В пятницу Международный уголовный суд в Гааге выписал ордер на арест Владимира Путина. Российского президента подозревают в совершении военных преступлений — насильственной депортации детей с оккупированных территорий Украины. В международном праве это может рассматриваться как геноцид.

Сразу появилось много вопросов: это значит, что Путина реально будут судить? А как это произойдет? Какое наказание может грозить Путину? Он может его избежать? Вообще — какие полномочия у Международного уголовного суда?

На эти вопросы Kit отвечал с помощью юристов в прошлом году — когда стало известно, что Международной уголовный суд начал расследование военных преступлений в Украине. В этом письме мы рассказывали не только о том, как судят военных преступников, но и о том, что такое вообще военные преступления (и какие есть возможные сценарии суда над Владимиром Путиным).

Вот главное:

↘︎ Что такое Международный уголовный суд (ICC или МУС)?

Это международный орган, созданный в 1998 году в Гааге и действующий на основании Римского статута (вот ссылка на этот документ на русском языке). Суд может расследовать международные военные преступления в отношении граждан, чьи государства Римский статут утвердили.

↘︎ Но пишут, что Украина не ратифицировала Римский статут, как и Россия. Разве это не означает, что МУС не может предъявить обвинения за преступления в Украине?

Нет, МУС имеет право расследовать военные преступления, совершенные на территории Украины, потому что в 2014 году Украина приняла соответствующую декларацию.

↘︎ Кого могут обвинить в совершении военных преступлений?

Всех, кто причастен к ним — от рядового, выполнившего преступный приказ, до верховного главнокомандующего (в России это глава государства). Обвинить могут и президента, и премьер-министра, и министра иностранных дел.

↘︎ А как — в теории — могут судить обвиняемого в военном преступлении?

Работа МУС по делу о военных преступлениях делится на два этапа. Первый — расследование, по делам о военных преступлениях в Украине его начали в марте 2022 года. Когда достаточное количество доказательств собрано, должен начаться следующий этап — собственно процесс. Чтобы запустить его, нужен ордер на арест фигуранта (или фигурантов). Ордер, как мы знаем, уже выдан — но у МУС нет собственной полиции, чтобы его исполнить. Поэтому арестовать, например, Путина могут только правоохранительные органы государств, которые подтвердили полномочия МУС. А судить обвиняемого заочно МУС не может.

↘︎ Российская полиция тоже может арестовать Путина?

Нет. Потому что Россия не ратифицировала Римский статут. А еще выдачу граждан страны другим государствам запрещает Конституция России.

↘︎ А если бы Россия утвердила Римский статут?

В международной судебной практике есть прецедент, наглядно демонстрирующий, как это работает (вернее, не очень хорошо работает). В 2008 году МУС выдал ордер на арест главы Судана Омара аль-Башира, однако он находился у власти еще десять лет. Все это время аль-Башир свободно ездил по соседним странам, которые отказывались его арестовывать. Аль-Башира выдали международному суду только после того, как его свергли в 2019 году свои же военные и судили в Хартуме — столице Судана – за коррупцию.

↘︎ МУС — единственный вариант суда над Путиным?

Нет. Есть еще целых три варианта: международный трибунал (такие трибуналы рассматривали дела о военных преступлениях в Югославии и Руанде), суд в Украине и суд в России.

———

Чтобы получать письма Kit вовремя, подпишитесь на нашу рассылку.

«А какая у вас программа?» — многие годы спрашивают у представителей российской оппозиции. Считается, что избиратель должен ознакомиться с принципами и планами реформ, изложенными на бумаге, чтобы составить мнение о партии или отдельном кандидате и выбрать оптимальный вариант. В теории программа должна помочь идентифицировать политика как своего или чужого. Она может попасть в предпочтения избирателя — или оттолкнуть.

В жизни же программа не так уж сильно влияет на электоральный успех политика, объясняет преподаватель РАНХиГС и бывший муниципальный депутат Александр Замятин в новом письме для рассылки Kit. Дело в том, что длинные скучные тексты мало кто читает — куда проще и привычнее составить впечатление о кандидате по его соцсетям и публикациям в СМИ. Тем более в ситуации, когда реальные шансы независимого политика победить на выборах сводятся к нулю.

И все же «15 пунктов» Алексея Навального, в которых он сформулировал политическую платформу для людей с антивоенными взглядами, играют важную роль в осмыслении будущего России. Какую — читайте в новом письме Kit по этой ссылке. Не забудьте поделиться этим письмом с друзьями.

Друзья!

Вы часто просите нас переслать вам письмо, которое вы пропустили, или, например, текст, который вышел до того, как вы подписались на Kit. Больше не нужно просить — у нас на сайте наконец появился архив, который вы найдете здесь.

В нем — ссылки на абсолютно все тексты, выпущенные Kit с первого дня работы: о «кремлевских пацанах», истории Донбасса, неолиберализме, спортсвошинге, будущем грибов, киберспорте, «сером» импорте и оптимизме. И, конечно, письмо о китах — морских гигантах, которые могут спасти мир.

Всего 134 текста — и, само собой, архив будет регулярно обновляться. Надеемся, теперь читать наши тексты и делиться ими с близкими станет еще удобнее.

Это письмо написала для Kit журналистка Ксения Миронова. Она уже давно рассказывает о политических заключенных в России. Но в последние три года эта тема стала для нее еще и личной — ее жених Иван Сафронов был обвинен в госизмене. Журналист «Коммерсанта» писал о российском военно-промышленном комплексе, его приговорили к 22 годам лишения свободы.

В этом письме Ксения рассказывает о части жизни российского заключенного, которая называется этапом. Это путь осужденного от места суда в колонию, где ему назначено отбывать наказание. Неделями, а порой даже месяцами люди ютятся по 12-16 человек в одном помещении в поезде, без нормального питания и возможности получить медицинскую помощь или нормально сходить в туалет. Во время всего этапа — все эти несколько недель или месяцев — ни родственники, ни адвокаты не знают, где находится человек.

По факту этап — длительное изощренное издевательство над людьми. Письмо о том, как в России устроен этот процесс, вы можете прочитать по открытой ссылке.

В феврале 2023 года сразу несколько русскоязычных медиа опубликовали расследования, из которых мы узнали, кто в России готовит справки об «иноагентстве», как цензурируется Рунет и какие слова, по мнению Роскомнадзора, оскорбляют президента Путина. Эти тексты были основаны на данных, которые получила хакерская группировка «Киберпартизаны», взломав серверы российских госструктур.

Современная война — это война, в том числе, и в информационном пространстве. Россия открыла этот фронт задолго до военного вторжения в Украину 24 февраля 2022 года. Хакерские группировки, связанные с ГРУ и ФСБ, как минимум за шесть лет до этого совершали кибератаки на информационные системы НАТО, Пентагона и Бундесвера, в 2017 году заразили вирусом NonPetya компьютеры органов государственной власти, банков, медиа и предприятий Украины. А за день до начала полномасштабной войны мощнейшей DDoS-атаке подверглись информационные системы Верховной Рады, правительства Украины и СБУ.

О том, как Россия поставила хакеров «под ружье» и начала первую мировую кибервойну, в новом письме Kit рассказывает журналист-расследователь (и иноагент) Андрей Захаров, автор телеграм-канала @zakharovchannel. Если вы подписчик нашей рассылки — проверьте почтовый ящик, новое письмо Kit уже там.

Подписаться на рассылку, если вы этого еще не сделали, и сразу же получить письмо о кибервойне можно по этой ссылке.

Это подкаст, в котором вы можете послушать письмо Kit

Возможно, вы помните наш текст о кибергруминге — это когда взрослый человек втирается в доверие к ребенку, а потом провоцирует его на обмен контентом интимного характера. О людях, которые «охотятся» за детьми, и о том, почему правоохранительные органы до сих пор не научились их ловить, рассказала журналистка Рита Алехина — ее письмо можно прочитать здесь.

Этот материал Kit был номинирован на премию «Редколлегия». А Риту Алехину пригласили рассказать о работе над ним в подкаст «Давай голосом». Послушать выпуск можно прямо здесь, в Телеграме, или на подкаст-платформах.

Особенность подкаста «Давай голосом» не только в том, что его ведущие — опытные редакторы — обсуждают в эфире с автором материала его работу. «Давай голосом» еще и озвучивает каждый текст — поэтому вы можете не только прочитать это письмо Kit, но и послушать его.

Четверть всех фигурантов списка «самых разыскиваемых хакеров» на сайте ФБР — россияне. И они особо не скрываются: многие российские кибервзломщики работают на ГРУ, СВР или МВД.

В 2000-х российские спецслужбы поняли, как можно использовать талантливых ребят из провинции, которые были «на ты» с компьютером и зарабатывали на воровстве информации о зарубежных банковских картах. Хакеров, пойманных на преступлениях, вербовали в киберподразделения спецслужб в обмен на прекращение уголовного дела. Их даже не нужно было идеологически обрабатывать: еще с 90-х многие российские хакеры считали США врагом России, а воровство денег с американских карт — своим правом в новой «холодной войне».

Украинские хакеры тоже были заметны. До 2014 года многие из них даже состояли в одних группировках с российскими «коллегами». Правда, работать на государство украинские кибервзломщики начали только перед самым началом полномасштабной войны. 24 февраля 2022 года Россия обрушила на Украину ракеты, а накануне — силы своих лучших хакеров. Украинцы ответили 50 тысячами кибератак на российские интернет-сервисы за год.

В письме, которое подписчики Kit получили в пятницу, журналист-расследователь Андрей Захаров* рассказал, как началась первая в истории мировая кибервойна. Этот текст можно прочитать здесь.

* Андрей Захаров внесен Минюстом в реестр «иностранных агентов»

Год назад российские войска осадили «Азовсталь», и рассказы о его героической обороне обошли все мировые СМИ — так завод превратился в один из символов украинского сопротивления российской агрессии. Теперь этот символ в руинах, а город Мариуполь, где он находился, разрушен и оккупирован. Причем Россия не собирается восстанавливать завод, который определял местную жизнь на протяжении последнего столетия.

Впрочем, одну оккупацию завод и город уже пережили — во время Великой Отечественной войны армия нацистской Германии разрушила 85% зданий в Мариуполе и подорвала основные объекты «Азовстали» при отступлении.

Какое будущее ждет Мариуполь — и Донбасс? Обязательно ли городу оставаться промышленным центром в случае его освобождения? Как вообще формируется идентичность региона? На эти вопросы пытается ответить журналист и автор телеграм-канала @donbassoved Константин Скоркин — исследуя историю украинского города и одного из мощнейших металлургических предприятий планеты.

В новом письме для Kit он рассказывает о жизни «Азовстали», которая продлилась чуть больше 90 лет и которую можно сравнить с удивительной судьбой человека, заставшего смену нескольких эпох.

Если вы подписчик Kit — ищите это письмо в своем почтовом ящике уже сейчас. Если нет — подписывайтесь, и мы пришлем вам этот текст.