Проект выпустил обстоятельный рассказ о том, как Кремль манипулирует соцопросами (https://www.proekt.media/narrative/rating-putina/). Соцопросы были обречены изначально: Путин привык купаться в народной любви, и не хотел видеть неприятные цифры. Полстерская индустрия была обречена стать «карманной» кремлевской социологией.

Выводы кратко:

- новые опросы публикуются без сравнения со старыми данными;

- к оценке поддержке ЕР применялся повышающий, а коммунистов - понижающий поправочный коэффициент;

- к рейтингу Медведева в 2010 (тогда он сравнялся с Путиным) и даже к губернаторским Кремль относился с гигантской ревностью. Поэтому с 2018 Путина перестали сравнивать с другими политиками и задавать вопрос о готовности голосовать за него;

- постепенно в опросах ВЦИОМа и ФОМа становится все больше вопросов с подсказкой, наводящих респондента на «правильный» ответ;

- из опросов стали исчезать открытые вопросы, а закрытые даются с ограниченным набором предвзятых ответов;

- молодёжь в России не особо хочет войны, а обнуление сроков Путина и арест Навального считает самыми плохими событиями за последние годы, готовность голосовать за Путина в когорте 18-35 низкая. Путину обо всем этом не рассказывают, чтобы его не расстраивать;

- если задаёшь правильные вопросы и набор правильных ответов, то можно и цифры не рисовать;

- в последние месяцы многим пользователям страшно участвовать в соцопросах;

- на оккупированных территориях опросы проводятся в условиях полной зависимости населения от власти;

- сильно выросло число отказов от участия в опросах, мотив отказа - «я не хочу сесть»;

- данные «Левады» лояльным медиа (а другие запрещены) цитировать нельзя;

- YouTube не заблокировали благодаря тайным (!) соцопросам о частоте использования платформы;

- карманные социологи активно помогают Кремлю выстраивать альтернативную информационную повестку и программировать общественное мнение;

- не обошлось без коррупции.

Исследование «Ненатуральные числа» имеет подзаголовок «часть 2». Первая часть вышла год назад, она посвящена аналогичным играм со статистикой (https://www.proekt.media/narrative/dannye-rosstata/).

TWIMC: ЦИСР Берлин приглашает на семинар «Протестное искусство в городской среде»: Тбилиси, 20-26 августа (https://cisr-berlin.org/citizensart-lab). Гражданское участие, антивоенное движение, городское пространство.

Подаваться на участие могут те, кто находятся сейчас в Грузии, Армении, Польше и Германии (включая релоцировавшихся из Украины, Беларуси и России); 18-30 лет; приглашаются активисты и исследователи, занимающиеся городскими активистскими проектами и их исследующие.

Социолог Григорий Юдин в эфире нашего канала рассказал о состоянии и настроениях российского общества.

Самая главная вещь, которую нужно понимать про российское общество как политический субъект, - это то, что его не существует. Оно предельно атомизировано и деполитизировано. За последних двадцать два года идея коллективного солидарного действия в России полностью дискредитирована. Можно говорить о том, что в последнее время тенденция начала немного переламываться. И я думаю, что в этом одна из причин войны в Украине: мы видели появление низовых движений. Но в целом, если мы будем делать диагностику, то, конечно, идея солидарного действия дискредитирована предельно.

Думаю, что многие имели опыт попыток заговорить о политике в России. Я считаю, что лучший способ испортить вечеринку в России - это начать говорить о политике. Считается, что о политике говорят только дурачки. А заниматься нужно только тем, что человек может сам контролировать. А контролировать он может только собственную жизнь, карьеру, благосостояние, ипотеку. Все, что находится за пределами ближайшего круга, абсолютно бессмысленно. Любое утопическое мышление, любое воображение, любое проектирование немедленно становится предметом насмешки. Вопрос о том, как сделать общество лучше, выдает в человеке идиота. И все думают, что он что-то фундаментально не понимает про жизнь. Что он настолько наивен, что от него лучше держаться подальше. Такая ситуация приводит к тому, что события, подобные тем, которые мы переживаем сейчас, воспринимаются как что-то отстраненное.

Недавно Алексей Юсупов мне подсказал хороший термин: фатализм. Все происходящее, и не только сейчас, принимается в России с полным фатализмом. Нет разницы, нравится кому-то происходящее или нет. Никто же не идет протестовать против дождя на улице, хотя он может кому-то не нравиться. То же самое касается политических решений, которые принимает российское руководство. Они не относятся к области действий, которые подконтрольны человеку в России. Поэтому думать об этом не нужно и лучше от этого держаться подальше. А чтобы не испытывать когнитивный диссонанс, то лучше даже эти решения умеренно поддерживать.

В этом я вижу огромную политическую и моральную катастрофу. Она не в том, что россияне как-то чудовищно озверели - хотя такие люди, конечно, тоже есть, - а в том, что они полностью отказались от политическое ответственности. Мысль о том, что человек как-то может повлиять на судьбу своей страны, определить ее выбор, предельно чужда людям в России. Это создает феномен, когда любое решение, спущенное сверху, сопровождается аккламацией. Вождь принимает решение, а функция народа состоит в том, чтобы выдать этому решению аккламацию. Суть этого решения народ не интересует, он считает, что вождю виднее.

Важно отметить, что такое положение дел касается любого решения. Если бы Владимир Путин 24 февраля по некоторым соображениям безопасности объявил бы, что он признает отдельные районы Донецкой и Луганской области частью Украины, то уровень поддержки в российском обществе был бы ровно такой же, хотя немного бы поменялся состав поддерживающих. 23 февраля россияне не выходили на улицу и не требовали ввести войска в Украину. Никакого запроса на эту войну не было.

При этом стоит отметить, что значительная часть российского общества все же сопротивляется этой войне. Сопротивляется по-разному, не принимает ее внутренне. С учетом того, что Россия - большая страна, таких людей много миллионов.

Но мы хорошо знаем из политической истории, что люди способны на большие риски, даже на самопожертвование. Но для этого надо понимать, есть ли у человека какая-то дорога из точки А в точку Б. Массовые протесты в Хабаровске показали, что протест в России не решает ничего. Люди не понимают, зачем протестовать, если у этого нет последствий.

О том, как наличие пространства для политического действия повлияет на настроения российского общества, смотрите в полной версии нашей дискуссии.

Сергей Лукашевский, историк на организованной нашим тг-каналом дискуссии "Моя война“ - Как российское общество относится к своей ответственности за войну в Украине? рассказал о путях развития украинского и российского общества за последние двадцать лет и о информационном пузыре, в котором живут россияне.

Развилка, после которой украинское общество пошло одним путем, а российское - другим, имела место не в 2014 году, а, на мой взгляд, как минимум в 2003-2004 годах. Когда в Украине произошла первая оранжевая революция, а в России примерно в это же время была установлена полная монополия Кремля над властью и политическим процессом.

В 1990-е годы, когда демократические институты в России как-то работали, реакция общества на первую чеченскую войну была совершенно иной. Были и выступления, и нормальная работа прессы, и, в общем, общество совокупными усилиями заставило власть эту войну прекратить. Затем демократические институты были довольно быстро свернуты, и общество потеряло возможности опираться на какие-либо институциональные опции протеста.

Дело не в том, что протест связан с риском, хотя это, безусловно, важно. Дело в том, что в российском обществе отсутствует политическая солидарность, отсутствуют общественные структуры, которые бы давали каждому гражданину ощущение того, что если выйдет он, то рядом выйдут другие. Несколько лет назад Алексей Навальный попытался вопреки авторитарному режиму, вопреки репрессиям и давлению, создать какую-то политическую структуру в России. Но мы знаем, что эта структура уничтожена. Навальный пережил отравление и теперь находится в заключении. Вопрос даже не в той цене, которую этот храбрый человек заплатил за свое противостояние авторитарной власти, а в невозможности создавать в России какие-либо гражданские структуры.


В течение двадцати лет украинское общество крепло, в нем развивалось гражданское общество, а в России институциональная среда становилась все хуже и хуже. В тех небольших оазисах, где гражданские активисты имели возможность действовать, они достигали успеха. Тысячи человек, которые сразу, с 24 февраля, стали выходить на площади, протестуя против войны, - это та часть российского общества, которая выросла в оазисах другой политической культуры. Эта политическая культура - гуманистическая, она не приемлет политическое насилие, авторитаризм и отстаивает свободу. Но институциональных возможностей для оппозиционной деятельность сегодня в России нет. Есть только гражданская партизанская борьба. Кто-то тайно расклеивает листовки, активисты в отдельных точках пытаются отстаивать интересы граждан. Но в целом мы видим огромное пространство, полностью контролируемое Кремлем.

Люди живут в информационных пузырях. Самый большой информационный пузырь - это пузырь российского телевидения. Хотя в действительность интернет устроен точно также. Не все, кто сегодня предпочитают телевидению интернет, способны видеть и находить реальную и правдивую информацию о том, что происходит в Украине, какие действия совершают в Украине российские войска.

Даже если сейчас каким-то образом столкнуть среднего российского гражданина с подлинной информацией о событиях, то он скорее закроется от нее, поскольку он никаким образом не может на неё отреагировать. В действительности у людей есть некоторые базовые моральные ценности: убийство - это плохо, люди имеют право строить свою собственную жизнь и судьбу. Но когда для человека принять информацию как правдивую означает столкнуться с огромным путинским левиафаном, перед которым он не чувствует локти своих друзей и соседей, то он принимает решение уйти от этой информации и сделать вид, что он ничего не знает и что все хорошо.

О том, что думают про ответственность российского общества журналисты из Украины и Грузии, смотрите в полной версии нашей дискуссии.

Александр Кынев недавно хорошо написал о том, почему в ближайшей перспективе не надо ожидать от региональных элит подвигов ни при каких сценариях:

В условиях массовой замены губернаторов в 2016–2022 годах новыми назначенцами стали преимущественно варяги-"технократы". Минимизация личных и иных связей с пунктами назначения, "неотягощенность" внутрирегиональными обязательствами как политического, так и экономического свойства при реализации федеральной политики, вероятно, были ключевым соображением. Если в 2012–2015 годах из 26 новых назначенных губернаторов "варягов" было 38%, то в 2016–2020 годах из 80 назначенных в 66 регионах "варягами" были уже 71,3%. Среди действующих к началу июня 2022 года губернаторов-"варягов" 56,5%. Среди заместителей губернаторов последние годы доля варягов держится на уровне трети. В этой общей картине только отдельные губернаторы имеют значимый вес, чтобы "продавливать" нужных людей на все значимые для них посты.

Так что если ведомства напоминают слоёные пироги, то региональные власти напоминают винегрет из ставленников ведомств. Очевидно, что эта система не преследует никакой иной цели, кроме несменяемости центральной власти и исключения каких-либо внутренних заговоров. У региональных властей, как и у московских ведомств, при такой системе мало мотивации думать о регионах и проводить единую согласованную политику развития, ведь опасна любая самостоятельность. Эта система – болото, не на что опереться. Эта система не несет угрозы власти верхушки, но через неё крайне сложно организовать как массовое насилие, так и массовое сопротивление. В ней всё парализует друг друга, только первое лицо является основой каркаса. Только действительно экстремальные события, только катастрофическая неспособность системы реагировать на угрозы и вызовы могут сложившееся положение поколебать.

Константин Гаазе в Репаблике пишет, что метафорический кооператив "Озеро" с началом войны развалился: вместо опирающихся на патронажные сети "смотрящих", курирующих целые сектора экономики, возникает система, где люди подбираются по взглядам. Разделяющие идею, что надо вести с Западом войну на территории европейских соседей, а иначе конец света и всеобщая гибель. Идеологизация замещает патронажные сети, основанные на лояльности, силовики тоже омолаживаются, готовят много инициативных дел, а в них обвинения в коррупции будут умело смешаны с "подрывом устоев". Элита модернизации заменяется на элиты принуждения, которая сначала должна господствовать, и лишь потом - чем-то управлять, пишет КГ.

https://eusp.org/political-science В развитие дискуссии о том, является ли политология наукой и о ее методах. Те, кто хочет получить профессиональные знания и навыки в этой дисциплине, могут поступить на факультет политических наук Европейского университета в Санкт-Петербурге. Прием документов в магистратуру - до 22 июля. Для поступления необходимо быть бакалавром или специалистом (не обязательно по политологии) и представить набор документов, главный из которых - заявление о научных намерениях. Студенты, которые демонстрируют высокие результаты учебы, получают вполне достойную стипендию. Мои коллеги - ведущие российские специалисты (Григорий Голосов, Иван Курилла, Маргарита Завадская, Никита Ломагин и другие) - постараются научить Вас всему, что знают и умеют сами. И, как всегда, репост приветствуется

В продолжение одного офлайнового разговора. Сделал подборку литературы на тему эффективности сталинской экономики и ГУЛАГа как предельного примера ее реализации - все работы даны со ссылками на электронные версии, кроме двух первых, которые есть на LibGen'e.

- Hunter H., Szyrmer J.M. Faulty Foundations Soviet Economic Policies, 1928– 1940. Princeton University Press, 1992. [Есть в электронном виде на libgen.]

- The Economics of Forced Labor. The Soviet Gulag / Ed. by P. Gregory, V. Lazarev. Stanford: Hoover Institution Press Publication, 2003. [Есть в электронном виде на libgen.]

- «Экономика ГУЛАГа» - 3-й том семитомника История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х—первая половина 1950-х гг. Собрание документов: В 7 т. М.: РОССПЭН, 2004.

- ГУЛАГ: Экономика принудительного труда / Ред. Л. Бородкин, П. Грегори, О. Хлевнюк. М.: РОССПЭН, 2008.

- История сталинизма: Принудительный труд в СССР. Экономика, политика, память: Материалы международной научной конференции. Москва, 28-29 октября 2011 г. / Отв. ред.: Л. И. Бородкин, С. А. Красильников, О. В. Хлевнюк. — М. :РОССПЭН), 2013.

- Хлевнюк О., Горлицкий Й. Холодный мир: Сталин и завершение сталинской диктатуры. М.: РОССПЭН, 2011.

-- про системный кризис управленческой и экономической модели и специально неэффективность "великих строек коммунизма" см. главу "Кризис и его осознание" со стр. 165.

- Cheremukhin A., Golosov M., Guriev S., Tsyvinski A. Was Stalin Necessary for Russia’s Economic Development? 2013. NBER Working Paper No 19425.

-- пересказ по-русски на Republic'e.

- Markevich A., Harrison M. Great War, Civil War, and Recovery: Russia’s National Income, 1913 to 1928 // Journal of Economic History. 2011. No 71 (3). P. 672–703.

-- расширенный русский перевод статьи с приложениями (вышел отдельной книжкой: Андрей Маркевич, Марк Харрисон. Первая мировая война, Гражданская война и восстановление: национальный доход России в 1913—1928 гг. Авторизованный пер. с англ. Е. Артемовой. Москва: Мысль, 2013);

-- Константин Сонин об этой статье;

-- видеоинтервью с Харрисоном;

--- видеоинтервью с Маркевичем.

Разговор с замечательным грузинским журналистом Гелой Васадзе.
Таймкод:
00:00 санкции не подействовали?
02:50 три группы санкций: заморозка активов, экспорт, импорт
03.50 отказ от российских сырьевых товаров ведет к росту цен
06:47 запрет импорта - технологии, промышленные товары и потребительские товары
12:00 главный вопрос - эффективность соблюдения санкционного режима
15:30 инфраструктура для обхода санкций - локальная экосистема России
17:25 торговая война между Казахстаном и Россией
19:30 аннексированная Беларусь
21:40 насколько выгоден ЕАЭС сейчас
27:00 памперсы и электронные системы наведения - почувствуйте разницу
29:50 надежды на Китай, БРИКС и мультиполярный мир
34:30 что делать с нефтью
36:00 нефть и газ: 40-60% бюджета, но технологии важнее
39:00 тема нефти и зеленой повестки - pro и contra
40:20 форс-мажор для Европы не форс-мажор для Штатов
42:20 можно ли торговать с плохими парнями
48:30 Крыма и Донбасса не было бы, если бы вовремя обратили внимание на права человека внутри России
50:00 проблема редкоземельных металлов
53:30 прямая аналогия с Крымской войной
57:00 во время войны никто с противником не торгует

Разговор на "Свободе" с Сергеем Медведевым, Дмитрием Орешкиным и Глебом Павловским (еще июньский) про глобальную изоляцию России - в экономике, образовании, науке.

Еще в "Свободе" - замечательная беседа Михаила Эпштейна с Александром Генисом. Несколько цитат из нее:

Онтоцид, убиение бытия, геноцид и экоцид – убиение народа и природы, жизненной среды, что тоже сейчас происходит в Украине. Тактика выжженной земли иногда проводится отступающей армией, чтобы не дать возможности агрессору использовать захваченные ресурсы. Но и такая тактика запрещена международными нормами ведения войны. А в данном случае тактика выжженной земли применяется нападающей армией, которая маниакально опустошает украинскую территорию как таковую, превращает в руины целые города. Это противоречит не только международному праву, но и прагматике войны. Даже нацистская Германия старалась не разрушать больше того, что было необходимо для военной победы, чтобы впоследствии оккупировать эти земли с пользой для дальнейшего развития. Нынешний агрессор превосходит рекорды фашизма середины ХХ века по деструктивности военных действий.

Политические цели трудно понять в отрыве от некоторых метафизических интуиций. Мне кажется, есть несколько предпосылок, которые приводят современную российскую власть в состояние одержимости, включающей возможность уничтожения человечества.

Первая – это уникальное богатство и ощущение вседозволенности, которое эта власть приобрела за два предыдущих десятилетия. Известна такая антитеза: ворюга или кровопийца; но одно не исключает другого. Когда ты столько наворовал, когда чуть ли не полмира находится у тебя в кармане, возникает пресыщение и искушение дальнейшего шага: от иметь — к быть или не быть. Это легко понять, если вспомнить Достоевского и его сверхпресыщенных персонажей типа Ставрогина или Свидригайлова, которые кончают самоубийством. Есть доля вместимости для человеческого духа, осваивающего земные сокровища, где-то ему хочется метафизически переступить эту последнюю черту, испытать себя на краю небытия.

Вторая мотивация – это пандемия, которая стерла границы между жизнью и смертью, обнажила хрупкость бытия и приблизила смерть к каждому смертному, в том числе к суверену. Выяснилось, что при всем всемогуществе смерть – хозяйка в его доме, а сам он может отобрать у нее эту роль, лишь угрожая миру ядерным оружием. Желание возместить за унижение, перенесенное во время пандемии, оправдать свой страх, видимый всем, возможно, тоже побуждает к тому, чтобы принять столь активную позицию в отношении конца человечества.

​​История Немцова - это история свободы в России

Разговор о книге Михаила Фишмана “Преемник”

14 июля, четверг, в 19.00 (московское время)

Постсоветская история России неотделима от истории жизни Бориса Немцова: он оказался участником и свидетелем главных событий истории страны. Это позволило Михаилу Фишману рассказать историю Немцова, показывая через нее ключевые повороты и развилки в истории России последних 30 лет. Разобрав историю Немцова, можно понять, что случилось со страной: из этого исходил Фишман, чью книгу “Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом”, недавно выпустило издательство Corpus. Жизнь Немцова стала историей борьбы за свободную и демократическую Россию.

Эта борьба закончилась неудачей. Но она не была предрешена: после распада СССР Россия попала в полосу турбулентности, когда институты еще не были сформированы, и роль личности была крайне высока. Пространство для политической деятельности в 1990-е было огромным. Потом оно постепенно сужалось. Немцов всегда чувствовал главные проблемы общества, борьба вокруг которых делает возможной политику. Поэтому в 1990-х он выступал за “народный капитализм” и боролся против чеченских войн, в 2000-х разоблачал коррупцию и авторитаризм Путина, а в 2014 боролся против войны с Украиной. И в 2015 стал одной из первых жертв этой войны. Был ли у Немцова шанс изменить судьбу страны?

В дискуссии участвуют:

— Михаил Фишман, журналист, телеведущий “Дождя”, автор книги “Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом”, автор телеграм-канала Фишман/Fishman;

— Евгения Альбац, The New Times;

— Сергей Медведев, профессор Свободного Университета;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.

Разговор организован телеграм-каналом «О стране и мире». Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на Zoom в день мероприятия.

Материалы к разговору:

‣Фрагменты книги на сайтах Полит.ру, Форбс, Медуза.

‣Михаил Фишман о том, как Борис Немцов боролся против войны.

‣Борис Немцов стал жертвой войны Путина с Украиной: разговор Михаила Фишмана и Дмитрия Колезева;

‣Ольга Романова. Фишман о стране и Немцове;

‣Михаил Фишман о внутренней свободе Бориса Немцова;

‣Михаил Фишман в программе “Дилетант”: история Бориса Немцова;

‣Преемник и другие. Книги о том, как Россия стала путинской.

Специальный мульт, чтобы потом никто не мог сказать «ой, я не знал», «нам не рассказывали», «нас обманули». Сохраню тут - https://www.youtube.com/watch?v=s-GLAIY4DXA&t=0s

Недавно в Дискуссионном клубе "Транспаренси Интернэшнл" (@ti_russia) состоялось обсуждение ситуации в российском здравоохранении. Несколько тезисов из расшифровки на сайте "Рефорум":

Фёдор Катасонов, педиатр, популяризатор доказательной медицины, автор книги «Федиатрия. Нетревожный подход к ребенку», автор телеграм-каналов «Федиатрия», «Федиатр и Чудинка»

В 90-х не было даже антибиотиков, а расходники кипятили. Российская государственная медицина это пережила, и сейчас много надежды на то, что она продолжит функционировать в прежнем режиме с некоторыми поправками. Могу сравнить её с автоматом Калашникова – довольно скверное качество, но при этом высокая надёжность и дешевизна. Как говорит один мой коллега, что мертво – умереть не может.

Санкции обычно не касаются здравоохранения. Серьёзные мощные фирмы, которые поставляют критически важные лекарства, никуда не ушли. Недавний дефицит лекарств был связан с паническим спросом, сейчас поставщики пытаются находить обходные пути для поставок, возможности есть – просто сроки удлиняются и сильно увеличивается стоимость. Остальное можно будет заменить, возможно, с потерей качества, но оно и так было не очень.

Я слышал, что назначения на УЗИ уже идут через заведующих: начали учитывать амортизацию. Будем тянуть срок жизни оборудования, как кубинцы продлевают век своих автомобилей 50-х годов: ничего другого в стране нет. Но с учётом опыта 90-х наша государственная медицина, повторюсь, может это пережить.

Полина Звездина, главный редактор объединённой редакции «Фармацевтический вестник», «Медицинский вестник» и журнала «Аптекарь»:

По поводу техники и того, что нас ждёт, если мы не перестанем ссориться со всем миром, есть хорошая история: спецборт Минздрава АН-74 не первый год не летает, потому что его украинские запчасти давно износились.

Я настроена более пессимистично, чем Фёдор. Да, текущие исследования свернули очень немногие фармакомпании, ибо негуманно оставлять людей без терапии, которую они уже получают. Но новых исследований они не начинают и прекращают инвестиции, в том числе маркетинговые. А когда в стране прекращаются клинические исследования, это означает прекращение регистрации инновационных препаратов. Это жизни, которых мы можем лишиться.

Федор Катасонов:

...Здравоохранение в России находится не в тех руках. Обучением, сертифицированием и контролем работы профессионалов занимается российское государство. Это должны делать профессиональные сообщества, заинтересованные в уровне своих членов. Хочешь зваться кардиологом – надо пройти в этом сообществе экзамен на кардиолога. У чиновников такой заинтересованности нет.

Оксана Станевич, медицинский консультант, исследователь волонтёрского проекта Likarnya Online (BIONABU), защитник прав пациентов

Мы переживаем очень сильный откат назад.
В России нет аппарата для оценки качества оказываемой помощи. Ни в одной клинике нет отдельного отделения, которое занималось бы только тем, что анализировало её ошибки. После 24 февраля стало понятно, что этого инструмента и не будет.

Пациенты с хроническими инфекциями – ВИЧ, гепатитами - столкнулись с тем, что препараты, которые они раньше могли купить, стали им практически недоступны и по наличию, и по цене. Покупают лекарства от ВИЧ не только люди, которые хотят препараты получше, чем те, что выдаются бесплатно. Это и те, кто не имеет права на получение бесплатной терапии: эмигранты без документов, в том числе беженцы нынешней войны. Они долго не могут получить удостоверение личности, а значит, и препараты. Мы получим всплеск ВИЧ-инфекции, которая не будет лечиться из-за отсутствия документов или денег.

Анастасия Лапунова, аналитик «Трансперенси Интернешнл — Россия»:

Большинство закупок последних двух лет были у единственного поставщика, их объёмы постоянно росли под предлогом ЧС. Многая информация при таких закупках нам недоступна – плюс с января поставщикам разрешили не публиковать обоснование минимальной цены лекарств. После 24 февраля может быть ещё больше закупок по ЧС.

Российский авторитарный режим опирается на пропаганду, страх (репрессии) и экономические стимулы. Если бы не война, его шансы сохраниться были бы очень высоки. Несколько тезисов из лекции политолога Михаила Турченко (экс-ЕУ, университет Хельсинки, 12/07/2022), в Тбилиси (Emigration for Action - https://news.1rj.ru/str/emigrationforaction):

1. Пропаганда работает. Исследований, показывающих это, мало ( Adena M. et al., 2015): где в 1930-х стояли вышки германского радио, там национал-социалисты получили больше голосов. После 1933 пропаганда тоже влияла на поведение людей - распространенность радио коррелирует с ростом числа членов НСДАП и с антисемитскими настроениями (через письма в газету).

2. (Peisakhin L., Rozenas A., 2018) установили влияние российской ТВ-пропаганды на электоральное поведение на прилегающих к России территориях Украины после 2014: голосование за пророссийские партии.

3. Венгрия, конец 1980-х, курс на евроинтеграцию, демонтаж колючей проволоки на границе с Австрией. Начался миграционный кризис: много восточных немцев поехало в Западную Германию через Венгрию и Австрию. (Glassel C., Paula K.. 2020): с 1989 пропаганда ГДР, уверявшая, что миграционного кризиса нет, не работала: у людей была альтернативная картинка. И она работала на снижение легитимности режима. Поэтому режим заинтересован в информационной монополии.

4. В России (Enikolopov R., 2011) наличие НТВ как информационной альтернативы в 1999 сильно влияло на избирателей: поддержка ЕР снижалась на 8-9%. Если бы не НТВ, ЕР получила бы информационную монополию уже в 1999.

5. Пропаганда влияет (Shirikov A., 2021) и на поляризацию: поддёргивающие Путина и получающие инфу из гос-СМИ больше верят пропаганде; с людьми, получающими информацию из других источников, они почти не контактируют.

6. Пропаганда ведёт к массовым убийствам (Yanagizawa-Drott D., 2014): радио 7 холмов стимулировало геноцид в Руанде. 90 тыс смертей на совести радио (консервативная оценка).

7. Репрессии работают (Young L.E., 2019, 2020): политика страха (на примере Зимбабве) имеет успех. Лабораторный эксперимент, направленный на воспоминание о страшном случае в прошлом, показал: испытавшие сильный страх имели сильно пониженную готовность к протестной активности. Страх в результате столкновения с политическим насилием сильно снижает готовность к риску и представление о готовности к риску других людей.

8. Кто проводит репрессии? (Scharpf A., Glassel C., 2020, 2022), изучая репрессии в Аргентине, показали, что в батальон, занимавшийся репрессиями, попали неудачники военных академий. Те, кто застревают на позициях ниже среднего уровня, готовые к грязной работе.

9. Кроме пропаганды и страха, авторитарные режимы опираются на экономическое благополучие и стимулы (Rosenfeld B., 2017): большой средний класс, если он работает на государство, не будет способствовать демократии. В России 40% занятых бюджетники, и средний класс готов протестовать намного меньше, чем средний класс, занятый в частном секторе. И демократические ценности у него слабые.

10. Авторитарные режимы заканчиваются заговором, путчем или массовыми протестами (Kendall-Taylor A., Frantz E., 2014, 2022). Если диктатор умирает в офисе, авторитарный режим сохраняется. В России протесты невозможны из-за пропаганды и страха, это же делает невозможным военный и внутриэлитный переворот. Поэтому шансы российского режима на выживание очень высоки.

11. Новый фактор - война, она делает ситуацию менее предсказуемой.

Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге,   в эфире нашего канала рассказал о своей новой книге «Как государство богатеет: путеводитель по исторической социологии».

Много лет назад я задумался о том, почему Россия отстает, почему у нас проблемы в экономике. Ни один раз были разрушительные революции и авторитарные режимы. Также меня интересовало, можно ли считать Россию нормальной страной или она какое-то исключение из нормального мира. Когда я задумался об этих проблемах, то стал изучать российскую историю, экономику и, в частности, стал читать одну за другой книги, в которых российские авторы на протяжении примерно двухсот лет объясняли, что происходит со страной. Когда я прочитал большое количество таких текстов, я написал книгу, которая вышла в 2018 году. Она называется "Особый путь России. От Достоевского до Кончаловского". Стоит отметить, что теории российских авторов, которые я прочитал, привели меня в ужас. Мы имели и имеем огромное количество концепций, совершенно неправильно объясняющих, что происходит с Россией.   

Далее я решил рассказать читателям о том, какие теории и авторов нужно читать, чтобы ответить на вопросы: почему одни страны богатые, а другие бедные, в одних странах происходят разрушительные революции, а другие мягко проходят через историю без больших потерь, почему распадаются империи, почему в одних странах большая дифференциация между богатыми и бедными, а в других странах эти различия сглажены. Конечно, многие знают книгу экономистов Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона, которая так и называется «Почему одни страны богатые, а другие бедные». В своей работе я сделал обзор и этой известной книги. Но важнее другие обзоры большого количества неизвестных широкому читателю теорий. 

Они неизвестны по двум причинам. Первая причина состоит в том, что это не попсовые, а серьезные научные теории. Иногда они написаны простым языком, иногда довольно сложным. Например, читать Дугласа Норта нелегко, а Пола Кеннеди - приятно. Эти работы бывают и по 800 страниц, а иногда, как в случае с Иммануилом Валлерстайном или Майклом Манном, это четырехтомники, и каждый практически по тысяче страниц. Понятно, что лишь немногие читатели решатся на серьезное штудирование этих текстов. Вторая причина, по которой у нас этих авторов мало знают, состоит в следующем. Западные исследователи - это почти всегда люди очень образованные. Они знают несколько иностранных языков обычно французский, испанский, немецкий, кроме английского, который у них, как правило, родной. В целом все эти исторические социологи не имеют никакого отношения к исследованию России. Русским языком они не владеют, хотя полиглоты и четыре-пять языков знают. Поэтому, когда мы читаем книги этих авторов, то мы либо анализа России вообще не обнаруживаем, либо этот анализ не подробный. Иногда этот анализ может быть очень значимым. Например, очень важно, как Россию вписывает в мировую историю Чарльз Тилли. Однако, иногда анализ бывает несколько курьезным. Например, Дипак Лал, индиец по происхождению и американец по месту работы, написал несколько страниц о России, как о православной цивилизации, которые без слез читать невозможно.  В любом случае, как бы эти авторы не вставляли Россию в свои концепции, о ней там сказано всегда очень мало. 

Если мы хотим понять, как развивается Россия, каковы наши проблемы, как они возникли и что нас может ожидать в дальнейшем, то нам скорее надо читать классику, чем халтурные поделки, которые написаны формально о России, но реально не содержат серьезного анализа возможностей и прошлого нашей страны. Я решил взять на себя работу по написанию такой книги, которая в виде путеводителя, представила бы российскому читателю современную историко-социологическую науку.      

О том, подвержен ли распад империй, по мнению Дмитрия Травина, каким-то единым закономерностям, смотрите в нашей дискуссии.

Война растет из страха

Война была бы невозможна без многолетних внутренних репрессий - политики страха. Об этом очень хорошо сказал Александр Черкасов из "Мемориала" на конференции в поддержку Азата Мифтахова (доклад опубликовала "Новая"). Несколько тезисов:

Политические репрессии в России - одно из условий войны. Государство, грубо и массово нарушающее права человека внутри своих национальных границ, рано или поздно становится угрозой миру и международной безопасности.

Страх провоцируется политическим террором - убийствами и отравлениями политиков, активистов, журналистов. Эти убийства накладывают отпечаток на все общество. Тысячи исчезнувших в Чечне противников кадыровского режима - и в Чечне "стабильность и порядок".

Поэтому сейчас судят тех, кто выступает против войны. Черкасов, как это делал в последних докладах ОВД-Инфо, подчеркивает, что административные дела, по которым задерживают людей, становятся прологом к уголовным. Как и в позднесоветские годы, власть пытается решить проблему контроля над социумом не прибегая к массовым репрессиям.

Было найдено решение: в 1959 году была введена система «профилактики», при которой на одного осужденного «за политику» по уголовной статье приходилось около ста человек «профилактированных», подвергнутых репрессиям внесудебным, административным, неофициальным, — но с очевидной угрозой репрессий уголовных в случае продолжения деятельности. В выстроенной за последние годы машине репрессий просматривается похожая логика ("посадив немногих, контролировать всех").

Несколько штрафов. 15 или 30 суток ареста. Затем уголовная ответственность (законы военного времени сократили этот путь). Административка - это та же "профилактика", а в случае продолжения деятельности (еще раз выйдешь на улицу или выскажешься против войну) - уголовка. Муниципальным депутатам - уголовка почти сразу.

При этом решения по административным делам используются как доказательства для последующего уголовного осуждения: суды конвейерным способом штампуют решения по сфабрикованным в полиции протоколам, но далее эти решения учитываются, как полноценные доказательства: действует «административная преюдиция».

Уже на этапе "профилактики" задержанные подвергаются пыткам, с ними обращаются образом, унижающим человеческое достоинство уже на этапе следствия и дознания. Политические репрессии стали в России важнейшим методом управления социумом, «социальной инженерии». В том числе (а сейчас — прежде всего) способом подавления антивоенного движения.

Новый выпуск подкаста русской службы The Moscow Times «После Путина» — о том, как сделать реальностью «позитивные экономические сценарии».

Наш гость — Олег Ицхоки, экономист, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и бывший преподаватель Принстонского университета. Вот о чем мы с ним поговорили:

— Почему даже остановка войны не обеспечит России возвращения к нормальной экономике.
— «У олигархов нельзя просто все отобрать?» Как справедливо перераспределить ресурсы.
— Какие преимущества есть у российской экономики уже сейчас?
— Почему счастливое население — более ценный ресурс, чем полезные ископаемые. 

Где послушать подкаст:

Apple Podcasts: https://clck.ru/gjzHe
Google Podcasts: https://clck.ru/hLcwQ
YouTube: https://youtu.be/SSIAs_DwzF4
CastBox: https://clck.ru/gwGqg
Яндекс.Музыка: https://clck.ru/gwJAQ
Другие платформы: https://podcast.ru/1622370694

За несколько недель до 24 февраля этот текст попросила меня написать Оксана Баулина. Мы много разговаривали в конце 2021 - начале 2022. Оксана была очень вдохновлена работой в Инсайдере, придумывала множество тем. За пару недель до войны я сдал текст о том, как власть подчинила себе университеты. Оксана быстро подготовила текст к публикации, но в те дни все больше следили за перемещениями войск у украинских границ, текст подвис.

Потом война. Оксана стала писать репортажи. А спустя месяц после начала войны погибла в Киеве. Российская власть убивает и тех, кто ушел от нее достаточно далеко. Между тем я забыл про этот текст, а Инсайдер - нет. Изрядно дополненный последними событиями текст вышел - вот он. Несколько тезисов:

Желание «отрегулировать» образование ощутимо росло у правительства на протяжении 2010-х годов. Политические лидеры, Владимир Путин и его друзья, постепенно старели, вместе с тем уровень поддержки режима в когорте 18-25-летних молодых людей «околостуденческого» возраста ощутимо снижался. Речь даже не об активных участниках или организаторах протеста. Самое неприятное для режима, что оппозиционная политическая повестка созвучна настроениям 20-летних этически и эстетически. Она современна и звучит на их языке в отличие от архаичной смысловой повестки Кремля, которая апеллирует к идеям, ценностям и ментальным навыкам скорее намного более старшего поколения. Ощутимо стареющий, все более замкнутый авторитарный политический режим не может предложить «детям и внукам» ни внятной стратегии социальной мобильности, ни позитивного и мирного образа будущего.
.............
Большая группа исследователей и преподавателей ведущих университетов покинула Россию после начала войны. Одновременно на работу остающихся накладываются все более жесткие ограничения. Требуются молчаливые профессора и студенты. Они не должны критиковать власть и тем более выражать свою позицию на политических акциях. «Как только содержится какая-то критика в правовом анализе — так ты уже пытаешься влиять на государственные решения, — говорила в декабре 2021 судья Конституционного суда в отставке, профессор НИУ ВШЭ Тамара Морщакова, комментируя уход из ВШЭ известного юриста, федерального судьи в отставке Сергея Пашина. — Это у нас, как известно, объявлено политической деятельностью».
.......................
Цель кураторов образования и науки не в том, чтобы не пустить конкретных ученых или разгромить конкретный университет. Им нужно, чтобы профессора и студенты «не мутили воду», «не создавали проблем», не производили противников режима. Единственный вариант, при котором это возможно, — отказ от встраивания России в мировую науку и укрепление «туземной». Той самой, что исследует «духовные основы суверенитета», а философов и социологов читает не в оригинале, а по учебникам российских авторов. Ровно так были выстроены социально-гуманитарные науки в СССР, и ничто не мешает сделать это еще раз.
..................
Арест ректора РАНХиГС Владимира Мау может быть связан с его неготовностью, подобно Кузьминову и Кудрину, «закрыть проект» и полностью начать играть по правилам, которые навязываются кураторами из ФСБ. Мягкий и вкрадчивый, Мау делал очень многое, о чем его просили. Даже слишком многое. Но он старался «не сдавать своих» — до сих пор в РАХиГС и Шанинке работает довольно много преподавателей и исследователей, которых из-за антивоенных и антидиктаторских взглядов ФСБ предпочитала бы там не видеть. Политический режим вошел в стадию, когда «лояльность с фигой в кармане» перестала его устраивать – нужно полное слияние с госполитикой.
Очевидно, это сулит университетам годы несвободы и железобетонный занавес между «туземной» и мировой наукой. Не может быть свободных университетов в несвободной стране. А для мужественных ученых, остающихся в России, но отстаивающих свое право на позицию, ближайшие годы будут очень тяжелыми.

Читая замечательную книгу Михаила Фишмана «Преемник», подумал, что, возможно, последняя возможность мирного прощания России с имперским прошлым была пропущена все-таки не в 1989, а в 1993-94 гг.

Если бы после расстрела парламента Ельцин, как обещал, сохранил бы президентские выборы-1994, и, отказавшись от участия в них, отправил бы на выборы любимца всей страны, молодого нижегородского губернатора Бориса Немцова. Леволиберальные настроения («народный капитализм») могли помочь ему победить и сделать переход к рынку менее болезненным (в книге хорошо описаны тогдашние разногласия Немцова с Гайдаром и отличия нижегородской модели 92-96 от российской), меньше был бы и ресентимент.

Ненависть к коррупции и демократичность помогли бы остановить непрерывное в 1992-99 гг сползание страны в авторитаризм. А устойчивые антивоенные настроения сделали бы невозможными первую и вторую Чеченские войны.

В 19.00 сегодня обсуждаем книгу Михаила с Евгенией Альбац и Сергеем Медведевым. Трансляция (и впоследствии запись) будет тут - https://youtu.be/zAmFhu0okCM.

​​Наш старший брат?

Разговор с китаистом Александром Габуевым

19 июля, вторник, в 19.00 (московское время)

Китай до последнего не верил, что Россия начнет войну в Украине - настолько этот шаг противоречит российским национальным интересам. Китайские аналитики ожидали, как максимум, локальной эскалации на Донбассе, и сильно беспокоились, чтобы она не совпала с Олимпиадой в Пекине. На примере России Китай видит, что даже большая экономика не может считать себя устойчивой к санкционному давлению.

Теперь Китай стремится дистанцироваться от конфликта, но считает его выгодным для себя. С 2010-х годов США видят в продолжении роста китайской экономики экзистенциальный вызов для себя и постепенно наращивают ограничения на торговлю и инвестиции с Китаем. Война в Украине дает Китаю паузу, ведь вести торговую войну на много фронтов сразу западные страны не могут. Россия интересна Китаю в первую очередь как поставщик сырьевых товаров, особенно на фоне возможного увеличения санкций против него самого.

Надежды на безоговорочную поддержку России Китаем быстро растаяли. Говоря о беспрецедентной дружбе с Москвой, Пекин действует осторожно и преследует собственные интересы. Он очень охотно ведет с Россией торговлю товарами, не подпадающими под санкции, но санкции скрупулезно соблюдает. Как будет в новых условиях Китай сотрудничать с Россией, если война и автаркия затянутся? Будет ли Китай выстраивать специальную инфраструктуру для торговли с Россией, как он это делает с Ираном? Станет ли Китай основным поставщиком технологической продукции в Россию? Возможен ли вообще альянс крупных развивающихся стран, недовольных “западным диктатом” в мировой политике? И почему в целом Китай скорее поддерживает Россию и в новой внешнеполитической ситуации?

В дискуссии участвуют:

— Александр Габуев, старший исследователь Фонда Карнеги за международный мир, старший советник Albright Stonebridge Group, автор телеграм-канала;

— Сергей Лукашевский, главный редактор телеграм-канала “О стране и мире”;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.

Разговор организован телеграм-каналом «О стране и мире». Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на Zoom в день мероприятия.

Материалы к разговору:

‣А.Габуев о том, протянул ли Китай руку помощи России весной 2022.

‣А.Габуев о перспективах дружбы с КНР против санкций.

‣Китай большой - ему видней.

‣А.Габуев о том, какие выводы делают в Пекине из войны России против Украины.

‣J.Dempsey, A.Gabuev, R.Gottemoeller, K. Sadjadpour, A.J. Tellis. The Spectacular Rise of the “Bad Boys” of NATO During the Ukraine Crisis.

‣А.Габуев. Санкционная депрессия.

Михаил Фишман, журналист, телеведущий “Дождя”, автор книги “Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом”, на организованной нашим тг-каналом разговоре о его книге рассказал о народном капитализме, конфликте вокруг Связьинвеста и последствиях переезда Немцова в Москву.

Народный капитализм Немцова в Нижнем Новгороде стал моделью для всей России. Программа народного капитализма - это программа правительства младореформаторов 1997 года. В начале правительство Чубайса и Немцова в 1997 году пыталось ее реализовывать, потом правительство Кириенко в 1998 году, но они ничего не успели сделать. Даже программа Грефа начала нулевых является продолжением программы народного капитализма. 
Несмотря на то, что Нижний Новгород при Немцове был в передовиках реформ и прогресса, уровень жизни в городе был не принципиально выше, чем в соседних областях. Невозможно в одной отдельно взятой области построить народный капитализм, когда вокруг существует то ли олигархический капитализм, то ли постсоветский госкапитализм. С 1993 по 1995 годы в Нижнем Новгороде было много программ по разным направлениям. И дело было не в том, что люди стали жить лучше, а в том, что у них было другое самоощущение от жизни. У них была надежда, что они живут в городе, который является центром притяжения всего лучшего в стране.
Когда я писал книгу, то большое внимание уделил 1997 году, короткому вице-премьерству Немцова и приватизации Связьинвеста. Я поговорил со всеми участниками событий со всех сторон. Когда я с Верой Кричевской делал фильм “Очень свободный человек”, то я считал, что это была борьба реформаторов с олигархами. Реформаторы хотели установить честные правила игры, а олигархи этому сопротивлялись. Сейчас я бы говорил о головокружении от успехов после выборов 1996 года, которое поселилось в головах у всех участников этих событий и стало причиной конфликта, который их всех похоронил. В этой истории неправильно говорить о правых и виноватых. Она имеет более сложный сюжет. Немцов в этот период был в команде Чубайса, поддерживал ее всей душой, стоял за честные правила игры. Стоит отметить, что он был сторонним участником этих событий, он наблюдал извне, хоть и был в правительстве. При этом, конечно, он активно защищал правительство, Чубайса, себя и боролся с Гусинским и Березовским. Он был идеологическим мотором, но не он принимал решения.
Мне кажется считать, что Связьинвест подорвал карьеру Немцова и путь развития страны неверно. Это упрощенное понимание. Хотя атмосфера этой драки имела негативные последствия. У Немцова еще до Связьинвеста был огромный конфликт вокруг Газпрома с Березовским. Для Березовского этот конфликт был неожиданным. Сейчас мы понимаем, что он сыграл большую роль в том, чтобы Немцов оказался в правительстве. 
Сам факт переезда в правительство в Москве также повлиял на карьеру Немцова. Его звезда ярко сияла, потому что он не нес ответственности за экономическое положение в стране, в отличие от правительства. Далее Доренко включил свою пушку в августе 1997 года. Еще дело в немцовской наивности, бесшабашности и самоуверенности. Он не представлял, что такое московский двор, бюрократия, правительство, интриги. Немцов ехал в Москву как преемник. Он привык, что его этот статус защищает. Но это оказалось не так. Думаю, что через лет пятнадцать повзрослевший и помудревший Немцов вел бы себя иначе во многих ситуациях. Это, конечно, не значит, что он бы отдал Газпром Березовскому, но на тактическом уровне он бы мог поступать по-другому. 
Потом времена поменялись, и образ молодого демократа и антибюрократа Немцова, с которым он пришел в политику в конце 1980-х начале 1990-х годов, уже не был популярен среди граждан. В почете снова были крепкие хозяйственники, военные. В обществе появился ресентимент и ностальгия.  
Об образе демократа, к которому Борис Немцов вернулся в последние десять лет своей жизни, смотрите в полной версии нашей дискуссии.