Росстат тихо, без шума продолжает публиковать результаты Всероссийской переписи населения 2020 (2021).

Без новостного шума выложены тома про пол и возраст, состояние в браке, про образование и гражданство. Из тома об образовании можно попытаться узнать, сколько у нас в стране обладателей диплома бакалавра и магистра, а не просто высшего образования, но мне более важными кажутся данные о численности «не указавших образование». Из россиян 15+, по оценкам Росстата, не указали своё образование 17,0% (21,1 млн человек), среди мужчин – 17,1% (9,7 млн), среди женщин – 16,9% (11,4 млн). Для сравнения: в 2010 не указали образование 2,9% из 15+, находящихся в России, в 2002 – 1,12%.

Как и в случае с неуказанием состояния в браке, самая высокая доля тех, о чьём образовании не известно, среди молодых россиян (каждый пятый в категории 20-35 лет); с возрастом эта доля снижается до 13-15%. В прошлой переписи доли «не указавших образование» различались в возрастных группах меньше, в диапазоне 3-4,3%. Иными словами, формы распределений долей тех, о чьём образование неизвестно, по возрастным группам в двух переписях существенно различаются – изменились механизмы «непопадания в перепись».

Что касается региональных различий, в Москве «не указавших образование» 34,23% – каждый третий москвич либо не встретился с переписчиком, либо не переписался сам, либо сделал из своего образования тайну. Однако московские 34,23% – это не рекорд: больше всего «не указавших» образование в Севастополе – 37,72%. В Новосибирской области – 26,29%. Но есть регионы, где почти всё получилось узнать. Минимальная доля «не указавших образование» в Чеченской Республике (0,73%), на Чукотке (0,87%), в Кабардино-Балкарской Республике (1,06%). Северо-Кавказский ФО в целом отличается наименьшей долей обладателей неизвестного образования – 6,18%.

Если Всероссийская перепись населения закончилась с таким территориальным разбросом полноты данных об образовании россиян, мне сложно безоговорочно принять качество данных об «указанном» образовании (как и о других характеристиках). Пока остаётся анализировать «неответы»…

Данные: Росстат

Кто отвечает на семейную анкету в социально-экономических обследованиях?

Иногда чтение «по работе» оказывается не просто ритуальной необходимостью для обзора литературы, но «тихой радостью». Вот написала ты недавно одну статью про распределение жилищной собственности между супругами, начинаешь плотно заниматься второй, уже про всю собственность, как выходит специальный выпуск журнала, посвященный этой теме. При том, что публикаций про внутрисемейное распределение собственности вообще не очень много, как и данных. В статье-введении к этому выпуску названо всего семь обследований в мире, которые фиксируют собственность домохозяйств на индивидуальном уровне (знаю об ещё одном, но оно закрытое). Чувствуешь себя в маленьком, но тренде.

Но сейчас про другой методический нюанс. В одной из статей этого выпуска рассказывают о гендерном разрыве по богатству (gender wealth gap) в австрийских семьях, на данных Household Finance and Consumption Survey (HFCS). О том, кому из супругов что принадлежит всё равно рассказывает кто-то один, «респондент опроса», «наиболее осведомленный в финансовом отношении человек». Супруги сами решают, кто будет отвечать на анкету, и авторы исследования интерпретируют выбор того, кто будет это делать, как выбор того, кто обладает большей переговорной силой (bargaining power) в семейной коммуникации. Что оказывается по факту? Из 1503 пар 803 (53,4%) делегировали отвечать на анкету мужчину, 700 – женщину. А дальше сравнили денежные оценки собственности каждого из супругов в этих группах домохозяйств: «В парах с респондентом-женщиной нет разрыва между средним уровнем богатства партнеров; у обоих партнеров [стоимость богатства] в среднем около 138 000 евро. Однако в парах, в которых респондентом опроса был мужчина, разрыв в уровне богатства внутри пары составляет 41%, а мужчины в среднем владеют состоянием на 110 000 евро больше, чем их жёны». В общем и в среднем, если в австрийском обследовании домохозяйств на анкету отвечает мужчина, а от респондента требуется быть наиболее осведомленным в финансовом отношении, то он действительно обладает большей собственностью. И, возможно, большей властью сказать последнее слово в семейных переговорах.

Навскидку смогла вспомнить только одно российское обследование, в данных которого можно идентифицировать индивидуальные характеристики респондентов семейной анкеты, а также их супругов – RLMS. На семейную анкету отвечает «человек, который специально отбирается интервьюером из всей семьи на основании того, что тот лучше всех знает о доходах и расходах в домохозяйстве, о покупках за последние 7 дней и т.п.». И до этого знала, что в RLMS на анкету семьи отвечают преимущественно женщины, но тут немного «поколдовала» над самой свежей, 30-й волной (2021), чтобы это знание воплотилось в цифрах. Были выбраны только домохозяйства с одной супружеской парой (N=2519), в них из ответивших на семейную анкету 10,6% – мужчины, 89,4% – женщины. Сравнить собственность супругов в RLMS нельзя, а вот личные доходы – можно (ограничилась простым вариантом, j60). Итак, если в сумме личных доходов супругов личный доход мужчины более 95%, то в 89,8% таких семей «лучше всех знает о доходах и расходах» женщина. В семьях, в которых доходы супругов примерно равны (45-55% от суммарных личных доходов), в 91,0% на семейную анкету отвечают женщины. Максимальна доля респондентов-женщин – 94,6% – в тех семьях, в которых она и основной получатель доходов. Конечно, при желании можно увидеть в динамике этих цифр изменение и закономерность, но на мой взгляд, в России на семейную анкету почти всегда отвечает женщина, независимо от её относительных доходов. Если следовать логике австрийских исследователей, что на семейную анкету отвечает тот, кто обладает наибольшей экономически обусловленной переговорной силой, то внутрисемейная переговорная сила российских женщин не в доходах.

Подвижный журнально-социологический топ-25

Что произошло с ведущими российскими социологическими журналами за почти десять лет (с теми, кто был и стал ведущими)?

🏆 Исчезла гегемония СОЦИСа
📖 Вырос средний размер статей
📃 И вырос библиографический список к ним
🛗 И авторский коллектив одной статьи стал в среднем больше
📝 Но журналы стали меньше «самоцитироваться»


Только при таких общих тенденциях разные группы журналов вписываются в них по-разному.


https://telegra.ph/Podvizhnyj-zhurnalno-sociologicheskij-top-25-11-14

Какое-то время назад прокатилась по социальным сетям лёгкая волна рисования карт России, а сегодня увидела у РНФ сообщение об этом проекте.

Как жители России представляют географическое пространство страны: ученые из Перми исследовали «наивные» ментальные карты

"... показателями для оценки ментальных карт стали присутствие или отсутствие объектов (какие-то респонденты не рисовали Москву), типы объектов (природные или социальные), регионоцентричность, гиперболизация размеров своего региона (родной город респонденты чаще рисуют чуть больше, чем он есть на самом деле, располагают его ближе к геоцентру), а также искажение расстояний между объектами относительно масштабов реальной географической карты (Уральские горы часто располагают посередине карты, между географически близкими населенными пунктами наблюдается «растяжение» пространства)".

Сайт проекта Наивная география. Можно зависнуть на рукотворных картах...

Не выдержала

После интервью Натальи Зубаревич в социальных сетях начались битвы за то, живут ли россияне огородами. С цифрами и аргументами, в разной степени близкими к тому, что приходилось встречать самой. Что же разные источники сообщают про дачи, огороды и земельные участки?

Уверенно могу сказать лишь, что за почти тридцать лет россияне стали меньше увлекаться огородами, стало существенно меньше ското-, птице-, пчеловодов. Даже в сельских населенных пунктах. Всё остальное – разнообразно.

Несколько статей и новостей из мира опросов ещё раз напомнили о дискурсивном приёме, который встречается в социологической среде – обобщение с фактическим исключением. Читаешь данные опросов, к примеру, россиян, но когда начинаешь вчитываться в сноски с описанием опрошенных, «россиянами» оказываются лишь жители крупных городов или городов с населением 100 тыс.+. Знакомство с публикациями о разных сторонах экономического неравенства дало другой, зарубежный, пример такого исключения. Вот, к примеру, сравнивают отношение к работе у женщин, работающих неполный рабочий день, в четырех европейских странах – Великобритании, Германии, Нидерландах и Швеции. И мелкобуквенная сноска в описании выборки для Германии «We exclude the former East Germany from our analyses due to persisting differences between the former East and West Germany». Но в этом исследовании диадных (супружеских) биографий занятости в двух странах уже сразу в заголовке указано, что речь о Великобритании и Западной Германии, тем не менее бывшая ГДР исключена из анализа: «This selection is due to fundamental institutional differences between former East and West Germany».

Конечно, про экономическое неравенство в современной Германии интересно читать не из-за таких исключений, а как про «лабораторный случай», «естественный лабораторный случай» объединения частей когда-то общей, но затем разных стран.

Вот один пример: в статье Christoph Kasinger, Lisa Braunheim, Manfred Beutel и Elmar Brähler на данных German Socio-Economic Panel (GSOEP) за 2007, 2012 и 2017 гг. даны оценки неравенства по богатству (wealth) разных возрастных когорт, живущих на территориях бывших Западной и Восточной Германии. Волны SOEP выбраны не случайно – именно в эти годы собирали данные об активах на индивидуальном уровне, а не на уровне домохозяйств. В выборку были включены респонденты старше 18 лет в 2007 г., не перемещавшиеся между Восточной и Западной Германией в течение рассматриваемого периода. Богатство измерялось как денежная оценка стоимости всех активов в собственности минус долги (net wealth).
В 2007 г. медиана чистого богатства жителей бывшей Западной Германии была равна 152000€ по сравнению с 49225€ жителей бывшей Восточной Германии. К 2012 г. средние характеристики богатства выросли в обеих территориях, но разница сохранилась: 169200€ против 60800€ соответственно. В 2017 г. медианное чистое богатство респондентов из Восточной Германии составляло 75917€, в Западной Германии – 218000€. Другие тезисы анализа разницы в богатстве западных и восточных немцев:
⚫ разрыв между net wealth жителей восточных и западных территорий характерен для всех возрастных когорт; в течение 2007-2017 гг. эти различия увеличиваются, особенно в более молодых когортах;
⚫ стоимостная оценка унаследованного богатства значительно различается между двумя группами: медиана стоимости наследства, о которой сообщают респонденты Западной Германии, – 50000€, Восточной Германии – 15000€;
⚫ наибольший вклад в денежную оценку богатства вносит стоимость недвижимости, но тех, кто не владеет недвижимостью, больше в Восточной Гермнии. Кроме того, рыночная стоимость недвижимости в Западной Германии выше, чем в Восточной;
⚫ и, возможно, жители Западной Германии просто более компетентны, «финансово грамотны», чтобы увеличивать своё богатство.

Сколько десятилетий нужно двум бывшим Германиям, чтобы исчезли эти различия, чтобы стёрлось это краеугольное разделение?

Kasinger C., Braunheim L., Beutel M., Brähler E. Closing the “happiness gap” by closing the wealth gap: the role of wealth on life satisfaction between east and west-Germans. Journal of Public Health. 2022. https://doi.org/10.1007/s10389-022-01716-0

Наша «малая научная группа» стала одной из 2017, победивших в конкурсе РНФ.

У заявки на конкурс и победы, конечно, есть своя предыстория.
Мы долго извлекали и, как нам казалось, извлекли всё, что могли, из открытых микроданных Росстата и RLMS о нефинансовом богатстве (собственности) российских домохозяйств (основное здесь, здесь и здесь). Дальше оставалось либо погружаться в частности, либо воспроизводить методические решения на новых волнах обследований. Мы решили пойти двумя новыми путями. Так сперва появился наш #проектДекларации – анализ данных из сведений о доходах и имуществе депутатов региональных парламентов. Мы смотрели на эти административные данные как возможность заглянуть в «чёрный ящик» внутрисемейных отношений собственности и узнать хоть что-то о депутатском корпусе не на уровне отдельных историй, а как о статистически наполненной группе из верхних экономических слоёв, недоступных в массовых обследованиях. Затем возник интерес к тому, чтобы качественными методами попытаться выделить индивидуальные траектории статуса собственника в динамичных экономических и институциональных условиях. Так и возник проект «Нефинансовое богатство россиян: "биография" собственности и собственников» (руководитель – Татьяна Богомолова).

Конечно, мы рискуем. При той скорости, с какой государство отменяет само себя предыдущей версии, несть ненулевая вероятность, что предмет нашего исследования отменят раньше, чем закончится проект (а он на два года). Но никогда раньше в моей исследовательской жизни так хронологически кучно не случались события, разнонаправленно определяющие мои ближайшие исследовательские перспективы. Потому что через пару дней после известий о гранте, в разгар написания третьей статьи по декларационному проекту, пришли новости из Государственной Думы.

Эффективный корпус = закрытый корпус

Сенатор А.А. Клишас, депутаты Государственной Думы П.В. Крашенинников (ЕР), А.Н. Диденко (ЛДПР), В.К. Гартунг («Справедливая Россия – Патриоты – За правду») 1 декабря 2022 г. внесли в ГД законопроект № 247501-8 «О внесении изменений в Федеральный закон "Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации" и Федеральный закон "О противодействии коррупции"».

Сейчас региональные и муниципальные депутаты ежегодно предоставляют сведения о своих доходах и имуществе, а также о доходах и имуществе официальных супругов и несовершеннолетних детей. Часть данных размещается в открытом доступе. Кроме депутатов такие сведения предоставляет ещё много других чиновников, руководителей, политиков. Законопроектом предлагается предусмотреть, что депутаты, осуществляющие свои полномочия на непостоянной основе, будут предоставлять такие сведения однократно в течение четырех месяцев со дня избрания или в случае приобретения имущества на сумму, «превышающую общий доход данного лица и его супруги (супруга) за три последних года, предшествующих отчетному периоду».

А «на сайтах законодательных органов субъектов РФ и сайтах представительных органов муниципальных образований предлагается размещать обобщенную (статистическую) информацию о представлении депутатами соответствующих сведений и исполнении ими законодательства о противодействии коррупции».

Какая часть депутатов региональных парламентов работает на непостоянной основе, решает сам парламент; среди муниципальных депутатов могут работать на профессиональной основе не более 10%. То есть, 90% муниципальных депутатов могут исчезнуть с общественных радаров. Но уже есть один регион, где открыто не размещают сведения о доходах и имуществе «непрофессиональных депутатов» Законодательного собрания – Нижегородская область.

Чем вызвано такое решение? По мнению инициаторов законопроекта, «ежегодное декларирование … создает избыточные трудности при ежегодном прохождении процедуры декларирования», поэтому «внесение предлагаемых изменений будет содействовать формированию сильного эффективного депутатского корпуса в регионах и на местном уровне». Эффективный депутатский корпус = закрытый от общественного взора депутатский корпус.

Если этот законопроект примут, это будет ещё один гигантский шаг к закрытости. При этом вся ситуация – по-настоящему открытая демонстрация объекта заботы депутатского корпуса. Как же все остальные декларанты в лице госслужащих? Им предлагается продолжать испытывать избыточные трудности? Их эффективность уже не нужна? И если нужен пример недоказательной политики, то это он и есть.

И если этот законопроект примут, наш #проектДекларации ограничится данными за три года. Если их вообще не объявят вне закона…

Иногда мета-анализ – это вариант ревизии, оценки исследовательских практик – выбора данных, переменных, аналитических процедур, – приводящих к разным результатам, но этот мета-анализ показался интересным из-за несколько иных моментов.

Рощин С.Ю., Емелина Н.К. Мета-анализ гендерного разрыва в оплате труда в России // Экономический журнал ВШЭ. 2022. Т. 26. № 2. С. 213–239.

В мета-анализ включено 33 работы, содержащих 174 измерения гендерного разрыва в оплате труда. Из одного исследования отбиралось несколько оценок, если они различались годом исследования, методом анализа или спецификацией модели.

Момент первый, хронологический. Распределение оценок по периодам получилось таким:
1990–1999 гг. 106, 60,9%
2000–2009 гг. 50, 28,7%
2010–2019 гг. 18, 10,3%

Большая часть оценок (свыше 60%) относится к «постсоветскому кризисному периоду 1990–1999 гг.», и только 10% наблюдений охватывают последнее десятилетие. Зарубежные исследователи проявляли больший интерес к этой теме в 1990-ые (видимо, как к одному из аспектов макроэксперимента по смене экономического уклада); «в 2000-х годах изучением гендерного разрыва в заработной плате в основном занимались отечественные авторы. Поскольку существенных изменений в разнице заработков мужчин и женщин в этот период не наблюдалось, то авторы сосредоточились на выделении причин гендерного неравенства в оплате труда посредством детального разложения гендерного разрыва. Слабый интерес к положению женщин на российском рынке труда в 2010-х годах обусловлен насыщенностью исследовательской литературы эмпирическими работами по данной тематике и сложностью получения новых результатов».

Момент второй, авторско-гендерный. Авторами работ о гендерном разрыве в оплате труда были как однополые, так и смешанные группы исследователей:
мужские группы: 9, 27,3%
смешанные группы: 12, 36,4%
женские группы: 12, 36,4%

По численности групп нет оснований говорить, что женщины чаще, чем мужчины, занимаются исследованиями проблем гендерного неравенства на российском рынке труда. В мета-анализе за базовую категорию приняли смешанную группу исследователей и обнаружили, что «сотрудничество мужчин и женщин в изучении гендерного неравенства получает более высокие оценки разрыва в заработной плате, чем однополые команды». С одной стороны, эти результаты можно трактовать как отсутствие гендерной предвзятости исследователей: отдельно мужчины и отдельно женщины получают одинаковые результаты. И это же обнаружено в других исследованиях: «Проверка гипотезы [о гендерной предвзятости] на мировом уровне [Weichselbaumer, Winter-Ebmer, 2005] и на данных стран бывшего СССР [Khitarishvili, 2019] не дала значимых различий в оценках исследователей-женщин и исследователей-мужчин. Это говорит о том, что личный опыт исследователя в отношении гендерной дискриминации не отражается на научной объективности при оценивании гендерного неравенства в оплате труда». Но с другой стороны, что происходит в российских смешанных исследовательских командах? Авторы ограничиваются лишь констатацией того, что «смешивание» даёт более высокие оценки гендерного разрыва, но что могло бы эту зависимость объяснить?

Момент третий, объяснительный. Хотя на российском рынке труда «наблюдается убывающая динамика общего гендерного разрыва в заработной плате», с течением времени растёт необъясненная часть разрыва: всё более значимыми становится что-то иное, ненаблюдаемое, не включённое в модели. Получается, что гендерный разрыв сокращается, но понять, из-за чего, – проблематично. Как вывод: «главный ресурс для приращения знания и понимания того, как формируется гендерный разрыв в заработной плате, заключается не столько в совершенствовании методов эконометрической оценки, сколько в формировании данных, параметров, отражающих вклад различных факторов в этот разрыв». Вот тут на сцену и должны бы выйти социологи…

Спор о шкалах нельзя закончить, можно только прекратить. На время.

Ремарка в двух цитатах к одной незатухающей дискуссии

✏️ «Шкалы отношений. … добавить непроизвольную нулевую точку. Такое дополнение позволяет вести речь о соотношении (пропорции) a : b для шкальных значений a и b. Например, этим свойством обладает шкала возраста. Так, если одному индивиду 50 лет,а другому 25, то имеет смысл отношение 50 : 25, которое говорит о том, что первый индивид прожил вдвое дольше, чем второй. … К шкалам отношений относятся шкала времени, шкалы пространственных мер, денежных единиц. Собственно социологические признаки измерению по этой шкале не поддаются». Рабочая книга социолога. М.: Наука, 1976. С. 170.

✏️ «Шкала отношений – подмножество интервальных шкал. Другими подмножествами интервальных шкал являются шкалы разностей (допустимые преобразования: y = x + b), степенные шкалы (y = ax**b).
В социологических исследованиях нередки ситуации, когда тип использующейся шкалы из содержательных соображений необходимо считать не совпадающим с типом той шкалы, по которой «физически» были получены исходные данные. Так, измеряя возраст респондента в годах (месяцах), мы, казалось бы, имеем шкалу отношений, для которой инвариантным относительно допустимых преобразований шкал является, в частности, равенство интервалов между шкальными значениями. Однако если при решении конкретной задачи исследователя интересует не «физический», а «социальный» возраст, то вряд ли правомерно считать, что различие между 10 и 20 годами идентично различиям между 60 и 70 годами, а вот различие между 30 и 40, вероятно, можно будет отождествить с различиями между 35 и 45 годами. Тип фактически используемой шкалы в данном случае ниже типа «физической». Подобные явления связаны с тем, что наблюдаемые признаки часто интересуют социолога лишь как проявление некоторых латентных переменных». Толстова Ю.Н. Шкала / Социология: Словарь-справочник. Т. 4. Социологическое исследование: Методы, методика, математика и статистика. М.: Наука, 1991. С. 327-328.

«Эта музыка будет вечной». Несите батарейки…
#этамузыкабудетвечной

Про предвидение

ИСИЭЗ НИУ ВШЭ в ноябре 2022 провёл опрос представителей 577 университетов и научных организаций. Исследование продолжает проект Doing Science 2017.

В 2017 средние баллы по всем ожиданиям (что будет через пять лет) – в диапазоне от 3,24 до 3,94: большинство ответов между «не изменится» и «улучшится». Пять лет прошли. Улучшения произошли по двум направлениям (повысились оценки текущей ситуации): кадровый потенциал и материально-техническая база; по двум направлениям стало хуже: информационная инфраструктура и финансирования; по остальным направлениям нет изменений. В 2022 горизонт ожиданий сократили до трёх лет, но диапазон средних баллов по всем ожиданиям прежний – от 3,21 до 3,89. Средний руководитель научной деятельностью снова не ждёт ухудшения.

Оценка проводилась по 79 факторам, сгруппированным в восемь направлений. То есть, в анкете 79 вопросов на оценку текущей ситуации и 79 вопросов на оценку перспектив. 158 вопросов с пятибалльными шкалами в одной анкете – это гуманно?

Про измерение линейкой и опрос – 2

Одна нелегальная соцсеть напомнила про пост трёхлетней давности. Тогда Росстат опубликовал некоторые обобщенные итоги «Выборочного наблюдения рациона питания населения» за 2018 г. И сообщил, что «особенностью исследования 2018 года стало применение приборов – весов и ростомеров – для проведения антропометрических исследований».

Первый вопрос, возникший тогда, три года назад: ведь в 2013 в таком же обследовании рост и вес фиксировали со слов респондентов, и если перешли на «приборы», это сказалось на данных? Но в обобщенных итогах обследования единственным измерением роста и веса был индекс массы тела, объединяющий оба показателя. Рассчитала и его на микроданных за 2013; получалось, что за пять лет распределение сдвинулось в сторону избыточного веса (по индексу массы), причем больше для мужчин.
Второй вопрос, который меня тогда занимал: сколько весов и ростомеров понадобилось, чтобы взвесить и измерить более 100 тыс. россиян?

С тех пор прошло три года. Стали доступны микроданные обследования за 2018, то есть рост и вес россиян со слов и по приборам можно сравнить в деталях, а в другой, легальной, соцсети, спросила Росстат, сколько же было весов. Но по-прежнему не знаю другие российские примеры подобного «технико-методического» перехода.

Хватит ли компетенций, чтобы стать безработным?

Ещё летом у коллег вышла статья о том, как переход регистрации потенциальных безработных на единую цифровую платформу (ЕЦП) снижает шансы получить статус безработного, а с ним – и пособия.

Лищук Е.Н., Капелюк С.Д. Легко ли стать безработным? // Экономика труда. 2022. Том 9. № 8. С. 1263–1280.

Наиболее распространенные причины обращения в государственные службы занятости – поиск подходящей работы и получение пособия по безработице. Для признания безработными необходимо стать на учет в ГСЗ, подав заявление на портале «Работа в России». Чтобы понять, «как это работает», Елена Лищук и Сергей Капелюк к данным Государственной инспекции труда (ГИТ) и отзывам о работе служб занятости, размещенным в справочнике 2ГИС, добавили результаты «автоэксперимента»: прошли регистрацию в государственной службе занятости в целях поиска подходящей работы, признания безработным с выплатой пособия.

Проблемы, с которыми они столкнулись при регистрации и заполнении заявления, о которых пишут в отзывах другие обратившиеся очень подогревает любопытство: как устроено, кто и каким образом проводит UX-research подобных платформ?

«В разделе «Мой кабинет» у соискателя отражены «Рекомендуемые вакансии». Наблюдение показало: во-первых, рекомендуемые вакансии не относятся к сфере деятельности соискателя. Предполагаем, что их отбор осуществляется искусственным интеллектом на основе навыков, указанных при составлении резюме. … система ИИ не учитывает сферу деятельности соискателя. Во-вторых, отмечена завышенная оценка процента соответствия предлагаемых вакансий пожеланиям резюме. Например, для соискателя в сфере образования предлагаются вакансии слесаря механосборочных работ (соответствие – 42%), слесаря аварийно-восстановительных работ (40%)».

В работе анализируются отзывы, размещенные на сайте flamp.ru с января 2020 по май 2022 г. по всем учреждениям Новосибирска, отнесенным в категорию «Службы занятости населения». При подаче отзыва необходимо указать оценку по шкале от 1 за 5. В 2020 г. средний балл составил 3,23; в 2021 г. снизился до 2,92; за начало 2022 г. – 2,80. С августа 2021 г. в отзывах начинают писать о сложностях, связанных с необходимостью регистрации на ЕЦП – вот так обнаруживается реальный момент перехода на использование ЕПЦ, хотя в Новосибирской области он должен был произойти не ранее 2022 г.

Из цитируемых отзывов: «… у меня были все документы, чтобы встать на учет. Но мне отказали в приеме, ссылаясь на какие-то постановления Правительства РФ … меня не приняли и отправили оформляться через сайт trudvsem.ru»; «Я снова прошу принять мои документы, мне отказывают и говорят, что пока не будет у них информации в какой-то системе, они делать ничего не собираются»; «Не смогли ответить, что мне делать, если нет интернета или я вообще не умею подавать заявления через интернет»; «Раньше они хотя бы помогали: регистрировали, назначали пособие. Сейчас ничего»; «Я объяснила: «У меня проблемы с интернетом», меня со скрипом зарегистрировали». [Однако проблемы с интернетом не мешают оставить отзыв на flamp.ru...]

«… процедура получения статуса безработного не только удлинилась до 11 дней, но и усложнилась. Наиболее уязвимыми являются лица с низкой компьютерной грамотностью и слабым владением техническими навыками. Это относится как к соискателям, так и специалистам ГСЗ».

Не считаю себя активным пользователем «Госуслуг», но при возможности выбирать между «Госуслугами» и идти куда-то ногами, выберу первое. В моём не очень богатом опыте обращения к «Госуслугам» ещё не затерялось изумление после участия в Переписи – 2020 (2021): как оказалось, я не просто заполнила переписные листы онлайн, а «воспользовались услугой "Участие в переписи населения"». И сочла тогда гениальным маркетинговым решением даже уплату штрафов превратить в услугу, оказанную государством. А сейчас и статья коллег, и другие обстоятельства подогрели любопытство к истории этого решения.

В далёком 2015 году в конкурсе Минкомсвязи на продвижение нового портала «Гоуслуг» победила «экспертная сеть Rocketmind», которая видела свою задачу не просто в продвижении:

«Новый бренд – это в каком-то смысле редизайн государства. Мы уходим от имперских метафор, канцелярской символики, гербов и символов власти. Также мы уходим от сложностей: человеку больше не нужно искать информацию о госуслугах в сети и долго в них разбираться. Госуслуги в новой версии становятся доступным и дружелюбным сервисом».

«…приучить граждан к мысли, что государство – не враг, не проблема и не трудность. Государство – это помощник. Государство на твоей стороне. Государство делает твою жизнь удобнее, чтобы ты мог заниматься более важными вещами».

Получилось?

Современные гайды, в том числе по коммуникационной политике от РТЛабс («Госуслуги – это мы») – здесь.

Приложением к тому 5 «Национальный состав и владение языками» переписи населения – 2020 (2021) выложен excel-файл «Варианты ответов населения на вопрос «Ваша национальная принадлежность»». Из 1654 содержательных строк. От «русских» с 105 540 390 упоминаний среди всех ответов до множества единичных, упомянутых только один раз. При этом «Прочих ответов о национальной принадлежности» – 109 891 (видимо, они совсем не о национальности). Дали ответ «без нации» 18 человек, «без национальной принадлежности» 21 756, «без национальности» – 200.

Масштабы «сибирской идентичности» как национальной:
Сибир 14
Сибирские казаки 13
Сибирские русские 4
Сибирские старожилы 1
Сибирские татары 6 125
Сибирь 8
Сибиряки 2 411
Сибиряки-ангарцы 1
Русские сибиряки 57.

Считают, что их национальная принадлежность «РФ» – 652 387 человек, «славяне» – 18 930 (не считая славян с различными прилагательными). Считают себя «советскими» 2 289 человек.

Три самых распространенных языка по численности владеющих: русский (134 319 233), английский (5 066 515) и татарский (3 261 155), но по численности использующих в повседневной жизни у этой тройки другой порядок: русский (132 317 159), татарский (2 917 685) и английский (1 600 971). Указали, что владеют языком программирования, 742 человека.

А сейчас про ВПН–2020 (2021) совсем без юмора

За десятилетие, по оценкам Росстата, в России домохозяйств стало больше почти на 12 млн (с 54,56 млн в 2010 до 66,06 млн в 2021), преимущественно за счет двукратного увеличения домохозяйств, состоящих из одного человека (с 14,02 млн в 2010 до 27,63 млн в 2021). Соответственно, доля домохозяйств одиночек выросла с 25,69% до 41,82%, а доля человек в таких домохозяйствах – с 9,95% до 18,91%. То есть, по мнению Росстата, каждый пятый россиян живёт как отдельная хозяйственная единица.

Только ни одно из обследований того же Росстата не показывает такого же стремительного роста одиночества за эти десять лет. И для меня этот скачок численности домохозяйств одиночек – один из самых обескураживающих результатов последней переписи. Во-первых, у нас при такой статистической картине семья как таковая ещё существует? Во-вторых, структура совокупности домохозяйств по доле домохозяйств разного размера включается в расчёт весовых коэффициентов при коррекции выборок основных обследований, проводимых Росстатом (а может, и всех, но не знаю это точно). Если ориентироваться на то, что показано как результат ВПН–2020 (2021), веса придётся менять кардинально, «в другую сторону».

Сегодня нечаянно, но с радостью узнала, что книга, о которой авторы говорили ещё два года назад, наконец-то в типографии. Теперь очень жду появления в интернет-магазинах:

Практики анализа качественных данных в социальных науках: учеб. пособие / отв. ред. Е. В. Полухина; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2023. 383 с.

"Учебное пособие отражает разнообразие способов анализа качественных данных — интервью, наблюдений, фотографий, онлайн-сообщений и проч. Практикующие социальные исследователи рассказывают о принципах работы и личном опыте применения таких методов, как нарративный, тематический, сетевой анализ, дискурс-анализ, обоснованная теория, качественный контент-анализ, текст-майнинг.
Книга состоит из трех взаимосвязанных разделов. В первом разделе читателю предлагается разобраться в специфике качественного анализа данных и сориентироваться в сложившемся методическом ландшафте. Во втором разделе авторы показывают особенности кодирования и обработки данных, демонстрируют специфику работы с различным программным обеспечением — ATLAS.ti, NVivo, Dedoose, Python и проч. В третьем разделе рассказывается о том, в каких форматах можно представить результаты качественного исследования. Каждая глава содержит объяснение ключевых понятий и одновременно показывает примеры и возможные алгоритмы работы с данными".

По ссылке доступен фрагмент с подробным содержанием и первой главой.

#проКниги

Заполняю форму заявителя научной тематики. Нужно выбрать «Приоритетное направление фундаментальных и поисковых научных исследований». Мой вариант, конечно, 5.2.1 Социология. Вторым шагом нужно выбрать «Раздел фундаментальных и поисковых исследований», уже с четырёхзначным кодом. А на третьем шаге «необходимо выбрать наиболее подходящее значение результата реализации Программы» также из предложенного списка.

Если ваш Раздел фундаментальных и поисковых исследований – это «5. 2.1. 3 Социальная динамика российского общества в условиях растущего разнообразия неравенств», то ваш выбор наиболее подходящих результатов реализации Программы – одно из двух (или два сразу):

«Организация сбора эмпирических данных о формировании образовательных и профессиональных траекторий молодежи (лонгитюдное исследование "Траектории в образовании и профессии"). Изучение тенденций и факторов формирования карьерно-образовательных траекторий в контексте культуры и неравенства».

«Разработка стратегии компенсации негативных эффектов разнообразных неравенств в образовании в условиях глобальных изменений».

Вы изучаете доходное или, наоборот, немонетарное экономическое неравенство? А оно не вписывается в представления какого-то научно-образовательного чиновника о растущем разнообразии неравенств. Будьте добры, изучайте образование.

Возможно, мне что-то показалось? Может, это какое-то местное творчество? Полгода назад не было этого третьего шага. Нет, не показалось: нашла новый шаблон для выбора направления научных исследований в открытом доступе на сайте другого вуза. То есть, из результатов уже выполненных НИОКР надёргали формулировок результатов и теперь по ним будут сверять, соответствует ли наше (и ваше) исследование приоритетам? Кстати, по всем направлениям, не только общественным.

Кто уже проходил через этот трёхшаговый выбор, можете объяснить, в чём смысл соответствовать чужим результатам? Кто автор такой нелепой конкретизации Программы фундаментальных научных исследований (которая в случае «растущего разнообразия неравенств» выглядит насмешкой)?