77 статья Конституции РК

제77조 ①대통령은 전시ㆍ사변 또는 이에 준하는 국가비상사태에 있어서 병력으로써 군사상의 필요에 응하거나 공공의 안녕질서를 유지할 필요가 있을 때에는 법률이 정하는 바에 의하여 계엄을 선포할 수 있다.

②계엄은 비상계엄과 경비계엄으로 한다.

③비상계엄이 선포된 때에는 법률이 정하는 바에 의하여 영장제도, 언론ㆍ출판ㆍ집회ㆍ결사의 자유, 정부나 법원의 권한에 관하여 특별한 조치를 할 수 있다.

④계엄을 선포한 때에는 대통령은 지체없이 국회에 통고하여야 한다.

⑤국회가 재적의원 과반수의 찬성으로 계엄의 해제를 요구한 때에는 대통령은 이를 해제하여야 한다.

4. После объявления военного положения Президент оповещает об этом Парламент.

5. Если большинством голосов депутаты потребуют отмены введения военного положения, Президент должен это сделать.

(Прошу прощения за возможные неточности перевода, нахожусь вне дома)

В настоящий момент полиция блокирует вход в Парламент, не давая депутатам собраться и проголосовать против введения ВП.

Летают вертолёты, говорят, едет бронетехника (но у страха глаза велики).

В прессе сравнивают Юна с диктаторами Ли Сынманом, Пак Чонхи и Чон Духваном.

Сам Юн считает, что оппозиция заблокировала работу Правительства и Парламента страны, и называет их пособниками КНДР.

Глава правящей партии Хан Донхун заявил, что введение ВП это нарушение закона и конституции… И пообещал быть на стороне народа.

На что надеялся Юн?

Кажется, мы являемся свидетелями политического самоубийства в прямом эфире.

Тем временем армия занимает здание Парламента…

Спокойно так заходят, водичку с собой несут.

Тем временем в самом зале Парламента, кажется, все в целом спокойно.

Можно наслаждаться прямой трансляцией на канале спикера У Вонсика, к слову, возглавляющего Мемориальное общество генерала Хон Бомдо.

https://www.youtube.com/live/3os_q35CikA?si=9iDPOIa-JoR0XwwT

Ну, кажется, всё🤣 спустя 2 часа 40 минут ВП снято…

Что это было?

Единственная моя версия на данный момент, к сожалению, следующая.

Юн застрял в бесконечно повторяющейся версии 3 декабря и перебирает все возможные варианты выхода из кризиса.

https://youtu.be/VTlsdgdoVYM

Солдаты и депутаты едут домой. Теперь точно всё.

Уважаемая коллега рассуждает о причинах вчерашнего безумия

#южная_корея #бюджет

Тема номер один на всех корееведческих ресурсах – политический кризис в Южной Корее, острая фаза которого к утру уже утихла. Однако причины, по которым этот кризис разразился, не разрешены. Есть две проблемы: угроза импичмента президенту (о ней ещё много скажут) и принятие государственного бюджета. Президенты приходят и уходят, а бюджет будет всегда.

Спусковым крючком для вчерашнего обострения ситуации стало урезание проекта бюджета парламентом. Уже в начале ноября ожидалось, что бюджетный процесс в этом году будет простым не будет, учитывая тот факт, что президент даже бюджетное послание парламенту сам не зачитал.

Второй год подряд принятие бюджета проходит сложно, так как бюджет дефицитный. Пока дефицит не слишком ощутимый, но тенденция очевидна.

Не удивительно, что парламент бюджет урезает. Если в прошлом году сократили ванильные региональные бюджеты образования, то теперь под красный карандаш парламента попали силовые ведомства и администрация президента. Пострадала любимая инициатива Юна – борьба с наркотиками, ну и видимо то, кто с ними борется - опять же силовые ведомства.

Ко всему этому срезан бюджет проекта бурения газовых скважин в Японском море, неподалеку от Пхохана (проект 대왕고래 시추). Министерство промышленности, торговли и энергетика в панике, ведь норвежская платформа уже мчит в Пусан, а начало буровых работ планировалось на декабрь. Теперь проект под вопросом, а Министерство предупреждает о возможном ударе по энергетической безопасности страны. Проект финансирует нефтяная компания KEPCO, которая теперь должна искать финансирование за счет других источников (облигации, видимо). В итоге, если KEPCO снова как и в 2022 г. окажется в долгах, ничего приятного ожидать не стоит. Если всё будет плохо, ждите повышения цен на электричество.

Все критикуют Юн Сок Ёля за неверные тактические решения типа ночного объявления военного положения. Решение, конечно, так себе. Но на войне за бюджет как на войне. Чего ожидал парламент, урезавший бюджет администрации президента в такой изначально конфликтной ситуации?

Президент и правительство, ругая парламент, твердят о создающихся угрозах безопасности, связанных с недостаточным финансированием важных проектов - от энергетики до борьбы с наркотиками. Ну а связка (nexus) "угроза безопасности - Северная Корея" самое стабильное, что есть в политике Южной Кореи. Поэтому в риторике президента во всём этом виноват Пхеньян. Надеюсь, логика понятна.

В общем, бюджетная драма ещё не окончена. Даже если завтра президент окажется в тюрьме, бюджетный процесс нужно чем-то завершить.

Тем временем Юна, похоже, выгоняют из правящей партии Сила народа (от которой он избирался), члены Госсовета уходят в отставку, куда направляется и министр обороны.

В отставку подали и руководители администрации президента.

Самому Юну оппозиционные партии обещают импичмент, хотя некоторые горячие головы уже требуют придумать для него более жёсткую процедуру немедленной отставки.

В целом же жизнь в Южной Корее идет своим чередом, как будто вчера ничего и не было.

Возвращаясь к теме ретроградного Сатурна в салате, действие которого, как мне кажется, мы наблюдали вчера, хотелось бы порассуждать о фундаментальных причинах, побудивших президента Южной Кореи предпринять столь чрезвычайные меры.

По моему глубокому убеждению, Юн Соннёль (устоявшаяся транскрипция — Согёль) мог оказаться заложником идеологии так называемых «новых правых», сторонником которой он, судя по всему, является.

Ранее я уже писал о приходе представителей «новых правых» на многие ключевые посты в государственных учреждениях, занимающихся изучением истории. Интересную статью о консервативном повороте в исторической политике Республики Корея также опубликовала уважаемая Н. Н. Ким, директор Международного центра корееведческих исследований ИСАА МГУ.

Дело в том, что «новые правые» высоко оценивают роль первого президента Южной Кореи Ли Сынмана, в том числе оправдывая его действия по подавлению демократических свобод ради удержания власти. Их главным приоритетом является не власть народа, а концепция «свободы», под которой они, прежде всего, подразумевают недопущение прихода к власти просеверокорейских или прокоммунистических сил.

В этом контексте можно найти определённую логику во вчерашнем, на первый взгляд, абсурдном заявлении Юна о необходимости борьбы с просеверокорейскими элементами в парламенте страны.

Другими словами, Юн мог вполне почувствовать за собой право ввести военное положение и разобраться с непокорной оппозицией, блокирующей принятие столь важных его сердцу статей бюджета и осмеливающейся говорить о его (народного избранника) импичменте.

А если учесть широко распространённую среди "новых правых" практику критики так называемых демократических сил за предполагаемые связи с КНДР (Ким Дэчжун, Но Мухён и Мун Чжэин проводили политику диалога с Севером)... Ну, вы поняли.

Еще один комментарий от коллеги из ВИ ДВФУ (именно так, теперь мы снова работаем в Восточном институте, а не в монструозной аббревиатуре ВИ-ШРМИ).

Сегодня ночью произошла массовая переквалификация экспертов в корееведы. А у нас есть хорошие свои😊

Комментарий Валентина Волощака, канд.ист.н., старшего преподавателя кафедры международных отношений Восточного института ДВФУ, о событиях в Сеуле.

Вечером 3 декабря президент Южной Кореи Юн Сок Ёль объявил о введении военного положения. Поводом к нему стал не военный конфликт между корейскими государствами, как многие могли бы подумать в связи с напряженной ситуацией на Корейском полуострове в последнее время, а противостояние президента с собственным парламентом. На данный момент у Юна очень низкий рейтинг, и с момента вступления в должность президента он работает при оппозиционном парламенте, который пытался инициировать судебное разбирательство по делам о коррупции в отношении жены президента и неоднократно подвергнуть импичменту самого президента. 

И вот накануне парламент также долгое время не мог согласовать бюджет на следующий год, отклонив предложение президента и, вероятно, именно это и стало последней каплей. Как видно, военное положение не планировалось заранее - это было весьма импульсивное решение. И неудивительно, что президента, в общем-то, никто не поддержал. Против него выступил даже лидер собственной партии. Депутатам Национальной Ассамблеи (южнокорейского парламента) удалось собрать кворум и проголосовать за отмену военного положения, причем единогласно (все 190 депутатов, которые собрались, из 300). И, судя по тому, что мы видели в СМИ, даже армия, которая была стянута в Сеул, не особо пыталась этому препятствовать. 
Быстро стало понятно, что попытка военного положения была обречена на провал, потому что жестоко подавлять парламент в условиях бюджетных разногласий выглядит недостаточно обоснованным решением, а обвинение парламента в пособничестве Северной Корее, звучащее как штамп времен холодной войны, вряд ли убедит кого-то всерьез. И поэтому Юн Сок Ёль, судя по всему, за эти 6 часов успокоился, дождался, пока парламент полностью продемонстрирует несогласие, и только после этого объявил о решении отмены военного положения, чтобы хоть как-то стабилизировать ситуацию, которую он сам же и создал.
Президент Юн при этом сильно испортил как собственную репутацию, так и имидж Южной Кореи в целом, вдобавок обрушив фондовый рынок в стране. 
Южнокорейское общество сравнительно недавно пережило период военных автократий и очень чувствительно относится к институту президентской власти. Несколько президентов в истории Южной Кореи пытались сделать перевороты (и самоперевороты). Один из наиболее ярких примеров – это объявление военного положения президентом Чон Ду Хваном 17 мая 1980 года, которое вылилось в массовые протесты, жестоко подавленные в г. Кванджу. Для южнокорейского общества очень важны этот и ряд других исторических моментов, и на протяжении последних 30 лет было много сделано для того, чтобы выстроить такую систему общественных институтов, которая бы минимизировала попытки президента подавить другие ветви власти.

В общем, все это говорит о том, что Юн Сок Ёль, судя по всему, лишившись поддержки, теперь остался в одиночестве, у него практически нет никаких инструментов защититься от будущего импичмента. А возможно, придется и добровольно оставить свой пост под сложившимся давлением.

Тем временем, среди знатоков корейской истории набирает популярность шутка по поводу вчерашних событий:

김옥균 천하도 3일은 버텼다 , 윤석열은 대통령이면서 고작 3시간

«Даже Ким Оккюн и его сподвижники во время переворота 1884 года были у власти 3 дня, а президент Юн Соннёль всего 3 часа»

(Рофлом поделился уважаемый Ли Бёнюн, реконструктор и магистрант HUFS)

Больше суток я ждал, когда же Юн выйдет и расскажет свою версию случившегося. Однако, видимо, узнать мы об этом сможем не раньше, чем когда он уйдёт на покой и напишет (или надиктует) книжку о своём жизненном пути, как это уже сделали некоторые из его предшественников.

Невнятное бормотание о том, что другого выхода у него не было, переданное через «источники», не в счёт.

Всё выглядит так, будто господин президент решил отмолчаться и не вступать в переговоры ни с «мятежным» парламентом (ещё бы), ни с избравшим его народом, хотя слухи о намечавшемся ещё утром каминг-ауте обращении циркулировали в прессе.

Вполне вероятно, что на это его решение повлияло поведение правящей партии Сила народа, которая введение ВП не поддержала, но и за импичмент голосовать отказалась.

Теперь всё внимание приковано к результатам намеченного на 7 декабря голосования по поводу законопроекта об импичменте президента.

Тем временем Юн и его сподвижники судорожно ищут стрелочника, на которого можно было бы свалить всю вину за неудачную попытку чего-они-там-собирались-сделать.

Кажется, эта роль уготовлена отставленному давеча министру обороны Ким Ёнхёну, которому от этого внезапно захотелось посетить безвизовую для южнокорейцев Японию. Не успел.

Одним словом, не завидую я коллегам политологам. Всего на пару дней попытался погрузиться в этот чудесный мир борьбы жабы с гадюкой за власть всех против всех и очень захотелось снова нырнуть в пыльное умиротворение книжных полок Центральной государственной библиотеки, чтобы зачитываться теориями происхождения корейского народа от динозавров в окрестностях доисторического Пхеньяна.

К слову

Новый день, новые новости.

Теперь глава партии Сила народа Хан Донхун считает, что Юна следует отстранить от власти, так как появились свидетельства о том, что президент приказал арестовать всех видных политических деятелей, включая Хана.

И никакого Netflix не нужно, когда тут каждый день такие резкие политические повороты…

Тем временем нынешние события уже начинают становиться не только частью истории, но и фольклора.

В связи с этим позвольте представить вашему вниманию «народную сказку» (так её назвал сам автор, а не я), которая одновременно является и версией произошедшего безумия в минувший вторник.

Публикую в авторской редакции:

———

Жила была в Корее удивительная женщина по имени Ким Кон Хи, красивая, как персик и слива, но холодная, как лёд, и ни разу не улыбнулась с тех пор, как стала первой леди Южной Кореи.

Юн Сок Ёль сделал всё возможное, чтобы заставить Ким Кон Хи улыбнуться, но она оставалась серьёзной. Тогда Чон Джин Сок, глава президентской канцелярии, придумал и предложил использовать старый забытый трюк под названием "Чрезвычайное военное положение", который мог бы разбудить эмоции.

Когда члены парламента услышали о "чрезвычайном военном положении", они подумали, что столица в опасности, а страна в беде, и поспешили в Национальное собрание. Один из них, Ли Чжэ Мён, в прямом эфире перелез через стену, чем вызвал смех Ким Кон Хи.

Юн Сок Ёль проснулся и отменил "чрезвычайное военное положение", увидев, что его жена так счастливо смеётся. Конец.

———

Позволю себе небольшое пояснение. За основу взято жизнеописание Баосы (см. «Жизнеописания знаменитых женщин» Лю Сяна).

Вот так сейчас выглядит площадь (сквер?) перед входом в Национальную Ассамблею. Народу пока не так много, полиция спокойно ходит туда-сюда, заборчики поставили, чтобы на дорогу никто не вышел.

В целом все чинно-благородно.

Но свечи уже начали зажигать. Так что в воздухе летают вайбы «революции свечей».

Речёвки, которые скандируют выступающие со сцены, конечно, желают Юну скорейшего импичмента и просят пройти в отставку.