Сегодня, 20 июня, опубликован длинный список специальной награды премии «Просветитель» — «ПолитПросвет». В 2024 году в него вошли 15 книг об актуальных для России социально-политических процессах и явлениях.

«Прекрасных книг, изданных в последние 12 месяцев, хватило бы на два списка. Среди них отчетливо выделяются две части. Книги, выпущенные в России, находятся под гнетом цензуры. Они не могут позволить себе говорить о происходящем сейчас прямо и эмоционально, зато расцветает эзопов язык: можно, например, рассказывать, как один из российских императоров ломал общество — думая о том, как власть сломала общество на наших глазах. Или исследовать, как при Сталине история стала служанкой идеологии — понимая, что сейчас происходит что-то похожее. ⠀ Русскоязычные книги издаются и за пределами России — их авторы и издатели могут не притворяться, и среди выпущенных ими книг есть и сильные эмоциональные свидетельства, и аналитика, и расследования, и очерки. У тех, кто вышел из границ досягаемости российских властей, есть возможность говорить свободно. Тем важнее, чтобы эти слова сейчас говорились и от имени тех, кто уехал, и от лица оставшихся, лишенных свободы слова», — прокомментировал длинный список глава отборочного комитета спецнаграды, обозреватель Борис Грозовский, автор телеграм-канала EventsAndTexts, главный редактор сайта «Страна и мир» (Sakharov Review).

Пять финалистов — шорт-лист спецнаграды — жюри объявит до 30 сентября.

https://www.premiaprosvetitel.ru/news/view/?408

Путин сделал ставку на глобальную геоэкономическую фрагментацию

Несколько мыслей из текста для The Russia File (англ):

Но Россия не оказалась в одиночестве, не стала «осажденной крепостью», и не стремится к автаркии и самодостаточности. Она не хочет становиться островом, связи с которым затруднены из-за его удаленности. Путину важно сохранить экспортные доходы и не оставить ВПК без необходимых импортных компонентов для производства оружия. Кремль надеется подорвать единство западных демократий, а Россию включить в антизападную коалицию со множеством стран «глобального Юга». Приведет ли эта стратегия к успеху, во многом зависит от планов Китая.

Роль Китая, других союзников и нейтральных стран в поддержании боеспособности российской армии сложно переоценить. Российские танки, артиллерия и ракеты делаются на западном оборудовании и программном обеспечении. Без них производство бы остановилось.

Российскому бизнесу приходится выстраивать сложные цепочки. Кроме Китая (с Гонконгом), сильнее всех России в этом помогают Турция, ОАЭ, несколько стран Юго-Восточной Азии и бывшего СССР. Корейские производители оборудования продолжают поставки самостоятельно, а западные закрывают глаза на предназначение поставок, ссылаясь на невозможность контролировать своих покупателей.

Остановить поток компонентов для российского ВВП прямо сейчас – задача не решаемая. Союзники могут использовать как аргумент только санкции, а они действуют не на всех.

В ответ на шаги Трампа и Байдена, которые ограничили торговлю Китая с США и американские инвестиции в Китай он увеличил экспорт и инвестиции в Вьетнам, Мексику, Тайвань, Бразилию и другие страны; они заместили на американском рынке поставки из Китая. Фактически зависимость США от китайского экспорта приняла другую форму: чем сильнее та или иная страна наращивает импорт из Китая и чем больше инвестиций из него получает, тем быстрее растет ее экспорт в США. Усиливается роль стран-коннекторов, связывающих враждующие лагеря.

Симметрично, конфликт России и Запада выдвинул на роль коннекторов Индию (в части российской нефти), а в части поставок в Россию – Китай, Турцию, ОАЭ и несколько постсоветских стран. Роль коннекторов тем выше, чем больше вводится ограничений на мировую торговлю и инвестиции.

Россия заинтересована в глобальной геоэкономической фрагментации. Ведь сейчас Россия плывет в своей лодке одна, имея безусловными союзниками лишь Беларусь, Иран и Северную Корею. Намного комфортнее было бы пристегнуться к большому китайскому кораблю. Это станет возможным, если Китай решит вернуть контроль над Тайванем силой: тогда Китаю станут более ценны все союзники, особенно готовые на военную кооперацию и торговлю в юанях.

Путин заинтересован в создании множества расколов и проблем для Запала. Ему неважно, какими будут эти проблемы: наплыв беженцев, раскол из-за помощи Израилю, победа правых в одной из европейских стран. Его цель – максимально увеличить геоэкономическую фрагментацию и политические расколы, пробить бреши в лагере оппонентов, приобрести новых союзников, а страны, поддерживающие Украину, сделать более нейтральными. Чем больше в мире беспорядка и хаоса, чем сильнее фрагментация, тем более враждебную по отношению к Западу политику сможет вести возглавляемый Китаем блок. Это и нужно Путину. Так может выглядеть его «новый мировой порядок».

В Спектре хороший репортаж о донецких тюрьмах. ДНР - это территория, где невиновных нет, взять могут каждого. Почти у всех гражданских осуждённых есть «шпионаж» и покушение на него - очень тяжёлые статьи. У многих приговоры основаны только на признаниях в ходе пыток. А шансы на обмен призрачны.

Вот почему опасно доверять следователям.

“Какая разница будет у тебя “шпионаж” или нет, какая разница 10 или 15 лет срока, если после суда ты пойдешь на обмен? Подписывай быстрей!” - так подгонял следователь одного из героев нашего материала. И действительно, тогда казалось, что это был самый легкий способ выбраться из ужасающих условий "подвалов" "МГБ ДНР" или прославившегося уже последнего концлагеря Европы "Изоляция" с пытками, издевательствами и полным отсутствием какого-либо представления о законности.

Многие поддавались на уговоры бойких следаков, подписывали все, почти не глядя, и теперь оказались в западне. Ведь обмены удерживаемыми лицами между Украиной и сомопровозглашенными "ЛДНР", на которые была вся надежда, внезапно прекратились в 2019 году, а пять лет спустя на эти территории пришло российское законодательство и статьи за "шпионаж" и "измену родине" вдруг стали уже тяжкими российскими преступлениями с огромными сроками и уже практически без какой-то перспективы на освобождение в обозримые сроки.

О людях, которым вот так вот не повезло, о том, как они угодили в заключение из-за неосторожного поста в соцсети или просто попались под руку, читайте в нашем новом репортаже корреспондента "Спектра" Дмитрия Дурнева (https://spektr.press/shpionagi-i-desyatki/).

Из него же вы узнаете, какие порядки привнесли на донецкие зоны на оккупированной территорией российские порядки. Как теперь сидится по-российски и рады ли этому те, кто сидел еще при прошлых властях.

Подписаться | «Спектр»

Михаил Айзенберг о безъязыких людях

В октябре 2011 "Большой город", мой любимый на тот момент журнал, выпустил целый номер о московских кухнях как культурном, социальном, политическом феномене. Поэты-концептуалисты, все диссидентское движение, домашние концерты Высоцкого, Гребенщикова, Цоя, Башлачева, кухни филологов, людей кино, - в общем, получился совершенно невероятный номер. И вот в одном из разговоров "Большой Город" собрал обитателей московских кухонь 1960-80-х. И Борис Пастернак, руководитель издательства "Время", говорит:

Сколько понадобилось лет, чтобы развязались языки у сколько-нибудь значительной массы людей. Один рубеж - 1953-й, когда заговорили немногие. Потом 1956-й, когда пошел еще какой-то разговор. Мы включились году в 1966-м. Но чтобы заговорили тысячи, потребовалась большая дистанция.

На это откликается поэт Михаил Айзенберг:

За длинный язык так долго сажали, что к 1950-м люди уже стали рождаться без языка. И мы обнаружили этот мир безъязыким, немым. Когда не знаешь не что сказать, а где находятся те вещи, которые должны быть сказаны. Учителя - это как раз те, у кого был язык для каких-то вещей. Мы же просто учились искусству говорить.

Вспоминая ситуацию прослушки и тотального контроля КГБ (они знают, кто где с кем собирается и о чем говорит) Айзенберг продолжает: Чувство страха становилось привычным фоном существования, из практического плана переходило в онтологический. Страх существовал, но из этого не делалось прямых практических выводов. К началу 1980-х диссидентов на воле уже практически не осталось, и мы чувствовали, что ножи этой косилки спускаются все ниже и ниже. И если бы не случилось то, что случилось, то в конце 1980-х, я думаю, мы бы все сидели.

Ситуация 1970-х - это когда ничего нет и ничего не известно. И все, что нужно делать, ты должен делать сам. Отсюда и необходимость разговора как вырабатывания какой-то ткани осмысленного существования.

Потом этот разговор выплеснулся на улицы: До конца 1980-х продержалось некоторое единство, апофеоз чего мы видели в перестройку. Когда на улицу выходит миллион человек с лозунгами, которые, как ты считал, поддерживает две тысячи, это производит впечатление.

Интересно, сколько сейчас понадобиться времени, чтобы вернулась речь?

СМИ предсказывали катастрофу, но мы их не слышали

Основатели Архива независимых медиа Анна Немзер и Илья Венявкин констатируют: российское общество сделало явно недостаточно, чтобы предотвратить войну – провалились просвещение, образование, провалились гражданские инициативы, в целом мирный протест. Но журналистика со своими задачами справилась.

Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review» (телеграм проекта — «Страна и мир») на основе интервью, которое взяла редактор YouTube-канала »Страна и мир» Вера Рыклина.

Работа с тем, какой след оставили недавние события, вызывает потрясение: все слова, оказывается, уже были сказаны. «Все уже давно было понятно». Зафиксированный в медиа факт катастрофы не привел ни к чему. Сложно описать, каким образом существовало это двоемыслие: знание и одновременно незнание. Или знание — и в то же время возможность продолжать существовать в этой стране, приближающейся к катастрофе.

«Нормальные люди», не интересовавшиеся политикой, строили «нормальную Россию»: развивали бизнес, организовывали культурные пространства. В приватную жизнь никто вроде бы не лез, и она постепенно улучшалась. А политика как будто не при чем.

Именно такие установки в конечном итоге и привели нас и Россию к войне.

Сможет ли Россия вернуться к миру?

Не в смысле мирных переговоров, а в экономическом смысле – ведь идет значительная милитаризация экономики!

Не такая уж и значительная, подчеркивает экономист Иван Любимов, – на самом деле милитаризация еще очень далека от советской.

Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review» (телеграм проекта — «Страна и мир»).

Но вот о чем можно говорить с уверенностью – что «экономический рост» РФ, нынешний относительно быстрый рост, – фикция с точки зрения главной задачи любого государства, то есть роста благосостояния граждан.

Обратный транзит – от милитаризованной экономики к гражданской – будет напоминать 1990-е годы, но не достигнет глубины их отчаяния. Прежде всего, меньшему количеству людей придется менять специальность с потерей в статусе и доходах, а кроме того, появилось много видов работ, где квалификация не так важна, и спрос там велик.

А вот удастся ли компенсировать деградацию человеческого капитала – большой вопрос: вероятно, не во всех отраслях.

В России была не демократия, а реформы, а потом пришел Путин

Риторика 1990-х, в которой обязательно должны были употребляться демократические ценности вроде прав человека и свободы совести, была не более чем риторикой, сетует публицист Виктор Постнов.

Демократы первого созыва подменили разговорами создание демократической структуры, в котоорй активными действующими лицами наряду с политиками непременно становятся сами граждане. Только такой тип дискурса способствует формированию активной позиции граждан, понимающих, что решения зависят от них.

В дискурсе и Ельцина, и демократов-реформаторов коммуникативная структура была, увы, иной, характерной для авторитарных и тоталитарных политических режимов. Власти были настроены давать что-то населению – реформу, свободы, благополучие – при условии, что население остается пассивным.

На этих дрожжах легко и быстро вырос путинский нарратив, в котором демократия была сперва приравнена к сильному государству, а затем по сути устранена из обсуждения.

Владимир Путин совершенно не готов остановить войну

Потребовалось 26 месяцев, чтобы Путин, наконец, объяснил, чего он хочет от Украины: междунароодное признание захваченных территорий, невступление в НАТО и т. п. Требования совершенно неисполнимые, что очевидно любому Путину.

Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review» (телеграм проекта — «Страна и мир»).

На самом деле это и не требования даже, уверен политолог Александр Морозов, очередная обманка: Путин не в состоянии прекратить воевать.

Движение к миру парализовано, объясняет Морозов, и называет пять факторов, обеспечивающих этот самый паралич.

Россия мало изменилась за 250 лет

Восстание Емельяна Пугачева стало следствием чудовищного положения народа – крепостническое давление достигло своего апогея, пишет в статье к юбилею трагических событий историк, исследователь крепостного права Борис Керженцев.

(Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review, телеграм проекта - «Страна и мир».)

На протяжении столетий народ и правительство в нашей стране — непримиримые враги, интересы которых прямо противоположны. Тоталитарному правительству не только не нужен, но опасен свободный, благополучный, а, значит, независимый гражданин. Поэтому целью российского правительства традиционно является погружение людей в бедность и бесправие, идущие рука об руку.

Странно осознавать, что выдвинутый пугачевцами еще 250 лет назад призыв к справедливому социальному устройству, непредвзятому суду, к обязанности государства на практике защищать права и безопасность жителей остается нереализованным.

Революционные настроения российских спецслужб

Чекисты, кагебешники и эфэсбешники, да может, и царская охранка – все они сходятся в одном: не допускают и мысли, будто что-то в России может пойти не так без вмешательства внешних сил. Поэтому они всегда живут в поиске очагов революции, пишут исследователи спецслужб Ирина Бороган и Андрей Солдатов.

(Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review, телеграм проекта - «Страна и мир»)

Страх революлюции у чекистов идет от искаженного и упрощённого нарратива, что могущественная Российская империя рухнула в 1917 году из-за горстки политэмигрантов, вернувшихся в недобрый час в Россию из-за рубежа в пломбированном вагоне во главе с Лениным «на деньги немецкого генштаба».

Поэтому чекисты и видят задачу в том, чтобы бороться со всеми политическими группами, которые кажутся им способными совершить революцию, — вне зависимости от реальных возможностей и планов этих организаций. Политические изменения могут привести к революции — то есть к многомиллионным жертвам и развалу страны, считают чекисты. Чтобы предотвратить такой катастрофический сценарий, любые средства оправданны.

Летняя школа в Грузии в последнюю неделю августа от Bazaleti Uni - можно присоединиться

Можно ли поменять ход истории страны — или мы заложники нашего прошлого? Насколько верны рассуждения о том, что какое-то общество уже ничего не исправит, потому что оно было всегда таким?

Проект Bazaleti Uni проводит бесплатную летнюю школу в Грузии «Пенумбра. Против исторического фатализма», чтобы разобраться в устройстве представлений, определяющих то, как мы думаем сегодня о своем месте и роли в обществе.

Среди преподавателей — историк культуры Андрей Зорин, политологи Кирилл Рогов и Михаил Комин, журналистка Александра Ливергант, ректор Free University of Tbilisi Вато Лежава и другие.

Школа пройдет в 40 километрах от Тбилиси, на озере Базалети, с 26 по 30 августа. В обучение входит проживание в кампусе и трехразовое питание. Подать заявку можно до 1 августа. Подробнее о программе и правилах набора: https://bazaleti.university/school/penumbra/

В июле-августе "Ковчег без границ" проводит серию еженедельных встреч с политологами, экономистами, историками, философами и др. Программа тут. Линки на зум-встречи публикуются в канале "Ковчега": @kovchegwithoutborders_official. Среди уже прошедших встреч - разговор с Максимом Трудолюбовым о нормализации войны и с Алексеем Каменским о России и Византии.

Сегодня вечером будет беседа с Яном Левченко о современном кино,

2 августа - с Александром Черкасовым о чеченских войнах.

3 августа - с философом Анатолием Ахутиным о том, за что воюет Украина.

9 августа - беседа с Рустемом Курбатовым о школе будущего.

10 августа я расскажу о том, зачем "обычным людям" изучать финансы и экономику.

16 августа - разговор с Владимиром Порусом о Варламе Шаломове.

17 августа - с Игорем Соломадиным о Майдане.

23 августа - с Дмитрием Дубровским о BLM: сошла ли Америка с ума?

30 августа - с Дианой Гаспарян об ИИ.

31 августа - с Софией Данько об абсурде и смысле жизни.

Я перечислил не все лекции. Полная программа тут, а в день лекций или накануне зум-линки см. в телеграме Ковчега - @kovchegwithoutborders_official

Может ли состояться Палестинская автономия как государство

Государственность палестинцев – горячая тема в международной политике: кровавое нападение «Хамаса» на Израиль и ответные вооуженные действия Израиля вызвали волну пропалестинских и антисемитских выступлений по всему миру, после чего девять стран объявили о признании Палестинской автономии. О причинах такой реакции и о шансах Палестины действительно стать государством рассуждает Зеэв Ханин, профессор отделения политических наук и научный сотрудник Центра стратегических исследований Бегина-Садата.

Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review» (телеграм проекта — «Страна и мир»).

У латиноамериканских и европейских сторонников Палестины – разные причины поддержать ее государственность, но что можно сказать определенно: Палестинская автономия не сможет выполнить те пять обязательств, что необходимы для выполнения любым независимым государством.

Почему Путин – больше не царь

Нацлидер РФ, как показали перестановки после «выборов», перестал быть самодержцем, объясняет изменение ситуации политолог Николай Петров, он больше не может совершать кадровые перестановки без оглядки на элиту, ему приходится интересоваться ее мнением.

Публикация подготовлена медиапроектом «Страна и мир — Sakharov Review» (телеграм проекта — «Страна и мир»).

Люди вокруг Путина, его команда с начала войны — как на подводной лодке: они не могут никуда деться. Им некуда уйти. Они не могут себе позволить не выполнять приказов. Но и у Путина больше никого, кроме них, нет, его кадровая политика уперлась в возраст и лояльность. Стабильность и умиротворение, которые мы видим, – очень нестабильная стабильность и тревожное умиротворение.

Хорошо (для Путина), что они несамостоятельные. Наиболее самостоятельным выглядит Рамзан Кадыров, и это очень плохая новость для будущей и неизбежной борбы за престол.

Как функционирует в изгнании российское гражданское общество?

Вот тексты об этом, опубликованные на сайте «Страна и мир – Sakharov Review» (а вот здесь – наш телеграм). На сайте мы публикуем написанные для «Страны и мира» эссе и конспекты выступлений. Если вы хотите предложить текст – пишите editors@sakharov.world или мне в тг.

Война с Украиной фактически привела к изгнанию российского гражданского общества за пределы страны. Не потому, что «все уехали», а потому, что в условиях жестких репрессий гражданское общество существовать не может. Но в эмиграции оно не погибло, а оказалось необычайно сильным, утверждает исследователь Маргарита Завадская.

Российские эмигранты тратят на гражданские проекты очень много своего времени и душевных сил. Высока их вовлеченность и в донаты гражданским НКО и независимым медиа, и в помощь украинским беженцам. Невероятно высок уровень доверия и солидарности друг другу. Проиграв в борьбе с российской властью, гражданское общество в эмиграции стало чудом, которого могло бы не быть, резюмирует Маргарита.

В России гражданское общество было разгромлено, отмечает Александр Морозов. Фонды, НКО, ученые, журналисты, которые его составляли, из-за войны и диктатуры были вынуждены уехать из страны. В возникшем за рубежом российском гражданском ландшафте есть несколько кластеров: политический, активистский, культурный, правозащитный и медийный. Теперь это общественное движение вступает в тяжелый этап, полагает Александр.

Надежды на демократическое будущее России угасают, финансирование гражданских инициатив будет сокращаться. Больше всего шансов пережить этот период у правозащитных, медийных и культурных инициатив.