​Социология и война: разделенная наука
Разговор с социологом Виктором Вахштайном

22 июня, четверг, в 19.00 по московскому времени

Беседа организована телеграм-каналом «О стране и мире»

Война с Украиной привела к краху развивавшиеся в России 30 лет проекты создания современных социальных наук (социология, экономика, политические науки), ориентированных на производство научного знания и образование на русском языке, но с “импортом” современных теорий, моделей, методов. Сформировавшиеся было в ВШЭ, Шанинке, Европейском университете, РЭШ, РАНХиГС и других университетах научные школы, образовательные и исследовательские сообщества и проекты фактически разрушены. В академии введена цензура; связи российских университетов с иностранными заморожены обеими сторонами; преподавателей, студентов и аспирантов увольняют и отчисляют за протесты; многие уехали, чтобы не оказаться в армии.

Какие возможны дальнейшие стратегии для оставшихся (мимикрия, деполитизация, башня из слоновой кости?) и для тех, кто оказался на внешней стороне опускающегося “железного занавеса”? Интегрироваться в академию тех стран, где они оказались? Пытаться “пересобрать” русскоязычные образовательные и исследовательские проекты за рубежом? Но зачем детям русскоязычных эмигрантов получать университетское образование в области социальных наук на русском языке? Как будут существовать исследования России, русскоязычное академическое и образовательное комьюнити, разделенное на две части?


В разговоре участвуют:

— Виктор Вахштайн, профессор факультета социальных наук МВШСЭН (“Шанинка”), в РФ внесен в список “иностранных агентов”;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.


Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на мероприятие за час до его начала.


Материалы к разговору:

➤В России мера влиятельности ученого - это мера его виновности. Разговор Виктора Вахштайна с Т-Инвариант.

➤Социолог Михаил Соколов отвечает на интервью Вахштайна.

➤Виктор Вахштайн о препятствиях к переносу результатов социологических исследований в одном обществе на другое.

➤В.Вахштайн. Профессор, ненавидьте помедленнее. Как война расчеловечивает интеллектуаплов.

➤В.Вахштайн. Рутина становится непереносимой. Как сохранить достоинство во время краха социальной системы.

➤В.Вахштайн. Главный враг - не Путин, а нормализация.

Отличный текст Алексея Юсупова о том, как начиналась и чем закончилась Остполитик (Русландполитик), и что будет дальше

Полномасштабное вторжение России в Украину и сделавшаяся очевидной рассинхронизация российской и немецкой оценок остполитик стали катализатором острых дискуссий о ее роли и ценности в Германии. Почему усиление российского авторитаризма так долго оставалось в Германии незамеченным? А если оно было замечено, почему это не повлекло за собой изменений в двусторонних отношениях? Можно ли сказать, что диалог и экономическое сотрудничество оказались неадекватными внешнеполитическими инструментами? Есть ли особая роль немецких социал-демократов в том, чем все завершилось?

https://re-russia.net/expertise/081/

Всем по терапевту!

Рефорум опубликовал тезисы состоявшегося на прошлой неделе разговора в Тбилиси, который организовал проект "Первым рейсом" (идеальное же название, если целью было не оставить никого равнодушным). Я там рассуждал о том, при каких условиях в России может начаться демократизация, и с какими сложностями она может столкнуться. Участвовали Алена Вандышева и Олег Белкин, модерировала Анастасия Буракова. Кстати, в пятницу в Тбилиси второй разговор в рамках этого проекта, с замечательным политологом и социологом Маргаритой Завадской (анонс см. в моем грузинском слайд-канале). А сегодня в зуме/YouTube - беседа с Виктором Вахштайном.

Одна цитата из Рефорума:

И монархия, и 70 советских лет, и ельцинская эпоха, и нынешняя война, и предшествовавший ей авторитаризм нанесли разным социальным группам глубочайшую социально-психологическую травму. Люди, проживая раз за разом опыт насилия, приняли, что не властны над собственной жизнью, разучились отстаивать свои права, возвышать голос. Публичный диалог стал невозможен: обсуждения сразу готовы сорваться в конфликт. Нам нужны политики по социально-психологической реабилитации населения в таких масштабах, в каких их никто не проводил.

Ни на какой военный мятеж и смену военного руководства у зэков + сил, конечно, нет. И главное, ничего к этому не готово. А вот захват областного центра, сбор туда вольных казаков со всей России плюс недовольных и злых с фронта - такую задачу руководитель зэков поставить вполне мог бы. В конце концов, принять смерть в окопах от украинцев или в борьбе за свою народную республику - не все ли равно? Терять нечего.

Совершенно не факт, что получится, - но, как максимум, держать областной центр, объявив там о создании ДНР-2 (Донской народной республики) - это Пригожин попробовать может. Ростов-на-Дону в этом смысле не хуже Донецка и Луганска. Несогласных кинуть «на подвал», держать оборону, привлечь недовольных мобилизованных. Ну и показать, чем «народная» власть отличается от «антинародной».

Промежуточные итоги стрелецкого бунта:

- 1 самолёт и 6, кажется, вертолетов,

- разбомбленный в Воронеже резервуар с нефтью,

- организация обороны Москвы блокированием нескольких мостов через Оку и блокпостами в районах Тропарево-Коньково-Профсоюзная на фоне лёгкой сдачи Ростова на Дону и Воронежа должна сильно уронить доверие к власти и силовикам (к всем и каждому),

- путинский режим больше не кажется безальтернативным даже тем, кто ещё пару дней назад ни о чем не помышлял. Последние дни здорово приблизили путинский закат: Пыпа, до такой степени не контролирующий своих (это что там, Патрушев и Кириенко посредством Пригожина интриговали против Шойгу-Герасимова-Чемезова?), - Пыпа, вырастивший Големов и упускающий контроль над ними, становится все меньше нужен. Раненный вожак может начинать готовить обращение «я устал, я ухожу», но подготовка будет не быстрой,

- механизм перехода от «войны за выживание РФ с Западом в Украине» к гражданской войне тоже стал для многих понятным,

- много веселых людей, лихих вольных казаков-разбойников , силовых предпринимателей, брокеров насилия увидели расширяющееся пространство возможностей, так что последователей-смутьянов будет немало, предчувствие гражданской войны растёт, как и возможность того, что разные осколки власти, ещё недавно единой, могут оказаться в руках разных людей с оружием,

- РФ все больше похожа на Судан и разные Никарагуа, и африканизация зайдёт тем дальше, чем дольше будет война с Украиной,

- США, Европа, Украина и Китай получили большое удовольствие, Путин стал ещё менее страшным,

- в моменте будет овердофига репрессий и чисток, цензуры и мщения: опущенное достоинство придётся восстанавливать кто как умеет (а другого не умеют),

- актёры расходятся, зрители аплодируют и требуют «Браво! Бис!»

Умер Виктор Шейнис, соавтор Конституции-93, один из создателей «Яблока», демократ, частый посетитель и участник наших московских разговоров в Сахаровском центре. Его тексты останутся очень важным источником для понимания того, почему у России не получилось.

Фрагмент из книги «Власть и закон» (https://liberal.ru/wp-content/uploads/legacy/files/articles/6342/Sheynis_2014_Myls.pdf):

Что же касается реальной политической системы, то основным (хотя и не исключительным) инструментом ее утверждения и самосохранения был террор. Террору, массовому или избирательному, каннибальскому или изощренному, открыто провозглашенному или лицемерно прикрытому, террору политическому и идеологическому на всех этапах принадлежала коронная роль. Со временем, однако, механизм утверждения диктатуры в собственной стране и ее распространение вовне становился более сложным, его инструментарий обогащался.

Подобно тому как, по замечанию Энгельса, после поражения первой европейской буржуазной революции – крестьянской войны в Германии в XVI веке – наступило второе издание крепостничества, так и с укреплением большевистского режима в России крепостные порядки, отмененные было реформой 1861 г., вернулись в деревню в виде колхозов и крепостное право в разнообразных формах было распространено на все остальное население страны. Большевистский режим тиражировал советского человека, опутанного сетями зависимости от государства, в массовом масштабе и оставил после себя, как в сказке Евгения Шварца, дракона в душах людей – мощный авторитарный синдром, плод успешного промывания мозгов трем поколениям, выросшим в условиях тоталитарного режима.

В годы перестройки, когда под тяжестью накопившихся противоречий сначала стала эрозировать, а затем рухнула политическая система большевизма, на свободу вышел человек, никогда не живший при демократии, лишенный серьезного знания о своей стране и мире. В его подсознании – наложившиеся друг на друга пласты исторической памяти, из которой вытравлялись такие ценности, как независимость и борьба за свободу. Такова оборотная сторона, или, точнее, глубинная основа, «русской власти». Правда, манкуртизация никогда не распространялась на все общество.

Когда в такой стране к власти пришли новые руководители, объявившие перестройку, никто еще не знал, в том числе и они сами, как далеко зайдет дело. Но сигнал был воспринят и произошло то, от чего режим десятки лет себя тщательно оберегал. В политику пришли не китайские болванчики, а люди, имевшие собственные (хотя довольно туманные) представления о том, что надо делать, чтобы вывести страну из тупика, в который загнала ее коммунистическая власть. Демократическая интеллигенция: писатели ижурналисты, вынужденные эзоповскими методами обходить цензуру, известные ученые и молодые «завлабы», сочинявшие закрытые записки для инстанций и получавшие за них тумаки, вузовские преподаватели, вопреки идеологическому контролю доносившие до студентов реальное знание, диссиденты – сидельцы и пошедшие в сторожа и кочегары, – все это сообщество людей, поднявшееся вопреки законам системы, вместе с немногими выходцами из коридоров власти составили актив демократических преобразований.

Они (мы) были политически наивны: когда на глазах стали рушиться устои, вчера еще казавшиеся незыблемыми, вообразили, что СССР (Россия) вступил в полосу демократического транзита. Опыт других стран и теоретические построения авторитетных зарубежных ученых, обобщивших этот опыт, укрепляли в таком убеждении. Все оказалось намного сложнее. Страна выходила из коммунизма, но одновременно возвращалась на исторические круги своя.

Со временем, после бурных событий анти- большевистской революции стала воссоздаваться в основе своей до боли знакомая политическая система. У власти шаг за шагом утверждались когорты ново-старой бюрократии. Была принята Конституция. в которой нарушен баланс властных полномочий итем самым заложены предпосылки искажения инарушения прав исвобод, никогда дотоле столь полно иопределенно не включавшиеся в конституционный текст.

Переход к демократической ротации власти по образцу стран Восточной Европы осуществить не удалось. На то были серьезные причины. Едва ли не главная из них – уж очень неприглядна была альтернатива, вырисовывавшаяся в те переломные годы, а именно угроза иной властной монополии, еще худшей, чем та, от которой мы уходили, и даже та, полагаю, к которой в итоге пришли. Так, во всяком случае, вглазах подавляющего большинства демократов того времени выглядела бы победа гэкачепистов в 1991 г., национал-державников, сплотившихся вокруг Верховного Совета, – в 1993 г., и национал-коммунистического блока – на выборах 1996 г. Верна ли такая оценка – вопрос дискуссионный. Но конституционалисты того времени были озабочены не тем, чтобы удовлетворить властолюбие доставшегося им лидера, как представляет дело один из распространенных мифов. В сильной президентской власти они видели единственный действенный инструмент, способный защитить Россию от распада и сохранить демократические завоевания перестройки. Но воскресили, вопреки собственным представлениям и устремлениям, структуру власти, во многом сходную с Основными законами начала века. Круг замкнулся. Только с той разницей, что тогда Конституция была пусть неуверенным, но шагом вперед, а теперь возвращала правовую систему назад – и по отношению к замаху демократической революции рубежа 1980−1990-х годов, и по европейскому календарю.

А в Беларуси Пригожин займётся вопросами охраны недавно переданного туда ядерного оружия - вопросы нераспространения, неприменения (случайного), лояльности Верховному Главнокомандующему боевых частей, отвечающих за эксплуатацию и работоспособность ядерных арсеналов, а также вопросами противодействия коррупции в процессе интеграции РФ и РБ в рамках единого союзного государства. Шутка.

Добро пожаловать в постпутинскую Россию! Не самое приятное и не самое безопасное время. Но что поделать: диктатуры часто заканчиваются так — периодом неустойчивого равновесия, когда власть, кажется, валяется на дороге, и ее легче подобрать, чем удержать.

Написал для Важных историй
https://istories.media/opinions/2023/06/26/polugolii-korol-rossiyu-zhdet-smuta-i-mezhdousobitsa-silovikh-baronov/

Единая прежде путинская власть раскалывается на отдельные части, как зеркало Снежной Королевы, и силовые предприниматели, в чьих руках оказались крупные осколки зеркала, будут бороться за контроль над ними и за расширение подвластной территории. Это и есть Смута.

Король уже полуголый, а неудачи на фронте, которые с высокой вероятностью ждут российскую армию в ближайшие месяцы, лишат его еще части одежд. Начинается период дележа наследства, и выращенные Путиным силовые предприниматели обдумывают свои шансы и комбинации. Им будет мешать очень низкий в этой системе взаимный уровень доверия. Путинским наследникам придется найти какой-то консенсус — или они будут сметены игроками, готовыми хотя бы риторически поставить себя вне системы, как Пригожин.

Шедевр. Жванецкий, Аркадий Райкин… и аж 10 тысяч курсантов и милиции вокруг Кремля. Как в 41-м, да.

Как же они там пере…, это потрясающе. В предыдущих фрагментах Лукашенко рассказывал, как жестко был настроен Путин (мочить, мочить вагнеров). А потом курсантов собирал, и немного собралось.

И рефреном - обрыв связи: то подручные Путина не могут дозвониться до Пригожина, то Путин с ним не желает разговаривать. Тотальный обрыв связи. И Бортникова пришлось уговаривать снять трубку, когда ему позвонит Пригожин.

Удивительно хрупкий и нежный режим у нас теперь. Стариковский - чуть вышел из бункера, поскользнулся, шейка бёдра сломана. И при этом до последнего - иллюзия, что старческий маразм ещё далеко, что свои и чужие силы оцениваются трезво и адекватно. Но нет, он очень близко. Совсем рядом. И смешно, и (учитывая ядерное оружие) страшно.

Конечно, Лукашенко врет как дышит. Но каждый опытный врун знает, что правдоподобнее привирать слегка, а не как барон Мюнхгаузен. Думаю, многие эмоции с разных сторон (обида, нежелание разговаривать, желание замочить, страх и ужас) он передал. В другом видео ещё было прекрасно, как Л учил П стратегическому планированию: замочить-то можно, а дальше? Надо же, мол дальше собственного носа смотреть…

🔥В чем Пригожин поклялся Лукашенко и какие гарантии дал Первый?
Ответы в видео.

Американская разведка имеет правдоподобную и, кажется, непротиворечивую версию произошедшего импровиза (помните, как Пригожин возмущался, что Шойгу из Ростова сбежал?)

https://news.1rj.ru/str/agentstvonews/3604

Мастер-класс от Пригожина: новое Смутное время?

Разговор с политологом Маргаритой Завадской

29 июня, четверг, в 19.00 по московскому времени

Беседа организована телеграм-каналом «О стране и мире»

Бонусом к анонсу - коллекция хороших текстов о пригожинском мятеже

Поход ЧВК “Вагнер” на Москву вызвал замешательство в армии, суету в спецслужбах, шок во внутренних войсках, панику у Путина и в деловых элитах: президент и ряд крупных бизнесменов резко покинули столицу. Но закончился он так же внезапно, как начался. По словам Пригожина, это был мастер-класс по быстрому захвату территорий для ВС РФ. Действительно ли госпереворот не входил в его планы? Пригожин пытался отстоять свой силовой бизнес и шёл на “стрелку” с Шойгу, или пытался захватить власть, но передумал? Почему он не стал удерживать за собой юг России?

Всего лишь за сутки мятеж сильно сильно уронил котировки Путина в глазах силовиков, гражданских элит, обычных граждан, да и во всех мировых столицах. Означает ли это, что мы вступаем в эпоху “авторитарной хрупкости”, закат путинского правления? Или даже в новое Смутное время, когда власть ослабла, и в равный бой за нее вступают “силовые бароны”, располагающие несколькими десятками тысяч людей с оружием? Каковы возможные сценарии конца персоналистской автократии путинского типа? И чем она может смениться: смутой и гражданской войной? демократизацией? новой коллективной автократией? военным режимом?

В разговоре участвуют:

— Маргарита Завадская, исследователь-политолог в Александровском институте при университете Хельсинки, участник команды OutRush;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.

Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на мероприятие за час до его начала.


Материалы к разговору:

➤М.Завадская, А.Перцев. Зачем Пригожин это сделал? Логика военного мятежа (подкаст).

➤Open Minds Institute: за день до мятежа 21% россиян полагали, что Пригожин способен управлять Россией.

➤И.Бороган, А.Солдатов. Судьба кондотьера.

➤М.Трудолюбов. Мятеж Пригожина - это разоблачение Путина.

➤Б.Грозовский. Полуголый король. Россию ждет Смута и междоусобица силовых баронов.

➤Дерево будущего: что может и что не может случиться с автократом-долгожителем, развязавшим войну (по материалам статьи Э.Франц и А.Кендалл-Тэйлор).

➤М.Комин. Как кувалда в масло. Кто в российской элите может поддерживать Пригожина.

➤А.Баунов. Война вовнутрь. На что рассчитывает Пригожин.

➤К.Рогов. Голем: мятеж, который поднял Путин.

➤Что будет с Россией после бунта Пригожина? Интервью с Г.Голосовым.

+++ несколько добавлений за последние сутки:

➤В.Пастухов о борьбе плохого с очень плохим.

➤В.Гельман: "Прежний порядок никто не готов защищать".

➤К.Сонин: "Путин не смог мобилизовать страну даже во время мятежа, элиты готовы к насильственной смене власти".

➤И.Матвеев. Кругом сплошной "Вагнер". Как Путин разрушил государство в России.

ПолитПросвет, специальная награда премии Просветитель,
объявила лонг-лист 2023 года. Жюри предстоит увлекательное чтение, и всем очень рекомендую:

• «Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи» Владислава Аксенова;

• «Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры» Александра Баунова;

• «Правда ли» Ильи Бера;

• «Онтологический трагизм бытия» Якова Гилинского;

• «АУЕ: криминализация молодежи и моральная паника» Дмитрия Громова;

• «Цена утопии: История российской модернизации» Михаила Давыдова;

• «Человек, который не боялся» Ксении Новохатько (об Андрее Сахарове);

• «Социальная структура провинциального общества» Юрия Плюснина;

• «Русское самовластие. Власть и ее границы» Сергея Сергеева;

• «Я желаю пепла своему дому» Дарьи Серенко;

• « Как убить дракона? Пособие для начинающих революционеров» Михаила Ходорковского;

• «Перед лицом катастрофы». Сборник статей под редакцией и с предисловием Николая Плотникова.

https://www.premiaprosvetitel.ru/news/view/?402

Илья Венявкин пишет книгу «Храм войны» о том, как переживаемая нами катастрофа стала возможной (ее главы - очерки о Суровикине и Щедровицком, опубликованные Холодом), и завёл канал, куда выкладывает материалы. Вот интервью Суровикина, который мощно поучаствовал и в неудавшемся госперевороте-1991. Подписывайтесь на Илью!

ИНТЕРВЬЮ СЕРГЕЯ СУРОВИКИНА 1991 ГОДА. Часть 1.
"Западня на Садовом кольце"
Те ночи августа: защита свободы или пьяная тусовка?
"День", 25 октября - 8 ноября 1991 года, №21, с. 1 - 2.

Воспетые прессой демократов “защитники Белого дома” не оборонялись, а нападали. О том, как это происходило, читайте в стенограмме рассказа одного из тех, кого атаковали “защитники”, — комбата Таманской дивизии гвардии капитана Сергея Суровикина.

19 августа утром нас подняли по тревоге и дали приказ выйти в незапланированный район. От командира полка я узнал: передано сообщение, что президент Горбачев болен и что его обязанности временно исполняет вице-президент. Естественно, вопроса тут не возникло: если я покидаю батальон, то заместителю, которого оставляют вместо себя, я верю. И подозревать, что Горбачев своему ставленнику не доверяет, было бы смешно.
Нам также сообщили, что на случай активизации преступных элементов в Москве вводится комендантский час и что нашему батальону в составе полка поручено взять под патрулирование участок Садового кольца.
В 22 часа я построил личный состав батальона и сказал, что в Москве возможны беспорядки и мы должны следить, чтобы преступные группировки и бандформирования не учинили насилия над населением, грабежей учреждений, магазинов. Оружие мы могли применять только в ответ на применение оружия: то есть выстрел на выстрел. Во всех иных противоправных действиях разрешалось стрелять исключительно вверх, для предупреждения. Боеприпасы были выданы из расчета один-два магазина, даже меньше, чем обычно. Часть пуль — трассирующие. Гранат я не выдавал. На БМП все пульты и приборы у всех машин были обесточены, даже случайность не могла повлечь выстрел.
Со мной шла колонна второго батальон. Я выставил три поста в районе американского посольства и продолжил движение.
При подходе к одному из перекрестков увидел заграждение из техники. Рядом стояли человек 400 или 500. Обычное, наверное, для Москвы оживление. Но меня удивило: введен комендантский час, а никто его не соблюдает. Когда мы остановились, к нам стали подходить люди, спрашивали, зачем вы приехали. Я объяснил, что мы приехали, чтобы обеспечить порядок. Поэтому защищать им себя не надо, мы их сами защитим. Ну и сказал, что мы обойдем эту линию заграждения и направимся дальше по Садовому кольцу.
Сразу раздались крики: “Фашисты!”, “Негодяи!”, “Сволочи!”, “Убирайтесь отсюда!” Я спокойно запросил командира полка: тут народ очень недовольный, как быть?
Командир приказал обойти заграждения очень осторожно, чтобы не задеть никого из граждан. Я их обошел на первой передаче, на скорости меньше чем у пешехода — два-три километра в час. Не дай бог, думаю, кого-то придавить нечаянно, потому что было очень много пьяных. Запах перегара доходил до меня, хотя я сидел на башне машины.
Мы въехали в тоннель, а как только выбрались из него — в нас полетели кирпичи, обломки асфальта, куски плит.
Со мной рядом сидел мой заместитель, заместитель начальника штаба, так ему чем-то разбили голову и руку. Затем раздались выстрелы. Стреляли в нас, похоже, из малокалиберного автоматического оружия. Впоследствии мы обнаружили царапины от пуль на броне машин и пули в бревнах, которые находятся на БМП. Куски этих бревен изъяты потом прокуратурой. Кстати, никакого документа об изъятии нам не оставили.
Вокруг нас суетилось множество людей с кино- и фотокамерами. Они снимали все время, начиная с того момента, как мы повернули от Маяковской. Параллельно ехали “Волги”, и оттуда тоже снимали. Камер был море. Я никогда столько не видел. Фотоаппараты со вспышками или приборами ночного видения. Значит, кому-то был известен наш маршрут — и съемки готовились заранее.

Царь уже не тот. Как делим наследство?

Заметка для НеМосквы (@Govorit_NeMoskva). Фрагмент:

Мы думали, что «Россия после Путина» начнется когда-то потом, после Путина. А она началась уже сейчас. Вступив в войну и окружив себя силовыми предпринимателями, Путин создал все условия, чтобы они стали бороться друг с другом за деньги и власть. А стареющий царь теряет хватку, у него сбивается «чуйка» и прицел, он все хуже выполняет роль верховного арбитра, который может легко разруливать споры между ссорящимися «силовыми баронами».

Четверть века назад Путин сам использовал споры между «хозяйствующими субъектами», чтобы отжимать собственность (таков был нейминг процедуры отъема НТВ у Гусинского руками «Газпроммедиа»). А теперь Путин должен прятаться в бункере, когда спорят хозяйствующие на своих участках субъекты Пригожин и Шойгу. Царь уже не тот, а субъекты вокруг стали более боевыми, война их раззадорила.

Пересказ разговора с Маргаритой Завадской в Рефоруме

https://reforum.io/blog/2023/07/02/putin-boitsya-silnee-chem-srednestatisticheskij-diktator/

Фрагмент:
Неделю назад мы в прямом эфире наблюдали трагедию двух людей, которые друг друга давно знали, доверяли, были друзьями, но что-то пошло не так. Одна сторона кричала другой: «Обрати на меня внимание! Что ты делаешь, мы с тобой так не договаривались. Если ты не дашь мне то, чего я хочу, я возьму в заложники целый город». Мне это видится ситуацией шантажа с постоянным повышением ставок, покером без покерфейса. Нет системы сдержек и противовесов, есть только личные отношения двух бывших друзей, их разборки. Неделю назад все граждане России поняли, что их жизнь – разменная монета в этих разборках (даже не в больших политических играх).

Путин в российской политике выполняет роль координационной точки. Он решала, балансирующий между несколькими элитными группами и периодически сталкивающий их лбами. Раньше считалось, что Пригожин – это продолжение пиар-проекта Путина, фигура, которой пугают российских граждан и западных политиков (если не Путин, то вот этот будет главным, хотите ли вы этого?). У нас были основания доверять такой интерпретации, украинские военкоры тоже упирали на то, что это один политический проект, смысл которого в жонглировании разными аудиториями. Но несколько месяцев назад появились сигналы, что у Пригожина есть заявка на самостоятельную политическую повестку и на свой автономный голос.

Вестфальский порядок и расширение России

В "Мировом порядке" Киссинджер пишет, что европейскую внешнеполитическую систему сформировал заключенный в 1648 после 30-летней войны вестфальский договор. Он просуществовал почти 170 лет и научил европейские страны признавать интересы друг друга, живя в мире, где интересы одной стороны ограничиваются интересами другой, а порядок основывается на балансе сил.

Россия, пишет Киссинджер, начавшая больше войн, чем любая другая из крупных европейских держав, препятствовала установлению в Европе единоличного господства какой-то одной страны, выстояв против Карла XII, Наполеона и Гитлера. Российский абсолютизм, размеры, глобальные амбиции, и уязвимости воспринимались как неявный вызов традиционной европейской концепции международного порядка, построенного на равновесии и сдерживании. В России распространилась "евразийская" модель власти: могущество страны распространялось на два континента, но на обоих ее положение не было достаточно прочным.

Падение Константинополя под натиском мусульманских завоевателей (XV в) Россия восприняла как своего рода мистическое откровение: теперь русский царь, "единственный повелитель всех христиан в мире", должен возродить былую славу Византии. "Греческий проект" Россия вынашивала несколько веков (Екатерина Великая хотела короновать в Константинополе своего внука Константина, а Потемкин устанавливал в Крыму дорожные знаки "в Византию"). Присоединение Константинополя стало для России духовной и стратегической задачей.

Киссинджер цитирует Н.Данилевского: "Цель стремлений русского народа с самой зари его государственности, идеал просвещения, славы, роскоши и величия для наших предков, центр православия, яблоко раздора между нами и Европой, - какое историческое значение имел бы для нас Константинополь, вырванный из рук турок, вопреки всей Европе! Каким дух занимающим восторгом наполнило бы наши сердца сияние нами воздвигнутого креста на куполе Святой Софии! Прибавьте к этому... несравненные преимущества Константинополя, его мировое, торговое значение, восхитительное местоположение, все очарование юга".

Пока Европа приучалась расценивать свою многополярность как залог достижения баланса сил (безопасность = баланс сил и ограничения на применение насилия), Россия изучала практику геополитики в суровой школе Степи, где на обширной территории соперничали кочевые орды, а фиксированные границы были редкостью. Независимость воспринималась как синоним владения местностью, которую народ был в состоянии защитить физически. Россия видела себя осажденным форпостом цивилизации, для которого безопасность заключается в навязывании своей абсолютной воли соседям.

Российский исторический опыт показывал, что любое ограничение власти ведет к катастрофе: неспособность доминировать над ближайшими окрестностями ведет к несчастью: монгольское нашествие, Смутное время... Вестфальский мир трактовал международный порядок как сложный механизм сдержек и противовесов, а русские относились к нему как к вечному состязанию воль, причем России полагалось расширять пределы на каждом этапе до абсолютного максимума материальных ресурсов.

Процесс расширения территории со временем превратился в национальное мировоззрение и обеспечил распространение скромного княжества Московского по Евразии, результатом чего стала территориально крупнейшая в мире империя. Литератор Генри Адамс в 1903, когда границы России достигли Кореи, описывал взгляды российского посланника в Вашингтоне:

"Политическая доктрина [посланника], как и всех русских, состояла из единственной идеи: Россия должна наступать и силой своей инерции крушить все, что окажется у нее на пути... Когда русский вал накатывался на соседний народ, он поглощал его энергию, вовлекая в развитие собственных нравов и собственной расы, которые ни царь, ни народ не могли, да и не хотели перестраивать на западный образец".

Расширение территории и форма правления

При отсутствии естественных пределов за исключением Северного Ледовитого и Тихого океанов, продолжает в "Мировом порядке" Киссинджер, Россия могла на протяжении нескольких столетий удовлетворять свою потребность в расширении, овладевая Центральной Азией, Кавказом, проникая на Балканы и в Восточную Европу, укрепляясь в Скандинавии и на побережье Балтики, выйдя к Тихому океану, китайским и японским границам, плюс, на какое-то время, в XVIII-XIX веках, пересекла океан и основала поселения на Аляске и в Калифорнии). Каждый год она прирастала территориями, превосходящими по площади многие европейские государства (в среднем по 100 тыс кв км в год с 1552 по 1917).

Будучи в силе, Россия вела себя с властной уверенностью сверхдержавы и настаивала на официальном уважении ее доминирующего статуса. Ослабевая, она маскировала свою уязвимость мистическими "призываниями" внутренних запасов прочности. Вызывающие благоговение экспансионистские достижения России опирались на демографическую и экономическую базы, которые по западным меркам не были крепкими: многие регионы страны оставались малонаселенными и виделись не затронутыми современной культурой и технологией.

Глобальный российский империализм сочетался с уязвимостью: победный марш через полмира больше породил потенциальных врагов, чем обеспечил безопасность. Царская империя расширялась, потому что легче было продолжать, чем остановиться. Когда в 1864 русские войска вступили на территорию современного Узбекистана, канцлер А.М.Горчаков писал:

"Государство должно решиться на что-нибудь одно: или отказаться от этой непрерывной работы и обречь свои границы на постоянные неурядицы, делающие невозможным здесь благосостояние, безопасность и просвещение, или же все более и более продвигаться в глубь диких стран, где расстояния с каждым сделанным шагом увеличивают затруднения и тягости, которым оно подвергается... Все неизбежно увлекались на путь движения вперед..., где величайшая трудность состоит в умении остановиться".

В этом контексте возникла и получила развитие особая российская концепция политической легитимности. Пока Европа оттачивала идеологии индивидуализма и свободы, в России торжествовала незамутненная вера в единоличное, божественно санкционированное самодержавное правление, способное преодолеть любые расколы... Европейские гости царской России обнаруживали себя в стране сюрреалистических крайностей - они наблюдали скрытый под внешним лоском современной западной монархии деспотизм по образцу монгол-татар: "европейская дисциплина поддерживает азиатскую тиранию", писал де Кюстин.

Российские реформы, продолжает Киссинджер о Петре I, осуществлялись по воле безжалостных диктаторов... Тем не менее Петра, как и его преемников подданные и потомки благодарили и почитали... Екатерина Великая, ... при которой ... было завоевано Крымское ханство и соседствующая с ним Запорожская сечь... оправдывала российское самодержавие как единственную систему правления, способную обеспечить целостность гигантского государства:

"Пространное государство предполагает самодержавную власть в той особе, которая оным правит. Надлежит, чтобы скорость в решении дел, из дальних стран присылаемых, награждала медление, отдаленностию мест причиняемое. Всякое другое правление не только было бы России вредно, но и вконец разорительно".

Форма правления, на Западе трактуемая как волюнтаристский абсолютизм, в России воспринималась как предпосылка функционирования государства. Николай Карамзин видит в монаршьей суровости признак того, что царь исполняет свое предназначение:

"В России государь есть живой закон: добрых милует, злых казнит, и любовь первых приобретается страхом последних. Не боятся государя - не боятся и закона! В монархе российском соединяются все власти: наше правление есть отеческое, патриархальное. Отец семейства судит и наказывает без протокола, - так и монарх в иных случаях должен необходимо действовать по единой совести".

Для англоязычных читателей о последствиях пригожинского мятежа (часть 1, часть 2)

Putin’s heirs have taken over everything in Russia, from Gazprom and Rosneft to the army and Rosgvardia. However, it will be very difficult for them to agree on how to live together when the czar loses his power. The level of interpersonal trust in Russia is extremely low, especially among the upper classes, and the war and mutiny are lowering it even further. How can people be trusted when even Putin’s old friend Prigozhin has betrayed him?
 
If Putin’s heirs cannot come to terms with each other, Russia will face many violent internal conflicts. To reach an agreement you need mutual trust. Stalin’s junior partners faced the same problem after his death, so they conflicted with each other between 1953 and 1964. It was only in 1968 (the Soviet invasion of Czechoslovakia) that the Soviets overcame the post-Stalinist turmoil, when it was unclear where the country was going or what elites and ordinary people could and could not do.