Мой князь, я был рифмач успешный,
И в организм вливал при этом
Я все напитки, слизень грешный.
Вино, шампанское, текила,
Кубинский ром, японский саке -
И всё, и мрак в мозгу, могила,
А хрен востёр, как у собаки.
Дай напоследок, муж державный,
Какой-нибудь бурды напиться
И с самкой, дикой и забавной,
Как следует совокупиться.
Я на глазах твоих нукеров
Могу покувыркаться с нею -
И ей достанется от хера,
И будет фуагра вкуснее!»
И князь по новой захохочет,
И повелит своим вассалам:
«Пускай возьмет, какую хочет,
Пускай нагуливает сало,
Его к себе беру я в свиту,
А есть его пока не будем».
Сколь непристойна жизнь пиита!
Завидуйте и плачьте, люди.
https://m.ren.tv/blog/410051
У вас дотла сгорают храмы,
Хайпуют блогеры на смерти
И рубят доллары с рекламы.
Но есть другая жизнь, поверьте.
Треска нагуливает печень,
И я нагуливаю тоже.
Сижу в распивочной, беспечен,
Кругом мурлища, хари, рожи.
И если вспомнить, сколько спирта
Я выпил за свои полвека,
То не найдёте фуагристей
Вы в этом мире человека.
Во чреве будущего мира,
Где темные века наступят,
Меня для княжеского пира
На человечьем рынке купят.
И князь, шрамированный боров,
Меня пощупав за бочину,
Вдруг захохочет во все горло:
«Ну что, братва, съедим мужчину?
Мозги пусть жрет начальник тыла,
А печень мне, поскольку князь я.
Скажи, бедняга, кем ты был, а?
Творил ли в жизни безобразия?»
И я отвечу: «Был поэтом.
Мой князь, я был рифмач успешный,
И в организм вливал при этом
Я все напитки, слизень грешный.
Вино, шампанское, текила,
Кубинский ром, японский саке -
И всё, и мрак в мозгу, могила,
А хрен востёр, как у собаки.
Дай напоследок, муж державный,
Какой-нибудь бурды напиться
И с самкой, дикой и забавной,
Как следует совокупиться.
Я на глазах твоих нукеров
Могу покувыркаться с нею -
И ей достанется от хера,
И будет фуагра вкуснее!»
И князь по новой захохочет,
И повелит своим вассалам:
«Пускай возьмет, какую хочет,
Пускай нагуливает сало,
Его к себе беру я в свиту,
А есть его пока не будем».
Сколь непристойна жизнь пиита!
Завидуйте и плачьте, люди.
https://m.ren.tv/blog/410051
РЕН ТВ
Думы о грядущем при виде пожара в Нотр-Дам-де-Пари
У вас дотла сгорают храмы, Хайпуют блогеры на смерти И рубят доллары с рекламы. Но есть другая жизнь, поверьте.
Про нашего няшу кую «железный стих, облитый горечью и злостью». Ну а пока, отступая от формата, перепост.
Forwarded from Актуальная Политика
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Мундепа Илью Яшина заподозрили в уклонении от уплаты налогов. Интересно, что по этому поводу могут сказать в ФНС?
Forwarded from Денис Гороховский live🇺🇦
Сегодня Мустафу Найема облили говном и закидали резиновыми х*ями.
А вот если бы активисты сделали то же самое не 19 апреля 2019 года, а 21 ноября 2013 года, то не было бы ни Порошенка, не доллара по 27, ни войны в Украине.
Как-то так.
А вот если бы активисты сделали то же самое не 19 апреля 2019 года, а 21 ноября 2013 года, то не было бы ни Порошенка, не доллара по 27, ни войны в Украине.
Как-то так.
КАКАШКА
Плыла какашка по Майдану
Весенним юрким ручейком.
Какому доблестному пану
Такый вдалось зробыты ком?
Чи був то мусор-беркутяка,
Бандерожид, титушка-мразь,
Иль депутатская собака
От выстрелов обосралась?
Иль журналист, вздыхая тяжко,
Сказал: посру! - просрав айпад,
Но, миль пардон, плыла какашка
Через державный Киев-град.
Она скакала по канавкам,
Оставшимся средь мостовой,
И собирала мусор всякий
На борт вонючий липкий свой:
Кусок георгиевской ленты
И украинский двоецвет,
Шпаргалку дурика-студента,
Клочки листовок и газет.
Над ней сверкали фотовспышки -
Турист из Луцка делал look,
Горели весело покрышки
По-над горами каменюк.
И на рояле желто-синем,
Как в фильме офицер СС,
Играл боец ей вслед Россини,
"Coldplay", Бетховена и "Yes".
О Украина, ридна маты!
Куда опять тебя несет?
Чьи нынче запылают хаты?
Кто снова бабок насосет?
Теперь какому чародею
Отдашь разбойную красу?
Менту, фашисту, иудею?
Армянке, белящей косу?
Постой, остановись, дурашка,
А вдруг опять не в ту струю?!
Плывет и кружится какашка,
И я задумчивый стою.
(февраль, 2014)
https://youtu.be/Y6ERYSsmrgY
Плыла какашка по Майдану
Весенним юрким ручейком.
Какому доблестному пану
Такый вдалось зробыты ком?
Чи був то мусор-беркутяка,
Бандерожид, титушка-мразь,
Иль депутатская собака
От выстрелов обосралась?
Иль журналист, вздыхая тяжко,
Сказал: посру! - просрав айпад,
Но, миль пардон, плыла какашка
Через державный Киев-град.
Она скакала по канавкам,
Оставшимся средь мостовой,
И собирала мусор всякий
На борт вонючий липкий свой:
Кусок георгиевской ленты
И украинский двоецвет,
Шпаргалку дурика-студента,
Клочки листовок и газет.
Над ней сверкали фотовспышки -
Турист из Луцка делал look,
Горели весело покрышки
По-над горами каменюк.
И на рояле желто-синем,
Как в фильме офицер СС,
Играл боец ей вслед Россини,
"Coldplay", Бетховена и "Yes".
О Украина, ридна маты!
Куда опять тебя несет?
Чьи нынче запылают хаты?
Кто снова бабок насосет?
Теперь какому чародею
Отдашь разбойную красу?
Менту, фашисту, иудею?
Армянке, белящей косу?
Постой, остановись, дурашка,
А вдруг опять не в ту струю?!
Плывет и кружится какашка,
И я задумчивый стою.
(февраль, 2014)
https://youtu.be/Y6ERYSsmrgY
YouTube
DREZDEN – «АЙСБЕРГ» [Video Official]
АЙСБЕРГ – премьера нового видеоклипа группы DREZDEN!
Сергей Михалок и DREZDEN представляют третью видеоработу проекта на песню «Айсберг» из первого альбома «DREZDEN». Режиссером видео стал минский дизайнер и основатель дизайн-студии «Адліга» Артур Вакаров.…
Сергей Михалок и DREZDEN представляют третью видеоработу проекта на песню «Айсберг» из первого альбома «DREZDEN». Режиссером видео стал минский дизайнер и основатель дизайн-студии «Адліга» Артур Вакаров.…
ЗЕЛЭНЭНЬКИ ПОРОШЕНЬКИ, или КРАТКИЙ УРОК СРАВНИТЕЛЬНОГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ
Ой же ж звон стоит над Нэнькой,
Страсти распаляются!
Зелэнэньки порошеньки
Всюду распыляются.
Потребляли порошочки
С самого майдана,
Знаменитым там чаёчком
Грелись неустанно,
И какие порошочки
В чай тот подсыпали,
Батьки, дочки и сыночки
Так и не узнали.
А уж пёрло-то как, пёрло!
Всю крайину крыло,
Только через пять годочков
Малость отпустило.
Как водили хороводы,
Сепаров давили,
Думали, шо дух свободы -
Порошки то были.
Порошочки-порошеньки
Рассыпаны всюду,
По нуландовой печеньке,
По Днепру и Бугу,
Всё невидимыми были,
А в этом апреле
Украину удивили -
Вдруг позеленели.
- Що ж робыться, громадяне!
- Братцы, гадом буду!
- Шо мы нюхали, славяне?!
- Порошки повсюду!
- Зелэнэньки порошеньки!
За кого ж нам нюхать?
- Дурачьё! За обновленье,
Новая сивуха!
Зелен яр и зелен явор,
Птицы, рыбы, гады,
Зеленеют правосеки,
Депутаты Рады.
Приди, святый Володымир,
Даруй новый морок,
Уж поверь, так истомились
Нюхать старый «порох»!
- Будьмо, хлопцы! Вновь крайина
Из праха восстала.
Ой, добрая «зеленина»,
Ой як повставляло!
«Зелье» - тэ ж самэ , що «порох»,
В курсе, громадяне?
Так он всюду назывався
Два столиття ране.
Так що добрый пан Зелэньский -
То е новый «порох»!
Нюхай! Сгинут вороженьки,
Запануем скоро!
https://m.ren.tv/blog/410435
Ой же ж звон стоит над Нэнькой,
Страсти распаляются!
Зелэнэньки порошеньки
Всюду распыляются.
Потребляли порошочки
С самого майдана,
Знаменитым там чаёчком
Грелись неустанно,
И какие порошочки
В чай тот подсыпали,
Батьки, дочки и сыночки
Так и не узнали.
А уж пёрло-то как, пёрло!
Всю крайину крыло,
Только через пять годочков
Малость отпустило.
Как водили хороводы,
Сепаров давили,
Думали, шо дух свободы -
Порошки то были.
Порошочки-порошеньки
Рассыпаны всюду,
По нуландовой печеньке,
По Днепру и Бугу,
Всё невидимыми были,
А в этом апреле
Украину удивили -
Вдруг позеленели.
- Що ж робыться, громадяне!
- Братцы, гадом буду!
- Шо мы нюхали, славяне?!
- Порошки повсюду!
- Зелэнэньки порошеньки!
За кого ж нам нюхать?
- Дурачьё! За обновленье,
Новая сивуха!
Зелен яр и зелен явор,
Птицы, рыбы, гады,
Зеленеют правосеки,
Депутаты Рады.
Приди, святый Володымир,
Даруй новый морок,
Уж поверь, так истомились
Нюхать старый «порох»!
- Будьмо, хлопцы! Вновь крайина
Из праха восстала.
Ой, добрая «зеленина»,
Ой як повставляло!
«Зелье» - тэ ж самэ , що «порох»,
В курсе, громадяне?
Так он всюду назывався
Два столиття ране.
Так що добрый пан Зелэньский -
То е новый «порох»!
Нюхай! Сгинут вороженьки,
Запануем скоро!
https://m.ren.tv/blog/410435
РЕН ТВ
Зелэнэньки порошеньки
Краткий урок сравнительного языкознания перед выборами на Украине.
Некоторое время назад ваш покорный слуга обнародовал опус
«Сочувственное слово гражданину Украины, публично мастурбировавшему в московском аэропорту». И как же отрадно было узнать, что народный акционизм наших соседей по планете не умер и не задавлен полицейским произволом авторитарных режимов!
ДОСАДНЫЙ СЛУЧАЙ С УКРАИНСКИМ НАРОДНЫМ АКЦИОНИСТОМ НАКАНУНЕ ПРЕЗИДЕНТСКИХ ВЫБОРОВ
А может, и вправду теперь перемога,
А может, и впрямь наступила свобода?
Давай, поднатужься, осталось немного -
И радости полны штаны у народа!
И, словно предчувствуя все перемены,
В турецком отеле один украинец
В трубе аквапарка вдруг пукнул блаженно -
И выдал туристам весёлый гостинец.
Два года назад он затвор передернул
В Москве, в Домодедово, около лифта,
Свинтили менты - он до кучи и пернул,
Не понял тогда, почему не погиб-то.
Проведав про эту лютейшую дрочку,
Поздравил его из Парижа Павленский.
Но тут-то другой взрыв пробил оболочку,
Тут свет обновления, вива Зеленский!
Веселым потоком, пахучим фонтаном
На всех отдыхающих разом плеснуло,
Неслись из бассейна детишки и мамы,
И визг долетал от Сиде до Стамбула.
И было неважно другим украинцам,
С чего соотечественник обдристался, -
Списали на национальное свинство,
А он ведь от радостных чувств не сдержался.
Он знал, что победа за правдой, за Зеле,
Что завтра грядёт ликованье народа.
А турки турнули его из отеля,
Такая вот, в жопу, у турок свобода.
«Сочувственное слово гражданину Украины, публично мастурбировавшему в московском аэропорту». И как же отрадно было узнать, что народный акционизм наших соседей по планете не умер и не задавлен полицейским произволом авторитарных режимов!
ДОСАДНЫЙ СЛУЧАЙ С УКРАИНСКИМ НАРОДНЫМ АКЦИОНИСТОМ НАКАНУНЕ ПРЕЗИДЕНТСКИХ ВЫБОРОВ
А может, и вправду теперь перемога,
А может, и впрямь наступила свобода?
Давай, поднатужься, осталось немного -
И радости полны штаны у народа!
И, словно предчувствуя все перемены,
В турецком отеле один украинец
В трубе аквапарка вдруг пукнул блаженно -
И выдал туристам весёлый гостинец.
Два года назад он затвор передернул
В Москве, в Домодедово, около лифта,
Свинтили менты - он до кучи и пернул,
Не понял тогда, почему не погиб-то.
Проведав про эту лютейшую дрочку,
Поздравил его из Парижа Павленский.
Но тут-то другой взрыв пробил оболочку,
Тут свет обновления, вива Зеленский!
Веселым потоком, пахучим фонтаном
На всех отдыхающих разом плеснуло,
Неслись из бассейна детишки и мамы,
И визг долетал от Сиде до Стамбула.
И было неважно другим украинцам,
С чего соотечественник обдристался, -
Списали на национальное свинство,
А он ведь от радостных чувств не сдержался.
Он знал, что победа за правдой, за Зеле,
Что завтра грядёт ликованье народа.
А турки турнули его из отеля,
Такая вот, в жопу, у турок свобода.
Привет вам, звезды модных клубов,
Артисты, фрики, петушня.
Пельмень Марсельевич Кундюбов -
Такое имя у меня.
Простой челябинский парнишка,
Ядрён-батон, Принц Парадокс!
Не Гречка, мать твою, не Мышка,
Не Фейс, не Нойс, не Клава Кокс.
Пельмень Марсельевич, в натуре,
Могу не петь и не плясать,
Но в вашей блядской поп-культуре
Вам до такого ссать и ссать.
Хохлы поют о перемене,
Зеленкой мажутся, говном,
А мы не клёцки, а пельмени,
С себя менять мы мир начнём.
От демонстраций и протестов
Одна лишь клёклость и херня.
Вари себя, лепи как тесто,
Всплывай! Бери пример с меня!
https://www.wellnews.ru/society/36722-podmoskovnyj-zhitel-prinjal-imja-pelmen-radi-besplatnoj-edy.html
Артисты, фрики, петушня.
Пельмень Марсельевич Кундюбов -
Такое имя у меня.
Простой челябинский парнишка,
Ядрён-батон, Принц Парадокс!
Не Гречка, мать твою, не Мышка,
Не Фейс, не Нойс, не Клава Кокс.
Пельмень Марсельевич, в натуре,
Могу не петь и не плясать,
Но в вашей блядской поп-культуре
Вам до такого ссать и ссать.
Хохлы поют о перемене,
Зеленкой мажутся, говном,
А мы не клёцки, а пельмени,
С себя менять мы мир начнём.
От демонстраций и протестов
Одна лишь клёклость и херня.
Вари себя, лепи как тесто,
Всплывай! Бери пример с меня!
https://www.wellnews.ru/society/36722-podmoskovnyj-zhitel-prinjal-imja-pelmen-radi-besplatnoj-edy.html
WellNews - хорошие новости
Житель Челябинской области принял имя Пельмень ради бесплатной еды
Ради выгодных условий рекламы пищевой продукции житель Троицка (Челябинская область) сменил прежнее имя на новое – …Пельмень. В награду он получит от производителя 400 кг бесплатных пельменей, а его новое имя уже прославил запущенный в Пензе рекламный дирижабль.…
Все про Бога, а я про шпалы. Истинный христианин за всякую малость Его славит.
СИГАРЫ И ССАНЫЕ ШПАЛЫ
Помню, как, голодный и усталый,
Шёл домой с прогулки я в апреле
По мазутным деревянным шпалам,
Напевая джаз и ритурнели.
В рощице березовой набрал я
Соку так неполных две бутылки,
И на шпалы то и дело ссал я
С дикой силой молодости пылкой.
И в минуты эти пахли шпалы
Чем-то упоительно-тревожным,
Чем-то романтично-небывалым,
Чем-то знойным, пряным, невозможным.
Годы шли, Союз просрал Горбатый,
Занавес железный развалился.
Был я парень бедный, но пиздатый,
В самых разных обществах клубился.
И однажды под разлив гитары
То ли на Рублевке, то ль в гольфклубе
Стали мужики курить сигары,
Свернутые неграми на Кубе.
Хоть в Совке сигар изрядно было,
Но совки совсем их не курили.
И меня в тот миг как осенило,
Будто вновь мне детство подарили!
И залился я веселым смехом,
И сказал: «Ребята, пахнет круто!
Будто я в посёлок свой приехал
И поссал на шпалы почему-то.
Впрочем, почему, я точно знаю:
Этот запах дыма и урины -
С ним своё я детство вспоминаю.
Ну, вдыхайте дальше, буржуины!» -
«Ты чего, бля-сука-гуманоид,
Охуел такое бля при дамах?» -
Я подумал, ща мне череп вскроют
Черти из гольфистов самых-самых.
Я вскочил - и опрокинул столик
С батареей вискаря и рома.
Бабы закричали: «Генка, Толик!
Не бурейте, твари, вы не дома!»
Жахнули за мир мы там сначала,
А потом ваще закорешились.
Самогон с обоссанною шпалой -
Вот к чему мы в жизни, блять, стремились!
СИГАРЫ И ССАНЫЕ ШПАЛЫ
Помню, как, голодный и усталый,
Шёл домой с прогулки я в апреле
По мазутным деревянным шпалам,
Напевая джаз и ритурнели.
В рощице березовой набрал я
Соку так неполных две бутылки,
И на шпалы то и дело ссал я
С дикой силой молодости пылкой.
И в минуты эти пахли шпалы
Чем-то упоительно-тревожным,
Чем-то романтично-небывалым,
Чем-то знойным, пряным, невозможным.
Годы шли, Союз просрал Горбатый,
Занавес железный развалился.
Был я парень бедный, но пиздатый,
В самых разных обществах клубился.
И однажды под разлив гитары
То ли на Рублевке, то ль в гольфклубе
Стали мужики курить сигары,
Свернутые неграми на Кубе.
Хоть в Совке сигар изрядно было,
Но совки совсем их не курили.
И меня в тот миг как осенило,
Будто вновь мне детство подарили!
И залился я веселым смехом,
И сказал: «Ребята, пахнет круто!
Будто я в посёлок свой приехал
И поссал на шпалы почему-то.
Впрочем, почему, я точно знаю:
Этот запах дыма и урины -
С ним своё я детство вспоминаю.
Ну, вдыхайте дальше, буржуины!» -
«Ты чего, бля-сука-гуманоид,
Охуел такое бля при дамах?» -
Я подумал, ща мне череп вскроют
Черти из гольфистов самых-самых.
Я вскочил - и опрокинул столик
С батареей вискаря и рома.
Бабы закричали: «Генка, Толик!
Не бурейте, твари, вы не дома!»
Жахнули за мир мы там сначала,
А потом ваще закорешились.
Самогон с обоссанною шпалой -
Вот к чему мы в жизни, блять, стремились!
❤1
ПРАЗДНИЧНОЕ
Когда молитва грустная,
Когда на сердце сплин,
Давайте хлеб намазывать
На чёрный гуталин,
«Игру престолов» обсуждать,
И дочку, блять, Алсу,
И с упоеньем ковырять
У Путина в носу.
Давай посмотрим у Дудя
Фильмец про Колыму,
Подмявкнем правде про вождя,
Развеем страха тьму.
Ебать мы рабская страна!
Нельзя так тускло жить,
У ляхов по безвизу нам
Вовеки не служить.
Зачем сманили Лугандон
Вы паспортом рабов?
Довольно получает он
Снарядов и гробов!
Нет, здесь свободе не бывать,
Давай же, гражданин,
Давай-ка хлеб намазывать
На чёрный гуталин.
Меня поправит корешок,
Сиделый лютый дед:
Не хлеб на гуталин, дружок,
А гуталин на хлеб.
А я обижусь на него,
Скажу: ты чо, ковбой?
От перемен слагаемых
Что станет нам с тобой?
Что так, что так блевать в паркет,
Какая в жопу ра-?
Пусть соблюдают этикет
Престолы и Игра.
Про гуталин шучу я, брат,
Что, шутка удалась?
Так спой же, кулинар и бард,
Кто в этой рашке власть!
Когда молитва грустная,
Когда на сердце сплин,
Давайте хлеб намазывать
На чёрный гуталин,
«Игру престолов» обсуждать,
И дочку, блять, Алсу,
И с упоеньем ковырять
У Путина в носу.
Давай посмотрим у Дудя
Фильмец про Колыму,
Подмявкнем правде про вождя,
Развеем страха тьму.
Ебать мы рабская страна!
Нельзя так тускло жить,
У ляхов по безвизу нам
Вовеки не служить.
Зачем сманили Лугандон
Вы паспортом рабов?
Довольно получает он
Снарядов и гробов!
Нет, здесь свободе не бывать,
Давай же, гражданин,
Давай-ка хлеб намазывать
На чёрный гуталин.
Меня поправит корешок,
Сиделый лютый дед:
Не хлеб на гуталин, дружок,
А гуталин на хлеб.
А я обижусь на него,
Скажу: ты чо, ковбой?
От перемен слагаемых
Что станет нам с тобой?
Что так, что так блевать в паркет,
Какая в жопу ра-?
Пусть соблюдают этикет
Престолы и Игра.
Про гуталин шучу я, брат,
Что, шутка удалась?
Так спой же, кулинар и бард,
Кто в этой рашке власть!
Несносный мышь скребёт под койкой,
Ни зги не видно, хоть убей,
А дождь особенный какой-то,
Я назвала его Сергей.
Он барабанит неустанно,
Он требует открыть окно.
Сергей, прошу, уйди, ты пьяный!
Не просто пьяный, а в говно.
Сергей, мой ласковый, мой нежный,
Зачем меня пугаешь ты?
Мой пьяный, молодой и свежий.
Как пахнут листья и цветы!
Зачем нассал ты на крылечко?
Ах, это ветер, а не ты?
Как бьётся девичье сердечко!
А мужики - всегда скоты.
Ни зги не видно, хоть убей,
А дождь особенный какой-то,
Я назвала его Сергей.
Он барабанит неустанно,
Он требует открыть окно.
Сергей, прошу, уйди, ты пьяный!
Не просто пьяный, а в говно.
Сергей, мой ласковый, мой нежный,
Зачем меня пугаешь ты?
Мой пьяный, молодой и свежий.
Как пахнут листья и цветы!
Зачем нассал ты на крылечко?
Ах, это ветер, а не ты?
Как бьётся девичье сердечко!
А мужики - всегда скоты.