Зачем влюбленные придумывают друг для друга эти мерзкие пошлые прозвища? Это просто невыносимо!

+1.

Учитель и есть учитель. Если тебе неловко, можно ведь просто называть человека по имени, зачем придумывать какие-то прозвища?

Согласен.

…Ты правда согласен?

Да, я передумал. Мне даже нравится говорить: «Учитель, ты такой тугой», «Учитель, тебе нравится, как я тебя ебу?», «Учитель, ты такой влажный». Все-таки что-то в этом есть!

…

— Тебе хорошо?

— Хорошо… — Мо Жань чуть приоткрыл глаза. Во влажном взгляде ясно читались охватившие его смятение и замешательство.

Он наклонился над Чу Ваньнином, заключил его в кольцо своих сильных рук и прижал к кровати так, что они полностью переплелись телами в единое целое, буквально склеившись до пояса, в то время как нижняя часть Мо Жаня с каждым ударом затягивала их обоих все глубже в водоворот влажного жаркого безумия.

Обхватив рукой подбородок Чу Ваньнина, Мо Жань быстро нашел его рот, вовлекая в жадный страстный поцелуй и еще теснее переплетаясь с ним влажными и липкими губами и языками.

Ты хочешь съесть тофу?

Ээээ… н-нет...

А ты хочешь съесть тофу?

У меня аллергия на тофу!

Может, ты хочешь съесть тофу?

Что? (внезапно его лицо и уши покраснели) Эээ… я натурал! Я... я не буду есть тофу Учителя!

...О чем ты подумал? Иди в зал Цинтянь и поразмышляй о себе! Иди сейчас же! И с этого момента прекрати крутиться вокруг Мо Вэйюя! (в порыве гнева переворачивает стол)...

Израненный Цзинлун, тянущий за собой тяжелые кандалы, кандалы из секретов о запретном лекарстве, принял человеческий облик и приблизился к юному дракону.

Цзинлун взглянул на маленького ребенка, свернувшегося калачиком на ступеньках.

Он словно смотрел на самого себя сквозь годы отчаянных скитаний и мучительной борьбы.

Он протянул свою человеческую руку юному дракону.

В его глазах, точно в зеркалах, отразилась фигура ребенка.

Он сказал...

– Дьяволенок, разве не больно?