В общем, ситуация.

Заказал себе экземпляров нашей книги, чтобы отправить с теплыми письмами поддержки и благодарности друзьям и нескольким крутым бустерам из комьюнити, но дорогое издательство внезапно прислало несколько экземпляров.

С большой вероятностью у меня останется пара копий, так что, вероятно, разыграю их тут каким-нибудь образом позже.

UPD. Кстати, теперь есть и в цифре.

Последние новости касаемо новой политики Unity так хорошо ложатся на диалоговые окна из Cruelty Squad, что я просто не мог этого не сделать

Позволю себе небольшой размышлительный врыв по ситуации с Unity и экстраполяции на вещи вообще. Думаю, чуть попозже вернусь к проблеме Unity (там, судя по всему, подобные вещи назревали давно) и почему все не так просто с UE в каком-то лонге.

По недавним драматичным новостям о Unity — компании, разработавшей свой игровой движок — может сложиться ошибочное впечатление, что эта буря очень далека от человека, не интересующегося видеоиграми. Но происходящее сейчас позволяет взглянуть на то, что происходит сейчас всюду в креативных индустриях и многих областях за этими пределами. Сейчас сильно упрощу для удобства понимания.

Люди или целые фамильные кланы, вступившие в XXI век, неизбежно упирались в проблему постоянного протекания своего благосостояния, из-за инфляции прежде всего. Инфляция в 1% в месяц не так отражается на покупательской способности ста рублей, но при состоянии в, скажем, несколько миллиардов долларов в месяц наследник алмазной шахты теряет по некупленному дому или яхте. К тому же, чтобы продать бриллиант или какой-нибудь другой вещественный, производимый товар, всегда нужно закладывать конвейерные издержки — огранка одного бриллианта занимает столько же времени, сколько и огранка такого же алмаза до и после него. Можно продать людям идею, что бриллианты им очень нужны, как это пробовали сделать в «Де Бирс», но вообще хорошо бы продавать вещи, которые реально нужны всем.

В общем, мало хранить деньги — нужно, чтобы они постоянно приходили сами. Сверхбогатые поумнее вынесли из этого два важных вывода:

1. Нужно покупать как можно больше пространства и включаться в критическую логистику (скажем, производство процессоров).
2. Вкладывать деньги в 10 стартапов. Ты потеряешь деньги на 9 из них, но десятый станет единорогом, и в лучшем случае доход с него будет частично перекрывать инфляцию.

Имаго сверхбогатого в XXI веке — получение прибыли во сне. Точнее, это единственный способ поддержания жизни. Ты тем эффективнее, чем меньше работаешь и чем быстрее получаешь доходы. Это еще Джон Стюарт Милль подметил, говоря о лендлордах. Цель прослойки пониже — различных консалтинговых фирм типа McKinsey & Company — продать богачам то, что пригодится им. Их волшебная отмычка — производство способов угнетения всех участвующих в логистике работников, стратегий бесправного принуждения.

Есть такая большая идея, что энергия упорядочивает затрагиваемую ей материю. Скажем, под действием гравитации движение воды в реке упорядочивает экосистему вокруг. Здесь похожая история — движение финансов в итоге упорядочивает уже существующие иерархии; богатый становится богаче, бедный становится беднее. Идею о неолиберальном капиталисте, удовлетворяющем запросы потребителей, давно пора выкинуть на свалку. Не нужно играть по правилам взаимодействия каких-то равных субъектов, когда от твоего продукта зависит выживание конкретного человека, он купит у тебя все за любые деньги. Еще лучше, если с тобой некому конкурировать. Запрос потребителя можно производить, в этом вроде бы ничего нового, на этом принципе вся реклама работает. Проблемой для нас это становится в тот момент, когда разница в целеполагании разных групп определяется неискоренимыми и не зависящими от них самих факторами среды. Сверхбогатый и прекариат — во многом разные подвиды людей. Сверхбогатый должен зарабатывать во сне, креативный работник должен не спать, чтобы заработать, у них разные циркадные ритмы, их поведение обусловлено несовместимыми условиями. Владельцам сотен апартаментов в Airbnb нужно поддерживать давление на тех, у кого нет своего дома; Маску с его Hyperloop мешает существование общественного транспорта для тех, у кого нет своего автомобиля. Uber, Spotify и прочие известные сервисы практически никогда не приносили прибыли, но всегда бурно росли под инвестиционным ливнем. Эти компании привлекали капитал, продавая себя как нечто, что будет приносить прибыль само по себе, и у чего не будет альтернатив.

Парадокс, но в такой экономике инфляция хороша, так как создает сильное давление безработицей, позволяя нанимать высококвалифицированных спецов за еду. К этому уже приходит геймдев и все, что связано с IT. Roblox, UE, Unity — это все вещи, которые занимают критические звенья в логистике производства видеоигр, и любой начинающий профи батрачит на них с 10 лет, потому что ему нужно освоить инструменты, а когда он их осваивает, он что-то производит, причем бесплатно. Инфляция прекрасна, пока спекулятивный рост капитализации перекрывает ее на порядки; rug & pull, царивший в крипте и NFT в 2022-м — не уязвимость системы, а ее ключевая фича. Климатические катастрофы и распад окружающей среды чудесны — они позволяют повысить ценность вещей и пространства, еще не затронутого катаклизмами. В этом отношении технополический капитал вторит высказыванию Мао Цзэдуна: “Под небесами царит великое смятение; ситуация превосходна".

Дорогой Мишаня сходил в гости к Мирфу и рассказал, зачем мы занимаемся тем, чем занимаемся (я бы как-нибудь про это тоже с удовольствием поговорил бы, вероятно).

То есть если вы внезапно выстрелите со своей игрой по персональной (=бесплатной) лицухе, то нужно начинать усиленно молиться Богу, чтобы игру не скачали больше 4 млн раз, потому что это будет означать 100% налог от Unity (еще и скейлящийся до бесконечности)

Какой же ор, кто-то очень умеет в баланс

Энтузиасты перенесли Banjo Kazooie в... VR Chat?

Не очень хочется возобновлять постинг (я тут допиливаю большую штуку и работаю, поэтому тут молчаливо) с неприятных вещей в жанре this is why we can't have nice things, но что-то мне сложно оставаться в стороне.

В общем, в галерее «Наковальня» была выставка, посвященная видеоиграм. Есть там такой лот под названием "Fandu-dath-belore? (Кто идет?)" художницы Ани Фельдман, сейчас на сайте галереи его можно купить за 100 000 рублей. Проблема в том, что вышивка на полотне попиксельно повторяет скрины участника движения INGAME. Из поста сообщества и дискуссии в комментариях становится понятно, что Фельдман запросила у автора скриншотов разрешение "использовать их в своем проекте", но о сути проекта, как и денежной стороне вопроса, судя по всему, не было сказано ни слова.

Почему в описании к работе отсутствует имя автора скриншотов, которые в точности повторены в работе Фельдман, как и отсутствует имя ассистентки, переводившей скрины в вышивку (этот момент проскальзывает в обсуждении поста), и в чем тогда, собственно, заслуга самой художницы? Линия защиты Фельдман проходит через тезисы "я — художница, потому что искусство — это моя карьера" (а ассистентка, занимавшаяся переводом, как и фотограф INGAME — нет, это подмастерье и цифровой абориген, видимо), "автор мне сказал, что не связан с искусством и не художник", какие-то полуироничные кидания ссылок про апроприацию с Дюшаном (использовавшим редимейды, критиковавшим коммерциализацию искусства и ушедшим из-за этого в шахматы; его работы дорого продавались на аукционах уже после его смерти), фразочки "ну да я как Джефф Кунс" (проигравший ряд судебных тяжб о нарушении авторского права и безуспешно пытавшийся засудить других) и шуточки про маму-автора борща, ну и вообще, "не понимаю, за что мне извиняться".

Понимаю, что звучу как бабуля на лавочке, но вся эта история подчеркивает некоторые тенденции, сопровождающие включение видеоигр в контекст более традиционного и институционализированного искусства, начиная с противоречивого разделения на художника, чье имя в итоге фигурирует в графе авторства, ассистентов и вообще каких-то безымянных людей. Хотелось бы верить, что времена колониальных музеев с выставки попертого с других континентов прошли, да и вроде бы искусство видеоигр среди энтузиастов предполагает большую солидарность и коллаборативность, но, видимо, это разделяют не все. Что же, очень жаль, потому что путь видеоигр к музеям и искусству и без того труден, и хотелось бы, чтобы этот путь помог институтам переработать свое проблемное наследие, а не утянуть видеоигры за собой.

В остальном процитирую критическую часть поста INGAME (ниже форвардну их полностью):

"Фельдман, как и многие другие художники из поколения, выросшего в сети, обращается в своём творчестве к миру фандома, интернет-субкультур и онлайн-игр, на первый взгляд размывая границу между "высокой" и "низкой" культурой — однако фактически, на самом простом человеческом уровне, то, что она делает, только усиливает неравенство между "художниками", которые выставляются в престижных галереях, и "создателями контента", которые копошатся где-то у себя в интернете и, видимо, из-за этого не настолько значимы, чтобы их необходимо было упоминать в приличном обществе."