FT: Китайский Манхэттен: как меняется экономика и будущее Гонконга

Гонконг сегодня играет роль главных ворот для китайского капитала на мировые рынки. Если раньше он служил «окном» для иностранных компаний и инвесторов в Китай, то теперь стал точкой выхода китайских бизнесов и финансов к глобальной аудитории.

Финансовая индустрия города переживает подъём: Гонконг опередил Нью-Йорк, Лондон и Мумбаи по объёмам привлечённых средств на IPO, а индекс Hang Seng вошёл в число лучших в мире, прибавив почти 30% с начала года.
Большинство новых размещений — это китайские компании, часто уже торгующиеся в Шанхае или Шэньчжэне. Через схему «сток коннект» капитал с материка активно вливается в Гонконг, что превращает его биржу в площадку «вторых» или международных листингов.

Ключевым толчком стало решение Китайской комиссии по регулированию ценных бумаг (CSRC) в 2024 году: расширить сток коннект и поощрять листинг ведущих китайских компаний именно в Гонконге. Это обеспечило новые крупные IPO, включая рекордное размещение CATL на $5 млрд.

Хотя западные банкиры скептически относятся к вторичным листингам, такие сделки вернули Гонконгу объёмные заказы. Доля западных инвестбанков в размещениях выросла до 40%, и теперь Morgan Stanley, Goldman Sachs и UBS соперничают с китайскими CICC и Citic за лидерство. В крупнейших сделках наряду с китайскими участвуют фонды из США, Европы и Ближнего Востока, что возвращает городу статус важной глобальной площадки.

Для китайских компаний Гонконг стал хабом для привлечения капитала. Им нужен капитал вне строгого китайского контроля, а слабая внутренняя потребительская активность и риск дефляции вынуждают их расширяться за рубеж. Гонконг с валютой, привязанной к доллару США, отсутствием контроля за движением капитала и снижение «AH-премии» (разницы в ценах между материковыми и гонконгскими акциями) идеально подходит.

Институциональные инвесторы из Китая также получили политический «зелёный свет» для инвестиций в Гонконге. «Размещать деньги здесь — это политически верно», — говорит инвестиционный директор Lotus Asset Management.

Китайские инвесторы покупают технологические компании вроде Alibaba и Tencent, которые недоступны на материковых биржах. «Эффект DeepSeek» вызвал всплеск интереса к китайским технологиям, особенно внутри страны.

Пекин также подтолкнул крупнейшие страховые компании и фонды вложиться в рынок. Так, Ping An инвестировал десятки миллиардов долларов в госбанки с высокой дивидендной доходностью, котирующиеся в Гонконге.

В результате торговая активность на бирже бьёт рекорды: все 20 крупнейших дней по объёму торгов пришлись на последние 12 месяцев. На фоне этого растёт и миграция специалистов с материка, чему способствовала визовая программа для талантов. Рынок аренды жилья в престижных районах вновь взлетел до традиционно высоких уровней.

Гонконг также стал центром экспериментов Пекина с интернационализацией юаня. На его долю приходится 75% всех офшорных операций с валютой, а рынок юаневых облигаций обновил исторические рекорды.

Финансовая инфраструктура города укрепляется: власти готовят создание депозитария ценных бумаг вроде Euroclear, чтобы снизить зависимость от Запада и избежать сценария конфискации активов, как было с Россией. Запускается «песочница» для стейблкоинов, что может стать тестом для будущего цифрового юаня в условиях строгого контроля капитала.

Однако рост сопряжён с рисками. Западные банки опасаются усиления геополитической напряжённости, а репутацию свободного рынка подрывают дела вроде процесса против издателя Apple Daily Джимми Лая и вмешательства Пекина в сделки конгломератов.

Экономика города становится всё более зависимой от состояния материкового Китая. ВВП вырос на 3% в первой половине года, но розничные продажи падали более года из-за слабого туризма и конкуренции с дешёвым Шэньчжэнем. Это усиливает разрыв между процветающим финансовым сектором и остальной экономикой.

‼️ ФЕД. БЮДЖЕТ: ГОДОВОЙ ДЕФИЦИТ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К 8 ТРЛН

Фед.бюджет в августе был исполнен с профицитом 686 млрд. Это ожидаемая история, сформированная разовыми доходами (дивы госбанков за 2024г – более 0.5 трлн) и сезонно-низкими расходами. В августе расходы всегда самые низкие в году, но если их сравнивать с тем, что было в 2024г, то видим рост на 23.2% гг в августе и на 21.1% гг за 8М25. В бюджете-25 рост расходов - 5.3% до 42.3 трлн. Чтобы уложиться, в сен-дек.25 надо сократить расходы на 16.0% гг. Это невозможно. Мы ждём расходы 46 трлн (+14.5% гг), а прогноз доходов снижаем с 38 до 37.5 трлн (+2.2% гг). Дефицит - 8.5 трлн.

За последние 12 мес дефицит уже 7.6 трлн, и по итогам сентября превысит эту цифру. Так что ничего магического в 8-трлном дефиците нет. Годовой дефицит 8 трлн – это уже свершившийся факт!

Мы считаем, что на бюджете-25 поставлен крест. Минфин сейчас нарисует красивый бюджет 2026-28, придерживаясь бюджетного правила. Повысит налоги, а часть дефицита засунет в 2025г

DB: давайте поговорим о стейблкойнах и о статусе доллара.

Stablecoins are emerging as the US administration’s response to keeping the dollar as the dominant global currency. We explore whether this will indeed be the case, and how it might work. We focus on the implications of dollar stablecoins for the world's three main geopolitical blocs: US, Europe and China.

There are two main elements to the dollar's dominance. First, the willingness of the world to save in dollars which gives the US exorbitant privilege. Second, the use of the dollar for cross-border payments, which gives the US geoeconomic leverage. Crucially, the two are linked via private sector preferences for invoicing and savings. The USD has been losing ground in central bank reserve holdings, and the battle for global payments has been heating up. Dollar correspondent banking has been at risk of disruption from new technology, geopolitical competition, alternative payment systems, and underserved corridors in the Global South.

Stablecoins appear to be the US' answer to defending the dollar's position in global payments, opting for a private-sector solution over CBDCs. It is arguably a punt on a new technology, and a new mechanism of payments that spurns the existing two-tier monetary architecture rooted in central bank settlement. Corporate adoption has thus far been limited, and skepticism around the money properties of stablecoins needs to be overcome. The proof of the pudding will be in the paying. But with the US regulatory blessing in place, the benefit of incumbent FX dominance, and a first-mover advantage, the potential cannot be ignored.Significant growth in dollar stablecoins for cross-border payments could challenge Europe's efforts to promote a more global euro, and China's agenda for RMB internationalization.

Europe should develop an ecosystem of bank and corporate issued EUR stablecoins as a competitive hedge to both domestic payments sovereignty and global EUR invoicing. Europe is getting a lot right in improving its potential as a global savings asset - but remaining relevant in global payments will be key. Importantly, Europe is better placed than China to support local currency stablecoins: it has a higher share of trade invoicing in euros, deeper trust with trade partners, an open capital account, and transparent institutions.

China's ability to compete in a stablecoins world could be more constrained by a managed capital account and a more limited pool of offshore RMB deposits. But China's stakes for payments independence are also higher, and China is making it's own bid for reserve currency status. A fiercer global payments battle centered on stablecoins could be the catalyst to encouraging greater capital account openness.

Finally, in a fiat system, the currency is backed by the fiscal, monetary and institutional credibility of the government, rather than a hard asset like gold. A defining question for the dollar is thus whether stablecoins extend - or at least defend - fiscal financing support for the US. While a lot of focus has fallen on the demand that stablecoin issuance creates for front-end T-bills, we see this as a red herring. If stablecoin demand comes out of bank deposits, this would be a poor substitute for UST demand. And greater front-end issuance by the US Treasury, even if lower cost, would create higher rollover risks for the government.

The real power of stablecoins will come if they secure - or ideally expand - the private sector's commitment to dollar-based payments. Invoicing preferences are closely linked to private sector savings behaviour, and should ultimately be mirrored by official reserves. This is the weapon that stablecoins may hope to become.