Как заканчиваются империи

Еще слайды с летней школы "Затмение" про недавнюю имперскую историю на примере Португалии -- Анголы) Этот кейс интересен несколькими чертами:

1) Португалия первая из империй пришла в Африку и последней из нее ушла. Ушла совсем недавно, 50 лет еще не прошло.

2) среди империй XIX-XX вв. Португалия оказалась лучшим колонистом. Она была наиболее "человеколюбивой": первая отказалась от использования рабов, веротерпимость, попытки избегать сегрегации и продвигать местных на административные должности и в армию, поощрение смешанных браков, строительство инфраструктуры за счет ресурсов метрополии.

3) Попытка Португалии удержать за собой Анголу и Мозамбик привела к краху многолетнего авторитарного режима в самой Португалии. После революции роз Португалия уверенно встала на путь демократизации.

4) Ангола после обретения независимости прошла через тяжелейшие годы гражданской войны (почти 30 лет!), беспримерные жертвы, разорение всего хозяйства, а потом поймала все прелести сырьевого проклятья, рентной экономики, отсутствия институтов и кадров для них, коррупции и т.д.

В более широком контексте поражает, что

1) всего 80 лет назад 90% территории Африки контролировали европейские империи;

2) всего 130-150 лет назад величие "нормальной" европейской империи основывалось на величине ее владений в "третьем мире";

3) доктрине The White Man's Burden всего 120 лет: цивилизационная миссия белого человека -- взвалить на себя тяготы, способствующие движению отсталых народов к культурному, социальному и экономическому процветанию;

4) условием движения по пути прогресса полагался отказ "отсталых народов" от своей культуры, ментальных навыков, способа жизни и тд; ассимиляция считалась благой целью;

5) в полном соответствии с грэберовской теорией налоги использовались для закрепощения населения колоний (по мере отмены рабства);

6) при этом "отсталые народы" часто вызывали у "белого человека" физическое отвращение как грязные. Отсюда биополитика, вплоть до распространения средств личной гигиены.

В целом можно придти в состояние отчаяния, ужаса и отвращения, посмотрев на идеи, казавшиеся вполне естественными лучшей части человечества еще на рубеже 19-20 вв. И тем более в предыдущие века. Европейцы к африканцам на протяжении нескольких столетий относились даже хуже, чем к евреям. "Трудных страниц" истории еще бесконечное количество -- это чуть ли не вся история.

Пиар войны провалился

Внутренняя пиар-кампания с обоснованием войны закончилась фиаско, поэтому к середине лета накал пропаганды был существенно понижен. К такому выводу пришла исследовательская группа из Максима Алюкова (London King's College), Марии Куниловской (ун-т Вулвергемптона) и Андрея Семенова (ЦСИПИ). Их исследование доступно тут, на страничке есть pdf на русском и англ языках.

Ключевые выводы:

1. Несмотря на полный госконтроль над медиа-пространством, соцсетями и новостными агрегаторами, несмотря на уголовное наказание за публичное несогласие с войной система масс-медиа испытывает большие трудности с навязыванием официального взгляда на войну. Общество говорит о войне намного больше, чем госТВ.

2. На ТВ сюжеты, посвященные войне, достигли пика на рубеже февраля-марта. Затем уровень пропаганды оставался высоким, но по сравнению с пиком сократился почти в 2 раза.
 
3. Поначалу госпропаганда говорила о "денацификации" и "демилитаризации", о недопущении расширения НАТО и защите жителей Донбасса как о целях войны. Но эти цели "не вошли в резонанс с общественным мнением", и госпропаганда была фактически вынуждена от них отказаться. Если разговоров о войне на госТВ к августу стало примерно вдвое меньше, чем на пике, то упоминаний "денацификации" и Донбасса -- примерно в 4-6 раз. "Демилитаризация" вообще ушла из повестки.

4. Хотя весной госпропаганда много говорила о "дискредитации", "дезинформации" и "фейках", распространяемых недоброжелателями России, ей не удалось убедить общественное мнение в необходимости цензуры и блокировок. Сторонников и противников дальнейшего ограничения свободы слова примерно поровну, обход блокировок не считается чем-то предосудительным. 

5. ГосСМИ пытаются представить войну как спецоперацию; в общественном мнении сохраняется понимание того, что это война. О "демилитаризации" и "денацификации" соцсети молчат. Однако общественное мнение более восприимчиво к разговорам о "внутренних врагах".
 
6. Госпропаганда, адаптируясь к этому, пытается апроприировать словарь российской оппозиции. Она говорит об "экономической" и "информационной" войнах, и о "кризисе" на Западе. Слова-перевертыши нужны пропаганде, чтобы отобрать у своих оппонентов возможность описания происходящего в России.

А как дивно шли бы в эти дни референдумы на оккупированных территориях, совмещённые с российскими выборами! С перегруппировкой избирательных урн, с утратой управляемости урн и комиссий и тд

Журналист Максим Трудолюбов пишет о России как эпицентре катастрофы.

У украинцев и Украины, которые несут на своих плечах основную тяжесть борьбы со смертью, есть надежда выстоять и восстановиться, потому что у них есть осознание правоты, национальный подъем и поддержка союзников и партнеров. Сейчас эта надежда укрепилась, но пока это только просвет.

У Беларуси есть общество, осознавшее себя обществом, которое в основном (насколько можно понять) не поддерживает войну и есть правитель, продавший душу черту за сохранение жизни и, частично, власти. В силу моральной ясности у Беларуси тоже есть надежда, хотя никакого просвета пока нет.

Гравитация медленной катастрофы, в которую методично ведут Россию ее лидеры, распространяется и на Европу, и на Африку, частично, наверное, и на Азию, но там у большинства тоже есть ясность - в их случае политическая и экономическая. Они понимают, что делать. Есть ли надежда в эпицентре катастрофы?

Наталья Зубаревич сравнивала Россию с динозавром - в том смысле, что сигнал долго идет до мозга, и так-то не очень большого сравнительно с телом. Трудно себе представить, что до "элиты" не дошло, что дело плохо. Кто-то из них думает, что Путин совершил ошибку, кто-то понимает, что преступление. Так или иначе, а они решили плыть на этом корабле в апокалипсис.

Сторонники войны уверены, что им нечего терять, а технократы уверены, что умеют чинить пробоины. Некоторые открыто пребывают в черной иронии, как директор телевидения Эрнст, который обещает народу сериал с мертвыми актерами в главных ролях, т.е. зомбоящик в буквальном смысле. Я не сразу поверил, что это правда, но это правда.

Коллапсы обществ и культур не бывают мгновенными. Только в кино выжившие после всеобщей катастрофы бродят по земле в поисках еды и отбиваются от зомби. Это мир полной ясности - вот живые, а вот зомби.

Настоящие катастрофы бывают длительными, даже если у них есть даты, как, например, у крушения западной Римской империи. В эпицентре все непонятно и начало краха многие его свидетели не видят.

Молчаливое российское население в значительной своей части уже живет в постапокалиптическом мире - в мире, где государства уже нет, где есть натуральное хозяйство, гаражная экономика, опора на самых близких и недоверие к кому-либо за пределами узкого круга знакомых. Даже и зомби тут есть - начальники, повторяющие последние фразы, услышанные перед смертью (см. речи Путина, телеграм Медведева, выступления Миронова).

Кстати, еще раз, - странно всерьез разбирать, как это делают многие независимые российские медиа, высказывания российских чиновников и политиков. Ведь в мире живых еще есть, что освещать и что анализировать. Можно выбирать, на что смотреть, что изучать и кого слушать. Да и вообще можно выбирать - жить после смерти или все-таки до. Тут нужно додумать, впрочем

ДАЛЕКАЯ БЛИЗКАЯ ВОЙНА: АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОТЧЕТ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ КАЧЕСТВЕННОГО СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Война России против Украины планировалась как «операция», а стала растянувшейся во времени катастрофой. Но и к катастрофе можно привыкнуть, особенно если она (для россиян) происходит где-то далеко. Привыкают к ней и политические аналитики. Десятки опросов, вышедших с 24 февраля, казалось бы, рассказали нам все, что могли. Какие бы изощренные опросные техники ни использовали исследователи, всегда оказывалось, что большинство россиян поддерживают войну. Привыкают, забывают, устают – но поддерживают. Не пора ли смириться с этим и начать исследовать что-то другое?

Нет.

Опросы фиксируют «да» или «нет» в ответ на вопросы об «отношении к спецоперации», но не объясняют, что именно поддерживают или не поддерживают люди. К тому же лишь незначительная часть россиян имеет однозначное мнение по поводу войны. Восприятие большинства же не укладывается в формулы «за» или «против». Помимо социологии есть репортажная журналистика, но она имеет обратный изъян — она не работает с материалом систематически.

24 февраля мы, как и многие, в состоянии шока обновляли ленты новостных каналов в своих телефонах. Три дня мы не могли прийти в себя. Но уже на четвертый день, 27 февраля, мы взяли первое социологическое интервью со сторонником войны. Так началось наше масштабное исследование восприятия войны россиянами. На данный момент это единственное систематическое исследование, которое опирается на качественные (интервью), а не количественные (опросы) данные.

Через два месяца в нашей команде было около 15 исследователей – и десяток волонтеров помогали нам на разных этапах работы. Мы искали наших собеседников через рекомендации знакомых или самих информантов, объявления в социальных сетях, на антивоенных митингах и даже просто на улицах. С конца февраля 2022 до начала июня 2022 мы собрали 213 качественных социологических интервью. Мы условно разделили информантов на три группы: сторонников войны, противников войны и «сомневающихся» - тех, кто не могли/не хотели определяться со своим отношением к войне.

К середине июня в нашем архиве были тысячи страниц текста: сторонники, сомневающиеся и противники войны делились своими эмоциями, надеждами и страхами, объясняли свои позиции, рассказывали про общение с близкими, отношение к стране и государству. Мы благодарны каждому из них. Два месяца мы анализировали собранные нами данные. Результат этой работы – наш аналитический отчет.

Отчет состоит из четырех частей. Три из них полностью симметричны. Первая посвящена сторонникам войны, вторая – сомневающимся, третья – ее противникам. Что поддерживают сторонники войны, в чем сомневаются сомневающиеся и против чего выступают противники? Какие эмоции испытали люди с началом войны, как они изменялись со временем и как эмоции связаны с позицией по поводу войны? Верят ли люди пропаганде, какой и как? Как они общаются с близкими по поводу войны? Как видят ее последствия? На эти и другие вопросы мы отвечаем в первых трех частях. В четвертой части мы сравниваем сторонников войны, ее противников и сомневающихся между собой.

Оказывается, например, что противники войны и ее сторонники, в отличие от сомневающихся, склонны рассуждать о происходящем с экспертной позиции. Сторонники и сомневающиеся при этом похожи в своем отождествлении любви к родине и поддержки действий государства. Несмотря на все различия, все три группы объединяет критика социально-политической ситуации в стране, и – с какого-то времени – избегание разговоров о войне.

Мы надеемся, что наше исследование будет не только профессиональным результатом, но и формой саморефлексии общества, будет разговором о самих себе – и о войне.

Коррупция и гендер
14 сентября, в 17.00 (московское время)
Дискуссионный клуб Транспаренси Интернешнл Россия

Коррупция — это злоупотребление доверенной властью в личных интересах. Как правило, она связана с госсектором экономики, госрегулированием или бизнесом. Главную роль в этих сферах жизни до сих пор играют мужчины, и они же наиболее часто оказываются героями антикоррупционных расследований.

Связано ли это, например, с разной склонностью к риску? Или с тем, что среди мужчин больше эгоистов, а среди женщин — альтруисток? 
Из-за неравного доступа к рабочим местам и финансам наименее привилегированные категории населения, в частности женщины, сильнее всего страдают от коррупции. Женщины и подростки более уязвимы для сексторшна — сексуального вымогательства. 
Притом в обществах, где женщины больше представлены в политике и на госслужбе, коррупция, как правило, ниже. Связано ли это со снижением дискриминации? Или, может быть, с тем, что в таких обществах в целом выше прозрачность и подотчетность власти, лучше развиты институты контроля за коррупцией?

Можно ли снизить уровень коррупции в обществе, если в бизнесе, на госслужбе и в политике повысится представленность женщин? Останутся ли женщины менее коррумпированными после того, как гендерная дискриминация снизится? 
Эти темы обсудят участники и участницы очередной встречи Дискуссионного клуба на нашем YouTube-канале:
• Елена Панфилова, общественный деятель, эксперт в сфере противодействия коррупции, основатель и председатель Совета «Трансперенси Интернешнл — Россия»;
• Анна Ривина, общественный деятель, экспертка по теме домашнего насилия и гендерной дискриминации, создательница Центра «Насилию.нет»; руководительница проекта «Лабиринт», автор сериала «Fem is»;
• Андрей Яковлев, экономист, лауреат премии Егора Гайдара по экономике, приглашенный исследователь Свободного университета в Берлине.
Модератор — Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.

14 сентября (среда), 17:00 по московскому времени
Чтобы принять участие в дискуссии (например, задать вопросы участникам) — зарегистрируйтесь, заполнив онлайн-форму.
Мы пришлем вам ссылку на почту за час до начала мероприятия. 

Материалы к разговору:
Gender and corruption topic guide: вопросник Transparency International

Are men and women really corrupt? Материал антикоррупционного информационного центра U4 норвежского Института Кристиана Микельсена

Гендерные различия в восприятии коррупции специалистами по закупкам: исследование НИУ ВШЭ. 

Коррупция и дискриминация питают друг друга: исследование Transparency International.

Как женщины во власти влияют на коррупцию: об исследовании американских экономистов.

Блог на сайте Всемирного банка о докладе Управления ООН по наркотикам и преступности, посвященном гендерному измерению коррупции

The Link Between Corruption and Gender Inequality: публикация латиноамериканской программы Центра Вильсона

M. Fernanda Rivas An experiment on corruption and gender

Mikko Hietikko Gender and corruption: do women bribe less and why?

Колонка профессора Оклендского университета Ананиша Чоудхури Is there a gender gap in corruption?

Are women leaders less corrupt? No, but they shake things up (публикация Reuters об опыте разных стран)

Sextortion: the problem and solutions: обзор двух публикаций Брукингского института о сексторшне

​​Кризис авторитарной власти и раскол общества

Разговор с политологом и историком Иваном Куриллой

15 сентября, четверг, в 19.00 по московскому времени

На протяжении большей части истории России её главным действующим лицом было государство, не допускающее возникновения независимых от себя структур внутри страны. Российское общество никогда не было ему достойным конкурентом. Скорее, оно похоже на протообщество – например, сообщество угнетенных расовых меньшинств в США. Такая ситуация предопределила и силу, и критическую слабость государства. С начала войны Россия переживает катастрофу – моральную, политическую, историческую. Ее источник – в Кремле.

Проблемы на внешнем периметре уже в который раз ведут к нарастанию внутренних проблем (так было во время I Мировой войны, Крымской войны и Русско-японской войны и т.д). Кризис авторитарной власти производится не уничтожаемыми ею независимыми институтами гражданского общества, а из неспособности властной системы справиться с вызовами, которые она была должна решить. Отсутствие общественных структур в момент коллапса государственной власти открывает дорогу хаосу.

Что в этой ситуации может сделать российская интеллигенция? Как в современной России заниматься исторической наукой и образованием? Как россиянам, не поддерживающим войну, относиться к санкциям, которые вводит против всех россиян коалиция стран, поддерживающих Украину? Может ли Россия существовать без конституирующего образа Другого как врага? Может ли Россия избавиться от имперского комплекса, и как остановить битву памяти? Как убедить общество примириться с тем, что положение России в послевоенной мировой политической системе будет намного хуже, чем в довоенной?

В дискуссии участвуют:

— Иван Курилла, историк-американист, профессор факультета политических наук Европейского университета в Санкт-Петербурге. Автор книг “Битва за прошлое: как политика меняет историю”, “История, или Прошлое в настоящем”, “Заклятые друзья”, “Понимая Америку”;

— Сергей Лукашевский, главный редактор “О стране и мире” @stranaimir;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала @EventsAndTexts.

Разговор организован телеграм-каналом «О стране и мире». Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на мероприятие за час до его начала.

Материалы к разговору:

➤ И. Курилла. Общества почти не видно (стр. 23-28).

➤ И. Курилла об интеллигенции и политическом классе.

➤ И. Курилла об имперстве и коллективной вине.

➤ Прошлое не оправдывает настоящего: тезисы лекции И. Курилла (стр. 5).

➤ Россия и США: И. Курилла о конституирующем образе Другого.

https://telegra.ph/Moyo-segodnyashnee-intervyu-izdaniyu-Republic-09-13

Вот полный текст моего сегодняшнего интервью Republic. Там пейволл и те, кто на издание не подписан, целиком его на сайте не увидят. Можете прочитать здесь, хотя, если честно, имеет смысл подписаться. Качественное СМИ.

Скоро в дискуссионном клубе начинаем разговор о коррупции и гендере с участием основателя Трансперенси Интернешнл Россия Елены Панфиловой, Анны Ривиной ("Насилию.нет", "Лабиринт" и экономиста Андрея Яковлева). Чтобы присоединиться к зуму, нужна регистрация. Трансляцию (и позднее запись) в ютьюбе можно смотреть тут.

Главную роль во власти, крупном бизнесе, госсекторе играют мужчины, намного чаще женщин становящиеся героями антикоррупционных расследований. С чем это связано: у мужчин выше склонность к риску? среди мужчин больше эгоистов? Наоборот, женщины, как уязвимые группы, больше страдают от коррупции, в т.ч. от сексторшна. В обществах, где женщины больше представлены в политике и на госслужбе, коррупция, как правило, ниже. Но почему: это связано с снижением гендерной дискриминации? Или в таких обществах в принципе лучше развиты прозрачность и подотчетность власти, лучше развиты институты контроля за коррупцией?

И наконец: можно ли снизить уровень коррупции в обществе, если представленность "стеклянные потолки" для женщин будут разбиты? Или после снижения гендерной дискриминации женщины станут более коррумпированными? Вот примерные вопросы для сегодняшнего разговора.

Мир Кафки-Оруэлла

Сегодня вечером - разговор с Иваном Куриллой. Чтобы присоединиться в зуме, нужна регистрация, а ютьюбе с 19 по Москве это можно будет сделать тут. Фрагменты из февральской статьи Ивана про государство и общество:

В России сформировалось сильное государство, плохо ограниченное независимыми от него структурами общества, — и церковь, и семья, и разного рода гражданские союзы были практически полностью подчинены или интегрированы в аппарат государственного управления.

======

В силу особенностей российской государственной и общественной модели кризисы власти, в разное время возникавшие в нашей стране, приводили не к тому, что образовавшиеся в нем «дыры» латались с помощью общественных структур, а к прорыву к власти наиболее активных маргинальных групп и индивидов, — в силу отсутствия солидарности и наработанных горизонтальных связей у более конструктивной части общества.

=====

Государство на протяжении большей части российской истории являлось главным действующим лицом российской истории, в значительной мере потому, что не допускало возникновения независимых от себя структур внутри страны. Эта политика предопределяла как его силу (особенно в период внешних вызовов), так и критическую слабость. Впрочем, проблемы на внешнем периметре (та же Первая мировая война) приводили к нарастанию внутренних проблем, вплоть до
революционных потрясений.

Военные неудачи часто обостряли восприятие «домашних язв». И здесь опытом 1914–1917 гг. ограничиваться нельзя, можно вспомнить про Крымскую войну, спровоцировавшую «Великие реформы» 1860–1870-х гг. или русско-японскую войну, которая закончилась Первой русской революцией.

Русское общество, скорее, блистательно отсутствовало, а не было конкурентом государства. Не могу увидеть в этом отсутствии субъекта, как бы мне этого ни хотелось. Наверное, можно говорить о «протообществе», то есть о зачатках независимых структур на разных этапах общественной истории, но их сила никогда не достигала такой степени, чтобы общество можно было бы сравнить с государством, тем более увидеть в нем конкурента или соперника. Российское общество скорее представляет собой аналог конструируемому в современных США сообществу угнетенных (расовых и других меньшинств), которое присутствовало на всех поворотах российской истории, оказывало временами
давление на государство, — но не определяло ход развития страны.

=====

Образованный класс раньше других ощутил отсутствие в России горизонтальных структур и институтов и пытался своей активностью заполнить эту лакуну. Это, возможно, не «миссия», а проклятие
отечественных интеллектуалов, но оно происходит из объективных обстоятельств их существования. [...] Авторитарная власть создает условия для своего коллапса, когда ликвидирует независимые от нее институты. На самом деле, ни один из масштабных для российской государственности кризисов не исходил от независимых институтов. Они вырастали из неспособности властной системы справиться с тем или иным вызовом, который она должна была решать просто «по умолчанию». Это недород или голод,
проблема престолонаследия, поражения в войнах, последствиями неудачного переворота. При отсутствии общественной ткани, уничтоженной самим государством (или не развившейся благодаря политике этого государства) возникали проблемы, в которых власть не могла опереться в должной мере на поддержку народа и интеллектуального класса.

Проблема отсутствия (или критической слабости) общества выходит на первый план как раз в моменты коллапса государственной власти: дорогу хаосу
открывает в эти моменты отсутствие организованного общества. Поэтому «хаос» и «авторитарная власть» для меня — две стороны одной медали. Им может противостоять только организованное и — снова — независимое от государства, не падающее вместе с ним (как КПСС в 1991 г.) общество.

Александра Архипова, социальный антрополог, фольклорист, автор телеграм-канала “(Не)занимательная антропология”, на организованной нашим тг-каналом дискуссии рассказала о специфике уголовных и административных дел по статьям о дискредитации российской армии 

Сейчас в базе, которую я составила совместно с коллегами и волонтерами, 3100 административных дел и 135 уголовных. На практике многие административные и уголовные дела похожи. Например, активисты подменяли в магазинах ценники на микро рассказы о Буче. После этого завели 13 дел. Из них 11 административных, а 2 уголовных. С точки зрения Минюста, в этих, на первый взгляд, делах близнецах есть разница. Если человек говорит “нет войне”, то это значит, что он высказал свое мнение и считает, что война - это плохо. А если человек говорит, что в Буче убивали мирных жителей, то это уже не мнение, а ложный факт. За такие высказывания заводят уголовные дела. Разница между уголовными и административными делами проходит даже не по содержанию того, что было сказано, а по тому, кто является фигурантом дела. Административные дела заводят но нескольким причинам: либо отслеживают конкретных активистов, либо полицейский увидел человека с плакатом, либо полицейский мониторил информацию в интернете, либо из-за доноса. Под такой пресс попадают люди разного возраста, пола, места проживания и разных профессий. А уголовную статью в 60 процентах случаев получают журналисты, активисты и нынешние или бывшие депутаты.

За конец июля и август мы увидели резкое увеличение числа уголовных дел. Возможно, это связано с грядущими выборами, потому что зачищали журналистов и независимых кандидатов в депутаты. А административных дел стали заводить меньше. Думаю, что это происходит из-за того, что многие уехали или просто перестали выражать свою позицию. Но еще и потому, что суды завалены делами. Протоколы многих людей, которые были задержаны в марте, рассматриваются только сейчас. Также появляется все больше людей, на которых заводят не один протокол, а больше. Рекорд - 14 протоколов на одного человека. Например, домохозяйка Марья Петровна написала пост, в котором эмоционально высказалась о том, что происходит в Украине. Ей приходят протоколы: отдельно за “нет войне”, отдельно за упоминание Бучи, отдельно за описание зверст российских военных. В таких ситуациях сумма штрафа может доходить до полумиллиона. Наказывать людей большим рублем сейчас очень популярная стратегия власти. 

В статьях УК РФ 207.2, 207.3 и КоАП РФ 20.3.3 заложена возможность интерпретаций. Следователям и судьям предлагается самим решать, что является дискредитацией российской армии и ложной информацией о ней. В 60 процентах случаев по этим статьям проходят клишированные сюжеты. А в 40 - все то, что смог увидеть конкретный судья или следователь. Сначала сажали за посты и видео. Потом пошла волна посадок за комментарии. А после нее  - за смену аватарки. Например, в одном из протоколов решения суда было написано: сменил изображение над своим постом (аватарку) на фразу (фраза*). Фраза “нет войне” внутри судебного решения не названа, а обозначена звездочкой. Случаев преследования по причине смены аватарки - около трех десятков. Это довольно много. В Калмыкии жестко расправились с теми, кто подписал антивоенные письма. Еще в одном городе человека судили и оштрафовали на большую сумму за сбор информации на основании того, что он брал интервью у правозащитника.         

Почему некоторые дела все же разваливаются и не доходят до суда, смотрите в полной версии нашей дискуссии 

Рубрика «демократия в России»

https://vk.com/@andrey_seryakov-4-vbrosa-k-1-odnomu-golosu-ili-kak-nam-vmf-vybory-risuet-uik

Здание «Мемориала» в центре Москвы хотят отобрать в пользу государства

В пресс-службе «Мемориала» рассказали «Вот Так», что после того, как российские власти в конце прошлого года подали иск о ликвидации «Международного Мемориала», организация решила передать свое здание на Каретном ряду дружественному научно-исследовательскому и просветительскому центру (НИПЦ) «Мемориал».

После того, как сделка была заключена, исполнительных директоров ликвидированного «Международного Мемориала» и НИПЦ «Мемориал» вызвали в суд по делу о «признании сделок недействительными, обращения имущества и взыскания денежных средств в доход РФ».

Читать на сайте

Александра Архипова, социальный антрополог, фольклорист, автор телеграм-канала “(Не)занимательная антропология”, на организованной нашим тг-каналом дискуссии рассказала о делах, которые не доходят до суда и о том, чем отличается подача информации в современной России от СССР

В уголовных и административных статьях о дискредитации российской армии и ложной информации о ней заложена возможность интерпретаций. Она дается на откуп следователям и судьям. Хотя некоторые дела все же разваливаются и не доходят до суда. Это происходит тогда, когда следствию приходится бороться за право своей интерпретации. Например, в марте и апреле было несколько десяткой задержаний за желто-голубой маникюр. Насколько мне известно, ни один протокол не дошел до суда. Доказать, что такой маникюр - это не случайность и он что-то значит, очень сложно. Нужно много писанины, обосновывающей это. Еще были случаи, когда в разных городах люди выходили с плакатами, на которых было восемь звездочек. Чтобы доказать, что под звёздочками скрывается фраза “нет войне”, правоохранителям приходилось заказывать экспертизу. Экспертиза - это финансовые затраты, бумажная волокита, увеличение срока судопроизводства. Еще и сами лингвисты могут отказаться делать такую экспертизу с формулировкой, что они не могут расшифровать послание, которое было на плакате. Получается, что количество задержаний больше, чем протоколов. Такое положение дел вызывает у правоохранителей напряжение. Интересно отметить, что в Москве и Санкт-Петербурге больше всего кейсов с задержаниями из-за желто-голубых цветов в одежде. Это могут быть и шнурки, и голубая ветровка, и желтая майка, и тому подобное. Очень многих людей ловят именно по камерам. А в регионах больше задержаний из-за прямых и развернутых постов про войну.

Во время эпохи Большого террора по радио передавали информацию о том, что построили новую фабрику или запустили в эксплуатацию новый завод, проложили столько-то километров рельсов железных дорог. И одновременно рассказывали про суды над врагами народа. О том, как на заводах разоблачают диверсантов, потом публично судят, а они признаются, что работают на британскую или японскую разведку. Народу демонстрировали и мощь государства, и его беспощадное отношение к врагам. Сегодня народу рассказывают, что в стране все хорошо. У нас нет взрывов. Есть либо хлопки, либо громкие звуки, либо прилеты. У нас нет войны, а есть маленькая спецоперация на приграничной территории. О репрессиях массовому зрителю ничего не говорят. Его этим не беспокоят. Я разговариваю со многими людьми. Некоторые искренне удивляются, когда узнают про репрессивные законы и о том, что кого-то по ним посадили. Они считают, что те, кого посадили, скорее всего, сделали еще что-то плохое. Люди живут в двух Россиях. В одной из них репрессий нет. А в другой только и думают про эти репрессии.

У нас в стране есть запрет на открытое обсуждение внутригосударственных проблем. Люди ищут виновных во вне или строят конспирологические теории. Они считают, что есть внешняя сила, которая нас убивает, унижает, обедняет для каких-то своих целей. Искать подлинные причины всегда сложнее и с эволюционной точки зрения бессмысленно. А верить в конспирологию просто. Поэтому последняя всегда будет выигрывать.

Могут ли, по мнениею Александы Архиповой, “Разговоры о важном” повлиять на подрастающее поколение, смотрите в полной версии нашей дискуссии

Вот же сила! И любовь к свободе

Это, конечно, не нокаут, но пощёчина знатная. Что бы там Кремль сейчас не промямлил, это уже ничего не изменит. Если в стране и есть консенсусно знаковые люди, то это, конечно, Пугачева. Особенно важно то, что она очень долго была вне политики. Её внезапная политизация может создать в обществе столь опасное для власти ощущение: «Достали!»

​​Культура в ответе?

Разговор с Александром Гавриловым и Анной Наринской

21 сентября, среда, в 21.00 по московскому времени

Создававшиеся в имперской России русская литература, искусство, музыка не могли быть полностью свободны от империализма, от пренебрежительного отношения к “малым народам”, и от взгляда свысока на окружающие народы, не создавшие столь же могущественных царств.

Классическая русская культура и ее наследница, культура СССР не только исследовали глубины человеческой психологии и были одухотворены гуманистическим пафосом, но и воспитывали во многих поколениях россиян почитание власти, культ победы любой ценой, чувство превосходства над другими народами.

И советская, и русская культура были сильно милитаризированными и гиперцентрализованными: метрополия (Санкт-Петербург, а затем Москва) царила над бескрайними российскими просторами.

В позднесоветские годы культура была для людей полем свободы, освобождающим от идеологического влияния государства. Более того, культура имперского периода оказывалась в первую очередь источником индивидуального самостояния и свободомыслия вплоть до спасительного эскапизма, а также противостояния советской идеологии. Может быть, поэтому россияне с такой ревностью относятся к попыткам других народов слезть с иглы канона русской литературы? Отвечает ли в какой-то степени русская культура за то, что творят от имени России вторгнувшиеся в Украину войска? Нужна ли будет после войны ревизия, переосмысление русской культуры? Придется ли России пройти через этот процесс подобно тому, как это сделала после II Мировой войны Германия?

В дискуссии участвуют:

— Александр Гаврилов, руководитель оргкомитета премии “Просветитель”, программный директор Института книги, член экспертного совета ярмарки non/fiction;

— Анна Наринская, журналист, литературный критик, куратор выставок;

— Сергей Лукашевский, главный редактор «О стране и мире» @stranaimir;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала @EventsAndTexts.

Разговор организован телеграм-каналом «О стране и мире». Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на Zoom в день мероприятия за час до его начала.

Материалы к разговору:

➤ А. Наринская. Россию охватило скорбное бесчувствие.

➤ А. Наринская. Пушкин, что ли?

➤ А. Наринская. Путинский, антипутинский — есть разница.

➤ А. Наринская. Путин, не Пушкин: кто несет ответственность за имперские замашки. Вытеснение и обида. Разговор с Анной Немзер.

➤ А. Наринская. Чубайс, евреи, Пушкин. Разговор с Bild.

➤ А. Наринская. Русскую культуру отменяют в России (и о необходимости переосознания).

➤ Б. Грозовский. Освободить русскую культуру от империализма?

Новости науки

Игорь Шувалов защитил 400-страничную докторскую диссертацию, на страницах которой предложил разработать корпус чрезвычайного законодательства, регулирующего взаимоотношения бизнеса и государства в моменты кризисов.

Необходимый к принятию федеральный закон, по мысли автора, должны дополнять так называемые «акты быстрого реагирования». «Таким актам свойственны временный характер действия и приоритетность над отраслевым законодательством, что отражает их экстраординарность», – цитирует работу Шувалова РБК. Отмечается, что акты могут содержать временные меры, ограничивающие права экономических субъектов.

Цель новелл – обеспечение баланса частных и публичных интересов в кризисных ситуациях, когда требуется комплексное применение права для мобилизации ресурсов и государства, и предпринимателей.

Библиотека Андрея Солдатова и Ирины Бороган (разведка, контрразведка, госбезопасность) - очень рекомендую

https://agentura.ru/biblioteka-agentura-ru/