Начало недели в Корее выдалось богатым на события. Во вторник центр южнокорейской столицы оказался буквально заблокирован масштабным митингом и шествием, в котором участвовало около 30 тыс. членов профсоюза строителей. На следующий день рабочие продолжили протесты, вновь собравшись неподалёку от площади Кванхвамун.
Основной причиной недовольства строителей является политика администрации президента Юн Соннёля, который развернул масштабную компанию по оказанию давления на руководство рабочего движения Южной Кореи.
Сын университетских профессоров, выпускник юридического факультета главного университета страны (SNU) и бывший генеральный прокурор РК – Юн небезосновательно считается человеком, представляющим интересы крупного бизнеса. Достаточно вспомнить его настойчивое желание увеличить продолжительность рабочей недели под лозунгом «честного признания переработок». Легализовать порочную практику вместо борьбы с ней? Гм…
Южнокорейские профсоюзы пытаются противостоять попыткам ухудшить условия труда рабочего класса, за что их лидеры подвергаются гонениям. Наиболее активны в отстаивании своих прав именно строители. Видимо, в ответ на это полиция в декабре 2022 года развернула т.н. 200-дневную кампанию по борьбе с нарушениями на строительных площадках, в результате которой к началу весны 12 членов профсоюзов оказались под арестом, а ещё 63 находятся под следствием.
Кампания проходит одновременно с попытками Юна протолкнуть свою реформу трудового законодательства. Совпадение? Не думаю.
Почему же в центр южнокорейской столицы 16 мая вышли именно строители? Всё дело в том, что один из их лидеров – Ян Хведон – 1 мая совершил акт самосожжения у здания суда, куда его вызвали для рассмотрения вопроса о заключении под стражу. Ян скончался в больнице на следующий день.
Его смерть вызвала целую волну протестов. Уже 4 мая перед зданием офиса президента в районе Ёнсан члены профсоюза строителей устроили масштабный митинг памяти Ян Хведона с требованием об отставке Юн Соннёля. Волна протестов прокатилась и по южнокорейским регионам.
К сожалению, приходится констатировать, что практика самосожжения представителей рабочего движения имеет в Южной Корее довольно богатую историю. Пожалуй, самым известным случаем является самосожжение Чон Тхэиля 13 ноября 1970 года, требовавшего соблюдение рабочего законодательства от южнокорейских промышленников. Этот акт отчаянной борьбы с чрезмерной эксплуатацией рабочих увековечен в памятнике Чону, который стоит на одном из мостиков через ручей Чхонгечхон в «рабочем» сеульском районе Тондэмун. О нём сняты фильмы и написаны книги.
Такая вот оборотная сторона «чуда на реке Ханган».
Не берусь судить, насколько поступок Ян Хведона впечатлил власть имущих и крупный бизнес Южной Кореи, однако волна недовольства представителей рабочего класса продолжает набирать силу.
Тем временем, 18 мая – годовщина известных событий в Кванчжу…
Основной причиной недовольства строителей является политика администрации президента Юн Соннёля, который развернул масштабную компанию по оказанию давления на руководство рабочего движения Южной Кореи.
Сын университетских профессоров, выпускник юридического факультета главного университета страны (SNU) и бывший генеральный прокурор РК – Юн небезосновательно считается человеком, представляющим интересы крупного бизнеса. Достаточно вспомнить его настойчивое желание увеличить продолжительность рабочей недели под лозунгом «честного признания переработок». Легализовать порочную практику вместо борьбы с ней? Гм…
Южнокорейские профсоюзы пытаются противостоять попыткам ухудшить условия труда рабочего класса, за что их лидеры подвергаются гонениям. Наиболее активны в отстаивании своих прав именно строители. Видимо, в ответ на это полиция в декабре 2022 года развернула т.н. 200-дневную кампанию по борьбе с нарушениями на строительных площадках, в результате которой к началу весны 12 членов профсоюзов оказались под арестом, а ещё 63 находятся под следствием.
Кампания проходит одновременно с попытками Юна протолкнуть свою реформу трудового законодательства. Совпадение? Не думаю.
Почему же в центр южнокорейской столицы 16 мая вышли именно строители? Всё дело в том, что один из их лидеров – Ян Хведон – 1 мая совершил акт самосожжения у здания суда, куда его вызвали для рассмотрения вопроса о заключении под стражу. Ян скончался в больнице на следующий день.
Его смерть вызвала целую волну протестов. Уже 4 мая перед зданием офиса президента в районе Ёнсан члены профсоюза строителей устроили масштабный митинг памяти Ян Хведона с требованием об отставке Юн Соннёля. Волна протестов прокатилась и по южнокорейским регионам.
К сожалению, приходится констатировать, что практика самосожжения представителей рабочего движения имеет в Южной Корее довольно богатую историю. Пожалуй, самым известным случаем является самосожжение Чон Тхэиля 13 ноября 1970 года, требовавшего соблюдение рабочего законодательства от южнокорейских промышленников. Этот акт отчаянной борьбы с чрезмерной эксплуатацией рабочих увековечен в памятнике Чону, который стоит на одном из мостиков через ручей Чхонгечхон в «рабочем» сеульском районе Тондэмун. О нём сняты фильмы и написаны книги.
Такая вот оборотная сторона «чуда на реке Ханган».
Не берусь судить, насколько поступок Ян Хведона впечатлил власть имущих и крупный бизнес Южной Кореи, однако волна недовольства представителей рабочего класса продолжает набирать силу.
Тем временем, 18 мая – годовщина известных событий в Кванчжу…
Город свободы и демократии Кванчжу знаменит не только своими потрясающими панчханами, которые подаются в изобилии к тарелке супа и чашке риса в местных столовых-сиктанах, но и первой официально зарегистрированной в 2014 году «корёин маыль» (букв. деревня корёинов) - этническим анклавом русскоговорящих корейцев из стран бывшего СССР.
Вольгоктон корёин маыль поражает не только разнообразием этнических бизнесов – заведений общепита, розничной торговли и сферы услуг, но и развитой социальной инфраструктурой. Здесь есть поликлиника, музей, детский сад и даже собственные радио и ТВ каналы.
Своеобразным центром этнического анклава, где местное сообщество может собраться для обсуждения важных вопросов или празднования памятных дат, является небольшой детский парк, в котором в 2022 году был установлен бюст Хон Бомдо – известного борца за независимость Кореи, проведшего последние годы своей жизни в Кызылорде (Казахстан).
Вольгоктон корёин маыль поражает не только разнообразием этнических бизнесов – заведений общепита, розничной торговли и сферы услуг, но и развитой социальной инфраструктурой. Здесь есть поликлиника, музей, детский сад и даже собственные радио и ТВ каналы.
Своеобразным центром этнического анклава, где местное сообщество может собраться для обсуждения важных вопросов или празднования памятных дат, является небольшой детский парк, в котором в 2022 году был установлен бюст Хон Бомдо – известного борца за независимость Кореи, проведшего последние годы своей жизни в Кызылорде (Казахстан).
Почему именно Хон Бомдо расположился в центре этнического анклава? Возможно потому, что одной из основ идентичности корё сарам является активное участие их предков в борьбе за независимость Кореи.
Об этом рассказывается и в мюзикле «Я – корёин» (https://news.1rj.ru/str/helljoseon/673), деятельное участие в создании которого приняла «крёстная мать» местного сообщества – Зоя Михайловна Син.
К слову, именно она стала главой Всемирной ассоциации организаций корё сарам, о создании которой стало известно вчера (20 мая) на 1-м Всемирном форуме корё сарам, прошедшем в Кванчжу.
На торжественной церемонии присутствовали южнокорейские официальные лица, председатель Ассоциации корейцев Казахстана Юрий Син, а также представители ассоциаций корейцев Киргизстана и Узбекистана.
Вместе с тем «всемирный форум» почему-то не посетили официальные делегаты от ассоциаций корейцев РФ и Ассоциации корё сарам Республики Корея. А без них о «всемирности» новой организации, думаю, говорить преждевременно.
Об этом рассказывается и в мюзикле «Я – корёин» (https://news.1rj.ru/str/helljoseon/673), деятельное участие в создании которого приняла «крёстная мать» местного сообщества – Зоя Михайловна Син.
К слову, именно она стала главой Всемирной ассоциации организаций корё сарам, о создании которой стало известно вчера (20 мая) на 1-м Всемирном форуме корё сарам, прошедшем в Кванчжу.
На торжественной церемонии присутствовали южнокорейские официальные лица, председатель Ассоциации корейцев Казахстана Юрий Син, а также представители ассоциаций корейцев Киргизстана и Узбекистана.
Вместе с тем «всемирный форум» почему-то не посетили официальные делегаты от ассоциаций корейцев РФ и Ассоциации корё сарам Республики Корея. А без них о «всемирности» новой организации, думаю, говорить преждевременно.
Помню, как в студенческие годы во время первой языковой стажировки мне хотелось съесть колбасы или селёдочки с вареной картошкой. В 2004 году в провинциальном Чхунчхоне об этом можно было только мечтать.
В современной Южной Корее такой проблемы просто не существует. И речь идет не о европейских суррогатах или домашней кустарщине. Уже несколько лет тут действуют несколько производств привычных любому жителю стран постсоветского пространства колбасных и хлебобулочных изделий, молочных и рыбных продуктов.
Вот и на проходящей на этой неделе выставке Seoul Food 2023 волею случая я посетил стенд компании «Royal Food», чьи производственные линии размещены на самом юге Кореи - в Кимхэ (не реклама).
Оказывается, ребята работают с 2019 года, используя наши родные технологии и продвигая в южнокорейские массы вкус русской селёдочки, докторской колбасы и других мылых моему сердцу продуктов.
Очень надеюсь увидеть все это гастрономическое великолепие в крупных торговых сетях.
В современной Южной Корее такой проблемы просто не существует. И речь идет не о европейских суррогатах или домашней кустарщине. Уже несколько лет тут действуют несколько производств привычных любому жителю стран постсоветского пространства колбасных и хлебобулочных изделий, молочных и рыбных продуктов.
Вот и на проходящей на этой неделе выставке Seoul Food 2023 волею случая я посетил стенд компании «Royal Food», чьи производственные линии размещены на самом юге Кореи - в Кимхэ (не реклама).
Оказывается, ребята работают с 2019 года, используя наши родные технологии и продвигая в южнокорейские массы вкус русской селёдочки, докторской колбасы и других мылых моему сердцу продуктов.
Очень надеюсь увидеть все это гастрономическое великолепие в крупных торговых сетях.
«Royal Food» - не единственная компания, основанная здесь корё сарам. В противоположном от Кимхэ «углу» Южной Кореи - в Ансане - еще в 2013 году появилась группа компания «Imperia Foods».
Наиболее широко она известна благодаря присутствию магазинов сети во всех местах массового проживания мигрантов из стран постсоветского пространства.
По карте можно самостоятельно оценить «размах» имперского присутствия.
С руководством компании я пока не знаком, но со слов владельцев некоторых магазинов знаю, что какая-то их часть открывается по принципу коммерческой концессии, известной в миру как франшиза. Возможно, в этом и заключается секрет широкого охвата сети.
Однако мне «Империя» больше интересна тем, что так же как и «Royal Food» развивает своё собственное производство молочных и колбасных изделий под брендом «Maerstro».
Очень надеюсь, что уже в этом году я буду стоять в родном Lotte Mart и выбирать, какую колбасу взять - докторскую или молочную. А не вот этот «хэм» или «спам» как сейчас.
Наиболее широко она известна благодаря присутствию магазинов сети во всех местах массового проживания мигрантов из стран постсоветского пространства.
По карте можно самостоятельно оценить «размах» имперского присутствия.
С руководством компании я пока не знаком, но со слов владельцев некоторых магазинов знаю, что какая-то их часть открывается по принципу коммерческой концессии, известной в миру как франшиза. Возможно, в этом и заключается секрет широкого охвата сети.
Однако мне «Империя» больше интересна тем, что так же как и «Royal Food» развивает своё собственное производство молочных и колбасных изделий под брендом «Maerstro».
Очень надеюсь, что уже в этом году я буду стоять в родном Lotte Mart и выбирать, какую колбасу взять - докторскую или молочную. А не вот этот «хэм» или «спам» как сейчас.
Примечательный случай произошел в столице Приморья. Жена и сын сотрудника Генерального консульства КНДР во Владивостоке вышли с территории диппредставительства и перестали выходить на связь.
Однако нас в этой истории привлек не столько факт исчезновения (мало ли граждан КНДР внезапно перестают выходить на связь в РФ, чтобы обнаружиться спустя какое-то время где-то за границей), сколько имена главных героев.
Самого работника генконсульства зовут Цой Ённам, его супругу - Ким Кумсун, а их 15-летнего сына - Пак Квончжу.
Вопрос: почему у членов одной, казалось бы, семьи три разные фамилии?
Ответ, скорее всего, заключается в том, что товарищ Цой - не родной отец мальчика. Поэтому и по документам подросток - Пак (фамилия родного отца).
Ну, а мать Пака и по совместительству жена Цоя в силу славной традиции не брать фамилию мужа после замужества (возможно повторного) так и осталась Ким.
https://news.1rj.ru/str/gorod_vl/12253
Однако нас в этой истории привлек не столько факт исчезновения (мало ли граждан КНДР внезапно перестают выходить на связь в РФ, чтобы обнаружиться спустя какое-то время где-то за границей), сколько имена главных героев.
Самого работника генконсульства зовут Цой Ённам, его супругу - Ким Кумсун, а их 15-летнего сына - Пак Квончжу.
Вопрос: почему у членов одной, казалось бы, семьи три разные фамилии?
Ответ, скорее всего, заключается в том, что товарищ Цой - не родной отец мальчика. Поэтому и по документам подросток - Пак (фамилия родного отца).
Ну, а мать Пака и по совместительству жена Цоя в силу славной традиции не брать фамилию мужа после замужества (возможно повторного) так и осталась Ким.
https://news.1rj.ru/str/gorod_vl/12253
Telegram
Город В | Владивосток
❗️Во Владивостоке пропали жена и сын представителя генконсультства Северной Кореи.
Заявление о пропаже родственников подал 62-летний Цой Ен Нам. Утром 4 июня его жена, 43-летняя Ким Кум Сун, и 15-летний сын, Пак Квон Чжу, сели в такси на территориии генконсульства…
Заявление о пропаже родственников подал 62-летний Цой Ен Нам. Утром 4 июня его жена, 43-летняя Ким Кум Сун, и 15-летний сын, Пак Квон Чжу, сели в такси на территориии генконсульства…
Ещё один момент, который не мог не привлечь внимание российского корееведа во вчерашней новости, это имя сбежавшей гражданки КНДР. В новости оно звучит как «Ким Кум Сун».
Дело в том, что в большинстве случаев корейские имена: а) трёхсложны; б) состоят из односложной фамилии и двусложного имени, формирующегося на основе китайской иероглифики. Так вот, в имени товарища Ким есть слог «кум», который невозможно записать иероглифом, при условии, что «кум» - это транскрипция кореизированного прочтения некого китайского иероглифа.
В этой связи перед нами, скорее всего, очередной случай применения порочной связки «хангыль – латиница – кириллица», искажающей до неузнаваемости имена корейцев в российских официальных документах и не только.
Из анекдотических ситуаций, с ней связанных, вспоминается случай про моего знакомого, у которого не совсем стандартное односложное имя 휘 или «Хви». В его загранпаспорте оно транскрибируется латиницей как «Hui». Надо ли говорить, что при знакомстве с россиянами он избегает называть своё «официальное» имя, присвоенное при въезде в РФ.
Но, пожалуй, мой любимый пример, это официальное имя бывшего директора Корейского культурного центра во Владивостоке, госпожи Ли Ёнчжик. Вариант официальных российских документов «Лее Ыунгжикк». Занавес. Аплодисменты.
Возвращаясь к имени товарища Ким, смею предположить, что по-корейски первый слог может записываться как «금» (кым) или «검» (ком). Это при условии, что в заметку на новостных порталах не закралась описка, конечно.
Тогда и её полное имя может по-русски звучать как Кымсын или Комсон.
Хотя в данном конкретном случае может быть замешана и северокорейская сторона, известная своим упорством в отстаивании собственных правил транскрипции-транслитерации и даже перевода с корейского языка на русский и обратно.
Дело в том, что в большинстве случаев корейские имена: а) трёхсложны; б) состоят из односложной фамилии и двусложного имени, формирующегося на основе китайской иероглифики. Так вот, в имени товарища Ким есть слог «кум», который невозможно записать иероглифом, при условии, что «кум» - это транскрипция кореизированного прочтения некого китайского иероглифа.
В этой связи перед нами, скорее всего, очередной случай применения порочной связки «хангыль – латиница – кириллица», искажающей до неузнаваемости имена корейцев в российских официальных документах и не только.
Из анекдотических ситуаций, с ней связанных, вспоминается случай про моего знакомого, у которого не совсем стандартное односложное имя 휘 или «Хви». В его загранпаспорте оно транскрибируется латиницей как «Hui». Надо ли говорить, что при знакомстве с россиянами он избегает называть своё «официальное» имя, присвоенное при въезде в РФ.
Но, пожалуй, мой любимый пример, это официальное имя бывшего директора Корейского культурного центра во Владивостоке, госпожи Ли Ёнчжик. Вариант официальных российских документов «Лее Ыунгжикк». Занавес. Аплодисменты.
Возвращаясь к имени товарища Ким, смею предположить, что по-корейски первый слог может записываться как «금» (кым) или «검» (ком). Это при условии, что в заметку на новостных порталах не закралась описка, конечно.
Тогда и её полное имя может по-русски звучать как Кымсын или Комсон.
Хотя в данном конкретном случае может быть замешана и северокорейская сторона, известная своим упорством в отстаивании собственных правил транскрипции-транслитерации и даже перевода с корейского языка на русский и обратно.