Ребята. Мне сейчас очень нужна ваша обратная связь. На этом канале я говорю про терапию, делаю какие-то общепсихологические заметки, делюсь личным опытом. Расскажите, что для вас наиболее интересно/полезно из того, о чем я пишу?

В чем суть сепарационного процесса?

#статьи_автора

Сепарация — это отделение себя от внешнего мира, обнаружение себя отдельным, со своими чувствами и желаниями, и способность при этом встречаться с чувствами и желаниями другого человека, его инаковостью и отдельностью. Пик сепарационного процесса приходится на период примерно от года до трех лет. В это время, согласно психоаналитической литературе, с ребенком происходят поистине драматические события.

Внезапно оказывается, что у мамы и у мира в ее лице существуют свои границы. К примеру, прямо сейчас мне нужна моя мама, а ее нет. Или я хочу поиграть с этим замечательным сверкающим предметом, а у меня его отбирают со словами «не трогай — порежешься». При этом желание мое невероятно велико, но по каким-то ужасным и неведомым для меня причинам оно остается неудовлетворенным, из-за чего мне очень плохо.

Здесь пришло время рассказать про такой механизм, как расщепление. Детская психика еще не настолько сформирована, чтобы одновременно обрабатывать противоречивые сигналы от мира, поэтому ребенок может воспринимать их только по отдельности. Если мама делает мне хорошо, вовремя успевает кормить и обнимать меня, когда в том возникает потребность, значит, это моя хорошая мама, и я ее бесконечно люблю. Если по каким-то причинам ее нет рядом, когда мне так нужно, или она не дает мне чего-то, в чем я так нуждаюсь, это совсем другая, плохая мама. Потому что невозможно представить, чтобы кто-то, кто так любит меня, и кого так люблю я, делал со мной настолько ужасные вещи. Уберите ее от меня и верните хорошую маму, я же знаю, она где-то есть! В этом аффекте проявляется сепарационная агрессия. Важно добавить, что ребенок расщепляет не только образ значимого другого, но и свой собственный, поэтому если мама плохая и так плохо ко мне относится, я тоже становлюсь плохим, не значимым и не нужным.

Если события складываются удачно, постепенно на смену этому расщеплению приходят очень тяжелые и болезненные переживания разочарования, горя и отчаяния, позволяющие со временем принять реальность целостной — такой, какова она есть на самом деле: значимый другой не может полностью покрыть мои потребности, но не становится от этого менее значимым, и это так же не делает менее значимым меня самого.

Что означает «события удачно складываются»? Это значит, что в ответ на сепарационную агрессию ребенок получает сразу несколько важных реакций: 1) мама не рушится от его аффекта (не говорит что-то по типу «из-за тебя у меня так сильно разболелась голова!»), но продолжает удерживать границы;
2) мама остается рядом, не оставляя ребенка и не атакуя его в ответ;
3) мама сопереживает и сочувствует ребенку по поводу того, что тот расстроен.
Все это достигается на фоне развитой надежной привязанности.

Через определенное количество повторений данного сценария ребенок понимает, что в мире есть границы, которые ему придется учитывать (и это очень горько), однако эти границы не ставят отношения под угрозу и не делают менее значимым никого из участников процесса.

Гораздо чаще, конечно, происходит совсем не так. Сепарационная агрессия вызывает либо агрессию в ответ («не смей злиться на маму!»), либо реакцию отвержения («не хочу я иметь с тобой дело!»), и тогда человеку в последующем вообще страшно заявлять о своих потребностях, отсоединяться и отстаивать границы. Нарушения на этом этапе приводят к развитию разного рода зависимостей и пограничных расстройств. В этих случаях сепарационный процесс может так никогда и не завершиться или впервые начаться лишь на длительной психотерапии в отношениях с терапевтом. И выглядит все это очень увлекательно.

Я долгое время думала, что критерий нестабильных отношений с идеализацией-обесцениванием, указанный в симптомах ПРЛ, ко мне не относится. Я не воспринимаю человека полностью плохим, когда он делает что-то, что причиняет мне сильную боль. Однако, порассуждав на эту тему, я понимаю, что не учла одной важной детали.

Да, я не считаю человека полностью плохим. Но вот мне выставляют жесткие границы, и я делаю очень определенный вывод о его ко мне отношении. Если ты решил прервать общение со мной, то я тебе совершенно не важна, ты не видишь никакой во мне ценности и наши отношения для тебя не значимы. Гораздо проще обесценить отношение человека и решить, что он одномоментно потерял к тебе всякий интерес (а то и вовсе никогда его не испытывал!). Невыносимо осознавать, что человек, для которого ты важен, все-таки причиняет тебе столько боли.

И это то самое место, где, по-хорошему, должен начаться процесс горевания по той прекрасной иллюзии, в которой обоюдно значимые отношения всегда будут отвечать моим потребностям. Потому что нет, не будут. Но при этом они все равно могут оставаться обоюдно значимыми.

#от_лица_клиента

Спасибо вам всем за обратную связь, это дало мне некоторую устойчивость.

Многие из вас писали, что хотели бы видеть на канале истории про то, как разворачивается работа с моими клиентами. Я заново обдумала для себя этот вопрос, но лишь еще больше уверилась в том, что делать я этого не буду. Конфиденциальность и безопасность в терапевтических отношениях для меня стоит выше, чем желание выставлять свою работу напоказ.

При этом для меня остается важным раскрывать особенности терапии изнутри, поэтому я продолжу делиться личным опытом прохождения терапии и более-менее обобщенными закономерностями, которые можно проследить в работе.

#от_лица_психолога

Как-то меня довольно сильно поднакрыло седативным эффектом даже от небольшой дозы антидепрессантов. Сонливость, слабость и тяжесть в теле. Вместе с тем стало сложно что-то писать. Что ж, говорят, организм через какое-то время адаптируется, и станет полегче. Жду.

Хотя для работы это, по-моему, даже плюс. Обычно я несусь куда-то вперед и приходится себя сильно притормаживать, чтобы не гнать клиента туда, где он еще не готов быть.

P.S. В планах написать про сепарацию в терапии, но если вам интересно что-то еще — стучитесь боту или мне лично. Буду вылезать из этого овощного состояния.

Сепарация в терапии

#статьи_автора

Сепарация разворачивается на фоне более-менее развитой привязанности, поэтому описываемые мной процессы чаще всего начинают проявляться уже через какое-то время регулярной работы с терапевтом. Когда выстроено доверие и точно известно, что эти отношения безопасны, стабильны и имеют определенную ценность.

Сепарационный процесс всегда запускается вокруг договоренностей и границ. А границы в терапии очень ясные и четкие. У нас есть 60 минут, за которые я, используя свои профессиональные навыки, помогаю клиенту в решении его сложностей, а клиент, в свою очередь, оплачивает мою работу. Вот и все. В этих отношениях не должно быть никаких других пересечений: терапевт не может быть вам ни другом, ни любовником; вы не можете работать над одним проектом или ходить вместе обедать; вы не должны подвозить своего терапевта до места проведения сессии или «стрелять» у него сигареты и т.п. У всего этого есть довольно четкие обоснования, но это уже отдельная тема. Главное — границы есть. И терапевт их соблюдает.

Понятное дело, что в стабильных и безопасных отношениях у обоих участников процесса запросто могут появляться теплые чувства друг к другу, и это нормально. В конце концов, долгосрочная терапия в том числе рассчитана на работу с отношениями и привязанностью. Однако цель терапевтической работы — не «додать» клиенту все то, что не было дано ему в детстве. Здесь нет безусловной материнской любви (к сожалению, возможность ее получения ушла безвозвратно), но все же есть и надежность, и поддержка, и определенная ценность.

Как я уже писала, сепарация формирует способность встречаться с границами другого, не разрушая при этом ни себя, ни его, ни ваши с ним отношения. И это действительно сложно. Вот пара примеров из моей личной работы.

***

— Ты замечаешь, что я остаюсь рядом с тобой?
— Конечно, ты никуда не уходишь, ведь я плачу тебе за это деньги (это моя «любимая» форма обесценивания, к слову).
— Ты действительно платишь деньги за мою работу, но мое отношение к себе ты купить не сможешь.
— Все равно я для тебя не так значима, как мне бы того хотелось.

***

— Как бы ты могла почувствовать свою значимость?
— Вот если ты проведешь внеочередную бесплатную сессию, когда мне станет очень плохо... тогда я пойму, что тебе на меня не все равно. А пока мы остается в рамках работы, я этого не чувствую.

***

— Как бы я могла тебя поддержать сейчас?
— Не важно, как ты будешь меня поддерживать, потому что время супервизии закончится, и ты уйдешь.

***

Ощущается это так, будто само наличие границ делает невозможным признание важности отношений и удовлетворение потребности в принятии. Здесь клиент попадает в пограничное расщепление: либо значимый другой — терапевт или кто угодно другой — полностью хороший и отвечает всем моим потребностям (и тогда я сам ощущаю себя значимым), либо какие-то важные потребности остаются не удовлетворены, и тогда я вообще ничего для него не значу, да и сам он уже не такой хороший, каким казался ранее. И только с течением времени (и с помощью грамотных реакций терапевта) клиент учится брать то важное, что ему предлагают, несмотря на все ограничения.

Сегодня не только о психологии. Последние дни я очень затронута всем происходящим и не могу не высказаться по этому поводу.

***

Еще с подросткового возраста я задумывалась о том, что вообще происходит с обществом, куда мы все движемся, и как можно исправить положение. Задумывалась я об этом в связи с тем, что отчетливо видела, как взрослые, пусть нехотя и не со зла, но калечат психику своим детям. Просто потому, что не знают, как иначе. Просто потому, что с ними делали ровно то же самое. Единственным вариантом, к которому я тогда пришла, стало всеобщее психологическое просвещение и образование, делающее отношение людей друг к другу и к окружающему миру в целом более осознанным. Мне действительно хотелось изменить мир. Такой вот максимализм в отдельно взятой 17-летней девочке.

— Я хочу быть художником, мама.
— Это не профессия, иди в юридический.

— Я люблю свою подругу, мама.
— Выкинь это из головы и найди уже себе мальчика.

— Я хочу прыгать по лужам, мама.
— Не выходи из песочницы, посмотри — все нормальные дети сидят и тихо лепят куличики.

Совершенно бессмысленные для личности ограничения, обслуживающие потребность мамы в том, чтобы она не тревожилась. Поддерживающие ее оторванные от реальности представления о мире. Сдерживающие внутренний огонь и выжигающие из человека жизнь. Не важно, сколько вам лет. Эти ограничения становятся плацдармом для того, чтобы в будущем человек не смел вылезать из песочницы, отведенной ему кем-то извне.

Позже я стала обучаться психологии и психотерапии, и мне открылось совершенно невероятное. Смотревшие только в одну сторону, начинали оглядываться вокруг. Знавшие о себе лишь со слов взрослых, начинали узнавать себя и с удивлением замечать, что они совсем не такие. Что их ценности отличаются. Что их потребности в другом. Что им тесно, душно и хочется на волю.

Я сама прожила это осознание, и то, что казалось несбыточной мечтой, постепенно стало воплощаться в реальность. Мне стало проще глубоко и всей грудью дышать, слышать свои желания, идти туда, куда действительно хочется, и оставлять позади то, что тащить за собой уже не хватало сил.

И это большой прогресс для меня лично. Но. Я хочу видеть такой — свободной, осознанной и счастливой — не только себя, но и людей вокруг. Я хочу, чтобы те, с кем я контактирую, получали удовольствие от своей работы. Чтобы горели их глаза. Чтобы на почве из принятия и поддержки у каждого из нас получилось взрастить в себе то невероятно ценное, что есть. Наверное, несмотря на всю циничность и скептицизм, приобретенные в медуниверситете, я все еще остаюсь идеалисткой.

Для того, чтобы побороть внешние ограничения, нужно договориться со своими внутренними барьерами и оковами. Пока ты являешься заложником собственных страхов, снаружи ничего не изменишь. Желаю нам всем смелости в том, чтобы быть счастливыми. И в том, чтобы заявить право на это счастье. Потому что это и правда сложно.

Когда меня спрашивали, не отягощена ли у меня наследственность (стандартный вопрос психиатра, т.к. многие ментальные заболевания обусловлены в том числе генетически), я сказала только про дедушку с алкоголизмом. А сейчас вот вспомнила, что мои близкие родственники в прошлом очень активно интересовались эзотерикой и всерьез утверждали, что могли видеть ауру.

И вот я думаю. Это результат моды на псевдопсихологическую хтонь того времени и успешное самовнушение, или мне стоит начать беспокоиться?

Признание и стыд (или «я мог бы и лучше»)

#статьи_автора

Этот текст можно рассматривать как подчасть к руководству о добыче дополнительных ресурсов или как способ укрепления собственной самоценности — кому как подходит.

Знакомо вам такое? Хвалиться плохо, нужно быть скромным, и если я буду стараться, люди вокруг сами все увидят и оценят меня по достоинству. Когда кто-то делает мне комплимент, нужно обязательно смутиться и чуть снизить градус напряженности бытовым обесцениванием («да я могла бы и лучше...»). В ситуациях, когда нужно говорить о своих заслугах, во рту пересыхает, начинают подрагивать руки, а голова пустеет.

До сих пор я слегка пренебрежительно отзываюсь о своем красном дипломе. Да, я правда им не пользуюсь и никому не показываю. Да, мне действительно не требовалось прикладывать значительные усилия для его получения. Но все же он у меня есть. И дали мне его не просто так, а за бесконечное количество курсовых работ, которые я всегда писала самостоятельно; за нервотрепку на экзаменах, которые я сдавала без шпаргалок; за активность и бесконечный интерес к психологии, который был далеко не у всех. Будем честны, я его заслужила. Пусть не потом и кровью, но все же. При этом я могу обесценить результат 5,5 лет обучения в медвузе как по щелчку пальца. Автоматическая реакция, конечно. Просто я так привыкла.

Но ведь так привыкли многие. Потребность в признании есть у всех нас, и ее удовлетворение дает нескончаемый поток внутреннего ресурса. Да только как ее удовлетворить, если ты сам постоянно занижаешь свои достоинства и требуешь от себя чего-то большего? Просто остановись и заметь. В чем ты хорош? Что у тебя получается хорошо? (Ответ «ничего» не принимается, сравнения с другими отбрасываются в сторону — здесь нет никого, кроме тебя) Сойдут даже мелочи! Не обязательно строить из себя Эйнштейна, чтобы почувствовать свой вес (верю, что без личной теории относительности это сделать сложновато, но мы будем стараться).

— Я делаю исключительно вкусный рататуй. Мне очень нравится.
— Впервые в жизни я почти две недели живу одна в квартире с котом, и мы оба до сих пор живы и здоровы.
— К своим 25 годам я зарабатываю себе на жизнь и могу накормить себя дыней, когда мне этого захочется.
— Я о себе забочусь и даю себе возможность не писать, когда не пишется. И писать только то, что хочется.

Самое главное, конечно, отмечать сложнее всего. Я с легкостью могу подсчитать деньги и время, вложенные в мое профессиональное обучение гештальт-терапии, привести часы проведенных индивидуальных сессий и групповых занятий, указать количество клиентов, которых я веду единовременно. Но сказать «я — хороший терапевт» с такой легкостью не могу.

Что мешает? То же, что и другим, когда они принижают собственные достижения, когда прячут лицо от чужих комплиментов и неистово сравнивают себя с сыном маминой подруги. На том месте, где могла бы быть гордость, возникает стыд. В попытках избежать это чувство я могу бесконечно заниматься самоедством и неистово качать самые разнообразные навыки, но единственный способ подобраться к признанию своих достижений — это встретиться со стыдом от осознания своей неидеальности и прожить его.

Я не идеальный психотерапевт. Чего-то не замечаю. Где-то спешу и мешаю процессу идти своим чередом. Где-то, наоборот, пугаюсь и не включаюсь (а надо бы). Я хочу, чтобы каждый мой шаг был выверен и отточен, однако реальность другая, и признаваться в этом очень стыдно. Несмотря на это, я люблю свою работу и делаю ее хорошо.

Не идеально. Хорошо.

Фух...

Позволю себе немножко пассивной агрессии.

Если у вас есть потребность все-все-все чувства и эмоции делить с партнером и не дай бог не растрачивать их на других людей; если вы до смерти боитесь, что партнер будет иметь близкие отношения с кем-то другим; если вы не представляете свою жизнь без текущего партнера; и если это происходит не на этапе бурной влюбленности в первые месяцы отношений, поздравляю — у вас ярко выраженная созависимость. Слезать с нее будет так же сложно, как с тяжелой наркоты. И я не преувеличиваю.

Здоровой автономии всем нам.

Любимый клинический психолог из твиттера.

Единственное, я бы не была так категорична. Скорее это «можно не терпеть». А дальше уже ваш осознанный выбор.

Не помню момент, когда в ответ на комплименты вместо того, чтобы смущенно рассыпаться в благодарностях, стала говорить «да, я знаю», улыбаясь аки чеширский кот. Однозначно считаю данное приобретение очень полезным. Признания в этом случае удается отхватить в двойном объеме — за себя и за Сашку, как говорится.

Интересный факт.

Появление психосоматики у психотически организованных лиц считается хорошим знаком в терапии. Одно дело — выносить свои переживания вовне (галлюцинации, бред), и совсем другое — присваивать их себе, пусть даже в форме телесных симптомов.

Ребята. Я добавила в группу чат, попасть в него можно через кнопку «обсудить» внизу справа. Если у вас нет такой кнопки — обновите телеграм.

И начать обсуждение я предлагаю с такой штуки, как поддержка. Напишите, что для вас является поддерживающим, какая форма вам подходит, и насколько вам просто или сложно запрашивать эту поддержку.

Памятка для тех, кто хочет получить поддержку

#статьи_автора

Способность запрашивать поддержку — одна из базовых вещей, необходимых для сохранения психического здоровья и благополучия. Вместе с тем мне, как специалисту, становится совершенно очевидным тот факт, что этот навык зачастую оказывается неразвитым. Можно сколько угодно вкачивать скиллы самоподдержки, но как только человека с головой накрывает негативными переживаниями, на одной лишь самоподдержке он далеко не уедет. При этом я понимаю, что сама идея обращения за помощью встречается в голове человека с невообразимым количеством страхов, вынесенных из прошлого опыта. Однако здесь (как, впрочем, и везде) приходится выбирать между риском, связанным с реакцией другого человека, и тем состоянием, из которого практически невозможно выбраться без посторонней помощи. Не самый легкий выбор. Однако другого нам не дано.

Итак, как максимально обезопасить себя в ситуации, когда необходима поддержка?

1. Постарайтесь четко определить, какого рода поддержка вам нужна и в чем. Вспомните, что ранее оказывалось для вас поддерживающим. Поспрашивайте у других людей, что является поддерживающим для них (это может подойти и вам). Если вы сами не знаете, что вам подходит, велика вероятность того, что и другой человек, даже искренне желающий вас поддержать, не сможет угадать подходящую форму. А идея о том, что другой ДОЛЖЕН угадывать, сама по себе далека от реальности и сводит к нулю вероятность успеха.

2. Когда вы знаете, какое поведение является для вас поддерживающим, нужно определить людей, к которым можно обратиться. Зачастую бывает так, что поддержку человек рассчитывает получить в тех отношениях, в которых ее получить по каким-то причинам невозможно. Проанализируйте опыт общения с конкретным человеком и свой эмоциональный ответ на него. Вспомните конкретные ситуации, когда он вел себя поддерживающим или, наоборот, фрустрирующим образом. Опираясь на это знание, выберите тех людей (желательно — нескольких), которые потенциально могут оказать вам помощь. Также важно учитывать то, в чем конкретно вам нужна поддержка, потому как один человек запросто сможет поддержать вас в злости и вместе с вами позлиться на вашего бывшего, но не выдержит грусти и начнет давать ненужные советы. В то время как другой более свободно чувствует себя в проживании депрессивных чувств и сможет побыть с вами в них, однако злиться при нем — не лучшая идея.

3. Поддержку важно именно запросить. Даже суперподдерживающий человек прямо сейчас может быть не в ресурсе, и обращение к нему в таком состоянии не даст вам ничего, кроме очередного негативного опыта (а зачем он вам?). Поэтому выстраивание диалога и договоренностей играет здесь большую роль. Скажите о своей потребности, о том, что ждете от человека, и спросите, может ли он прямо сейчас вам это дать.

— Мне сейчас нужна поддержка, можешь мне в этом помочь?
*адресат соглашается или отказывается*
В случае соглашения конкретизируйте свою просьбу («я буду просто ныть, а ты слушай», «мне нужно, чтобы ты обнимал меня пару минут», «мне нужно набраться смелости в принятии решения уволиться с работы, поддержи меня в нем, пожалуйста» и т.п.)

4. По окончании важно прислушаться к себе и понять: подошла ли вам эта поддержка? Если нет, то в чем было несоответствие: человек неверно понял вашу просьбу или вы неверно определили, что вам нужно? В первом случае можно попробовать подробнее описать необходимую помощь. Во втором — вернуться на этап 1 и постараться найти подходящую форму. Если у вас нет опыта получения поддержки, может потребоваться множество попыток, пока вы не наткнетесь на то, что вам действительно подходит. Это нормально. Если поддержка оказалась подходящей, запомните этот опыт и используйте его в дальнейшем.

В нашем групповом чате можно поболтать про поддержку (и не только) и ознакомиться с тем, что о ней думают другие участники. Дорога в чат через кнопку «обсудить» внизу экрана.

Что мешает удовлетворять свои потребности?

Часть 1. СЛИЯНИЕ

#статьи_автора
#мпз

Периодически встречаюсь с таким мнением, что в гештальт-терапии не принято разъяснять клиентам теоретические положения работы. Я примерно догадываюсь, из какого посыла исходит данное убеждение, но мне самой больше импонирует ясность и возможность самостоятельного обучения параллельно работе с терапевтом. Возможно, со временем я стану лучше переносить тревогу и перестану делиться этой информацией, однако на данный момент не смею отказывать себе в этом удовольствии.

Если прям очень грубо, основная суть теории состоит в том, что у всех нас есть потребности, удовлетворяя которые мы делаем себе хорошо. Работа построена на исследовании того, как мы самостоятельно мешаем удовлетворению своих потребностей. В гештальт-терапии эти феномены называются способами прерывания контакта или механизмами психологической защиты (мпз).

Как можно НЕ удовлетворять свою потребность?

Самое простое — ее можно просто не услышать. За то, чтобы потребность оставалась нераспознанной, отвечает такой механизм защиты как слияние. Кстати, слияние — это основа зависимых отношений и любого другого зависимого поведения. Помните то чувство, когда чего-то хочется, но чего именно — не ясно? Согласитесь, переживать такое неприятно. Но через подобное состояние и происходит выход из слияния. Чтобы вычленить потребность, человеку для начала нужно пережить этот период неопределенного дискомфорта и тревоги, из которых впоследствии что-то начнет вырисовываться. Понятно, что гораздо проще уйти в слияние с объектом зависимости (закурить, заесть, написать любимому человеку, зависнуть в ютубе), чем оставаться в этой неопределенности и ждать, пока проявится истинная потребность. Тем более, что ожидание это может затянуться.

Как можно заметить, что я в слиянии? Чаще всего это низкоэнергичное состояние, когда как будто бы ничего особенно не хочется и все «нормально». Такая серость, отрешенность, смазанность и безжизненность. Часто клиенты приходят на терапию именно в слиянии, когда все вроде бы в порядке, да вот осадочек какой-то, помогите разобраться.

Зачем такой способ защиты может понадобиться? Ну, во-первых, это позволяет избежать травматические переживания. Во-вторых, в слиянии мы уходим от ответственности за осознание и удовлетворение своей потребности. Потому что мало ли чего мне там может хотеться? Вдруг чего-то такого, с чем я не готов иметь дело? А в-третьих, если мы сливаемся с другим человеком и его потребностями, это позволяет нам избежать конфликтных ситуаций (когда вместо того, чтобы заявить о своем желании посидеть с книжкой в одиночестве, я соглашаюсь с предложением другого человека посмотреть фильм; вместо того, чтобы, согласно своему желанию, выйти из отношений, я в них остаюсь).

Какова цена такого способа защиты? Нечувствительность к переживаниям приводит к смазанности во всех эмоциональных проявлениях. То есть вы не только страх/злость/горе не ощущаете. Приятные эмоции в их полноте и яркости так же становятся вам недоступны, что заметно обедняет жизнь. Помимо прочего, теряется контакт со своим телом (а заметным оно становится только в том случае, если что-то заболит). Из менее очевидного — контакт с другими людьми так же становится поверхностным и слабо наполняет внутреннюю нужду в социуме.

Выход из слияния осуществляется через регулярные и монотонные вопросы «Чего я сейчас хочу? Что я сейчас чувствую?», осознанное внимание к телесным проявлениям и их усилению, работу с образами.

#от_лица_клиента

Почему меня не предупреждали о побочных эффектах психотерапии?! Один из самых мешающих — совершенно неподдающаяся никакому логическому объяснению избирательность. В работе, досуге, людях, фильмах и книгах. Сейчас вот ищу себе жилье в Питере, и внутренний диалог звучит примерно так.

— Хочу 2 комнаты, паркет ёлочкой, белые стены и метро рядом.
— Смотри, тут евроремонт и нормальная мебель.
— Паркет.
— Вот недорого и рядом с метро.
— Ёлочкой.
– Спать ты где собираешься?
— ... можно прямо на паркете.

P.S. Если вы знаете квартиру, похожую на это описание, маякните мне. И в этом мире будет на одного счастливого психолога больше.

Зачем мне антидепрессанты?

Меня уже несколько раз спросили, как там моя депрессия, и, наверное, пришла пора рассказать про это чуть подробнее.

Дело в том, что у меня нет депрессии. Есть скачки настроения, большую амплитуду которых я стала замечать где-то год назад. Уже несколько месяцев я конспектирую свое состояние каждый день, и выяснилось вот что. Периоды апатичности, сниженного фона настроения и тотальной усталости длятся около 7-10 дней и произвольным образом (без значительного участия внешних событий) сменяются 2-4 днями высокой энергичности и подвижности, когда я бездумно трачу большие суммы денег, срываюсь в другие города и вписываюсь в сомнительные мероприятия.

Сменяемость периодов не зависит от количества работы, гормонального фона или чего-то еще, за чем можно бы было проследить (ну или я еще просто не обнаружила причину). На способность работать это практически не влияет и адаптацию не нарушает. Однако когда на всю эту историю наложились разрыв зависимых отношений и резкая смена работы, стало не очень. Одна из врачей, которых я посетила, предположила циклотимию, однако для постановки диагноза нужно еще понаблюдать.

Антидепрессанты (в очень маленькой дозировке) были выписаны в том числе ради небольшого седативного эффекта, который проявился на пятый день приема. Тогда я впервые ощутила на себе действие психотропного препарата: тело наливается свинцом, эмоции сильно смазываются, плюс ко всему у меня немного дрожали руки. Это действие продлилось всего 3-4 дня, и я искренне сочувствую всем тем, кому приходится принимать более серьезные препараты и дозы. К сожалению, в этой сфере лечение имеет множество неприятных побочек.

С момента начала приема прошло ровно 3 недели, какого-то особенного антидепрессивного эффекта я пока не заметила (антидепрессанты начинают действовать через 2-4 недели после начала приема), хотя вот появляющиеся гнетущие мысли уже не так угнетают, потому как негативные переживания тоже как будто бы немного смазались. Посмотрим, что будет дальше.

P.S. Мой внутренний исследователь хлопает в ладоши, конечно. Несмотря на все сложности, наблюдать за работой психики невероятно увлекательно.

Доброе утро, ребятки.

Год назад я пугалась 5 клиентов в неделю и не брала больше, а сейчас понимаю, что помимо текущих клиентов мне хватает времени, сил и желания еще на двух человек.

Поэтому если хотите ко мне в терапию — пишите сюда @genhor_reithen