Некоторых евреев стоило бы повесить. Этого и Зеленского я бы повесил при входе на Бессарабский рынок.

https://news.1rj.ru/str/Ravreba/8489

Вот стою в лесу я,
В кровь кусаю губы:
Тунберг или Соболь,
Грета или Люба?
Был бы я Бонджови,
Разразился б песней:
Эта посвежее,
Та поинтересней.
Моника, София,
Анжелина, где вы?
Почему такие
У эпохи девы?
Где вы, Чичолина,
Мэрилин, Негода?
Нахуй мне протесты?
Хули мне природа?
Шо ж ты с нами робишь,
Гнусная эпоха?
На Любовь подрочишь -
Мерзко, душно, плохо,
А встряхнешь на Греты
Бешеные фотки -
Позитива нету,
Одурь как от водки,
Одурь и похмелье,
И в душе Чернобыль.
Гнусная эпоха
Блядской Греты Соболь.

Не забыли? Что следующий день-то, хоть и понедельник, но выходной!
Поэтому в ВС, 5 ноября,
"отрываемся" под залихватские ритмы
нашей компании в развесëлом "Эскобаре". (м. Римская 3 мин.)
https://escobar.moscow/
Сбор в восемь.

Пить или не пить?

"Хорошо на печке спать, шубой укрываться, хорошо козу ебать, за рога держаться", - вспомнил я сегодня, снова вскочив в несусветную рань.

Так стихи и не надо выдаивать из себя беспрерывно. А иначе пиит уподобляется старухе Бурлюка, которая пытается "из обвислых гру́дей выжать молоко".

https://news.1rj.ru/str/karaulovnews/4387

Давид Бурлюк

Мне нравится беременный мужчина
Как он хорош у памятника Пушкина
Одет в подобие платка старушкина
То ли в серую тужурку
Ковыряя пальцем штукатурку
Не знает мальчик или девочка
Выйдет из злобного семечка?!

Мне нравится беременная башня
В ней так много живых солдат
И вешняя брюхатая пашня
Из коей листики зеленые торчат.

1915

🖕от оно к тому!

Когда-то существо Елин написало песню "Такого, как Путин!"
https://news.1rj.ru/str/karaulovnews/4407

Что толку восхищаться сладким дымом
И спорить с дураками
сотни лет?
«…ты, ветер, чей?
Ты чья, Луна, над Крымом?
Ты чей, Господь,
открой уже секрет…»
 
Пусть мироточит пограничный столбик.
Шагни домой, чтоб снова жизнь начать.
Ругать Отчизну
за нерайский облик, 
Как стричь по моде старенькую мать.
 
Встречай закаты розовым ламбруско,
Там истина, где личная вина.
Чем тише скорость всей машины русской,
Тем дальше смерть,
тем дольше времена. 
 
И если ты в Полтаве,
Курске, Гродно
Сидишь в сети в свои осьмнадцать лет,
Быть человеком
вроде и не модно -
Тебе внушает «батя»-интернет…
 
Свобода может рабством 
стать невольно,
А воля указать на личный стыд.
Но Родина не там,
где меньше больно, 
А там где что-то главное болит.
 
Где летом под телегой снятся санки,
Где тонет в книгах чеховский студент, 
Где у шоссе в поспешной серебрянке 
Цветов не ждёт солдатский монумент. 
 
Куда летят полжизни божьи птахи,
Весною петь на русском языке, 
Где ты рождён, как говорят, в рубахе,
Чтобы спуститься к морю по реке. 

Есть в нашей вселенной фигуры непотопляемые, вечные. И это отрадно. С новыми "Голубыми огоньками" вас, дорогие сограждане!
ИСТОРИЯ С ГИМНОМ (2000 г.)

Человек я, бля, хуёвый, бога я не уважаю,
сру на все авторитеты, пидорасов не люблю,
на базаре пизжу чурок, и евреев обижаю,
и ебу бесплатно девок, хоть сперва им мзду сулю,

Я хочу, чтобы Гусинский и дружок его Басаев
в телевизоре ебаном на ток-шоу собрались,
чтоб Укупник и Киркоров, и Кирилл, блядь, Немоляев
станцевали перед ними и на них обосрались.

Чтобы Путин с Пугачёвой тоже были в этом шоу,
чтобы их толкнул друг к другу из говна внезапный дождь,
чтоб потом пришли ребята хуеплёта Баркашова,
привели с собой Кобзона и сказали: вот наш вождь!

А потом, блядь, мудрый Сталин, влитый в пурпурную тогу,
пусть внесёт свое рябое и усатое ебло,
и в руке пусть вместо трубки держит он Шамиля ногу:
"Вот тебе, орел чеченский, я нашёл твое крыло!"

И шеф-повар Макаревич, поварёнок Шендерович
и крупье, блядь, Якубович пусть напитков принесут,
пусть жопелью на рояле гимн хуячит Ростропович:
"Славься, сука, бля, Россия! Гряньте, бляди, бля, салют!"

Вскочит Путин со скамейки, отпихнёт, бля, Пугачёву,
ебанёт из глаз разрядом: "Кто, бля, автор, чьи слова?
Михалкова, Преснякова? Шевчука, Гребенщикова?" -
"Нет! Вадима Степанцова!" - пронесётся вдруг молва,

И из строя, блядь, поэтов, тушку вытолкнут скорее -
вот он, наш Вадим Гандоныч, куртуазный маньерист!
И обрадуется Путин, что не чурки и евреи
написали гимн российский, а нормальный, бля, фашист.

И начнут ебать всухую сочинителей и бардов,
Резника и Михалкова, Шевчука и Шахрина,
и Земфиру с Мумий Троллем, и Жечкова с Пеленягрэ,
а особо тех уёбков, что писали для "На-На".

"Что ж вы, суки, пидорасы, нерадивые козлины,
не могли хуйню такую, гимн российский навалять?
Пусть ебут вас все грузины, абазины и лезгины,
а придурку Степанцову сто рублей, ебёна мать!"

И подскочит Березовский с акциями "Логоваза",
попытается Вадюхе вместо денег их впихнуть,
но Вадюха олигарху навернёт в еблище сразу:
"Врёте, гнойные мутанты! Нас теперь не обмануть!" 

Ещё одно мое давнее, "Михаил-батыр, сын Прохоров. Возвращение". Был такой кандидат в президенты, помните? К возвращению голосистой нашей "кормилицы" - в самый раз!

***
Как проснулся Михаил да сын Прохоров
в златотканом шатре с Пугачихою,
одолела его тоска-кручинушка,
стал он выть да ломать белы рученьки.
Ускакал он в Валгаллу полярную,
да забился в нору потаенную,
всю-то осень пил настойки кедровые
и дымы вдыхал мухоморные.
Там его и нашел Володимир-царь,
в непотребстве, гульбе и ничтожестве.
“Что ж ты делаешь, батыр да сын Прохоров,
закопал в норе ты силу богатырскую!
А в Москве творится смута боярская,
одолеют нас вот-вот с царем Димитрием.
Ох, растащат на лоскутья державушку
гинекологи да дети боярские!
Ты давай-ка вымой рожу свою пьяную
и чеши в Москву, спасать Расеюшку.
Походи на боярские гульбища –
на народ посмотришь, покрасуешься,
голосистых много там молодчиков,
лают псы, кто кого перегавкает,
ты ж молчи, молчанье, Миша, что золото,
ухмыляйся: мол, правда-то - вот она!
Так, глядишь, к тебе бояре и потянутся,
и тебя, час придет, да послушают.
Молви им: все богатства полярные
я раздам старикам да малым детушкам,
а парням и всем красным девицам
подарю шкатулки умные с яблочком,
коль меня на Земском Соборе вы
изберете царем Руси Великия.
Знаешь, Миш, царем меня вновь выберут,
не Москвою Русь-матушка держится,
а собьешь ты с толку смуту боярскую –
княжить будешь один в Полярной области!”
Прискакал в Москву Михайла сын Прохоров,
выплыл гоголем на площадь Болотную,
завопили Пугачиха с Макаркою:
“Жив! Вернулся кормилец наш батюшка!
Ты каменьев драгоценных привез ли нам?
Ну, тогда споем мы людям песенку
про жирафа большого длинношеего,
возлюбившего Русь антилопию,
антило-антипу-антикарликовую,
гинеколого-диджейско-боярскую.
Тему мы у Высоцкого подтырили,
дык Сергун Безрукий нам разрешенье дал”.
“Пойте, черти! – кивнул Михаил-батыр. –
Не вопить же всё Цою мертвому,
что на стогны правда вернулася,
что как прежде перемен шибко хочется.
Пой, Алусик, как допрежь царю Владимиру
пела ты за Россию Единую.
Будьте вечны, хари в будках развлекательных!
Будь же вечно, Царство Кощеево!"

Листая старенький айпад. Декабрь 2011-го:

СКАЗ О МИХАИЛЕ СЫНЕ ПРОХОРОВЕ, ПРАВОМ ДЕЛЕ И СКОМОРОХАХ-ПАСКУДНИКАХ

Как под стенами Кремля на Москва-реке
собиралась рать, голь ватажная,
ото всех краев Руси Великия
шли грозить Кремлю лихие молодцы.
Надоело бо им двоецарствие,
на французский лад тандемом прозываемое:
то ль у нас Димитрий царь, то ли Владимир царь,
непонятно молодцам, смута в головах.
Царь один должен быть, да уж народный царь,
не московский да не с Питера немецкого,
а откудова-нибудь с края северна,
из Валгаллы ледяной добрый молодец.
А и есть такой поди в полярной области,
Михаил-батыр да сын Прохоров,
что и имя у него архиангельское,
да и ростом сам как два царя теперешних.
У того де мол у сына да у Прохорова
там на севере богатства несчислимые,
соболиные меха да руды знатные,
и каменья драгоценные, и золото.
Вдосталь кормит атаман своих ратников
и со свитой своей по миру бесчинствует,
покорил он всю Неметчину щедростью,
жадных франков ослепил своей роскошью.
И решила Русь, что дело его правое,
коль Евопа перед ним преклонилася,
стала выть-гомонить да на всех углах,
Михаила на царство кликати.
Громче всех же вопила женка буйная,
Пугача-разбойника правнучка,
скоморохов площадных предводительша,
не по летам горластая и прыткая.
"Ай ли мне Алусеньке не грезится,
ой ли то над Русью не сияние?
Чую жопой силу богатырскую,
настоящий мужик идет на царствие!
Не хочу я принца болгарского,
не хочу я комика хазарского,
а хочу я всю силу свою женскую
Михаилу отдать и делу правому!"
Слыша речи такие Пугачихины
и другие скоморохи подтянулися:
Макарон, царем Димитрием обласканный,
и Ярмолка, Макарону подпевающий.
Гоша Куцый, лицедей вселюбимейший,
был давно уж в свите Михаиловой,
вместе с ним порол он девок на гульбищах
и дымы вдыхал мухоморные.
Да только сколько б в улусе Михайловом
драгоценных руд с каменьями не было,
побогаче его Дмитрий с Володимиром,
в закромах у них рубликов поболее.
Зашуршали ярыги кремлевские
во становище Михайла сына Прохорова,
зазвенели кошелями с монетою,
атаманов-молодцов переманивая.
"Ой вы молодцы ватажные буйные,
дело правое, оно не тут деется!
Ласков Мишка на вид, да тяжел внутри,
ох еще вы его лап да отведаете.
Он на вас глядит - думу думает,
чтоб до гроба на него все горбатились,
чтобы пахари и люди приказные
не имели пенсиона да выслуги.
А и вот вам вдвое против его жалованья,
хошь рублем, а хошь ганзейскими ефимками.
А идите на тот берег Москва-реки,
без Михайла сгомоните дело правое!"
Как проснулся Михайла сын Прохоров
в златотканом шатре с Пугачихою,
понял, что он один одинешенек,
нет ни свиты, ни рати, ни помощников:
Макарон и Ярмолка к царю Дмитрию
убегли в слезах да покаялись,
Гоша Куцый улетел как мухоморный дым,
лишь под боком храпит ведьма лютая.

Явилась в ночи Ал Борисовна, хвалила мои про нее стихи. К чему бы это?