В 2021 году практически сразу после издания в Великобритании на русский язык перевели «Тёмные данные» Дэвида Хэнда. В книге систематизированы инструменты «подозрительного» отношения к данным: «Базовое предположение должно заключаться в том, что имеющиеся данные являются неполными и неточными. … Относитесь к данным с подозрением – по крайней мере пока не будет доказано, что они адекватны и точны».

#проКниги

https://vk.com/@socnsu-devid-hend-temnye-dannye

Зная, что открытая советская статистика о доходах населения была ограниченной и практически бессодержательной, с некоторым удивлением открыла советские статистические сборники на страницах с данными о строительстве жилья и структуре жилого фонда по собственности – размер и доля обобществленного жилья и находящегося в личной собственности граждан. Последнее, правда, только о позднем СССР. Но за всё советское время есть данные об объеме строительства жилья на средства населения, государственных организаций и ЖСК. Только после 1980 перестали публиковать данные о количестве ЖСК и численности пайщиков, лишь – общая площадь и количество построенных квартир. А в отношении открытости данных о доходах вот какая история сохранилась в документах.

Докладная записка К. В. Островитянова о работе Второй конференции круглого стола по социологическим аспектам мирного сотрудничества. 5 февраля 1958 г. // Социология и власть: Документы и материалы. 1953-1968 / Под ред. Л.Н. Москвичева. М.: Academia, 1997. С. 28-35.

«… Буржуазные социологи очень нервно реагировали на доклад т. Островитянова прежде всего в связи с тем, что он не ограничился Советским Союзом, а дал анализ неравенства доходов в капиталистических странах. Они отстаивали принцип: “Каждый делегат должен говорить о своей стране” – и часть доклада, посвященную капитализму, восприняли как браконьерство, охоту на чужих полях.
Буржуазные социологи заявили, что характеристика стран Запада, данная в докладе Островитянова, будто бы не соответствует действительности. Они ополчились также и на ту часть доклада, которая была посвящена Советскому Союзу, обвиняя докладчика в том, что он не привел необходимых статистических данных о распределении доходов в СССР. В то же время они подчеркивали обилие статистического материала, приводимого в их докладах. …

К сожалению, в этом отношении их критика имела некоторые основания. ЦСУ снабдило докладчика интересными и в значительной степени выгодными для нас материалами о неравенстве доходов в СССР, но запретило их оглашать, поскольку они не публиковались. В результате докладчику в этой части пришлось ограничиться составлением таблицы, где в процентах, без приведения абсолютных данных, была показана тенденция к уменьшению неравенства доходов в СССР, что конечно ни в какой мере не удовлетворило наших оппонентов, к тому же враждебно настроенных к социалистическому строю. …
Буржуазные социологи, в особенности Боттомор, Маршалл и Хьюз, как в первый, так и во второй день дискуссии настаивали на приведении более точных и конкретных данных о распределении доходов в СССР.

В результате нам пришлось прибегнуть к помощи товарища Поспелова П.Н., чтобы добиться в ЦСУ разрешения сообщить на Конференции данные о среднем уровне заработной платы и о ее дифференциации в металлургии и угольной промышленности, а также привести и некоторые другие данные».

Документ также есть в этом архиве.

Еще один исторический штрих

Справка Академии наук СССР «О третьем Всемирном конгрессе социологов в Амстердаме». 12 сентября 1956 г.

«…Обращает на себя внимание громадное обилие литературы по вопросам социологии в западных странах. Особенно много книг по так называемой социологии труда, социологии города и деревни, социологии быта, семьи, культуры, морали и т. п. Буржуазные ученые-социологи стремятся создать впечатление, что они больше всего интересуются жизнью простых людей, что в западных странах в центре внимания общества стоит человек с его нуждами и запросами.
Критического разбора всей этой литературы со стороны работников общественных наук Советского Союза, а также стран народной демократии не дается. Научных трудов по этим вопросам издается у нас крайне мало. Буржуазные социологи спекулируют на этом, изображая дело так, что вопросам человеческих взаимоотношений при социализме не уделяется внимания».

Кстати, решение об участии советских ученых в III Международном конгрессе социологов было принято Президиумом ЦК КПСС и запущено в документооборот под грифом «строго секретно».

Постановление Президиума ЦК КПСС «Об участии советских ученых в III Международном конгрессе социологов». 3 декабря 1955 г.

В работе с данными «ошибки» зачастую трактуются широко, как любая разница между «идеальным» и «реальным», и это обозначение впоследствии может быть скорректировано «лингвистически». Что и произошло с ошибкой пересмотра, «revision error», которую Пол Бимер и Деннис Тревин включили в набор ошибок данных, адаптируя A System for Product Improvement, Review and Evaluation для Статистического управления Швеции. В наших исследованиях наиболее яркий пример «revision error» – публикация уточненных сведений о доходах и имуществе депутатов региональных парламентов, что, как ни парадоксально, свидетельствует о качестве данных.

#проектДекларации #ошибкиданных #качестводанных

Камеры на дорогах

🚗По данным МВД РФ в 2021 на дорогах России было 23,1 тыс. камер (19,8 тыс. стационарных, 3,3 тыс. – передвижных), в 2020 – 21,4 тыс., а в 2011 – всего 5,1 тыс.
🚙Из регионов лидер по количеству камер не Москва (она на втором месте), а Татарстан. В десятке лидеров также Свердловская, Московская, Тюменская и Самарская обл., Краснодарский край, Башкортостан, Крым и Санкт-Петербург.
🚗На Чукотке дорожных камер нет.
🚓В 2021 за нарушения, выявленные в автоматическом режиме комплексами ФВФ, наложено 160,7 млн административных штрафов; всего штрафов за нарушения в сфере безопасности дорожного движения – 180,5 млн. То есть, 9 из 10 «дорожных» штрафов – за нарушения, выявленные камерами.
🚙Общая сумма выплаченных в 2021 «дорожных» штрафов – 84,7 млрд рублей, из них по вынесенным в 2021 постановлениям – 72,7 млрд рублей. Остальные 12 млрд рублей – взысканные долги за прошлые годы. То есть, одна дорожная камера «зарабатывает» за год в среднем 3,1-3,6 млн рублей.

Визуализация: https://app.datawrapper.de

Продолжаем вносить вклад в исследование имущественного неравенства в России, и это вторая статья по нашему декларационному проекту – анализу сведений о доходах и имуществе депутатов региональных парламентов. Если первый текст был методический, то этот уже эмпирический – про распределение жилищной собственности (жилищного богатства) в супружеских парах. Но парах не обычных, а депутатских.

Мошкова К. А., Черкашина Т. Ю. «Мои, твои, наши дома»: жилищная собственность супругов из семей региональных политиков // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2022. No 4. С. 84–109.


Эмпирический объект необычен не только политическим статусом, но и брачными особенностями. В 2019 среди мужчин-депутатов 80% состояли в браке, среди депутаток – 54%, но если взять данные массовых опросов, то в сопоставимых возрастных группах мужчин в браке будет меньше, а женщин в браке – больше. То есть, либо в депутатский корпус попадают женщины, которые не спешат официально скрепляться (а только официальные супруги попадают в декларации), либо мужчины с сопоставимыми качествами и сопоставимого качества – в дефиците.
В этой группе через внутрисемейное распределение и распространённость разных видов собственности явно проступает индивидуализация собственности. (Наверное, эти результаты можно трактовать шире – как одно из проявлений индивидуализации в целом.)

Согласились с рецензентами и не стали включать в текст регрессионные уравнения (действительно, набор независимых переменных в доступных данных уж очень ограничен), показав зависимости и дифференциацию более простыми способами. Мы выявляли дифференциацию жилищного богатства мужчин и женщин в зависимости от экономического (текущих доходов) и политического (депутат ли) статуса. Мужчины в нашей выборке – это либо депутаты, либо мужья депутаток. И разница в доходах представителей этих двух групп настолько велика, что политический статус уже не важен в определении того, сколько квартир или домов будет у мужчины в собственности – различия в жилищной собственности задаются доходными характеристиками. А вот для размера жилищного богатства женщин значение имеют обе характеристики – и доход, и статус депутата, но доход важнее.

В общем, во внутрисемейных «переговорах» о распределении собственности выигрывают те, кто подкрепляет свою «переговорную силу» внешними экономическим и – в случае женщин – политическим статусами.

#проектДекларации

20 сентября 2022 Credit Suisse Research Institute (CSRI) опубликовал тринадцатый The Global Wealth Report 2022. В России по-прежнему почти самое высокое имущественное расслоение среди экономически развитых стран, и это по-прежнему модельные оценки. Вместе с исследованиями команды Пикетти этим и ограничиваются оценки неравенства по богатству в России. Кроме них, зарубежного происхождения, есть ли другие?

Как журналисты читают и пересказывают научные статьи

Совершенно неожиданно узнала от коллег, что от нашей статьи разошлись «информационные круги». Похоже, что первым бросил камень в воду РБК. А статья была про собственность на жильё, о распределении жилищного богатства в семьях. То, что это семьи депутатов региональных парламентов, какие у них доходы – всё это было не в центре нашего анализа. Предчувствуя, что высокие доходы депутатов всё же привлекут внимание, «спрятали» эти данные в описание эмпирического объекта: мол, вот экономические слои, недоступные в массовых обследованиях. Но именно данные о доходах вытащили в информационное пространство. Про собственность журналисты не сказали ни слова.

И если журналистов уже не пугают слова «медиана» и «среднее значение», то «стандартное отклонение» ещё слишком страшно – эту строку просто отрезали от скопированной таблицы.

#проектДекларации

Росстат тихо, без шума продолжает публиковать результаты Всероссийской переписи населения 2020 (2021).

Без новостного шума выложены тома про пол и возраст, состояние в браке, про образование и гражданство. Из тома об образовании можно попытаться узнать, сколько у нас в стране обладателей диплома бакалавра и магистра, а не просто высшего образования, но мне более важными кажутся данные о численности «не указавших образование». Из россиян 15+, по оценкам Росстата, не указали своё образование 17,0% (21,1 млн человек), среди мужчин – 17,1% (9,7 млн), среди женщин – 16,9% (11,4 млн). Для сравнения: в 2010 не указали образование 2,9% из 15+, находящихся в России, в 2002 – 1,12%.

Как и в случае с неуказанием состояния в браке, самая высокая доля тех, о чьём образовании не известно, среди молодых россиян (каждый пятый в категории 20-35 лет); с возрастом эта доля снижается до 13-15%. В прошлой переписи доли «не указавших образование» различались в возрастных группах меньше, в диапазоне 3-4,3%. Иными словами, формы распределений долей тех, о чьём образование неизвестно, по возрастным группам в двух переписях существенно различаются – изменились механизмы «непопадания в перепись».

Что касается региональных различий, в Москве «не указавших образование» 34,23% – каждый третий москвич либо не встретился с переписчиком, либо не переписался сам, либо сделал из своего образования тайну. Однако московские 34,23% – это не рекорд: больше всего «не указавших» образование в Севастополе – 37,72%. В Новосибирской области – 26,29%. Но есть регионы, где почти всё получилось узнать. Минимальная доля «не указавших образование» в Чеченской Республике (0,73%), на Чукотке (0,87%), в Кабардино-Балкарской Республике (1,06%). Северо-Кавказский ФО в целом отличается наименьшей долей обладателей неизвестного образования – 6,18%.

Если Всероссийская перепись населения закончилась с таким территориальным разбросом полноты данных об образовании россиян, мне сложно безоговорочно принять качество данных об «указанном» образовании (как и о других характеристиках). Пока остаётся анализировать «неответы»…

Данные: Росстат

Кто отвечает на семейную анкету в социально-экономических обследованиях?

Иногда чтение «по работе» оказывается не просто ритуальной необходимостью для обзора литературы, но «тихой радостью». Вот написала ты недавно одну статью про распределение жилищной собственности между супругами, начинаешь плотно заниматься второй, уже про всю собственность, как выходит специальный выпуск журнала, посвященный этой теме. При том, что публикаций про внутрисемейное распределение собственности вообще не очень много, как и данных. В статье-введении к этому выпуску названо всего семь обследований в мире, которые фиксируют собственность домохозяйств на индивидуальном уровне (знаю об ещё одном, но оно закрытое). Чувствуешь себя в маленьком, но тренде.

Но сейчас про другой методический нюанс. В одной из статей этого выпуска рассказывают о гендерном разрыве по богатству (gender wealth gap) в австрийских семьях, на данных Household Finance and Consumption Survey (HFCS). О том, кому из супругов что принадлежит всё равно рассказывает кто-то один, «респондент опроса», «наиболее осведомленный в финансовом отношении человек». Супруги сами решают, кто будет отвечать на анкету, и авторы исследования интерпретируют выбор того, кто будет это делать, как выбор того, кто обладает большей переговорной силой (bargaining power) в семейной коммуникации. Что оказывается по факту? Из 1503 пар 803 (53,4%) делегировали отвечать на анкету мужчину, 700 – женщину. А дальше сравнили денежные оценки собственности каждого из супругов в этих группах домохозяйств: «В парах с респондентом-женщиной нет разрыва между средним уровнем богатства партнеров; у обоих партнеров [стоимость богатства] в среднем около 138 000 евро. Однако в парах, в которых респондентом опроса был мужчина, разрыв в уровне богатства внутри пары составляет 41%, а мужчины в среднем владеют состоянием на 110 000 евро больше, чем их жёны». В общем и в среднем, если в австрийском обследовании домохозяйств на анкету отвечает мужчина, а от респондента требуется быть наиболее осведомленным в финансовом отношении, то он действительно обладает большей собственностью. И, возможно, большей властью сказать последнее слово в семейных переговорах.

Навскидку смогла вспомнить только одно российское обследование, в данных которого можно идентифицировать индивидуальные характеристики респондентов семейной анкеты, а также их супругов – RLMS. На семейную анкету отвечает «человек, который специально отбирается интервьюером из всей семьи на основании того, что тот лучше всех знает о доходах и расходах в домохозяйстве, о покупках за последние 7 дней и т.п.». И до этого знала, что в RLMS на анкету семьи отвечают преимущественно женщины, но тут немного «поколдовала» над самой свежей, 30-й волной (2021), чтобы это знание воплотилось в цифрах. Были выбраны только домохозяйства с одной супружеской парой (N=2519), в них из ответивших на семейную анкету 10,6% – мужчины, 89,4% – женщины. Сравнить собственность супругов в RLMS нельзя, а вот личные доходы – можно (ограничилась простым вариантом, j60). Итак, если в сумме личных доходов супругов личный доход мужчины более 95%, то в 89,8% таких семей «лучше всех знает о доходах и расходах» женщина. В семьях, в которых доходы супругов примерно равны (45-55% от суммарных личных доходов), в 91,0% на семейную анкету отвечают женщины. Максимальна доля респондентов-женщин – 94,6% – в тех семьях, в которых она и основной получатель доходов. Конечно, при желании можно увидеть в динамике этих цифр изменение и закономерность, но на мой взгляд, в России на семейную анкету почти всегда отвечает женщина, независимо от её относительных доходов. Если следовать логике австрийских исследователей, что на семейную анкету отвечает тот, кто обладает наибольшей экономически обусловленной переговорной силой, то внутрисемейная переговорная сила российских женщин не в доходах.

Подвижный журнально-социологический топ-25

Что произошло с ведущими российскими социологическими журналами за почти десять лет (с теми, кто был и стал ведущими)?

🏆 Исчезла гегемония СОЦИСа
📖 Вырос средний размер статей
📃 И вырос библиографический список к ним
🛗 И авторский коллектив одной статьи стал в среднем больше
📝 Но журналы стали меньше «самоцитироваться»


Только при таких общих тенденциях разные группы журналов вписываются в них по-разному.


https://telegra.ph/Podvizhnyj-zhurnalno-sociologicheskij-top-25-11-14

Какое-то время назад прокатилась по социальным сетям лёгкая волна рисования карт России, а сегодня увидела у РНФ сообщение об этом проекте.

Как жители России представляют географическое пространство страны: ученые из Перми исследовали «наивные» ментальные карты

"... показателями для оценки ментальных карт стали присутствие или отсутствие объектов (какие-то респонденты не рисовали Москву), типы объектов (природные или социальные), регионоцентричность, гиперболизация размеров своего региона (родной город респонденты чаще рисуют чуть больше, чем он есть на самом деле, располагают его ближе к геоцентру), а также искажение расстояний между объектами относительно масштабов реальной географической карты (Уральские горы часто располагают посередине карты, между географически близкими населенными пунктами наблюдается «растяжение» пространства)".

Сайт проекта Наивная география. Можно зависнуть на рукотворных картах...

Не выдержала

После интервью Натальи Зубаревич в социальных сетях начались битвы за то, живут ли россияне огородами. С цифрами и аргументами, в разной степени близкими к тому, что приходилось встречать самой. Что же разные источники сообщают про дачи, огороды и земельные участки?

Уверенно могу сказать лишь, что за почти тридцать лет россияне стали меньше увлекаться огородами, стало существенно меньше ското-, птице-, пчеловодов. Даже в сельских населенных пунктах. Всё остальное – разнообразно.

Несколько статей и новостей из мира опросов ещё раз напомнили о дискурсивном приёме, который встречается в социологической среде – обобщение с фактическим исключением. Читаешь данные опросов, к примеру, россиян, но когда начинаешь вчитываться в сноски с описанием опрошенных, «россиянами» оказываются лишь жители крупных городов или городов с населением 100 тыс.+. Знакомство с публикациями о разных сторонах экономического неравенства дало другой, зарубежный, пример такого исключения. Вот, к примеру, сравнивают отношение к работе у женщин, работающих неполный рабочий день, в четырех европейских странах – Великобритании, Германии, Нидерландах и Швеции. И мелкобуквенная сноска в описании выборки для Германии «We exclude the former East Germany from our analyses due to persisting differences between the former East and West Germany». Но в этом исследовании диадных (супружеских) биографий занятости в двух странах уже сразу в заголовке указано, что речь о Великобритании и Западной Германии, тем не менее бывшая ГДР исключена из анализа: «This selection is due to fundamental institutional differences between former East and West Germany».

Конечно, про экономическое неравенство в современной Германии интересно читать не из-за таких исключений, а как про «лабораторный случай», «естественный лабораторный случай» объединения частей когда-то общей, но затем разных стран.

Вот один пример: в статье Christoph Kasinger, Lisa Braunheim, Manfred Beutel и Elmar Brähler на данных German Socio-Economic Panel (GSOEP) за 2007, 2012 и 2017 гг. даны оценки неравенства по богатству (wealth) разных возрастных когорт, живущих на территориях бывших Западной и Восточной Германии. Волны SOEP выбраны не случайно – именно в эти годы собирали данные об активах на индивидуальном уровне, а не на уровне домохозяйств. В выборку были включены респонденты старше 18 лет в 2007 г., не перемещавшиеся между Восточной и Западной Германией в течение рассматриваемого периода. Богатство измерялось как денежная оценка стоимости всех активов в собственности минус долги (net wealth).
В 2007 г. медиана чистого богатства жителей бывшей Западной Германии была равна 152000€ по сравнению с 49225€ жителей бывшей Восточной Германии. К 2012 г. средние характеристики богатства выросли в обеих территориях, но разница сохранилась: 169200€ против 60800€ соответственно. В 2017 г. медианное чистое богатство респондентов из Восточной Германии составляло 75917€, в Западной Германии – 218000€. Другие тезисы анализа разницы в богатстве западных и восточных немцев:
⚫ разрыв между net wealth жителей восточных и западных территорий характерен для всех возрастных когорт; в течение 2007-2017 гг. эти различия увеличиваются, особенно в более молодых когортах;
⚫ стоимостная оценка унаследованного богатства значительно различается между двумя группами: медиана стоимости наследства, о которой сообщают респонденты Западной Германии, – 50000€, Восточной Германии – 15000€;
⚫ наибольший вклад в денежную оценку богатства вносит стоимость недвижимости, но тех, кто не владеет недвижимостью, больше в Восточной Гермнии. Кроме того, рыночная стоимость недвижимости в Западной Германии выше, чем в Восточной;
⚫ и, возможно, жители Западной Германии просто более компетентны, «финансово грамотны», чтобы увеличивать своё богатство.

Сколько десятилетий нужно двум бывшим Германиям, чтобы исчезли эти различия, чтобы стёрлось это краеугольное разделение?

Kasinger C., Braunheim L., Beutel M., Brähler E. Closing the “happiness gap” by closing the wealth gap: the role of wealth on life satisfaction between east and west-Germans. Journal of Public Health. 2022. https://doi.org/10.1007/s10389-022-01716-0

Наша «малая научная группа» стала одной из 2017, победивших в конкурсе РНФ.

У заявки на конкурс и победы, конечно, есть своя предыстория.
Мы долго извлекали и, как нам казалось, извлекли всё, что могли, из открытых микроданных Росстата и RLMS о нефинансовом богатстве (собственности) российских домохозяйств (основное здесь, здесь и здесь). Дальше оставалось либо погружаться в частности, либо воспроизводить методические решения на новых волнах обследований. Мы решили пойти двумя новыми путями. Так сперва появился наш #проектДекларации – анализ данных из сведений о доходах и имуществе депутатов региональных парламентов. Мы смотрели на эти административные данные как возможность заглянуть в «чёрный ящик» внутрисемейных отношений собственности и узнать хоть что-то о депутатском корпусе не на уровне отдельных историй, а как о статистически наполненной группе из верхних экономических слоёв, недоступных в массовых обследованиях. Затем возник интерес к тому, чтобы качественными методами попытаться выделить индивидуальные траектории статуса собственника в динамичных экономических и институциональных условиях. Так и возник проект «Нефинансовое богатство россиян: "биография" собственности и собственников» (руководитель – Татьяна Богомолова).

Конечно, мы рискуем. При той скорости, с какой государство отменяет само себя предыдущей версии, несть ненулевая вероятность, что предмет нашего исследования отменят раньше, чем закончится проект (а он на два года). Но никогда раньше в моей исследовательской жизни так хронологически кучно не случались события, разнонаправленно определяющие мои ближайшие исследовательские перспективы. Потому что через пару дней после известий о гранте, в разгар написания третьей статьи по декларационному проекту, пришли новости из Государственной Думы.

Эффективный корпус = закрытый корпус

Сенатор А.А. Клишас, депутаты Государственной Думы П.В. Крашенинников (ЕР), А.Н. Диденко (ЛДПР), В.К. Гартунг («Справедливая Россия – Патриоты – За правду») 1 декабря 2022 г. внесли в ГД законопроект № 247501-8 «О внесении изменений в Федеральный закон "Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации" и Федеральный закон "О противодействии коррупции"».

Сейчас региональные и муниципальные депутаты ежегодно предоставляют сведения о своих доходах и имуществе, а также о доходах и имуществе официальных супругов и несовершеннолетних детей. Часть данных размещается в открытом доступе. Кроме депутатов такие сведения предоставляет ещё много других чиновников, руководителей, политиков. Законопроектом предлагается предусмотреть, что депутаты, осуществляющие свои полномочия на непостоянной основе, будут предоставлять такие сведения однократно в течение четырех месяцев со дня избрания или в случае приобретения имущества на сумму, «превышающую общий доход данного лица и его супруги (супруга) за три последних года, предшествующих отчетному периоду».

А «на сайтах законодательных органов субъектов РФ и сайтах представительных органов муниципальных образований предлагается размещать обобщенную (статистическую) информацию о представлении депутатами соответствующих сведений и исполнении ими законодательства о противодействии коррупции».

Какая часть депутатов региональных парламентов работает на непостоянной основе, решает сам парламент; среди муниципальных депутатов могут работать на профессиональной основе не более 10%. То есть, 90% муниципальных депутатов могут исчезнуть с общественных радаров. Но уже есть один регион, где открыто не размещают сведения о доходах и имуществе «непрофессиональных депутатов» Законодательного собрания – Нижегородская область.

Чем вызвано такое решение? По мнению инициаторов законопроекта, «ежегодное декларирование … создает избыточные трудности при ежегодном прохождении процедуры декларирования», поэтому «внесение предлагаемых изменений будет содействовать формированию сильного эффективного депутатского корпуса в регионах и на местном уровне». Эффективный депутатский корпус = закрытый от общественного взора депутатский корпус.

Если этот законопроект примут, это будет ещё один гигантский шаг к закрытости. При этом вся ситуация – по-настоящему открытая демонстрация объекта заботы депутатского корпуса. Как же все остальные декларанты в лице госслужащих? Им предлагается продолжать испытывать избыточные трудности? Их эффективность уже не нужна? И если нужен пример недоказательной политики, то это он и есть.

И если этот законопроект примут, наш #проектДекларации ограничится данными за три года. Если их вообще не объявят вне закона…

Иногда мета-анализ – это вариант ревизии, оценки исследовательских практик – выбора данных, переменных, аналитических процедур, – приводящих к разным результатам, но этот мета-анализ показался интересным из-за несколько иных моментов.

Рощин С.Ю., Емелина Н.К. Мета-анализ гендерного разрыва в оплате труда в России // Экономический журнал ВШЭ. 2022. Т. 26. № 2. С. 213–239.

В мета-анализ включено 33 работы, содержащих 174 измерения гендерного разрыва в оплате труда. Из одного исследования отбиралось несколько оценок, если они различались годом исследования, методом анализа или спецификацией модели.

Момент первый, хронологический. Распределение оценок по периодам получилось таким:
1990–1999 гг. 106, 60,9%
2000–2009 гг. 50, 28,7%
2010–2019 гг. 18, 10,3%

Большая часть оценок (свыше 60%) относится к «постсоветскому кризисному периоду 1990–1999 гг.», и только 10% наблюдений охватывают последнее десятилетие. Зарубежные исследователи проявляли больший интерес к этой теме в 1990-ые (видимо, как к одному из аспектов макроэксперимента по смене экономического уклада); «в 2000-х годах изучением гендерного разрыва в заработной плате в основном занимались отечественные авторы. Поскольку существенных изменений в разнице заработков мужчин и женщин в этот период не наблюдалось, то авторы сосредоточились на выделении причин гендерного неравенства в оплате труда посредством детального разложения гендерного разрыва. Слабый интерес к положению женщин на российском рынке труда в 2010-х годах обусловлен насыщенностью исследовательской литературы эмпирическими работами по данной тематике и сложностью получения новых результатов».

Момент второй, авторско-гендерный. Авторами работ о гендерном разрыве в оплате труда были как однополые, так и смешанные группы исследователей:
мужские группы: 9, 27,3%
смешанные группы: 12, 36,4%
женские группы: 12, 36,4%

По численности групп нет оснований говорить, что женщины чаще, чем мужчины, занимаются исследованиями проблем гендерного неравенства на российском рынке труда. В мета-анализе за базовую категорию приняли смешанную группу исследователей и обнаружили, что «сотрудничество мужчин и женщин в изучении гендерного неравенства получает более высокие оценки разрыва в заработной плате, чем однополые команды». С одной стороны, эти результаты можно трактовать как отсутствие гендерной предвзятости исследователей: отдельно мужчины и отдельно женщины получают одинаковые результаты. И это же обнаружено в других исследованиях: «Проверка гипотезы [о гендерной предвзятости] на мировом уровне [Weichselbaumer, Winter-Ebmer, 2005] и на данных стран бывшего СССР [Khitarishvili, 2019] не дала значимых различий в оценках исследователей-женщин и исследователей-мужчин. Это говорит о том, что личный опыт исследователя в отношении гендерной дискриминации не отражается на научной объективности при оценивании гендерного неравенства в оплате труда». Но с другой стороны, что происходит в российских смешанных исследовательских командах? Авторы ограничиваются лишь констатацией того, что «смешивание» даёт более высокие оценки гендерного разрыва, но что могло бы эту зависимость объяснить?

Момент третий, объяснительный. Хотя на российском рынке труда «наблюдается убывающая динамика общего гендерного разрыва в заработной плате», с течением времени растёт необъясненная часть разрыва: всё более значимыми становится что-то иное, ненаблюдаемое, не включённое в модели. Получается, что гендерный разрыв сокращается, но понять, из-за чего, – проблематично. Как вывод: «главный ресурс для приращения знания и понимания того, как формируется гендерный разрыв в заработной плате, заключается не столько в совершенствовании методов эконометрической оценки, сколько в формировании данных, параметров, отражающих вклад различных факторов в этот разрыв». Вот тут на сцену и должны бы выйти социологи…

Спор о шкалах нельзя закончить, можно только прекратить. На время.

Ремарка в двух цитатах к одной незатухающей дискуссии

✏️ «Шкалы отношений. … добавить непроизвольную нулевую точку. Такое дополнение позволяет вести речь о соотношении (пропорции) a : b для шкальных значений a и b. Например, этим свойством обладает шкала возраста. Так, если одному индивиду 50 лет,а другому 25, то имеет смысл отношение 50 : 25, которое говорит о том, что первый индивид прожил вдвое дольше, чем второй. … К шкалам отношений относятся шкала времени, шкалы пространственных мер, денежных единиц. Собственно социологические признаки измерению по этой шкале не поддаются». Рабочая книга социолога. М.: Наука, 1976. С. 170.

✏️ «Шкала отношений – подмножество интервальных шкал. Другими подмножествами интервальных шкал являются шкалы разностей (допустимые преобразования: y = x + b), степенные шкалы (y = ax**b).
В социологических исследованиях нередки ситуации, когда тип использующейся шкалы из содержательных соображений необходимо считать не совпадающим с типом той шкалы, по которой «физически» были получены исходные данные. Так, измеряя возраст респондента в годах (месяцах), мы, казалось бы, имеем шкалу отношений, для которой инвариантным относительно допустимых преобразований шкал является, в частности, равенство интервалов между шкальными значениями. Однако если при решении конкретной задачи исследователя интересует не «физический», а «социальный» возраст, то вряд ли правомерно считать, что различие между 10 и 20 годами идентично различиям между 60 и 70 годами, а вот различие между 30 и 40, вероятно, можно будет отождествить с различиями между 35 и 45 годами. Тип фактически используемой шкалы в данном случае ниже типа «физической». Подобные явления связаны с тем, что наблюдаемые признаки часто интересуют социолога лишь как проявление некоторых латентных переменных». Толстова Ю.Н. Шкала / Социология: Словарь-справочник. Т. 4. Социологическое исследование: Методы, методика, математика и статистика. М.: Наука, 1991. С. 327-328.

«Эта музыка будет вечной». Несите батарейки…
#этамузыкабудетвечной