На сайте "Теплицы" -- отличное интервью с неуехавшей художницей Алисой Горшениной. Несколько цитат:

Мне кажется, что все-таки кто-то должен остаться в России и делать что-то здесь. Если все уедут, то никакой надежды не будет. 

Пространство вокруг меня пустеет — от этого страшно и грустно, и будто бы некая ответственность все больше ложится на меня, я так ощущаю. Раз я осталась, то должна больше успеть сделать, пока не посадили или сама не уехала.

Я подмечаю мелочи. Почти все мое окружение против войны, в городе стали пропадать все эти Z на баннерах и машинах, которые появились в начале войны. Я специально езжу по городу, чтобы смотреть на баннеры, и сегодня не увидела ни одного. Еще возле моего дома было большое граффити с бабушкой с советским флагом и солдатами. Потом кто-то разрисовал поверх граффити, испортили, затем стали восстанавливать изначальную картинку, недавно всю стену закрасили серым. Сейчас на этой стене герб Нижнего Тагила в честь 300-летия города. Кажется, что у людей пропала инициатива или они начали задаваться вопросами и замечать, что то, что происходит, не круто.

На тагильских новостных порталах уже пошли разговоры, что продукты дорожают, а премии будут перечислять на нужды обороны и прочее. Может быть, в людях что-то просыпается. Конечно, поддержка есть в каждом городе, но есть и те, кто начал менять мнение.

Вначале мне казалось, что если все мы, художники и художницы, вместе с кураторами и всем сообществом, объединимся и скажем, что мы против войны, то нас услышат. Потом я вспомнила, что голос культуры в нашей стране ничего не значит. У нас нет веса. Я не чувствую себя частью движения, а только делаю то, что делаю, потому что не могу иначе. Я не могу своим искусством остановить войну. Как это — вот я сшила платье, вышла на одиночный пикет и война прекратилась? Конечно, нет. Но маленькие вещи, сделанные многими-многими людьми, могут изменить действительность. Правда, я не знаю, сколько должно быть голосов, чтобы что-то менять. Может быть, это должна быть вся страна?

Мое сообщение с закончившейся на днях летней школы "Затмение" -- о том, как Япония более 55 раз пыталась извиниться перед Кореей за сделанное в годы WWII (и пока не преуспела).

Осенний сезон разговоров в "Стране и мире" через час начинает Михаил Эпштейн, замечательный философ и филолог. Я очень люблю книги Михаила (вот последняя -- "Первопонятия"), а многие его прочтения русскоязычных текстов -- кажутся прозрениями. Трансляция и запись будет тут с 17 часов по московскому времени, а чтобы попасть в зум, надо зарегистрироваться.

Процитирую тут заметку о демоническом образе Руси у Гоголя (подробнее здесь):

Самый страшный персонаж "Мертвых душ"

В "Мертвых душах", согласно сложившемуся канону, Гоголь собрал все самые злостные пороки, которыми страдала Россия, — им противостоит живая душа самой России, какой она предстает в лирических отступлениях.

Кто же олицетворяет эти пороки? Сладкий мечтатель Манилов, готовый со всеми дружить и обнять весь мир? Лихой кутила и задира Ноздрев? Коробочка — опасливая, но гостеприимная? Ворчун Собакевич — побранит-побранит да поросенком и закусит и мирно захрапит? Плюшкин — скупец, который прибирает каждую кроху, но никого не обкрадывает?

И это всё — пороки? В этих «прорехах на человечестве» нет ни зла, ни ненависти. В сравнении с теми человеческими типами, которых нам пришлось узнать в XX-ХХI вв., все они какие-то трогательно-беззащитные и их пороки — как вредные привычки у детей, без сознательной злой воли. Это мир до Достоевского и Салтыкова-Щедрина, до Свидригайлова, Ставрогина и Иудушки Головлева. Никаких ужасов, чернухи, никакого сладострастного мучительства. «Мертвые души» — это не только не ад, это самый светлый круг чистилища, куда попадают добропорядочные, но скучные, вялые, ленивые, не работающие над собой души, позволяющие привычкам пошлого быта собой овладеть. [...]

Есть только один поистине бесовский образ в «Мертвых душах», образ глубоко женственный и ведьмовский, напоминающий панночку в «Вии», — и действительно, наполненный явными и скрытыми цитатами из демонических повестей Гоголя. Именно к этому образу обращает Гоголь свои мучительные вопросы: «Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают и стремятся в душу и вьются около моего сердца? Русь! чего же ты хочешь от меня? [...]»

Вчитайтесь — и вы сразу расслышите мотивы и интонацию ранних повестей Гоголя. Где-то уже сияла перед нами эта заколдованная красота. «Такая страшная, сверкающая красота! <…> В самом деле, резкая красота усопшей казалась страшною» («Вий»). И порою самому читателю, как Хоме Бруту, вдруг хочется воскликнуть… «—Ведьма! — вскрикнул он не своим голосом, отвел глаза в сторону, побледнел весь и стал читать свои молитвы».

Здесь, в образе Руси, дан тот же образ бесовского прельщения, которые упорно проходит у Гоголя по всем страницам его инфернальной прозы: неподвижный взгляд, который пронизывает насквозь и цепенит, не позволяет тронуться с места.
«Но отчего же вдруг стал он недвижим, с разинутым ртом, не смея пошевелиться <…>? В облаке перед ним светилось чье-то чудное лицо. <…> Чем далее, выяснивалось больше и вперило неподвижные очи. <…> Непреодолимый ужас напал на него. А незнакомая дивная голова сквозь облако так же неподвижно глядела на него… острые очи не отрывались от него» («Страшная месть»).

[...] Перекличка двух произведений почти дословная [...] Человек перед лицом ведьмы или колдуна не может ни сдвинуться с места, ни вымолвить слова. И оба эти мотива повторяются в предстоянии автора перед обращенными к нему очами Руси:
"…Зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?.. "

Зачарованный этой страшной силой, Гоголь впоследствии только все открещивался от нее, отмалчивался и отмаливался, как его собственный герой — художник Чартков в «Портрете», обреченный даже в святых лицах воспроизводить навеки его поразивший демонический взгляд. [...] Чудная даль, Русь! А между тем она с «неестественной властью» продолжала вперяться в него все тем же сверкающим взглядом… И мысль его ОНЕМЕЛА.

Михаил Эпштейн, философ, филолог, культуролог, профессор университета Эмори (Атланта), на организованной нашим тг-каналом дискуссии рассказал о  господстве идеологий собственного превосходства и смерти в российской политике, а также о хтонической роли земли в сознании россиян.

Культура склонна противопоставлять себя цивилизации. Сначала возникает молодая культура, которая живет органикой, интуицией, прозрением и вдохновением. Потом она постепенно остывает и превращается в цивилизацию. В ней начинают господствовать наука, техника, комфорт, общественный порядок. Россия хочет оставаться культурой. Русская культура подогревает себя идеей иррационального и именно ей предначертанного пути, который должен стать авангардом всего человечества. Пути в сферу грез, фантазий, утопий. 

В нынешней российской политике нет ни идей, ни идеологии, кроме идеологии собственного превосходства и идеологии смерти. Она говорит: Мы умрем и уничтожим весь мир, потому что нам не нужен мир, в котором Россия не господствует. Путин сказал когда-то: Зачем нам мир, в котором нет России. Он это сказал тогда, когда объяснял, как Крым оказался в родной гавани и что он был готов применить ядерное оружие, если последует сопротивление Запада. Это означало, что если Крым не станет частью России, то ему такой мир не нужен. 

Мне кажется, что суть фашизма в том, что он признает хтонизм. Хтонизм - это религия земли. Земля - это самое священное. Вспоминаю, как какую-то женщину в Красноярске спросили о том, не жалко ли ей ее сыновей, которые могут погибнуть на войне в Украине. Она ответила, что ей их не жалко. А главное, чтобы родная земля расширялась. Эта женщина чувствует землю частью своей плоти больше, чем своих сыновей. Для нее земля - это нечто священное, это то, что ее породило. Это хтонический миф о том, что люди - порождение земли.

Например, Индия сейчас самое большое государство по народонаселению в мире. По территории она гораздо меньше, чем Россия. В Индии заполняют свою землю, работают и трудятся на ней. А для России, которая внутри запустела, очень важно раздвигать просторы земли ради раздвижения просторов земли. Ни культивировать, ни возделывать, ни строить города, ни прокладывать дороги, а раздвигать само пространство. Это территориальное проклятье. Когда так много пространства, что справиться с ним невозможно и остается только его бесконечно раздвигать. 

В России отношение к пространству и земле не такое, как в других странах. Интересно, что частотный анализ проповедей высшего священства Русской православной церкви показывает, что имя Христа практически не упоминается. Они часто говорят: родина, отечество, земля, Россия. Это похоже на языческую религию. Земли, которые Россия присваивает, тоже становятся запустелыми. Никаких чудес ни в Абхазии, ни в Южной Осетии, ни в Крыму не появилось. Для России важно символически овладеть землей, даже путем насилия, но не вкладываться в нее впоследствии.  

В 1990 году я написал эссе “О Россиях”. Тогда мне виделось, что отпадут не только союзные республики. Что Россия, следуя тенденции к дезинтеграции, вернется к началам Руси. Россия возникла как сообщество княжество и республик, которые были разными по своему укладу. Считаю, что говорить о раздробленности Руси неправильно. Раздробленность предполагает, что изначально было нечто цельное, а его не было. Для Руси естественным состоянием были многоукладность и многогосударственность. Все территории Руси объединились благодаря Орде. А из недр Орды уже возникло Московское царство, которое подчинило себе другие княжества.     

О том, как по мнению Михаила Эпштейна выглядела бы Россия, если бы она вернулась в доордынское время, смотрите в полной версии нашей дискуссии

Удивительным образом война привела к расцвету русскоязычных медиа-в-изгнании. Делать их, оторвавшись от "почвы", очень непросто, -- но ведь получается же! Вот подборка из "Черты":

- Оксана Мороз о языке вражды: Отсутствие критической оптики <...> вполне укладывается в совокупность типичных реакций на сильный стресс: бей, беги, замри или сдавайся. Увы, но в таком состоянии люди не могут участвовать в диалоге. Если ты бьешь — это агрессия, тот же hate speech, если бежишь — это уход из любой коммуникации, если замираешь или тем более сдаешься — становишься объектом любых манипуляций;

- Три украинки и россиянка, разыскивающие пропавших на войне людей;

- Жанна Черненко об уязвимости беженок;

- Александр, ненец-оленевод, едет на войну из-за долгов и безысходности, считает, что убийство человека -- меньший грех, чем убийство животного;

- Настя Красильникова о женском опыте войны;

- о насилии против медиков;

- Илья Шаблинский о перспективе возвращения смертной казни;

- как ФСБ преследует подростков за терроризм (в основном через ею же устроенные провокации), и как их семьи это переживают;

- история девушки из Дагестана, сбежавшей от семьи к свободе;

- история про то, как родители судятся за солдатские "гробовые".

Материалы к разговору о вине и ответственности. Слайды для дискуссии на недавней школе фонда Науманна: микроантология высказываний последних месяцев. Авторы каждого высказывания подписаны внизу (иногда занимает несколько слайдов)

Еще один отрывок из выступления Михаила Эпштейна, философа, филолога, культуролога, профессора университета Эмори. На организованной нашим тг-каналом дискуссии он рассказал о важности категории пространства в российском дискурсе.

В 1990 году я написал эссе “О Россиях”. Тогда я подумал, что возможен возврат в доордынское время, что может возникнуть многорусская федерация по типу Европейского союза. Я видел ее как союз русских земель, в который войдут, конечно, и новые составные части, например, Сибирь, Урал, Поволжье. Именно такие образования смогут найти общий язык с миром. Потому что Россия в ее текущих географических контурах, не может вести равноправный разговор с Эстонией, Польшей, Германией. Если Россия сохранит свою текущую территориальную и государственную идентичность, то она не сможет отказаться от того, чтобы быть империей.

Если в войне с Украиной Россия потерпит поражение и ее центр ослабнет, то возрастет самостоятельность периферии. Она не будет зависеть от центра как грабителя с одной стороны, а с другой - распределителя местных доходов. Могут возникнуть Московская Русь, Питерская Русь, Ярославо-Владимирская Русь, Воронежско-Липецкая Русь. Каждая из них будет вносить свой посильный вклад в пространство от Владивостока до Пскова. В тоже время сохраняя центробежное притяжение к тем цивилизациям, которые их окружают. К Японии, Китаю, Западной Европе или исламскому миру. 

Мыслитель Владимир Соловьев провозглашал всемирную теократию, союз русского царя и папы римского, а потом начала глумиться над своей вселенской утопией. Таким всемирным способом приходит только антихрист. Сегодняшняя идеология евразийства - это как раз идеология антихриста. Вселенскость и космополитизм звучат страшно провинциально. Мне самому не чужды такие чувства. Я сам родился и жил на задворках западного культурного мира. Я также, как и Мандельштам в Воронеже, ощущал тоску по мировой культуре. Но я считаю, что нельзя собирать и воплощать мировую культуру из Воронежа или Москвы. Разговоры о космизме и вселенском призвании России должны быть прекращены на 300 лет. Чтобы не подпускать близко имперский дух. В любой претензии на всемирное значение есть элемент фашизма.  

России надо перестать мыслить категориями пространства. Есть закон, который проявляется в истории России. Когда она обрастает пространством, она останавливается во времени. Как только в результате неудачных Россия теряет пространство, она начинает бурно развиваться. Например, реформы Александра II как результат поражения в Крымской войне. После поражения в Японской войне также были реформы. Россия постепенно начала вставать на путь конституционной демократии, возникла Дума. После неудачной кампании в Афганистане была Перестройка. Когда в 1990 году отдали территории Восточной Европы и союзных республик, Россия стала самой динамичной страной в мире. России нужно успевать за временем, а не расползаться по карте. Надо смотреть на свое дело, выполнять свою роль, быть скромным в своих притязаниях к миру, не говорить от имени всего мира.

В 1990 году, когда страна была на подъеме, горбачевская Россия устремлялась в будущее. Казалось, что возможно извлечь из российского социума религиозное сознание с культом самопожертвования и жертвоприношения детей некой абстрактной родине. Что импульс, который был дан гласностью, Перестройкой, потребностью обновления и новым мышлением может вывести Россию на новый уровень. А сейчас боюсь, что только горечь поражения может извлечь из российского общества одновременно и комплекс неполноценности и манию величия.  

О том, возможно ли переосмысление классических текстов русской литературы и поиск в них новых опор после окончания войны, смотрите в полной версии нашей дискуссии.

Женя Альбац уехала, и вот этот сильный текст (https://newtimes.ru/articles/detail/220243) составлен из ее прощальных московских разговоров:

Другой собеседник разговор начал практически с заявления: «Избрание президентом страны отставного офицера КГБ было ошибкой, такого больше никогда не должно повториться». Согласились, только лучше бы это осознание пришло 22 года назад.  С третьим мы говорили на балконе и практически в обнимку. Четвёртый, опасаясь, что чекисты запишут, предложил для встречи ресторанчик в паре десятков километров от Москвы. Пятый несколько раз повторил, что «общество совершенно не отрефлексировало применение «Новичка» против оппонентов» — очевидно ужас, что ручка двери твоего роскошного дворца или автомобиля может быть намазана военным нервно-паралитическим веществом — этот страх многих из высшей российской номенклатуры не оставляет ни на минуту. Пятый сокрушался по поводу того, что не может пользоваться личным самолетом.

​​Мыслепреступления и язык в мире Оруэлла

Разговор с социальным антропологом Александрой Архиповой

8 сентября, четверг, в 19.00 (московское время)

В 2022 мы оказались в мире Джорджа Оруэлла. Это повлияло на то, как люди общаются друг с другом, как они это делают “в присутствии власти”, когда любое высказывание может стать поводом для санкций, как власть коммуницирует с людьми, и за что она их наказывает. “Неправильные мысли” о войне наказываются по административной статье, как дискредитация армии, а “неправильные факты” (“фейки”) – уголовной статьей. Административных дел пока примерно в 20 раз больше, чем уголовных, но в последнее время уголовные преследования нарастают.

Эзопов язык – это инструмент сопротивления, система шифровок и иносказаний, к которой прибегают те, кто опасается репрессий со стороны власти. Его цель – обмануть цензора и не подпасть под санкции, хитрым способом обменявшись мыслями со “своим” читателем. Наоборот, новояз – факт насилия. К нему прибегает в публичных высказываниях власть, обманывая слушателя и читателя (например, называет взрывы “хлопками”). Как военное время и усиление российского авторитаризма изменили язык и формат публичных высказываний? Как в разговорах, страшилках, легендах и анекдотах отразились представления населения о происходящем?

В дискуссии участвуют:

— Александра Архипова, социальный антрополог, фольклорист, автор телеграм-канала “(Не)занимательная антропология”, автор и соавтор книг “Опасные вещи: городские легенды и страхи в СССР”, “Анекдоты о Сталине”, “Штирлиц шел по коридору: как мы придумываем анекдоты”, “Радио ББС, птица Обломинго и другие игры в современном фольклоре”, “Фетиш и табу: антропология денег в России”; “Сваренный шаман, лживая рабыня и другие: задачи по культурной антропологии, фольклористике и социолингвистике”;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала @EventsAndTexts.

Разговор организован телеграм-каналом «О стране и мире». Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Материалы к разговору:

➤ Какие легенды появились у россиян на фоне войны, почему они их распространяют и как пропагандисты используют это в своих целях: интервью с А.Архиповой.

➤ А.Архипова о новоязе-2022.

➤ А.Архипова об эзоповом языке.

➤ А.Архипова и Б.Иомдин о языках войны.

➤ А.Архипова о том, как и зачем фиксировать новую реальность.

➤ А.Архипова. Почему в России пишут доносы за антивоенную позицию?

➤ А.Архипова о страшилках войны.

Много хороших книжек в лонг-листе грушинской социологической премии. Очень большое представительство фонда "Хамовники":

"Археология русской смерти" Мохова;

"(Не)случайный разговор о смерти" Рогозина и Ипатовой;

"Социальная структура провинциального общества" Плюснина;

"Сбои и поломки" исследование труда фабричных рабочих Пинчук;

"Этнография туфты" Давыдова и Абрамовой про заказные учебные работы;

"Метод длинного стола" Штейнберга -- о качественных исследованиях;

А.Куманьков о войне XXI века;

коллективный сборник "Родительство 2.0";

книга о Борисе Фирсове,

а в разделе переводов -- "Бредовая работа" Гребера и др.

Как можно встретиться с собственным отражением 200 лет спустя

Городской планировщик Гавриил Малышев сделал замечательное исследование обломка почти исчезнувшей цивилизации -- русских духоборов в Грузии (надеюсь, поклонники "русского мира" не читают мой канал и не придут в Грузию их "спасать"). Они были сосланы сюда за пацифизм 200 лет назад. Русские противники войны давно проторили дорогу в Грузию, и теперь противники войны встречаются со своим отражением.

Духоборы -- протестанты из южно-русских и украинских губерний, отказавшиеся от насилия и воинской службы, селившиеся автономно и гонимые государством как укрыватели дезертиров. Выслал их в малозаселенный горный край Николай I. Запрет смешанных браков позволил духоборам сохранить традиции, но культурно-экономический обмен с грузинами и армянами был за эти два века огромным.

К концу XIX века протестантская этика сделала духоборов крупными фермерами, а государство пыталось достать их воинской повинностью и здесь. Тогда при поддержке Льва Толстого многие духоборы уехали в Канаду. После распада СССР многие вернулись в Россию, но лет 15 назад в горных деревнях еще жило порядка 700 духоборов. Перед войной с Грузией из-за истерии в российских медиа уехали еще около 500, и сейчас осталось всего 40 семей.

Отлично иллюстрированное исследование Гавриила касается истории и современного состояния Духобории, подробно описывает планировку и архитектуру их деревень. А еще на его сайте можно найти интересные статьи о современной российской архитектуре и московской реновации.

Несколько цитат:

Духоборы идентифицируют себя именно как грузинские русские, они в целом довольны грузинским государством, отмечают хорошую медицинскую и социальную инфраструктуру, дороги, отсутствие кумовства и коррупции. Нам, россиянам, было удивительно слышать комплиментарные отзывы о власти от бабушек в деревнях, вместо стандартного в России тропа про “все развалили, а раньше было лучше”. Тем не менее, русских в деревнях удручает их этническое одиночество: они чувствуют себя последними представителями уходящей культуры.

=====

Что еще могут дать духоборы экспатам, помимо столь важных востребованности и чувства дома? Это знание, что можно жить в Грузии и оставаться русскими. Можно одновременно уважать грузинскую культуру, но и сохранять свою. Оказывается, не нужно избавляться от русской идентичности, стыдливо скрывать свое происхождение и дистанцироваться от него: ведь русский мир — это не Путин, не война и не Российская Федерация. Русский мир — это наличники, Лев Толстой, это деревенские избы и хаты, это многовековая традиция пацифизма и сопротивления авторитарному государству. Чтобы жить и творить в Грузии, вовсе не обязательно становиться грузином. Духоборы могут научить экспатов оставаться самими собой.

Российские мигранты новой волны больше всего доверяют тем россиянам, кто также покинул Россию. Такая солидарность редка для российской миграции. Это и многое другое удалось узнать благодаря опросу, проведенному в марте 2022 года (результаты см. тут и здесь). Его использовали десятки медиа, от Медузы до Fortune.

Коллаборация университетов и проект OK Russians проводят вторую волну панельного исследования, в котором продолжают изучать положение российских эмигрантов новой волны. Пожалуйста заполните анкету, если вы уехали из России после 24 февраля. Вы также можете пройти опрос, если уехали раньше, только собираетесь уехать или уже вернулись.

Организаторы опроса будут признательны, если вы поделитесь ссылкой с вашими уехавшими знакомыми (например, в закрытых телеграм каналах). Важно: Оставленные данные не хранятся в России и будут использованы только в обобщённом виде.

Мой друг Илья Венявкин запускает очень полезный и недорогой воркшоп -- про то, как разговаривать с теми, с кем важно, но, казалось бы, невозможно (особенно после начала войны) разговаривать без метания стульев и тухлых помидоров.

Невозможность диалога с оппонентами — самая больная проблема нашего общества на протяжении последнего полувека. Вместо попытки договориться, понять другого, найти компромисс мы видим реальную или виртуальную драку, а в пределе — войну, попытку уничтожить (переделать, переубедить, перевоспитать) человека, который мыслит не так, как вы. Но есть ситуации, когда договориться надо непременно, а как это сделать — непонятно. Воркшоп Ильи помогает в решении этой задачи.

Это соломинка для тех, кто отчаялся в возможности разговора с близкими после начала войны (но хочет, чтобы диалог продолжался). И для тех, кто по работе связан с совсем невыносимыми, казалось бы людьми (но с ними нужно продолжить общение). Илья -- опытнейший дизайнер, соавтор и продюссер множества интерактивных образовательных программ, часть из которых перечислена на его сайте, а вместе мы в последние лет 8 делали множество дебатных студенческих школ для фонда Гайдара, школы Инлиберти и фонда Науманна.

Призраки Госпитального вала: архив проглоченных чувств

Ярость, стыд, бессилие -- вытесненные чувства после 24/02. Этот фильм Ивана Неткачева их документирует. Чужие дневники, вытесненные аффекты, страх за любимых, невозможность быть с любимыми: слова слабости и нежности назло войне, некрополитике, некроархиву.

Это видео — часть большого проекта, который называется «Архив беззубой ярости и беспомощной нежности». В нем две линии повествования. Первая линия — путешествие по видеоигре, в которой разбросаны фрагменты дневников, написанных после 24 февраля. Разрушенная больница, железнодорожные пути: непережитые аффекты разбросаны по городу-призраку. Вторая линия — путешествие по Госпитальному валу и прилегающим улицам в Google Maps: личная коллекция воспоминаний, которые не выходит ни забыть, ни вспомнить до конца.

Текст читают Маша Виноградова, Соня Вишневская и Катя Дагкесаманская. Дневники Маши Абдуллаевой, Лизы Гангард, Пелагеи Щеглинской и Г. К. (и Ивана).

Канал Ивана в телеграме: beyondmeaning

Несколько любопытных заметок из Рефорума:

1) фрагменты нашего разговора с Ильей Матвеевым и Евгением Рощиным об имперском реваншизме;

2) Марси Шор о том, как взгляд на историю под углом "виновен / не виновен" мешает принять ответственность. С замечательными историями о "расщеплении сознания" при коллаборации с тоталитаризмом. Сейчас в РФ много таких расщепленных, в тч в расширенном правительстве -- едва ли не весь экономический блок;

3) Наталья Баранова из "Теплицы" и Анна Ривина (Насилию.нет, "Лабиринт") о женском антивоенном сопротивлении, активизме и помощи женщинам, уехавшим от войны;

4) доклад Василия Гатова о том, как может быть реформировано среднее, начальное и дошкольное образование: "В современной России в управлении образованием на всех уровнях сконцентрировались самые консервативные, самые заскорузлые силы в стране. Для будущей России наследие путинского периода в образовании настолько омерзительно и неприемлемо, что всю конструкцию придётся придумывать, разрабатывать и строить практически с нуля".

В 19 по московскому времени начинаем разговор с прекрасным филологом и социальным антропологом Александрой Архиповой (ее канал). Трансляция (и потом запись) будет тут. Чтобы попасть в зум, надо зарегистрироваться.

Говорить будем про кого-за-что-преследуют, про эзопов язык (уклонение от власти), новояз (инструмент власти), доносы, военные легенды-анекдоты-страшилки и про школьную пропаганду.

В качестве приманки -- несколько политических анекдотов от Саши:

***
Русский народ качает права с 1861 года.
Скачано 3%.

***
Путин:
- Пишите срочно статью.
Симоньян:
- На каком языке?
Путин:
- Иврите.
Симоньян:
- Да это понятно, а на каком языке писать-то?

***
— Рабинович, мы прибыли, чтобы вас арестовать за оскорбление российской армии.
— Но я не оскорблял российскую армию.
— Рабинович, не задерживайте. Быстро оскорбляйте и поехали с нами.

Детское издательство "Белая Ворона" опубликовало книгу "Политика. То, о чем взрослые тебе не рассказывают", к которой я приложил руку. Это мощно иллюстрированный перевод с польского, отвечающий на базовые вопросы: откуда берется власть? зачем интересоваться политикой? откуда берутся правила, по которым живут люди в странах? можно ли бунтовать против власти разного типа - семейной, школьной, государственной? как управлялись древние, и как управляются современные государства? как проводятся избирательные кампании, и нужно ли выполнять предвыборные обещания?

В общем, в книге ставятся серьезные вопросы, а обсуждаются они с огромным чувством юмора и с прекрасными иллюстрациями. Очень рекомендую! Ознакомительный фрагмент тут.

Как заканчиваются империи

Еще слайды с летней школы "Затмение" про недавнюю имперскую историю на примере Португалии -- Анголы) Этот кейс интересен несколькими чертами:

1) Португалия первая из империй пришла в Африку и последней из нее ушла. Ушла совсем недавно, 50 лет еще не прошло.

2) среди империй XIX-XX вв. Португалия оказалась лучшим колонистом. Она была наиболее "человеколюбивой": первая отказалась от использования рабов, веротерпимость, попытки избегать сегрегации и продвигать местных на административные должности и в армию, поощрение смешанных браков, строительство инфраструктуры за счет ресурсов метрополии.

3) Попытка Португалии удержать за собой Анголу и Мозамбик привела к краху многолетнего авторитарного режима в самой Португалии. После революции роз Португалия уверенно встала на путь демократизации.

4) Ангола после обретения независимости прошла через тяжелейшие годы гражданской войны (почти 30 лет!), беспримерные жертвы, разорение всего хозяйства, а потом поймала все прелести сырьевого проклятья, рентной экономики, отсутствия институтов и кадров для них, коррупции и т.д.

В более широком контексте поражает, что

1) всего 80 лет назад 90% территории Африки контролировали европейские империи;

2) всего 130-150 лет назад величие "нормальной" европейской империи основывалось на величине ее владений в "третьем мире";

3) доктрине The White Man's Burden всего 120 лет: цивилизационная миссия белого человека -- взвалить на себя тяготы, способствующие движению отсталых народов к культурному, социальному и экономическому процветанию;

4) условием движения по пути прогресса полагался отказ "отсталых народов" от своей культуры, ментальных навыков, способа жизни и тд; ассимиляция считалась благой целью;

5) в полном соответствии с грэберовской теорией налоги использовались для закрепощения населения колоний (по мере отмены рабства);

6) при этом "отсталые народы" часто вызывали у "белого человека" физическое отвращение как грязные. Отсюда биополитика, вплоть до распространения средств личной гигиены.

В целом можно придти в состояние отчаяния, ужаса и отвращения, посмотрев на идеи, казавшиеся вполне естественными лучшей части человечества еще на рубеже 19-20 вв. И тем более в предыдущие века. Европейцы к африканцам на протяжении нескольких столетий относились даже хуже, чем к евреям. "Трудных страниц" истории еще бесконечное количество -- это чуть ли не вся история.

Пиар войны провалился

Внутренняя пиар-кампания с обоснованием войны закончилась фиаско, поэтому к середине лета накал пропаганды был существенно понижен. К такому выводу пришла исследовательская группа из Максима Алюкова (London King's College), Марии Куниловской (ун-т Вулвергемптона) и Андрея Семенова (ЦСИПИ). Их исследование доступно тут, на страничке есть pdf на русском и англ языках.

Ключевые выводы:

1. Несмотря на полный госконтроль над медиа-пространством, соцсетями и новостными агрегаторами, несмотря на уголовное наказание за публичное несогласие с войной система масс-медиа испытывает большие трудности с навязыванием официального взгляда на войну. Общество говорит о войне намного больше, чем госТВ.

2. На ТВ сюжеты, посвященные войне, достигли пика на рубеже февраля-марта. Затем уровень пропаганды оставался высоким, но по сравнению с пиком сократился почти в 2 раза.
 
3. Поначалу госпропаганда говорила о "денацификации" и "демилитаризации", о недопущении расширения НАТО и защите жителей Донбасса как о целях войны. Но эти цели "не вошли в резонанс с общественным мнением", и госпропаганда была фактически вынуждена от них отказаться. Если разговоров о войне на госТВ к августу стало примерно вдвое меньше, чем на пике, то упоминаний "денацификации" и Донбасса -- примерно в 4-6 раз. "Демилитаризация" вообще ушла из повестки.

4. Хотя весной госпропаганда много говорила о "дискредитации", "дезинформации" и "фейках", распространяемых недоброжелателями России, ей не удалось убедить общественное мнение в необходимости цензуры и блокировок. Сторонников и противников дальнейшего ограничения свободы слова примерно поровну, обход блокировок не считается чем-то предосудительным. 

5. ГосСМИ пытаются представить войну как спецоперацию; в общественном мнении сохраняется понимание того, что это война. О "демилитаризации" и "денацификации" соцсети молчат. Однако общественное мнение более восприимчиво к разговорам о "внутренних врагах".
 
6. Госпропаганда, адаптируясь к этому, пытается апроприировать словарь российской оппозиции. Она говорит об "экономической" и "информационной" войнах, и о "кризисе" на Западе. Слова-перевертыши нужны пропаганде, чтобы отобрать у своих оппонентов возможность описания происходящего в России.

А как дивно шли бы в эти дни референдумы на оккупированных территориях, совмещённые с российскими выборами! С перегруппировкой избирательных урн, с утратой управляемости урн и комиссий и тд

Журналист Максим Трудолюбов пишет о России как эпицентре катастрофы.

У украинцев и Украины, которые несут на своих плечах основную тяжесть борьбы со смертью, есть надежда выстоять и восстановиться, потому что у них есть осознание правоты, национальный подъем и поддержка союзников и партнеров. Сейчас эта надежда укрепилась, но пока это только просвет.

У Беларуси есть общество, осознавшее себя обществом, которое в основном (насколько можно понять) не поддерживает войну и есть правитель, продавший душу черту за сохранение жизни и, частично, власти. В силу моральной ясности у Беларуси тоже есть надежда, хотя никакого просвета пока нет.

Гравитация медленной катастрофы, в которую методично ведут Россию ее лидеры, распространяется и на Европу, и на Африку, частично, наверное, и на Азию, но там у большинства тоже есть ясность - в их случае политическая и экономическая. Они понимают, что делать. Есть ли надежда в эпицентре катастрофы?

Наталья Зубаревич сравнивала Россию с динозавром - в том смысле, что сигнал долго идет до мозга, и так-то не очень большого сравнительно с телом. Трудно себе представить, что до "элиты" не дошло, что дело плохо. Кто-то из них думает, что Путин совершил ошибку, кто-то понимает, что преступление. Так или иначе, а они решили плыть на этом корабле в апокалипсис.

Сторонники войны уверены, что им нечего терять, а технократы уверены, что умеют чинить пробоины. Некоторые открыто пребывают в черной иронии, как директор телевидения Эрнст, который обещает народу сериал с мертвыми актерами в главных ролях, т.е. зомбоящик в буквальном смысле. Я не сразу поверил, что это правда, но это правда.

Коллапсы обществ и культур не бывают мгновенными. Только в кино выжившие после всеобщей катастрофы бродят по земле в поисках еды и отбиваются от зомби. Это мир полной ясности - вот живые, а вот зомби.

Настоящие катастрофы бывают длительными, даже если у них есть даты, как, например, у крушения западной Римской империи. В эпицентре все непонятно и начало краха многие его свидетели не видят.

Молчаливое российское население в значительной своей части уже живет в постапокалиптическом мире - в мире, где государства уже нет, где есть натуральное хозяйство, гаражная экономика, опора на самых близких и недоверие к кому-либо за пределами узкого круга знакомых. Даже и зомби тут есть - начальники, повторяющие последние фразы, услышанные перед смертью (см. речи Путина, телеграм Медведева, выступления Миронова).

Кстати, еще раз, - странно всерьез разбирать, как это делают многие независимые российские медиа, высказывания российских чиновников и политиков. Ведь в мире живых еще есть, что освещать и что анализировать. Можно выбирать, на что смотреть, что изучать и кого слушать. Да и вообще можно выбирать - жить после смерти или все-таки до. Тут нужно додумать, впрочем