Такое ощущение, что за Уэса Андерсона снимает ChatGPT. Формула одинаковая, только цвета и состав актеров чуть меняются.

Я нашел свой лучший фильм фестиваля. Больше мне ничего не надо. И он, конечно, французский. A Bigger Splash на последнем дыхании. Социальная трагикомедия «Средний класс» (Classe Moyenne) сочетает в себе «Елену» Звягинцева, «Паразитов» и «Новый порядок» Франко — только еще с французским бассейном и кедами Veja. Его показали в моей любимой программе — «Двухнедельник кинематографистов».

По сюжету действие происходит где-то в районе Корсики, на вилле богатого юриста и его светской супруги, которая считает себя актрисой. Их дочь встречается с простым парнем по имени Мехди, который даже не знает, что произносить Bon appétit за столом — моветон. Они собирались провести романтичное лето в роскошной обстановке, но вышла гражданская война.

С самого приезда вспыхивает конфликт между ними и семьей смотрителей виллы — буквально социальный конфликт. Мехди, как «средний класс» между двумя мирами, пытается урегулировать его в качестве посредника, но получается примерно как у Трампа в случае Украины и России. И все это смотрится безумно круто и социально точно. Завышенные требования, ненависть друг к другу и полное непонимание — всё это здесь на первом плане. И как же точно! Точка напряжения настолько остра, что трудности перевода очевидны невооруженным взглядом, хоть нож фигурирует с первых же минут. Эти миры не могут понять друг друга, не могут совместиться, а вероятность примирения близка к нулю. Оттого это кино смотреть еще интереснее: где искушение уступит, а где алчность не даст прийти к консенсусу.

Но я готов смотреть такое кино вечно. В какой-то момент я просто погрузился настолько, что обязательно буду советовать его всем своим французским друзьям — срочно на него отправиться. Неразрешимый конфликт между социальными классами показан здесь максимально точно, особенно в такой раздробленной Франции. Сколько же я видел таких грустящих под классическую музыку дам из высшего общества, и сколько героев пытались преодолеть социальные барьеры… Тут всем им дают слово.

Но фильм точно преодолел барьеры жанра, иронии и вот такого социального противостояния. Это вам и не комедия, и не драма, и не просто «социалка», а именно что — кино. Настоящее кино, которое и хочется смотреть. Лоран Лафит, лучший ведущий церемоний фестиваля, и Элоди Буше — на высоте. Господи, вручите им им что-то, я проголосовал! Я — за такую повестку.

Vivre pour le meilleur 🇫🇷

Только что с рюкзаком не пустили на фильм шведского режиссера египетского происхождения Тарика Салеха. Все нормально в каннском королевстве?

Очень важное высказывание Патриса Спинози, адвоката при Государственном совете и Кассационном суде, автора книги «Угроза верховенству права», в интервью Le Monde. В нем про то, что я всегда говорю: спорить с верховенством права в демократиях — лить воду на мельницу популистов.

Адвокат говорит о том, что во Франции законодательные механизмы, которые сегодня используются демократическим образом, завтра могут быть извращены популистским правительством. Примерно то, что мы сегодня наблюдаем в США, Венгрии или Польше:

Ослабление верховенства права начинается с критики судебной власти. Популистские лидеры — при поддержке зачастую благожелательных СМИ — обращаются к общественному мнению, противопоставляя легитимность избранных представителей легитимности тех, чья миссия — применять закон. Это напряжение между политикой и правосудием подрывает основы правового государства. Угроза, нависшая над судьями, вовсе не теоретическая, как показал недавний арест судьи из Висконсина, выступавшей против политики Дональда Трампа. Это крайне тревожный прецедент, свидетельствующий о том, что США действительно вступили на путь нелиберального режима».

Именно с такой точки зрения нужно относиться к процессу Ле Пен и другим важным делам во Франции.

Премьера Серебренникова

Смыть не получится. Смыться тоже, как и исчезнуть.

Собаки не охраняют преступников. Покоя не будет, если не было покаяния.

Внутренний Моссад – вот приговор.

Скелет останется в назидание будущим поколениям. ДНК ненависти скрыть нельзя.

Фильм у Серебренникова получился мощный и какой-то нужный сегодня, хоть и жестоко давящий. Надеюсь, на всех, кто был в зале.

Я не понимаю, почему он не в конкурсе здесь и сейчас. Он вписывается мощно и в тему и месседж фестиваля. Но подробно обо всем завтра.

Прекрасный режиссерский дебют Скарлетт Йохансон The Eleonore Great в «Особом взгляде».

Он еще точно рифмуется с «Менглеле» Серебренникова. Там тоже поднимаются вопросы Холокоста и его следов в настоящем, но совсем под другим углом. Круто, что посмотрел эти фильмы друг за другом. На одном дыхании.

Наказание изнутри: фильм Кирилла Серебренникова в конкурсе Канн как тревожное предзнаменование и антидот от диктатуры

Военный преступник Йозеф Менгеле формально избежал ответственности и умер своей смертью в Бразилии под именем Дона Педро. Однако безнаказанным остался именно тот человек на бумаге, который отчаянно пытается вести новую жизнь в Латинской Америке. Но убежать от себя не получается: тени замученных пленников, над которыми он ставил свои безумные эксперименты, прикрываясь «традиционными ценностями», не отстанут. «Ангел смерти» моментально теряет крылья после поражения, но не сразу это осознает.

Серебренников, основываясь на французской книге Оливье Геза, отмеченной престижной премией Renaudot, снимает черно-белый манифест о неизбежности ответственности за зло. Стереть себя и обнулиться не получится, хотя, казалось бы, мир после катастрофы почти не изменился. Южноамериканские страны снисходительны к военным преступникам — коррупция и удаленность. Там до сих пор можно спокойно купить родную газету Der Weg. Германия же словно закрывает глаза на существование прежнего порядка — в доме отца Менгеле его тайно встречают как героя уже после войны, в том числе верный слуга, напоминающий Фирса. «Люди здесь хорошо тебя помнят», «Ты всего лишь исполнял долг» — вот фразы людей, которые до сих пор правят жизнью, а слуги подливают им дорогое вино. Но даже такое лицемерие не спасает от падения и постепенного разрушения.

Немецкий актер Аугуст Диль у Серебренникова еще инфернальнее, чем Воланд у Локшина в «Мастере и Маргарите», который, кстати, тоже вчера внимательно смотрел кино. Серебренникову удалось показать портрет маньяка и насильника, отчаянно пытающегося оправдать самого себя, окруженного злыми собаками. Диль передает все стадии героя в разные периоды — от отрицания до принятия и ужаса от осознания собственной предрешенности. Даже в старости преступник остается ничтожеством, которое продолжает гордиться Вагнером, великой немецкой культурой и «особым путем» страны, которой больше нет. «Германию никогда не победить», — уверен он, а все вокруг — враги, особенно хиппи и леваки, которые, по его мнению, захватили власть. Его же преступления как будто ничто, а суд современников он принимать отказывается.

Совестью выступает сын Менгеле, который приезжает к стареющему отцу в Бразилию по фальшивым документам, ведь с такой фамилией вход в страну запрещен. Это — одни из важнейших эпизодов фильма. Сын задает вопросы, которые волнуют всех: «Но что тебе сделали евреи?», «Ты убивал?», «Зачем ты это делал?». При этом он всеми способами пытается разглядеть в нем человека, даже реагирует на глупые комментарии про «коммунистическую» прическу и запрещенное при Гитлере курение. Он даже делает с отцом неловкое селфи, на котором на мгновение у Менгеле появляется улыбка — такая же, как на кадрах из лагеря. Но нет: этот человек остается жалким ничтожеством. Как бы он ни старался быть «нормальным» — выбирая в жены служанку. Сцена свадьбы становится его похоронами. Да и вся его «новая жизнь» — иллюзия, фактически уже заочное существование в потустороннем мире.

Внутренний Моссад — вот приговор, который страшнее возмездия израильских спецслужб или суда над пойманным ими Эйхманом.
Именно поэтому все здесь снято в черно-белом; цветная — только нацистская Германия, особенно жуткие лагерные сцены, где мы видим те самые физиологические эксперименты над заключенными и издевательства. Многие могут посчитать это эстетизацией насилия. Но это — намеренный ход и назидание. Ведь тогда эти люди действительно это делали. Поэтому важно напомнить, важно — сильно и в лоб, под немецкую оперу, которую они так любили.

Серебренников раздевает Менгеле до скелета. Есть ли там совесть? — пытается понять он. Что-то не разглядеть. Этот анатомический театр особенно точно передан в прологе, где студенты в одном из бразильских университетов изучают его скелет. Серебренников вместе с ними пытается расшифровать ДНК насилия. Весь фильм и есть эта попытка — как и у сына — понять: ну как человек живет с этим, как он может прожить всю жизнь, оправдывая очевидное?

Отсутствие покаяния? Эта дорога не ведет к храму. Она ведет к пропасти. И это главное назидание для современных преступников, которые верят в свои мантры про «нацистов» и «устранение первопричин конфликта». Они уже понимают, что наделали, но обратной дороги нет. Собаки не защитят. Никто не защитит. Их разъедает изнутри не совесть — ее нет — а нечто худшее: просто животная агрессия, которая пожрет их же самих.