В июле проехались по краю Псковской и Смоленской областей: Невель-Усвяты-Велиж-Демидов. Ещё 100-150 лет эти местечки между Витебском, В.Луками и Смоленском были частью прекрасного мира, от которого теперь остались только деревянные домики (далеко не везде), тексты, картинки и могильные камни. Революция и Холокост не оставили от этого мира почти ничего.

Невель: здесь после революции преподавал в гимназии Михаил Бахтин; вокруг него сложился круг, в который входили филологи Лев Пумпянский и Валентин Волошинов, пианистка Мария Юдина, философ Матвей Каган. Невель окружён озёрами; одно из них - в имении Михельсона, в парке 18 в. в деревне Иваново к северо-востоку от Невеля друзья называли озером нравственной реальности: в прогулках вдоль него рождалась бахтинская этическая философия. Вскоре Бахтин и друзья перебрались в Витебск, а затем в Петербург.

Энтузиазмом учителя Станиславы Марченко, начавшей собирать материалы по истории города и района с 1960-х, и, главное, Людмилы Максимовской из СПб в 1993 г. в Невеле возник Музей истории, рассказывающий историю города (неоднократно переходившего от поляков к русским и обратно) и невельского кружка. Максимовская - уроженец Невеля, в 90-х приехавшая туда из СПб. Фактически это созданный энтузиазмом Максимовской музей - о его выживании в 90-х см тут.

Ежегодно Максимовская проводила Невельские чтения, на которые приезжали исследователи Бахтина со всего мира, выпускались Невельские сборники (более 20). Максимовская написала несколько прекрасных книг о Невеле, в тч об истории Невельского гетто. А Кате Голубевой она помогала с восстановлением истории Буйницких, создавших до революции парк в деревне Гостилово, который мы уже много лет восстанавливаем.

Сейчас Максимовская на пенсии, а музей силами новых управляющих стремительно рутинизируется, становится похожим на сотни других, стандартным. Невельские чтения прекратились, как и, кажется, работа, которую вела Максимовская по вовлечению школьников в изучение «трудной памяти».

В начале 1920-х Невель ещё был типичным еврейским местечком (в начале 1910-х евреи составляли 72% населения города, после войны - 4%). Город почти не сохранился: каменные дома были разбомблены в 1941-м, деревянные сгорели, но легко представить, каким он был, по окружающим его деревням. Например, Плиссы, Борки и другим окраинам - они остались примерно такими, как были. В Борках недавно начались раскопки - там расстреляли несколько тысяч человек (точные масштабы неизвестны), а местные чиновники в сообщениях об этом до сих пор стесняются слова «евреи» (то же и здесь).

Другое место расстрела невельских евреев - мемориал «Голубая дача» (местность - 2 км от Невеля - называется по выкрашенный в этот цвет даче исправника полиции, и колонна евреев, которых гнали на расстрел, растянулась от центра города до места убийства). Там более-менее установлено и количество погибших (2 тыс), и множество имён (см фото).

Невельское гетто было одним из первых на территории России. Расстрелы в Невеле начались почти сразу после оккупации, в августе-сентябре 41 г. Этому послужила активность местных полицейских. Были и праведники - вот несколько историй спасения евреев местными жителями. Дорога к мемориалу почти заросла, указатель на него с шоссе установлен 77 лет спустя расстрела. Вообще Невель весь окружён местами расстрела - расстреливали и на берегу Невельского озера.

О жизни еврейской общины в Невеле см очерк Майкла Роуза с Бахтинских чтений.

Велиж, знаменитый «велижским делом», о котором Лермонтов написал «Испанцы», война тоже стёрла с лица земли. Но Велиж нынешний отличается от старого Велижа не столь разительно, как Невель. Город стоит на берегу Зап.Двины, деревянные домики все так же утопают в зелени. В Велиже уничтожили около 2 тыс евреев, причём многих сожгли в момент, когда в другую часть города уже вошла советская армия. Как и в Невеле и везде, большую роль сыграли местные коллаборанты (когда евреев сгоняли в гетто, их дома занимали полицейские и другие нуждающиеся). Историю велижского гетто см тут, а мемориальные знаки - на фото. Велижскому гетто посвящена книга Шевеля Голанда. История гетто сохранилась во многом усилиями учителя Александра Бордюкова.

Но самое тяжёлое впечатление в Велиже производят даже не места расстрелов, а старое еврейское кладбище. Оно заброшено и совсем заросло - почти все захоронения довоенные, послевоенных очень мало (см фото). Многие надписи стёрлись, но есть и расшифрованные. В Велиже не осталось ни потомков, ни даже тех, кто просто помнит, кто тут лежит. Последний еврей в Велиже умер в 1973, а в середине 19 в. это было больше 1/2 населения города - 4.9 тыс из 9.5 тыс. Теперь же и следов не отыщешь, если только специально не искать.

Наши города почти не рассказывают историю о том, что здесь было раньше. Память как будто стёрта. А воспоминания велижан о бывших когда-то здесь евреях, которые еще могут обнаружить фольклористы, имеют характер очень отрывочный, анекдотический.

В Демидове евреев уничтожали во рву, в овраге, а над ним - пытали. Захоронение толком не исследовано, памятник говорит о размещении там «советских военнопленных». Находясь в прекрасном гостевом доме «Усадьба Юрия Никулина» (он жил здесь в детстве), из-за которого только и стоит посетить Демидов (ну нет, ещё ради прекрасных берегов рек Каспля и Гобза), об ужасах 75-80-летней давности хочется забыть как можно скорее.