15 лет назад, 12 августа 2008 года, закончилась Пятидневная война России и Грузии. Теперь Россия — ведет новую агрессивную войну, которая длится уже больше 500 дней, а Россия и Грузия спустя эти 15 лет стали друг другу гораздо ближе, чем до войны — но это едва ли можно считать успехом. Как и почему стала возможной эта «дружба» и что это такое на самом деле, рассуждает обозреватель Борис Грозовский («Мнения»).

Разговор сегодня вечером

​Какие идеи потерпели банкротство в августе 1998?
Разговор с экономистом Андреем Яковлевым

17 августа, четверг, в 20.00 по московскому времени
Беседа организована телеграм-каналом «О стране и мире»

17 августа 1998 поделило постсоветскую историю России на две неравные части, став символом краха политики, проводившейся в интересах меньшинства, в то время как подавляющая часть населения жила крайне тяжело. Острый финансовый кризис сделал очевидным банкротство экономической политики 1990-х, превратил Бориса Ельцина в “хромую утку” и открыл дорогу кастингу преемников, способных “навести порядок” в стране.

К тому моменту в России сложилась система, характерная для стран, где власть и доступ к ренте получают правящие элиты. Тогда в них входили олигархи, высшая бюрократия и силовики. К началу 2010-х годов состав элит изменился: “командные высоты” захватили силовики, отодвинув олигархов в 2000-2003, а бюрократию в последующие 7-8 лет. Подобно олигархам 1990-х, силовики смотрят на государство не как на общее благо, а как на инструмент повышения благосостояния - личного и своей социальной группы.

Почему в России не удалась демократизация, а система, где немногие обладают большой властью и богатством, оказалась настолько устойчивой? Как силовики завоевали главенствующее положение в политической системе? И каким образом 1990-е настолько сильно дискредитировали демократов и либералов (хотя они были у власти совсем недолго), вернув россиян в объятия авторитарной власти?


В разговоре участвуют:

— Андрей Яковлев, приглашенный исследователь Центра Дэвиса в Гарвардском университете;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.


Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на мероприятие за час до его начала. Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».


Материалы к разговору:

➤Почему правящие элиты не останавливают войну? А крупный бизнес? Как в элите стали доминировать силовики? Почему в 1990-х не произошла перезагрузка власти? Объясняет (очень подробно!) экономист Андрей Яковлев.

➤Проект “После”. Андрей Яковлев о том, как выстраивались отношения между высшей бюрократией, бизнесом и олигархами в постсоветской России и кто может стать контрэлитой, способной превратить Россию в нормальную страну.

➤А.Яковлев. Постпутинизм: в какой логике и почему имеет смысл обсуждать его сегодня?

➤A.Yakovlev. Composition of the ruling elite, incentives for productive usage of rents, and prospects for Russia’s limited access order.

Подборка интересных текстов из издания T-Invariant:

- интервью с философом Николаем Плотниковым, составившим сборник "Перед лицом катастрофы" (о том, как РГГУ, ЕУ и ВШЭ становились лучшими, а потом подвергались разгрому, о доминировании национально-консервативного дискурса в "российской философии", о культе философской личности, о формах выживания соц наук в условиях, когда власти нужна идеологическая философия, об отсутствии в России после СССР критической работы с традицией);

- социолог Михаил Соколов: научные статьи на русском языке теперь будут писать сугубо ученые с российскими паспортами, находящиеся в России. До войны в российских соцнауках было немало людей, которые идентифицируют себя с мировой наукой, читают на английском языке, но не печатаются на нем. Для внешнего мира они абсолютно невидимы. И много еще интересного про неплотную среду и ученых-брокеров, работающих через структурную дыру между мировой и российской наукой, про индигенные соцнауки и "основы российской государственности", о непроницаемых границах между лагерями ассимиляционистов и изоляционистами;

- социолог Сергей Ерофеев о том, как Путин и Ко построили государство-мафию, когда главарь банды утверждается в качестве "отца народа" и о проблемах, которые вытекают из этого для постпутинских преобразований. Сергей рассматривает несколько сценариев, и кажется, ключевая развилка - между гражданской войной и последующей демократизацией или сценарием "осажденной крепости";

- филолог Гасан Гусейнов: чекисты думают, что им принадлежит и русский язык. "Вскрылась фиктивность всего того, что было сделано, начиная с конца советской эпохи. Огосударствление системы образования, подчинение системы образования чекистскому государству, оно не могло кончиться иначе. Просто какие-то люди барахтались, что-то пытались делать, но у них ничего не получилось"; "споры, можно ли там кенселлить культуру, лишены смысла. Культуру закенсиллило само большинство населения страны. Люди, которые согласились взаимодействовать с этими людоедами"; "Общество покорилось, склонило выю перед страшным наследием совка".

- Мария Юдкевич (видео) о своем уходе из ВШЭ и о том, как война разрушает российские университеты.

- Ирина Савельева о жизни ИГИТИ: "Мы действительно существовали в очень закрытой среде. Существование в этой среде было комфортным, и если какие-то запахи доносились, то они были где-то там, под ногами. А головы наши, они парили выше".

- Борис Гаспаров: "Мы видим разрушение не только своей теперешней жизни, но и своего прошлого. Вы больше не сможете смотреть на прошлое, как раньше. Хотите этого или нет, но ваше зрение корректируется, вас все время относит в сторону.
Все эти разговоры что Киев — одно, Новгород ─ другое. Это были неважные разговоры до недавнего времени. Теперь это стало жгучей проблемой. Была ли Киевская Русь корнем России? Все высвечивается иначе: культура, литература XIX века".

- Олег Лекманов: "Мы слишком поздно заметили присущее русской культуре высокомерие по отношению к культуре соседей..... Здесь же вопрос ... проговаривания вслух того, о чем мы много лет стыдливо умалчивали. Или пытались находить неубедительные объяснения, чтобы выстроить контекст, оправдывающий те черты наших классиков, которые не нужно было оправдывать. Мол, в 1919 году то, что писал Булгаков об украинцах, значило другое, чем значит теперь. Нет, все-таки и тогда это тоже было высокомерие".

Новая школа политических наук (@learn_politics) объявила о линейке курсов на осенний семестр. Старт в середине сентября. Можно записаться на "Основы политики" Всеволода Бедерсона, «Новейшую политическую историю России Ильи Матвеева, «Международные отношения" Екатерины Потаповой, "Этнополитику" Станислава Шкеля, в дискуссионный клуб "Видеть политику в кино", на семинар Кирилла Титаева по методологии социальных исследований и в ридинг-группу Дмитрия Калугина.

На прошлой неделе очень получился разговор с экономистом Андреем Яковлевым о реформах 1990-х и о том, как их неудача породила Путина. Видео тут.

​Война вдолгую: готова ли Россия?
Разговор с Павлом Лузиным, специалистом по военной политике

23 августа, среда, в 19.00 по московскому времени
Беседа организована телеграм-каналом «О стране и мире»

Война России с Украиной, похоже, принимает форму затяжного конфликта. В 2023 Россия значительно увеличила производство вооружений и боеприпасов. Но как видно по образцам военной техники с фронта, зачастую производство имеет кустарный характер. Готова ли страна к затяжной войне? Удается ли России насытить фронт вооружениями; в каком моральном состоянии находится армия после пригожинского мятежа?

Несмотря на серьезные усилия региональных властей, набор контрактников в 2023 году идет не слишком хорошо. А тех, кого удается мобилизовать, отличает низкий профессионализм и неготовность воевать. За лето Россия подготовила законодательство для мобилизации. Потребуется ли она этой этой осенью? Начнет ли армия активнее отправлять на фронт солдат срочной службы?

В разговоре участвуют:

— Павел Лузин, специалист по военной политике, автор канала “Luzin: Россия в мире”, приглашенный сотрудник в Fletcher School of Law and Diplomacy, Tufts University, старший научный сотрудник Jamestown Foundation;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.


Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на мероприятие за час до его начала. Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».


Материалы к разговору:

➤П.Лузин. Пушки без мяса. Вопреки всем усилиям, российской армии не удается мобилизовать нужное число контрактников и призывников.

➤П.Лузин. Российская армия в 2023 году: военные округа, деньги и ВПК.

➤П.Лузин. Российская армия в 2023 году: сможет ли российская армия увеличить свою численность до 1,5 миллионов?

➤P.Luzin. Putin’s Ceasefire Gambit.

➤P.Luzin. Russia’s Military Industry Forecast 2023-2025.

➤P.Luzin. New Draft and Mobilization Rules in Russia: Increased Coercion.

➤P.Luzin. “Price of Blood” Soars as Russia’s Draftees Evade Service.

➤P.Luzin. The Further Degradation of the Russian Army.

➤P.Luzin. The True State of Russian Arms manufacturing, June 2023. Russian Arms Production Q2 2023.

➤P.Luzin. Tricky Recruiting in Russia: 2023 Springs Connoscripts and Volunteers.

Воронежских адвокатов превращают в военкомов-доносчиков

https://news.1rj.ru/str/sotaproject/64915

Царь не простил

Немного жаль, конечно, что не пожизненное решением Гааги, но чувство глубочайшего удовлетворения перевешивает

Разговор с военным экспертом Павлом Лузиным - о состоянии российского ВПК и армии. Пригожин тоже со своими новостями попал в эфир.

https://youtu.be/xK-bE6RnV4U

Как цинизм привёл к провалу демократических реформ - фрагменты разговора с Андреем Яковлевым в Рефоруме:

В конце 1980-х младшее, циничное поколение советской номенклатуры и интеллигенции использовало лозунги про рынок и демократию, чтобы прийти к власти. Строить они ничего не собирались. Егор Гайдар был исключением, и не случайно он так рано умер: он понял, что построили совсем не то, ему было очень тяжело. Абсолютное большинство же было прагматиками, которые хотели прийти к власти и использовать ситуацию в свою пользу.

Считалось, что возвращения коммунистов необходимо избежать любыми способами. Избежали, но победа оказалась пирровой: по пути была разрушена вера больших групп людей в то, что демократия может работать. В 1990-е элиты были сильны, но в нестабильной ситуации движения снизу имели большое значение (вспомним шахтёров). К концу 1990-х обычные люди разуверились, что могут на что-то повлиять и что-то сделать, общество стало аполитичным и более зависимым от элит. Остался торг между элитными группами о том, что будет дальше.

Реформаторы 90-х были большевиками наоборот. Они не считали необходимым с кем-либо договариваться, предпочитали не обсуждения, а решения, где нужно ломать через колено: так быстрее. Момент скорости был ключевым. Меж тем медленное согласование интересов формирует более сбалансированную систему, более устойчивую к кризису и дающую выигрыши большему числу игроков.

Путин справедливо обвиняется в узурпации власти. Но в постсоветской России он был не первым преступником такого рода. В заметке для Репаблика пытаюсь защитить тезис, что вся ельцинская кампания по выбору преемника и приведению его к власти в 1998-2000 была ничем иным, как узурпацией выбора - узурпацией власти.

https://republic.ru/posts/109563

Текст за пейволлом, несколько фрагментов:

Смысл «проекта Путин» в 1999–2000 годах был в том, чтобы перехватить реваншистскую повестку в объективно проигрышной ситуации, когда власть, проведя неудачные реформы, должна была уступить место другим политическим силам. Коалицию реванша — социальных групп, проигравших в 1990-е, возглавил сам же Кремль. Это позволило сильно изменить политический курс, не трогая экономических основ режима.

Ни население, ни политические аналитики, ни западные лидеры почти не высказывали недовольство тем, что смена власти в России происходит так странно. Царь выберет преемника, потом его выбор может быть подтвержден нашим голосованием, но это формальность — как расписаться на какой-нибудь бюрократической бумажке, в смысл которой вникать — только голову ломать. Довольно странно обвинять в узурпации власти, того, кто собрался покинуть власть. Наоборот! Ельцин больше не держится за власть, не настаивает, что его деятельность одобряют 60%, а не 3%. Царь наконец-то признал: у него не получилось.

Но это была именно узурпация власти.

Ельцин и его окружение присвоили себе право решать, кто будет следующим руководителем страны. И не таким же, как Ельцин, а «сильным, настоящим лидером». И все это спокойно «съели». Само право передачи власти при помощи выбора, который осуществляет царь и его окружение, сомнению не подвергалось.

Старый царь выбирал нового год, с августа 1998 года по август 1999, пробуя и силовиков, и гражданских. Но больше силовиков. Задачей было передать в надежные руки «завоевания рыночной экономики» и защитить личные состояния (поэтому требовались силовики и не подходили более левые политики).

Путин обеспечит преемственность власти и не будет пересматривать итоги приватизации, радовался тогда Борис Березовский. Если бы наследник Ельцина отменил проведенную с вопиющими нарушениями приватизацию крупнейших госактивов, наказал коррумпированных госчиновников и олигархов, на которых они работали, то вся политика Ельцина, создавшего в девяностых идеальные условия для роста крупных состояний, оказалась бы напрасной. За что боролись, за что страдали?

Фокус придуманного тогда в Кремле «проекта Путин» заключался том, чтобы представить публике Путина как полную противоположность Ельцину, а на деле добиться того, чтобы преемник продолжал ельцинскую политику.

Кастинг длиною ровно в год и сужение линейки преемников до «крепких мужиков в погонах» было вызвано банкротством экономической системы, которое стало очевидно в августе 1998 года. Это банкротство было полным и всеохватным. На фоне финансового коллапса все экономические герои предшествующих лет выглядели очень плохо. Все, кто ассоциируются с реформами, олигархией, предпринимательством, должны были уступить место другим политикам.

Если бы в 1998 году в России существовала реальная многопартийная система, ровно в этот момент власть бы сменилась. Победу одержала одна из левых, «розовых» партий.
В девяностых подобные смены власти неоднократно случались в экс-социалистических странах Восточной Европы как реакция на трудности переходного периода.

Операция «преемник» потребовалось Ельцину и его окружению именно потому, что, в отличие от европейских лидеров, они не были готовы уступить власть политическим противникам.

После финансового коллапса в августе 1998 года только силовики могли защитить крупный бизнес от рассмотрения под лупой того, как складывались состояния в период «грабительского капитализма». Любая демократически избранная власть должна была бы ответить на вопрос, как сформированы крупные состояния за девяностые годы и какие преступления при этом были совершены.

Смысл «проекта Путин» в 1999–2000 годах был в том, чтобы перехватить реваншистскую повестку в объективно проигрышной ситуации, когда власть, проведя неудачные реформы, должна была уступить место другим политическим силам. Коалицию реванша — социальных групп, проигравших в девяностые, возглавил сам же Кремль. Это позволило сильно изменить политический курс, не трогая экономических основ режима.

Разговор завтра

​Российские университеты в изгнании
30 августа, среда, в 19.00 по московскому времени

После начала войны с Украиной Россию покинуло множество исследователей, преподавателей и студентов. В университетах резко усилилась цензура. Были закрыты целые подразделения, образовательные и исследовательские программы. Среди пострадавших сильнее всего - факультет свободных наук и искусств СПбГУ (Смольный колледж) и Шанинка. Модель “образовательного конструктора”, когда студенты свободно выбирают из широкого набора курсов, совершенно не вписывается в систему, где молодежь должна подвергнуться идеологической обработке и приготовиться к войне или работе на авторитарное государство.

Уехавшие ученые объединяются, чтобы инициировать международные образовательные и исследовательские проекты, продолжающие быть связанными со “страной исхода”. Бывшие преподаватели Шанинки в Черногории создали факультет Liberal Arts and Sciences - трехгодичный бакалавриат, с сентября 2023 открывающий обучение по 6 специальностям. А Smolny Beyond Borders предлагает полтора десятка бесплатных семестровых и краткосрочных курсов совместно с Bard College, преимущественно в области гуманитарных и социальных наук. Насколько перспективна идея “университета в изгнании”? Получится ли у таких институтов выстраивать не только образовательные, но и исследовательские традиции?

Беседа организована телеграм-каналом «О стране и мире»

В разговоре участвуют:

— Илья Калинин, историк культуры, филолог, критик, главный редактор журнала “Versus. Журнал свободных искусств и наук“, приглашенный исследователь Принстонского университета и Гумбольдтовского университета (Берлин);

— Ксения Лученко, журналист, приглашенный исследователь Европейского совета по международным отношениям (EC FR), член рабочей группы Faculty of Liberal Arts and Sciences (FLAS) в Черногории, бывший декан факультета медиакоммуникаций в Шанинке и завкафедрой теории и практики медиакоммуникаций ИОН РАНХиГС;

— Филипп Федчин, искусствовед, специалист по технологиям в образовании, сотрудник Bard College Berlin, руководитель Гагаринского центра, администратор Smolny Beyond Borders;

— Владимир Шмелев, руководитель сети школ, сооснователь образовательной компании Edumonte, фонда помощи беженцам Pristanište и Faculty Liberal Arts and Sciences (FLAS) в Черногории;

— Борис Грозовский, обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts.

Зарегистрируйтесь, чтобы получить ссылку на мероприятие за час до его начала. Трансляция и видеозапись разговора будет доступна в YouTube-канале «О стране и мире».

Материалы к разговору:

➤Smolny Beyond Borders.

➤Факультет свободных наук и искусств в Черногории.

➤Магистерская образовательная программа “Российские исследования” имени Бориса Немцова (Карлов университет в Праге).

➤Ковчег без границ.

➤Свободное образование уезжает из России.

➤Ваш вуз зигует, но вы хотите учиться? Рассказываем о крутой образовательной возможности этой осенью.

➤Утек мозга. Рассказ о том, как ученые опять уезжают из России.

➤Репрессии в частном порядке. Негосударственные школы и лицеи в России отказываются от темы войны - и на них пишут доносы.

➤Российские ученые за границей: в поисках своего места.

Транзит - не в пустыне

В журнале "Общая тетрадь", №86, или 3/2022 (онлайн см. тут) есть стенограмма выступления украинского философа Михаила Минакова перед слушателями МШПИ. Отвечая на один из вопросов, он проговаривает важную мысль:

"В 1990-е годы построение новых государств, экономик и наций начиналось будто с нуля. Я помню слова одного из американских профессоров, приехавшего в Украину, чтобы помочь строить новую экономику. Он говорил: "Мы приехали к вам и вместе с вами создаем новый капитализм". Посткоммунистический транзит начинался так, будто он реализуется в пустыне. И в этом была ошибка".

Дальше Минаков упоминает, что Балинт Мадьяр в книге о мафиозном государстве тоже называет главной ошибкой посткоммунистического транзита "уверенность в нулевой позиции старта этого транзита". И продолжает: "нет, мы начинали постсоветские проекты на советском и даже досоветском фундаменте. И теперь последствия этого дают о себя знать. Мы построили экономики и государства, которые ни капиталу ни позволили расти, ни государству выполнять свои базовые функции перед населением, ни гражданам участвовать в построении республик надлежащим образом.

Отсюда урок на будущее. Создавая будущие политические проекты, должно помнить, что они будут реализовываться на очень сложном "гумусе", и должны это учитывать. Мы должны строить свои, новые республики, принимая во внимание постсоветский, а не только советский опыт. Мы не должны допустить коррупции, не должны допустить, чтобы демократия и богатство враждовали.

Нам нужно помнить, что мы не в пустыне. Мы в культурном мире, который продолжает традиции периодически саморазрушаемых городов Триполья: мы уничтожаем каждые 2-3 поколения экономический, культурный и человеческий капитал. Достижения прошлых поколений не передаются. Наш мир - мир повторяемой хрупкости. Об этом нужно помнить, проектируя наши республики.

Последняя война за империю

Еще в одном тексте из того же номера журнала "Общая тетрадь" (№86, 3/2022, онлайн см. тут) политолог Василий Жарков говорит о рождении и проблемах Вестфальской системы в международном праве.

Вестфальская система сложилась на руинах Священной Римской империи, развал которой дал повод к самому долгому имперскому ресентименту - сожалениях о "самой большой геополитической катастрофе в истории Европы" (если вспомнить, как говорил Путин о распаде СССР). Конец Древнего Рима шокировал всех, включая тех, кто его сокрушил, отмечает Жарков, и варварские королевства неоднократно пытались восстановить Римскую империю.

Последней войной за империю в Европе Жарков называет Тридцатилетнюю войну. Фердинанду II приписывают слова: "Лучше править пустыней, чем страной еретиков". После поражения на Белой горе в 1620 Чехия подверглась фактически геноциду. Были уничтожены чешское дворянство и городское протестантское население. Чехия исчезла с карт Европы на 300 лет без одного года - пока в 1919 Версальская конференция не определила границы независимой Чехословакии.

Сейчас, продолжает Жарков, мы должны понимать, что такого рода войны за восстановление империи чреваты уничтожением всех, кто выступает носителем национального самосознания и готов бороться за создание своего национального государства: "Глядя на руины Мариуполя, я надеюсь, что на этот раз в судьбе Украины все будет гораздо лучше, чем когда-то в Чехии".

Рассказывая, как европейские государства постепенно обретали суверенитет в современном смысле слова, Жарков отмечает, что легитимность власти любого государства определяется лояльностью его населения. На одной из сессий семинара (МШПИ) прозвучал вопрос: "Почему европейские страны не могут признать Путина нелегитимным правителем?" Потому что это не входит в их компетенцию, отвечает Жарков. Потому что нелегитимным правителем он может стать только тогда, когда утратит лояльность - не поддержку, а лояльность - значительной части населения своей страны - и возникнет какой-то другой центр лояльности, который может перехватить власть.

Завершает Жарков цитатой Ганса Моргентау, оппонента нацистского философа Карла Шмидта: "Статус-кво неизбежно снова и снова будет нарушаться там, где возможно появление неприрученной варварской власти, которая строит свои законы из ничего, но верит в свои собственные силы как единственное обоснование своей экспансии".

Сейчас очередной виток этой последней войны за империю, говорит Жарков. Вопрос лишь в том, в каком смысле она станет последней - последней войной в истории человечества или последней войной в Европе, если в ней победит омлодое национальное государство в антигегемонистском союзе европейских демократий.

В Smolny Beyond Borders заканчивается запись на курсы осеннего семестра. Среди них посвященный античной культуре курс Ильи Калинина, "Введение в диалектику" Артемия Магуна, "Российская политика после 1991" Алексея Гилёва, а среди небольших циклов - по два интересных курса Дмитрия Быкова и Веры Шенгелия.

А "Ковчег без границ" объявил набор на полугодовые и годовые семинары, среди которых: "Переосмысление истории России" Игоря Данилевского,
"Права человека. Техники защиты" Михаила Бирюкова,
"Современная Россия (1985-2024)" Александра Черкасова,
"Колонизация и деколонизация" Владислава Стафа,
"Введение в публичную историю" Алексея Каменских,
"Критическое мышление" Виктора Горбатова,
"Как работает демократия" Дмитрия Дубровского,
"Античная культура" Любови Сумм,
"Что такое Европа" Анатолия Ахутина,
"Философия для подростков" Дианы Гаспарян,
"История Украины: путь к свободе" Игоря Соломадина (в 2 вариантах: на русском и украинском),
"Практикум эффективной коммуникации" Юлии Горбатовой,
"Развилки истории России" Никиты Соколова и др.

В "Черте" и "Медузе" почти одновременно вышли два очень сильных интервью с украинской правозащитницей Александрой Матвейчук, руководителем Центра гражданских свобод, который расследует преступления россиян в Украине. Без наказания этих преступлений восстановление справедливости невозможно. Несколько фрагментов:

В апреле 2014-го, когда в медийном пространстве появилось имя Игоря Гиркина-Стрелкова, мне позвонил мой коллега из ныне ликвидированного российского правозащитного центра «Мемориал». Я хорошо помню его слова: «Саша, к вам пришли наши легионы смерти».

С 2014 года я опросила сотни людей: им вырывали ногти, дробили колени, вынимали ложкой глаза, забивали в деревянные ящики, вырезали татуировки, отрезали конечности, прикладывали электрические провода к гениталиям… Все, на что хватало фантазии российских военных и спецслужб. И они делают такое с людьми просто потому, что могут. Рациональных причин… для пыток не может быть рациональных причин. Но тут нету даже иррациональных.

Россия использует военные преступления как метод ведения войны. Специально держит в страхе гражданских, чтобы сломить их сопротивление. Это инструментализация человеческих страданий. Таким способом, как нас учили на юрфаке, обычно воюют слабые армии, которые не уверены в своих силах.
Российская армия совершала военные преступления в Чечне, Грузии, Мали, Сирии, ЦАР — и никого никогда не наказывали. Эта культура безнаказанности, по моему мнению, и привела к тому, что россияне думают, что могут делать с людьми что хотят.

С российским режимом все понятно, но страны так называемой развитой демократии тоже десятилетиями закрывали глаза на то, что в РФ преследуют журналистов, сажают активистов, разгоняют демонстрации, — они продолжали пожимать Путину руку, строить business as usual, проводить нефтепроводы. А ненаказанное зло — оно растет.

К правозащитникам из нашего региона не прислушивались, хотя мы говорим одно и то же десятилетиями. Десятилетиями! Мы говорим, что страна, которая массово нарушает права человека, опасна не только для собственных граждан и своих соседей, но и для мира в целом.

Политики до сих пор смотрят на мир через призму Нюрнбергского трибунала. Там осудили нацистских преступников — то есть режим, который пал. И в прошлом столетии это был очень важный шаг. Но мы живем в новом столетии — и должны перестать подчинять справедливость силе того или иного авторитарного режима.

Мы должны показать, что, если кто-то совершает международные преступления, этот «кто-то» будет отвечать — вне зависимости от того, насколько силен его режим и сколько у него ядерного оружия. Мне кажется, это историческая задача нашего поколения — и то, как она будет решаться, определит, в каком мире мы будем жить.

Россия целенаправленно использует военные преступления. Она инструментализировала боль как оружие. Она пытается сделать так больно людям в Украине, чтобы сломать сопротивление, чтобы у нас не было энергии бороться против оккупации.
В 2014-15 годах, когда я только начинала работать со свидетельствами жертв военных преступлений, я тоже задавалась вопросом: «А что вообще в голове и сердцах людей, которые такое делают? Что думают и чувствуют те, кто позволяет себе делать такое с другими людьми?» Я начала читать много психологической литературы, для меня было важно разобраться и найти для себя ответ на этот вопрос. И я нашла объяснение — потому что могли, потому что никогда ранее за подобные преступления они не были наказаны.

Эта война имеет геноцидальный характер. Это не сразу очевидно, но когда у тебя 47 тысяч эпизодов военных преступлений, ты уже видишь какие-то тренды, это складывается в общую картину. И эта картина тебе говорит: смотри, уничтожаются не только представители местного самоуправления, но и детские писатели, музыканты, священники, журналисты, волонтеры. То есть активные люди, элита в правильном значении этого слова — люди, которые помогают громаде самоорганизоваться и функционировать.

A South Caucasus without Russia?

a piece for MPIC.ge. An abstract:

Before the war, Russia considered the South Caucasus its zone of influence. Russia’s deteriorating relations with the West after 2014, and especially the war in Ukraine, dramatically reduced Moscow’s ability to control the situation in the South Caucasus. Russia’s weakening played into the hands of Azerbaijan, which managed to turn the territorial conflict with Armenia to its advantage. On the contrary, Armenia found itself marginalized and defenseless. Its failure was due to its reliance on Russia as the main guarantor of its sovereignty in the immediate aftermath of the collapse of the USSR. On the contrary, rapprochement with Turkey and economic cooperation with the West allowed Azerbaijan to come closer to achieving its goals in Karabakh. 

Georgia, a regional champion of integration with the West 15 years ago, has lost ground in recent years. The oligarch Bidzina Ivanishvili is actively importing autocratic institutions from Russia in a bid to retain power, leading to a cooling of Georgia’s relations with Western countries. A likely defeat in the war with Ukraine will make cooperation with Russia less attractive to countries in the region. The dominance of Turkey and Azerbaijan will increase. They are interested in the peaceful development of the South Caucasus, which could become an important transport corridor between China and Europe. Russia, for its part, will seek to maintain its influence over Armenia and Georgia.

Война против человеческого достоинства

В интервью 1993 года Иосиф Бродский говорит, как теперь понятно, и о себе:

"Основная трагедия русской политической и общественной жизни заключается в колоссальном неуважении человека к человеку; если угодно — в презрении. Это обосновано до известной степени теми десятилетиями, если не столетиями, всеобщего унижения, когда на другого человека смотришь как на вполне заменимую и случайную вещь. То есть он может быть тебе дорог, но в конце концов у тебя внутри глубоко запрятанное ощущение: «да кто он такой?»

Одним из проявлений этого неуважения друг к другу являются эти самые шуточки и ирония, предметом которой является общественное устройство. Самым чудовищным последствием тоталитарной системы, которая у нас была, является полный цинизм или, если угодно, нигилизм общественного сознания. <...>Приятно пошутить, поскалить зубы. Но всё это мне очень сильно не нравится. Набоков однажды сказал, когда кто-то приехал из России и рассказывал ему русский анекдот, он смеялся: «Замечательный анекдот, замечательные шутки, но все это мне напоминает шутки дворовых или рабов, которые издеваются над хозяином в то время, как сами заняты тем, что не чистят его стойло».

На протяжении этого столетия русскому человеку выпало такое, чего ни одному народу (ну, может быть, китайцам досталось больше) не выпадало. Мы увидели абсолютно голую, буквально голую основу жизни. Нас раздели и разули, и выставили на колоссальный экзистенциальный холод. И я думаю, что результатом этого не должна быть ирония. Результатом должно быть взаимное сострадание. <...> Думаю, что если мы будем следовать тем указаниям или предложениям, которые на сегодняшний день доминируют в сознании как интеллигентной части населения так и неинтеллигентной, мы можем кончить потерей общества. То есть это будет каждый сам за себя. Такая волчья вещь".

Сейчас мы видим, как этот цинизм и нигилизм распространились как отравляющий газ, - по всему доступному русскоязычному пространству. Они, добавляет живущий в Киеве философ Анатолий Ахутин ("Общая тетрадь", №3 (86) 2002), ежедневно растлевают людей, лишают их чувства собственного достоинства, подменяя его ненавистью, самодовольством и хвастовством. Поэтому предмет этой войны - не территория, а достоинство собственного существования.

Именно это нетерпимо для России и в Украине, и в Европе, это нужно уничтожить. Поэтому изнасилования и мародерство - не случайные эксцессы, они входят в замысел войны, уничтожающей человеческое достоинство. Нужно уничтожить, унизить, "опустить". Вы должны сломаться и попросить пощады. Так Россия относится и к собственному населению, и к Украине, возникшей в результате революции достоинства.