Сегодняшнее решение Нобелевского комитета - идеальное. Это сильный жест в поддержку мысли, что идея ценности человеческой жизни и свободы, верховенства права и защиты прав человека бьет карту национального эгоизма и суверенитета примерно как туз - десятку.

Эти ценности для глобального сообщества сильнее и старше. Они объединяют своих приверженцев в России, Украине и Беларуси поверх границ. Объединяют и друг с другом, и со всем миром. Очень мудрое решение и большой праздник сегодня. Российский суд его тоже отметил - отобрал у Мемо здание.

А вот у нас с объединениями плохо. «Ты из какой волны эмиграции - февральской или сентябрьской? - спросил меня сегодня один тбилисец. - Как же эти ваши февральские не любят сентябрьских!»

Действительно, февральские и сентябрьские - очень разные. У них разная мотивация отъезда. Но как раз рамка сегодняшней премии хорошо показывает, где общее поле. Собственно, это права человека и есть. И первое из них - право жить своей жизнью, а не погибать и не идти убивать во имя дурно ли (Россия), хорошо (Украина) или средне (Беларусь) понятых национальных интересов.

Лаборатория публичной социологии недавно опубликовала доклад «Далекая близкая война: как россияне воспринимают военные действия в Украине». На организованной нашим тг-каналом дискуссии одна из авторов исследования Светлана Ерпылева рассказала о том, какой метод использовала команда, когда проводила исследование, как искала респондентов и с каким сложностями столкнулась.

Наша команда использовала метод социологического интервью. Это неформальная беседа на заданную тему, которая в среднем длится в течение 40-60 минут. Беседа ведется по гайду, в котором есть темы и вопросы для обсуждения. Но важно, что в такой беседе интервьюер следует за ходом мыслей информанта, задает уточняющие вопросы. Темы и вопросы нашего интервью были связаны не только с отношением информантов непосредственно к войне. Мы говорили про эмоции, про информацию, которую информанты потребляют, про общение с близкими на фоне войны, о том, как они видят последствия санкций, об их отношении к жертвам и о степени их политизированности.  

У нас было три основных способа, с помощью которых мы искали информантов: социальные сети Лаборатории публичной политики, метод “снежного кома” (информанты рекомендовали своих знакомых), личные социальные сети и знакомства интервьюеров. Небольшая часть наших интервью была собрана в ходе личных повседневных взаимодействий наших интервьюеров. Например, с продавцами или барменами. Еще часть респондентов попала к нам с других наших исследований.

С 27 февраля по 13 июня мы провели 213 интервью. В итоге мы разделили наших информантов на три условные группы: сторонники, сомневающиеся и противники.  Важно отметить, что позиции людей по отношению к войне представляют собой континуум. Есть два полюса: уверенные сторонники и уверенные противники войны. А между ними есть много людей с противоречивыми позициями, которые приближаются к одному или другому полю. Разделяя информантов на три группы, мы ориентировались на их самоопределение. В итоге у нас было 49 сторонников, 30 сомневающихся и 134 противника войны. 

У нашей команды есть репутация противников войны. Людей со схожими взглядами нам было легче всего рекрутировать, так как они нам доверяли. Уверенных сторонников также было несложно рекрутировать. Они хотели поделиться своей позицией. С группой сомневающихся было сложнее, так как это люди, которые не хотят говорить о войне даже с близкими или знакомыми. С их точки зрения, на такие вопросы должны отвечать эксперты, а не такие простые люди, как они. Мне кажется, что опросы часто упускают группу сомневающихся, так как они отказываются отвечать на вопросы. Сомневающиеся нам отказывали со следующими формулировками: “Да, нет, не хочется мне. Хочется, чтобы скорее все закончилось. Объяснять я плохо умею”,  “Нет, спасибо, воздержусь от мнения! Господь Бог разберется!”. Одна из респоденток была в группе сторонников, но передумала участвовать в опросе. Она написала рекрутеру: “ О., что-то меня напугали мои [родственники]. Извинись перед С., я не буду участвовать в соц опросе про войну… что-то напряженно. Не давай мой номер телефона”. Мы регулярно сталкивались с таким отказами. 

Наша выборка не репрезентативна. При этом она отражает общие тенденции, зафиксированные опросами: сторонники войны старше, чем противники; среди сторонников больше мужчин; у сторонников больше доход; уровень образования не является отличительным фактором. По нашей выборке нельзя сказать, как относится к войне “большинство” и “меньшинство” россиян, но можно качественно описать существующие в обществе типы отношения к войне. К сожалению, мы не смогли охватить все существующие в обществе типы отношения к войне. Например, в нашем отчете нет интервью с прихожанами РПЦ или с теми, кто служил в Украине, или с их близкими.
   
О том, к каким выводам пришла команда Лаборатория публичной социологии в результате исследования, смотрите в полной версии нашей дискуссии. 

Лаборатория публичной социологии  недавно опубликовала доклад «Далекая близкая война: как россияне воспринимают военные действия в Украине». На организованной нашим тг-каналом дискуссии авторы доклада рассказали о деполитизированности российского общества и о том, как на него может повлиять мобилизация.

Максим Алюков: Мы часто думаем, что пропаганда - это инструмент, который навязывает людям картину мира. Наше исследование показывает, что все гораздо сложнее. Многие из сторонников СВО не доверяют пропаганде. Мало кто из них действительно хотел войны и решился бы ее поддержать до ее начала. Для того чтобы справиться с негативными эмоциями, возникшими из-за начала войны, люди пытаются найти в пропаганде конструкции, которые объяснят им, что то, что происходит, - это правильно или как минимум необходимо. 

Олег Журавлев: Идентичность россиянина, патриота России может переопределяться. Есть люди, которые считали, что война - это благо, а потом решили, что это зло. Есть те, кто считали, что война - это зло, а теперь считают, что для того, чтобы Россия сохранилась как государство, необходимо воевать. Новость о том, что человек выстрелил в военкома из-за того, что его лучшего друга убили на войне, а двоюродного брата мобилизовали, говорит о том, что атомизированные частные связи могут политизироваться.   

Светлана Ерпылева: После объявления мобилизации наша команда начала собирать свидетельства о реакции людей на нее. Те, кто быстро пришел в себя после 24 февраля, сейчас потрясены новостью о мобилизации. Теперь они почувствовали, что война может коснуться каждого. Те, кто дольше переживал начало войны, сейчас чувствуют себя более подготовленными к новостям о мобилизации.  

Наталья Савельева: с 24 февраля большая часть людей могла отстраниться от войны и даже поддержать ее. У деполитизированного российского общества есть разделение между частной жизнью и государством. Люди согласились на контракт: они не лезут в политику, а государство не лезет в их частную жизнь. По этой причине в обществе есть большая группа сомневающихся, которая считает, что Путин лучше знает, как ему поступать, что если война идет, то на это есть объективные причины, которые недоступны для понимания обычных людей. Объявив мобилизацию, государство нарушило контракт о невмешательстве в частную жизнь.  Люди от этого испытали шок. Из наших предыдущих исследований мы знаем, что как только политика влезает в жизнь людей, они мобилизуются.    

Максим Алюков: Это не значит, что такая мобилизация в ближайшее время перерастет в какой-то глобальный протест. У многих просто нет опыта участия в политике. Недовольство в обществе будет расти. Но для протестов нужны организационные структуры, которые в России были разгромлены.  

Олег Журавлев: Наша команда давно изучает аполитичность и деполитизацию в России. Казалось бы, что во время войны нет места деполитизации. Но, проводя интервью, мы увидели аполитичных людей, которые поддерживают войну. При Путине появился большой слой людей, которые не интересовались политикой. К моменту позднего путинизма они чувствовали, что ни на что не влияют. И при этом в их жизненной антологии такое событие, как война, было в принципе невозможно. Сейчас этих людей пришибло гиперполитизацией. Дальше будет все сложнее отстраняться от текущей повестки. Конечно, кто-то может захотеть совсем уйти в частную жизнь, но и там военком может всех достать. Поэтому всем придется наполнять смыслом свою позицию. 

Наталья Савельева: Мы наблюдаем сдвиг в обществе, так как люди вынуждены как-то реагировать на текущую ситуацию. Сейчас речь идет не о взглядах или о политике как абстрактной сущности, а о том, что люди меняют свою жизнь, получают новый опыт. Например, уезжают из страны. Мне кажется, что это может стать началом изменения общей диспозиции на деполитизацию. 

О том, как апелляция к историческим нарративам о СССР влияет на отношение респондентов к войне, смотрите в полной версии нашей дискуссии

Василий Жарков, историк, экс-декан факультета политических наук Московской высшей школы социальных и экономических наук (“Шанинка”), независимый исследователь (Вильнюс) на организованной нашим тг-каналом дискуссии рассказал о том, почему Путин может применить ядерное оружие.

В 1999 году Путин стал премьер-министром. Серый человек, совершенно невзрачный, лишенный харизмы и какого-либо уважения среди элиты и народа. Далее произошли взрывы жилых домах в Буйнакске, Волгодонске и Москве. И Путин объявил войну террористам, которых он обещал мочить в сортире. Нация дружно подчинилась его власти, потому что все были в страхе и ужасе. Люди согласились на такого спасителя. В 2008 году, в первые месяцы президентства Медведева, происходит маленькая победоносная война с Грузией. Эта война четко показала, кто реально владеет властью в стране. Важно, что эту войну в России поддержали практически все. Путин понял, что поддержку широких масс можно получить организовав военную победу. В 2012 году Путин не без проблем вернулся к власти из-за протестов. В 2014 году происходит присоединение Крыма. В этот момент уровень поддержки президента равен 86%. В 2022 году Путин в третий раз решается организовать военную победу - войти в Киев за три дня и подчинить себе Украину. Я думаю, что если бы это случилось, то к декабрю 2022 года он бы восстановил Советский Союз на большей части бывших его территорий.

Я считаю, что Владимир Путин ведет Россию и мир к ядерной катастрофе. Многие эксперты говорят, что Путин не применит ядерное оружие, потому что он не религиозный фанатик и не сможет нажать на ядерную кнопку.  Я согласен, что он не фанатик. И идеология для него вещь вторичная. Он относится к ней как к супермаркету. Сегодня можно взять серп и молот, завтра либеральный триколор, а после завтра надеть свастику. Все зависит от его настроения и того, что он в каждый конкретный момент хочет явить народу. Но важнее то, что Путин фанатик своей жизни. Известно, что он финансирует исследование бессмертия. Он считает, что жить можно долго или даже вечно. И верующий человек, и материалист, и мало мальски образованный человек знает, что это невозможно. Но Путин не очень образованный, слабый и посредственный человек, который волей судеб вознесен на самый верх. 

Путин обладает самой большой властью среди живущих ныне людей. И, возможно, самой большой властью, когда-либо находившейся в руках у одного человека. Он владеет правами абсолютного монарха на 1/7 части суши. В его распоряжении находится мощнейший ядерный потенциал. И Сахаров, и Горбачев говорили о том, что ядерного потенциала СССР было достаточно для того, чтобы несколько раз уничтожить все живое на Земле. Сейчас все живое находится в руках Путина, потому что он не подотчетен никому. Главное, что интересует Путина - это его собственное удовольствие. Власть ему гарантирует получение этого удовольствия. И он понимает, что без нее он не сможет жить. 

Таким образом, мы видим триаду: война, которая служит источником власти, и власть, которая является гарантией жизни Путина. Текущая война оказалась серьезным делом. Не просто прогулкой в Киев и парадом на Крещатике.  Сначала стало понятно, что эту войну нельзя выиграть. А последний месяц маячит перспектива проигрыша. Если Путин проиграет эту войну, то лишится власти. А если он лишится власти, то лишится жизни. Это для него экзистенциальный вопрос. 21 сентября Путин назначил референдумы о присоединение оккупированных территорий к России, объявил мобилизацию и предупредил, что если будут ответные меры со стороны Украины и ее союзников, то он готов идти до конца и применить ядерное оружие. Он сказал, что это не блеф. Многие говорят, что его заявление как раз блефом и является. Но я считаю, что к нему надо отнестись серьезно. Путин готов повышать ставки.

О трех сценариях развития дальнейших событий, по мнению Василия Жаркова, смотрите в полной версии нашей дискуссии 

А ты как сюда попал, если такой понимающий?

https://m.youtube.com/watch?v=EDgkbj6_iUw

Компьютерные войска РФ, родившиеся в счастливой рубашке, свежемобилизированные

83 ракеты - это очень много. Когда уже у них, черт возьми, кончатся ракеты? Урбицид самой красивой страны Европы. Разрушение любимых городов. И ударили прямо по любимым местам любимого города - Владимирская, Шевченковский сквер. Места силы. Но если Суровикин, покоритель Сирии, и его начальники, думают, что таким образом можно сломить волю украинцев к сопротивлению, они глубоко ошибаются. Ровно наоборот. У обезумевших захватчиков ничего не получится.

массированный удар высокоточным оружием большой дальности по объектам систем военного управления, связи и энергетики Украины поразил детскую площадку в Шевченковском парке и германское консульство в Киеве.

Испытываю ровно те же чувства, что и Алексей Захаров, один из лучших российских политэкономистов (теперь у него есть и канал)

У меня мало что вызывает такую ненависть, как реакция пропагандистов на российские удары гражданскому населению. "А вот и ответочка прилетела" - это Симонян. А это из ленты: "Метеоролог по "России 24" рассказывает о том, что на Украине холодно, а будет еще холоднее, за -20, говорит". Получается, что мне как россиянину положено радоваться тому, как люди из-за наших ударов останутся без тепла и света и как гибнет гражданское население. Суки ненавижу. Этим пропагандистам будет уготовано и отдельное место в аду, и (очень надеюсь) отдельное место на скамье подсудимых.

Затягивание войны снизило ее поддержку с 66% до 55%, а первая неделя мобилизации — до 51%. Суммарно — почти на четверть. И это только начало (опросы 21/09 и 30/09): общественное мнение инертно. Группа «милитаристов» (против окончания войны без достижения заявленных целей) превышает группу «пацифистов» всего в 1.5 раза: 25% против 17%. И это те, кто не боятся говорить с социологами: новый опрос «Хроник» https://www.chronicles.report/

Войны в Чечне не было. Как вытеснение Чеченских войн из коллективной памяти сформировало путинский режим

Войну в Чечне российское правительство называло не войной, а контртеррористической операцией. Под влиянием пропаганды она стала частью великой отечественной борьбы с «нацистами-террористами», а со временем «чеченские флешбэки» практически исчезли из коллективной памяти.

Как трагедия конца 90-х помогла молодому Путину окончательно закрепиться у власти? почему общественное недовольство чеченской войной со временем сменилось полной поддержкой? из-за чего упоминания о боевых действиях в Чечне бесследно пропали из официального дискурса? как сами забытые ветераны относятся к кремлевской стратегии замалчивания национальной трагедии? и где искать подлинную память о травматичном опыте войн? Ответы на эти вопросы — в исследовании создательниц «Пространства Политика» о том, как искажение и забвение событий в Чечне привели страну к новой войне:

https://discours.io/articles/social/chechen-war-as-regimes-basis (зеркало)

Всеволод Бедерсон запускает онлайн-курс "Что вообще происходит? Введение в политические процессы и институты"

Обзорный курс политической науки для тех, кто еще хочет понять.

Если мы захотим построить космическую ракету, то обратимся к физикам и инженерам. Для того, чтобы строить хорошо работающие политические институты и государство, нужно разбираться в политике. Обзорный курс подойдет всем, кто интересуется политикой и у кого болит душа, сердце или мозг от попыток понять, что происходит в политике, почему происходит и что с этим делать. Мы поговорим про политическое устройство не в режиме «кто с кем ходит в баню», а в форме закономерностей и причинно-следственных связей. Мы разберем, что такое власть и политика, как устроено государство, почему все любят демократию и опасаются авторитарных режимов, как связано политическое развитие и экономическое процветание, каково разнообразие политических партий и какой может быть эффективная бюрократия.

Курс подойдет тем, кто хочет усилить и укрепить свой интерес к политике с помощью политической науки. Курс “Что вообще происходит? Введение в политические процессы и институты” не является заменой профессиональному образованию, но преследует просветительские цели и рассчитан на подкрепление ваших знаний об обществе и политике.

Немного об авторе: Всеволод Бедерсон - политолог, кандидат политических наук, научный сотрудник Центра сравнительных исторических и политических исследований, соорганизатор просветительских проектов, соавтор научно-популярного подкаста про общество и политику «День тишины», автор колонок на Republic и Riddle, ведущий курса «Словарь гражданского активиста: как связаны научные понятия и общественные действия​​».

Стоимость курса - 5 000 рублей. Есть скидка первым 10-ти записавшимся.

Занятия будут проходить вечерами, в zoom.
14 занятий по 1.5 часа, 2 раза в неделю.
Старт - 24 октября.

Ссылка на регистрацию: https://docs.google.com/forms/d/e/1FAIpQLSdFCVlPdLvAYLz1KtJnwuyA0jZmnUF_W4rq172tX0Qpxx8NJA/viewform

Дополнительные детали можно уточнить в личке @vsevolodbederson или по почте vsbederson@gmail.com

Будем признательны за помощь в распространении анонса!

Николай Кульбака, экономист, на организованной нашим тг-каналом дискуссии он рассказал о последствиях иммиграции высококвалифицированного менеджмента и о том, можно и нужно ли в России строить мобилизационную экономику 

Российской экономике придется посмотреть на закон минимума Либиха. Он гласит, что любой организм развивается настолько, насколько ему это обеспечивает тот ресурс, которого меньше всего. У вас может существовать большой задел для создания продукта, но если нет одной конкретной детали, то производство остановится. Сложность состоит в том, что мы не знаем, какой лимитирующий фактор будет работать в каждой из отраслей российской экономики. Где-то это могут быть краски, а где-то запчасти. Для примера можно посмотреть на полиграфический рынок. В нем на 100% используется импортное оборудование. На 90% оно импортировалось из стран, с которыми мы теперь не работаем. Это очень дорогие устройства, которые требуют непрерывной работы, чтобы они окупались. В некоторых случаях, когда детали ломались, их приходилось вести самолетом, чтобы не было простоя. Сейчас в случае поломки, особенно небольшие типографии, будут просто закрываться.   

При всех ее проблемах экономика России была постиндустриальной. Особенно в крупных городах большую часть составляла сфера услуг. Сфера услуг отличается от производства, особенно того, которое было в ХХ веке, тем, что все сосредоточено в голове 1-2 человек. Если они уходят, то рушится весь бизнес, потому что все держалось на их мозгах. Например, когда Чичваркин продал “Евросеть”, компания провалилась до уровня третьеразрядного бизнеса. В современных условиях высококвалифицированный менеджмент является штучным товаром, который зависит от небольшого количества людей, которых очень легко сломать и вывести из игры, что впоследствии приводит к необратимым последствиям. Где и как это будет проявляться в российской экономике, пока неизвестно.

Если говорить про такие сферы, как образование, наука и культура, то там все также держится на очень небольшой прослойке квалифицированных людей. Их отъезд приведет к тому, что в некоторых отраслях будет провал, на восстановление которого уйдет очень много времени. Когда-то Константин Сонин сказал, что при наличии денег и возможностей международного сотрудничества для того, чтобы создать хороший университет, необходимо 10-15 лет. Если мы сейчас рушим международные связи, убиваем науку и возможности ее развития, то следующий подъем состоится не раньше, чем через 10-15 лет.   

Сейчас государство со всех сил пытается компенсировать отсутствие современного вооружения и снабжения на фронте. Надо помнить, что война XXI века - это не Вторая мировая война. Во время последней большинство стрелкового оружия, мин и другого вооружения можно было выпускать просто на коленке. Сегодня невозможно реконструировать, как во время Второй мировой войны, фабрику по производству валенков в завод по производству минометов. Производство современной военной техники очень сложное. Оно требует новых технологических линий, которые нужно где-то закупать. Вспомним, что по Ленд-лизу нам поставляли огромное количество станков. В современных условиях можно сделать мобилизационную экономику образца середины ХХ века. Но это не имеет смысла. Она не даст ничего, кроме кучи плохо применимого в современных условиях вооружения.

В России проблемы с параллельным импортом и торговлей. На этом фоне хорошо развиваются логистические компании, которые могут быстро перестраиваться, налаживать контакты, искать поставщиков и придумывать новые схемы. Но если государство попытается контролировать этот процесс и сделает мобилизационную экономику, которую будут курировать чиновники, то мы получим провал. Попытка быстро решить вопросы через государственных чиновников обычно заканчивается ничем. 

О том, почему не оправдались мартовские прогнозы экономистов о падении российской экономики на 8-9%,  смотрите в полной версии нашей дискуссии

​​Россия после Путина

15 октября, суббота, в 19.00 по московскому времени

Разговор с политологами Василием Гатовым, Михаилом Коминым и Александром Морозовым

В Украине российскую армию преследуют неудачи. Население в тревоге из-за беспорядочно проводимой мобилизации. В элитах обострились внутренние конфликты, пока в основном выражающиеся в критике военного начальства. Эти три фактора ведут к эрозии и распылению путинской власти. Они неожиданно быстро сделали актуальным обсуждение сценариев преобразований в России после Путина. В конце сентября и начале октября были опубликованы несколько интересных текстов на эту тему, один из них – доклад Василия Гатова “Гипотеза перехода: как желаемое и возможное будущее России конфликтуют друг с другом”.

Ослабление Путина может привести к росту противоречий между “силовой” и “гражданской” фракциями в российской власти. Триггером перемен может стать военное поражение, внезапная смерть Путина или острый социально-экономический кризис. Однако население не будет активно приветствовать перемены, говорится в докладе: люди хотели бы роста социальной справедливости, а местные проблемы волнуют их намного сильнее, чем национальные.

Как будут сценарии преобразований меняться в зависимости от того, что станет стартом перемен? Приближают ли эти кризисные сценарии ядерную войну? Перейдет ли после Путина власть к военным? К хунте охранников? Или достанется бюрократам, мечтающим как можно скорее вернуть Россию к мирному сосуществованию с Украиной и Западом? Как и когда возможны остановка войны, возвращение России к базовым принципам международных отношений, начало строительства демократии? Сможет ли Россия признать необходимость компенсировать последствия захватнической войны и принести извинения жертвам военных преступлений?

В дискуссии участвуют:

— Василий Гатов, медиа-аналитик, приглашенный научный сотрудник Анненбергской школы коммуникаций и журналистики в Университете Южной Калифорнии;

— Михаил Комин, политолог, автор телеграм-канала Komintary, R&D директор “Новой газеты Европа”;

— Александр Морозов, журналист, политолог, научный сотрудник философского факультета Карлова университета, эксперт iSANS;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.

Разговор организован телеграм-каналом «О стране и мире». Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на мероприятие за час до его начала.

Материалы к разговору:

➤В.Гатов. О версиях будущего для России: критический взгляд на перемены. Предисловие к докладу “Гипотеза перехода: как желаемое и возможное будущее России конфликтуют друг с другом”.

➤А.Морозов. Мир после Путина. Как возможны переговоры о послевоенной нормализации.

➤А.Морозов. Кто виноват 2.0. Страну захватили новые политические тамплиеры.

➤А.Морозов. Переосмысление через катастрофу.

➤М.Комин. Страна гробов, страна господ. Стресс-тест бюрократической машины, вызванный мобилизацией, приведет к полному пересмотру общественного договора позднего путинизма.

➤А.Морозов. Как уйти от внешнеполитической конфронтации: четыре шага (август 2021).

➤А.Морозов. Если завтра Путина не станет (декабрь 2019).

Вобла - это несомненное зло

Журнал The New Yorker поговорил про войну с одним из самых известных исследователей войн - профессором Хайном Гомансом (Hein Goemans) из Рочестерского университета. Коротко:

-Основная причина, почему начинаются войны - информационная асимметрия. Если обе стороны адекватно оценивают силы и настрой друг друга, то всегда проще и дешевле договориться, чем воевать. Если одна или обе стороны переоценивают свои силы относительно противника, то может начаться война. В случае с Россией и Украиной ровно это и произошло - у Путина была неадекватное представление о реальности.

-С началом боевых действий становится понятно, кто чего стоит, и какова цена продолжения конфликта. Поэтому войны часто заканчиваются быстро, для этого лишь надо, чтобы одна или обе из сторон изменили свои требования. Но может быть и так, что для окончания войны этого недостаточно, и войны длятся долго.

-Первая причина затяжных войн - невозможность соблюдения гарантий при мирном договоре. Нет суда, куда страна может обратиться, если другая сторона нарушит условия договора. Например, в 1940 году Великобритания понимала, что никакое мирное соглашение с Германией не будет долговечным и будет нарушено при первом удобном случае. Так (добавлю от себя) никто не будет верить путинским обещаниям, а Путин - обещаниям Запада.

-Вторая причина - высокие политические издержки прекращения войны. В ноябре 1914 года, через 4 месяца после начала Первой мировой войны, Кайзер Вильгельм II, германский монарх, встретился со своим кабинетом и пришел к мнению, что войну выиграть нельзя. Однако они воевали еще 4 года, так как боялись (справедливо боялись), что в случае поражения будет революция. То же самое и в России сейчас - Путин может не быть уверен, что удержит ситуацию под контролем в случае поражения, и поэтому он будет воевать дальше.

-Лидеры, для которых проигрыш - это "не вариант", могут быть очень опасны и начать действовать рискованно. В 1917 году, во время Первой мировой войны, Германия стала массово использовать подводные лодки, чтобы топить снабжавшие Антанту торговые суда. Потенциально, это могло изменить ход войны в пользу Германии. Но это было рискованно, так как могло привести - и привело - к участию в войне Америки, поражению Германии и отстранению Кайзера Вильгельма от власти. В случае с Российско-Украинской войной такой рискованной опцией является, увы, ядерное оружие

-На данный момент профессор Гоманс все-таки не считает вероятным применение ядерного оружия. По его мнению, война продлится долго, отнимет сотни тысяч жизней, и закончится победой Украины.

Объявлен короткий список специальной награды «ПолитПросвет»
13 октября 2022

Сегодня были объявлены финалисты специальной награды «ПолитПросвет» — пять лучших книг, посвященных текущему общественно-политическому процессу и помогающих понять его природу. Жюри награды: Екатерина Шульман*, Борис Грозовский, Кирилл Рогов — выбирало шорт-лист из 11 книг длинного списка.
За звание лауреата спецнаграды «ПолитПросвет» будут бороться:

◦ Владимир Гельман. Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия. — М.: Говард Рорк, 2021.
• «Владимир Гельман, — замечает Кирилл Рогов, — в своей книге очень системно показывает, что из себя представляет российская политическая система. Показывает то, что с нами произошло, — это не чья-то злая воля, а результат того, как складывались институты и как действовали многие политические акторы».

◦ Карин Клеман. Патриотизм снизу. Как такое возможно, чтобы люди жили так бедно в богатой стране? — М.: Новое литературное обозрение, 2021.
• «Книга Карин Клеман — это попытка посмотреть на патриотизм как на многослойную и разнообразную реальность и очень широкий спектр политико-гражданских эмоций. Эта книга, — комментирует выбор жюри Кирилл Рогов, — кажется очень важной для российского политического дискурса, где “патриотизм” трактуется преимущественно шаблонно и примитивно — как антизападничество и изоляционизм».

◦ Иван Курилла. Битва за прошлое. Как политика меняет историю. — М.: Альпина Паблишер, 2022.
• «Книга Ивана Куриллы, — отмечает Борис Грозовский, — реконструирует то, как политика влияет на историю, а история — на политику. Прошлое все чаще становится поводом для политических конфликтов. Современность прочитывает историю заново, извлекая из нее нужные сегодня смыслы и эмоции. В результате возникают противоборствующие исторические нарративы, вокруг которых завязываются битвы памяти, подчас переходящие в реальные битвы».

◦ Евгения Лёзина. ХX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной Европы. — М.: Новое литературное обозрение, 2021.
• «У стран, переживших опыт тоталитаризма и репрессий, ничего не получается в развитии демократии, пока они не разберутся со своим прошлым. Назвать преступления преступлениями, открыть архивы, провести люстрации и компенсировать жертвам понесенные страдания — ни одной стране эти решения не давались легко, показывает Евгения Лёзина. Возможно, у России еще будет шанс исправить сделанные за последние 30 лет ошибки в работе с прошлым», — комментирует выбор жюри Борис Грозовский.

◦ Михаил Фишман. Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом. — М.: CORPUS, 2022.
• «Замечательная биография политика, через его личную судьбу раскрывающая драматизм российского демократического проекта и реальность посткоммунистического политического быта», — отмечает Кирилл Рогов. «Книга очень любовно и тщательно сделана: сюжетно, композиционно, стилистически она выстроена очень красиво. Михаилу удалось написать нон-фикшн, читающийся как хороший детектив, и одновременно рассказать о времени Немцова очень точно и компетентно», — добавляет Борис Грозовский.
Церемония награждения обладателя специальной награды, а также лауреатов премий Дмитрия Зимина «Просветитель» и «Просветитель.Перевод» состоится 22 декабря, в день смерти основателя премий Дмитрия Зимина.

«Мобилизованная нация» — так называется книга известного английского историка Николаса Стаггардта. Книга поражает. В ней описана какая-то «другая Германия», не обманутая нацистами, не соблазненная ими, а сама с готовностью выбравшая и принявшая судьбу — верившая в свою неизбывную правоту и готовая отдать за нее жизнь.

До самого конца люди не желали осознавать, что они наделали. Более того, обвиняли других во всем, что им пришлось пережить. Голод, смерть близких, страшные, смертельные бомбежки своих прекрасных городов… Ненависть тех, кого сами убивали и мучили.

Им казалось, что мир находится в зловещем заговоре против них. И долг каждого соотечественника — защитить дом, родину, честь от страшного и беспощадного врага.

🔹 Специально для «Новой. Европа» Павел Гутионтов приводит выписки из книги

Читать без VPN

Может быть, это был последний шанс для второго пилота https://www.mk.ru/social/2022/10/14/v-ufe-otmenili-reys-izza-mobilizacii-vtorogo-pilota.html