Помочь жертвам теракта очень просто. В приложении Сбербанка надо просто нажать графу Поиск и появится окошко для того, чтобы зайти на опцию перечисления денег.
Несколько наблюдений, сделанных за последние дни.
1. Сначала о хорошем. Мы как общество стали лучше чем были двадцать лет назад. Я хорошо помню, как таксисты прокалывали шины тем, кто приехал бесплатно вывозить людей из Домодедово после теракта. Или тех же таксистов, которые после взрывов в московском метро ломили десятикратные цены за поездки. Сейчас - по моим ощущениям - все иначе. Люди показали себя людьми, а общество - обществом.
2. Т.н. "силовые ведомства" продемонстрировали чудовищную недееспособность. Террористы расстреливали людей, а потом сели в машину и уехали. Это неслыханно. Разгонять мирные антипутинские акции они умеют. А доставлять группы быстрого реагирования на вертолетах к месту трагедий - нет.
3. Никаких добровольных отставок руководителей этих служб не произошло и, уверен, не произойдет. То есть, эти люди не считают, что они несут профессиональную ответственность за трагедию. В этом смысле наше государство все такое же плохое и безответственное как и раньше. Ничего нового.
4. Разумеется, теракты практически невозможно остановить в самый момент их совершения. Их надо предотвращать заранее. Именно для этого существуют спецслужбы, которым общество вручает очень большую власть над частной жизнью людей. Наша спецслужба этот теракт прошляпила, хотя о нем предупреждали спецслужбы других стран, Это тоже ответственность руководства ФСБ. Конечно, громить ЛГБТ-экстремизм и задерживать администраторов гей-баров проще, приятней и безопасней.
5. Вопрос о том, допустимо ли применение пыток к террористам ради предотвращения других терактов и спасения людей, один из сложнейших вопросов моральной философии. Я не знаю однозначного ответа на него. Но то, что распространилось в сети (отрезание уха и пытка током) не было похоже на то, что это делалось с какими-то благими целями. Больше было похоже на выпуск эмоций и месть. И, конечно, после пыток показаниям обвиняемых особой веры нет. Например, если они повторят ту версию теракта, которую уже озвучил Путин.
6. Я уверен, что всё, что произойдет в ближайшее время в сфере общественной безопасности, это усилие т.н. "театра безопасности". То есть, введение мер, которые формально на это направлены, но в реальности бессмысленны. Типа рамок и просвечивающей аппаратуры на входе в аэропорты. Когда я вижу, как после прихода очередного экспресса в Шереметьево в точках досмотра образуется огромная и уязвимая толпа, я думаю, какой же идиот придумал эту меру. Скорее всего, опять произойдет что-то похожее. В smart state я не верю.
7. К возвращению смертной казни призывают люди, которые - в силу занимаемых должностей - должны спрашивать у спецслужбы и силовых органов о причинах провала. Разумеется, никакой смертной казни в стране с такой несамостоятельной и непрофессиональной судебной системой в сфере уголовной юстиции как сейчас в России в принципе быть не может. Вероятность судебных ошибок колоссальна, а невинно казненного к жизни не вернешь.
1. Сначала о хорошем. Мы как общество стали лучше чем были двадцать лет назад. Я хорошо помню, как таксисты прокалывали шины тем, кто приехал бесплатно вывозить людей из Домодедово после теракта. Или тех же таксистов, которые после взрывов в московском метро ломили десятикратные цены за поездки. Сейчас - по моим ощущениям - все иначе. Люди показали себя людьми, а общество - обществом.
2. Т.н. "силовые ведомства" продемонстрировали чудовищную недееспособность. Террористы расстреливали людей, а потом сели в машину и уехали. Это неслыханно. Разгонять мирные антипутинские акции они умеют. А доставлять группы быстрого реагирования на вертолетах к месту трагедий - нет.
3. Никаких добровольных отставок руководителей этих служб не произошло и, уверен, не произойдет. То есть, эти люди не считают, что они несут профессиональную ответственность за трагедию. В этом смысле наше государство все такое же плохое и безответственное как и раньше. Ничего нового.
4. Разумеется, теракты практически невозможно остановить в самый момент их совершения. Их надо предотвращать заранее. Именно для этого существуют спецслужбы, которым общество вручает очень большую власть над частной жизнью людей. Наша спецслужба этот теракт прошляпила, хотя о нем предупреждали спецслужбы других стран, Это тоже ответственность руководства ФСБ. Конечно, громить ЛГБТ-экстремизм и задерживать администраторов гей-баров проще, приятней и безопасней.
5. Вопрос о том, допустимо ли применение пыток к террористам ради предотвращения других терактов и спасения людей, один из сложнейших вопросов моральной философии. Я не знаю однозначного ответа на него. Но то, что распространилось в сети (отрезание уха и пытка током) не было похоже на то, что это делалось с какими-то благими целями. Больше было похоже на выпуск эмоций и месть. И, конечно, после пыток показаниям обвиняемых особой веры нет. Например, если они повторят ту версию теракта, которую уже озвучил Путин.
6. Я уверен, что всё, что произойдет в ближайшее время в сфере общественной безопасности, это усилие т.н. "театра безопасности". То есть, введение мер, которые формально на это направлены, но в реальности бессмысленны. Типа рамок и просвечивающей аппаратуры на входе в аэропорты. Когда я вижу, как после прихода очередного экспресса в Шереметьево в точках досмотра образуется огромная и уязвимая толпа, я думаю, какой же идиот придумал эту меру. Скорее всего, опять произойдет что-то похожее. В smart state я не верю.
7. К возвращению смертной казни призывают люди, которые - в силу занимаемых должностей - должны спрашивать у спецслужбы и силовых органов о причинах провала. Разумеется, никакой смертной казни в стране с такой несамостоятельной и непрофессиональной судебной системой в сфере уголовной юстиции как сейчас в России в принципе быть не может. Вероятность судебных ошибок колоссальна, а невинно казненного к жизни не вернешь.
Ведомости попросили дать комментарий к инициативе РСПП путем принятия поправок в закон о приватизации остановить безумную антиправовую волну исков генеральной прокуратуры о т.н. деприватизации.
Я написал довольно пространный (для газетного комментария) текст, но по закону жанра все войти в статью не может из-за ограничений в объеме.
Поэтому публикую здесь без купюр.
Мне задали три вопроса.
1. В каком порядке рассматриваются дела по таким искам?
2. Как должен работать срок исковой давности в этих делах?
3. Как быть с возмещениями при истребовании имущества государством?
=========
Ответы на эти вопросы - в комментарии ниже
Я написал довольно пространный (для газетного комментария) текст, но по закону жанра все войти в статью не может из-за ограничений в объеме.
Поэтому публикую здесь без купюр.
Мне задали три вопроса.
1. В каком порядке рассматриваются дела по таким искам?
2. Как должен работать срок исковой давности в этих делах?
3. Как быть с возмещениями при истребовании имущества государством?
=========
Ответы на эти вопросы - в комментарии ниже
Как правило, это иски об истребовании не самих акций, которые были предметом потенциально незаконных сделок (так как акции уже много раз меняли собственников), а имущественных комплексов приватизированных когда-то предприятий. То есть, это обычный имущественный иск, по которому истцом обычно выступает генеральная прокуратура. Предложение РСПП о «переводе этих споров в имущественную плоскость» мне не понятно.
Есть примеры дел, когда активы изымаются в рамках исков об изъятии незаконного обогащения бывших госслужащих или в рамках гражданского иска в уголовном деле, но это скорее экзотика.
Про предложение РСПП ввести «пресекательный срок для таких исков». Это уже и сейчас есть в Гражданском кодексе.
Есть т.н. "объективная исковая давность", а именно - десятилетняя срок, отсчитываемый со дня предполагаемого нарушения. Все сделки, совершенные до 1 сентября 2013 года, подпадают под этот срок. В таких исках автоматически должно быть отказано.
Есть т.н. "субъективная исковая давность" - три года с момента, когда истец узнал о нарушении.
Позиция генеральной прокуратуры в делах часто заключается в том, что на эти иски срок давности не распространяется, так как они якобы защищают интересы общества. Это грубая юридическая ошибка, за которую на юрфаках на экзаменах обычно ставят двойки. Это иск, подаваемый в интересах собственника (государства). Интересы общества здесь не при чем.
В некоторых случаях (обычно это иски, поданные до 01.09.2023) прокуратура занимает другую позицию. Они в целом признают, что такого рода иски могут быть задавнены, но предлагают считать субъективную исковую давность с момента когда прокуратура провела проверку. Это неправильно, исковая давность должна считаться с момента, когда государственный орган, управомоченный распоряжаться государственным имуществом, должен был узнать о нарушениях. Обычно это означает, что исковая давность уже пропущена. Эту проблему также должна решать судебная практика. Написать норму закона об этом, скорее всего, невозможно.
Увы, суды просто переписывают позицию прокуратуры. Эти решения грубо нарушают действующие положения Гражданского кодекса, они неправосудны.
То же касается и защиты добросовестных приобретателей якобы незаконно приватизированных активов. Кто такой добросовестный владелец, как он защищен от иска об истребовании, от иска о недействительности сделки - это все уже есть в Гражданском кодексе. Здесь некоторые юридические тонкости, связанные с выбором прокуратурой конкретного вида иска, но они вряд ли должны решаться путем поправок в законы. Это может опять-таки сделать судебная практика.
Таким образом, проблема, которую хочет решить РСПП, заключается не в плохих законах. Она - в том, что судьи, не чувствуя себя самостоятельной властью, просто слепо копируют аргументы прокуратуры.
Если текущий владелец такого актива добросовестный, то в иске должно быть отказано. Если он недобросовестный и исковая давность не истекла, то актив истребуется. Правила о возмещении вложений тоже уже есть в Гражданском кодексе. Это ст. 303 ГК.
Возможно, есть смысл на уровне одной нормы в законе о приватизации установить порядок этого возмещения. И, конечно же, он не должен быть увязан с последующей продажей изъятого актива при повторной приватизации. Например, ее ведь может и не быть.
Мой общий вывод такой: в действующих законах есть всё для того чтобы разрешать эти споры справедливо. Проблема в том, что нет судей, которые были бы готовы это делать.
Есть примеры дел, когда активы изымаются в рамках исков об изъятии незаконного обогащения бывших госслужащих или в рамках гражданского иска в уголовном деле, но это скорее экзотика.
Про предложение РСПП ввести «пресекательный срок для таких исков». Это уже и сейчас есть в Гражданском кодексе.
Есть т.н. "объективная исковая давность", а именно - десятилетняя срок, отсчитываемый со дня предполагаемого нарушения. Все сделки, совершенные до 1 сентября 2013 года, подпадают под этот срок. В таких исках автоматически должно быть отказано.
Есть т.н. "субъективная исковая давность" - три года с момента, когда истец узнал о нарушении.
Позиция генеральной прокуратуры в делах часто заключается в том, что на эти иски срок давности не распространяется, так как они якобы защищают интересы общества. Это грубая юридическая ошибка, за которую на юрфаках на экзаменах обычно ставят двойки. Это иск, подаваемый в интересах собственника (государства). Интересы общества здесь не при чем.
В некоторых случаях (обычно это иски, поданные до 01.09.2023) прокуратура занимает другую позицию. Они в целом признают, что такого рода иски могут быть задавнены, но предлагают считать субъективную исковую давность с момента когда прокуратура провела проверку. Это неправильно, исковая давность должна считаться с момента, когда государственный орган, управомоченный распоряжаться государственным имуществом, должен был узнать о нарушениях. Обычно это означает, что исковая давность уже пропущена. Эту проблему также должна решать судебная практика. Написать норму закона об этом, скорее всего, невозможно.
Увы, суды просто переписывают позицию прокуратуры. Эти решения грубо нарушают действующие положения Гражданского кодекса, они неправосудны.
То же касается и защиты добросовестных приобретателей якобы незаконно приватизированных активов. Кто такой добросовестный владелец, как он защищен от иска об истребовании, от иска о недействительности сделки - это все уже есть в Гражданском кодексе. Здесь некоторые юридические тонкости, связанные с выбором прокуратурой конкретного вида иска, но они вряд ли должны решаться путем поправок в законы. Это может опять-таки сделать судебная практика.
Таким образом, проблема, которую хочет решить РСПП, заключается не в плохих законах. Она - в том, что судьи, не чувствуя себя самостоятельной властью, просто слепо копируют аргументы прокуратуры.
Если текущий владелец такого актива добросовестный, то в иске должно быть отказано. Если он недобросовестный и исковая давность не истекла, то актив истребуется. Правила о возмещении вложений тоже уже есть в Гражданском кодексе. Это ст. 303 ГК.
Возможно, есть смысл на уровне одной нормы в законе о приватизации установить порядок этого возмещения. И, конечно же, он не должен быть увязан с последующей продажей изъятого актива при повторной приватизации. Например, ее ведь может и не быть.
Мой общий вывод такой: в действующих законах есть всё для того чтобы разрешать эти споры справедливо. Проблема в том, что нет судей, которые были бы готовы это делать.
По-моему, это будет первый раз, когда я похвалю акт гражд.коллегии верх.суда после ухода из нее судьи Романовского.
Определение № 5-КГ23-164-К2 от 13 февраля 2024 г. Докладчик - судья Марьин.
В деле обсуждается "легендарное изделие советских мастеров" - изъятие в бюджет переданного по сделке, противной добрым нравам (ст. 169 ГК).
Гражданина осудили за коммерческий подкуп в сумме 1 млн. руб., оштрафовали на 500 тыс.
Затем прокурор потребовал признать полученный 1 млн. исполнением по ничтожной сделке (сама сделка по подкупу была квалифицирована как противная добрым нравам) и взыскать его в доход бюджета.
Суды удовлетворили иск.
Коллеги отменила акты и фактически повторила свою позицию по "взяточным" делам.
Что примечательно в этом деле?
В отличие от "взяточных" дел коллегия не пишет ничего про соотношение норм о конфискации, об уголовном штрафе и правил о последствиях недействительных сделок. Это хорошо, потому что все эти рассуждения коллегии в предыдущих делах сплошь ошибка на ошибке.
В этом деле коллегия просто говорит: для того, чтобы забрать сумму коммерческого подкупа в бюджет, суды должны сослаться на конкретный закон, который позволяет это делать (собственно, это и была одна из важных новелл ст. 169 при реформе Кодекса в 2013).
Суды такой закон не обнаружили, а провели конфискацию просто на основании ст. 169 ГК. Коллегия говорит, что так нельзя, надо дать ссылку на конкретную норму закона, которая установила такое последствие ничтожности сделки как изъятие в бюджет.
Это очень важно. Потому что, например, прокуроры, к сожалению, этой простой нормы просто не понимают.
Но что еще важнее и, честно говоря, потрясло меня до глубины души, так это то, что коллегия сослалась в мотивировочной части определения на ... Концепцию реформы гражданского законодательства. И даже - о боже! - процитировала ее фрагмент!!!
Концепция - это подготовительные материалы к большей реформе ГК, которая началась десять лет назад и не закончена до сих пор. Фактически, это пояснительная записка к реформе. Как Мотивы к БГБ или наши объяснения к проекту ГУ или ВУ.
То есть, мы, кажется, впервые увидели, что верх.суд ссылается на пояснительную записку к реформе ГК для того, чтобы установить содержание измененных норм.
Это несомненно заслуживает отдельной похвалы, так как обогащает мотивировочную часть судебных актов.
Определение № 5-КГ23-164-К2 от 13 февраля 2024 г. Докладчик - судья Марьин.
В деле обсуждается "легендарное изделие советских мастеров" - изъятие в бюджет переданного по сделке, противной добрым нравам (ст. 169 ГК).
Гражданина осудили за коммерческий подкуп в сумме 1 млн. руб., оштрафовали на 500 тыс.
Затем прокурор потребовал признать полученный 1 млн. исполнением по ничтожной сделке (сама сделка по подкупу была квалифицирована как противная добрым нравам) и взыскать его в доход бюджета.
Суды удовлетворили иск.
Коллеги отменила акты и фактически повторила свою позицию по "взяточным" делам.
Что примечательно в этом деле?
В отличие от "взяточных" дел коллегия не пишет ничего про соотношение норм о конфискации, об уголовном штрафе и правил о последствиях недействительных сделок. Это хорошо, потому что все эти рассуждения коллегии в предыдущих делах сплошь ошибка на ошибке.
В этом деле коллегия просто говорит: для того, чтобы забрать сумму коммерческого подкупа в бюджет, суды должны сослаться на конкретный закон, который позволяет это делать (собственно, это и была одна из важных новелл ст. 169 при реформе Кодекса в 2013).
Суды такой закон не обнаружили, а провели конфискацию просто на основании ст. 169 ГК. Коллегия говорит, что так нельзя, надо дать ссылку на конкретную норму закона, которая установила такое последствие ничтожности сделки как изъятие в бюджет.
Это очень важно. Потому что, например, прокуроры, к сожалению, этой простой нормы просто не понимают.
Но что еще важнее и, честно говоря, потрясло меня до глубины души, так это то, что коллегия сослалась в мотивировочной части определения на ... Концепцию реформы гражданского законодательства. И даже - о боже! - процитировала ее фрагмент!!!
Концепция - это подготовительные материалы к большей реформе ГК, которая началась десять лет назад и не закончена до сих пор. Фактически, это пояснительная записка к реформе. Как Мотивы к БГБ или наши объяснения к проекту ГУ или ВУ.
То есть, мы, кажется, впервые увидели, что верх.суд ссылается на пояснительную записку к реформе ГК для того, чтобы установить содержание измененных норм.
Это несомненно заслуживает отдельной похвалы, так как обогащает мотивировочную часть судебных актов.
Да что же ты делаешь со мной, судебная коллегия по гражд.делам верх.суда?!
Еще одно прорывное определение!
В No 33-КГ23-11-КЗ от 12 февраля (докладчик судья Фролкина) гражд.коллегия нумерует (!!!) смысловые блоки в мотивировочной части. Это произошло впервые в истории. Как будто Гагарин в космос полетел! Правда, это довольно непросто заметить в тексте, так как благородное искусство форматирования абзацев его авторам, увы, не известно. Но ничего, главное, что начало положено.
Выстраивается такой хронологический ряд:
6 февраля - встреча председателя Лебедева и президента Путина.
12 февраля - первая нумерация в определении.
13 февраля - первое упоминание Концепции развития гражданского законодательства.
14 февраля - день св. Валентина.
23 февраля - день Советской Армии и Военно-морского флота.
В ночь с 23 на 24 февраля - смерть председателя Лебедева.
Совпадение? Не думаю (с).
Еще одно прорывное определение!
В No 33-КГ23-11-КЗ от 12 февраля (докладчик судья Фролкина) гражд.коллегия нумерует (!!!) смысловые блоки в мотивировочной части. Это произошло впервые в истории. Как будто Гагарин в космос полетел! Правда, это довольно непросто заметить в тексте, так как благородное искусство форматирования абзацев его авторам, увы, не известно. Но ничего, главное, что начало положено.
Выстраивается такой хронологический ряд:
6 февраля - встреча председателя Лебедева и президента Путина.
12 февраля - первая нумерация в определении.
13 февраля - первое упоминание Концепции развития гражданского законодательства.
14 февраля - день св. Валентина.
23 февраля - день Советской Армии и Военно-морского флота.
В ночь с 23 на 24 февраля - смерть председателя Лебедева.
Совпадение? Не думаю (с).
Ну что же такое делается?!
26.03.2024. Путин на коллегии генпрокуратуры: "Ни о какой деприватизации, огосударствлении экономики речь не идет, да и идти не может".
28.03.2024. Генеральная прокуратура России обратилась в суд Челябинска с иском о национализации крупнейшего в стране производителя макаронных изделий - АО "Макфа".
Причина - то, что бенефициары "Макфы" - бывший губернатор Челябинской области Юревич (до 2014 г.) и бывший депутат госдумы Белоусов занимались бизнесом в нарушение антикоррупционного законодательства.
Наверняка никакой исковой давности, по мнению генпрокуратуры здесь нет и быть не может. Они же неимущественные интересы общества защищают.
26.03.2024. Путин на коллегии генпрокуратуры: "Ни о какой деприватизации, огосударствлении экономики речь не идет, да и идти не может".
28.03.2024. Генеральная прокуратура России обратилась в суд Челябинска с иском о национализации крупнейшего в стране производителя макаронных изделий - АО "Макфа".
Причина - то, что бенефициары "Макфы" - бывший губернатор Челябинской области Юревич (до 2014 г.) и бывший депутат госдумы Белоусов занимались бизнесом в нарушение антикоррупционного законодательства.
Наверняка никакой исковой давности, по мнению генпрокуратуры здесь нет и быть не может. Они же неимущественные интересы общества защищают.
Меня последние несколько лет вот какой вопрос интересует: люди, которые считают, что давности как бы нет, не боятся, что эта же идея когда-нибудь прилетит им самим. Например, из какого-нибудь 2045 года?
И вот практически такие же рассуждения у Натальи Аникиной (см. здесь).
И вот практически такие же рассуждения у Натальи Аникиной (см. здесь).
К дискуссии о распорядительных сделках по российскому праву.
В марте 2023 года эк.коллегия верх.суда в определении, вынесенном по результатам рассмотрения дела впервые в практике этого суда упомянула термин "распорядительная сделка".
Это очень важная веха в развитии нашего частного права. Распорядительная сделка - это волеизъявление, которое производит непосредственное изменение в имуществе лица, совершающего ее. Это - передача права собственности, установление ограниченных вещных прав, уступка требований, передача доли в ООО, заявление о зачете, отказ от договора, завещание, соглашение о разделе имущества супругов (кроме недвижимости) и многое другое.
Главная работа на русском о распорядительных сделках по действующему праву это статья А. Егорова в ВГП 2019 № 6, "Распорядительные сделки: выйти из сумрака".
Второй взгляд - отрицание концепции распорядительных сделок. Главный противник концепции распорядительных сделок это К.И. Скловский (Скловский К.И. Разделение действия сделки: принципы и предрассудки / сб. в честь Д.В. Дождева).
Я придерживаюсь первой позиции.
Именно она начинает побеждать в доктрине. За ней потянулась сначала нотариальная (нотариусы поняли, что они удостоверяют распорядительную сделку по передаче доли в ООО) и судебная практика.
Мне стало очень любопытно, повлияло ли на судебную практику упоминание в марте 2023 верх.судом термина "распорядительная сделка" на практику окружных судов, начали ли они чаще (чем до этого) употреблять это выражение?
Я набрал в К+ выражение "распорядительная сделка" (жесткий поиск именно по словосочетанию) и проанализировал результаты.
Статистика такова (первая цифра это количество постановлений, в которых выражение употребляется после марта 2023, вторая цифра - всего постановлений с этим выражением за всю историю существования суда, то есть, за почти 30 лет):
ФАС ВВО 2/10
ФАС ВСО 4/6
ФАС ДО 0/5
ФАС ЗСО 21/76
ФАС МО 8/37
ФАС ПО 3/9
ФАС СЗО 12/28
ФАС СКО 2/22
ФАС УО 10/48
ФАС ЦО 0/4.
Разумеется, я не анализировал самую главную вещь: правильно ли судьи употребляют этот термин.
Я обратил внимание на то, что особенно "разошелся" ФАС ЗСО, пробежался по десятку постановлений, все, что я прочитал было верным.
Заметно, что остались равнодушными к теории распорядительных сделок ФАС ДО и ФАС ЦО. Так же "ленив и нелюбопытен" ФАС СКО (что странно, честно говоря).
Что касается общей юрисдикции, то ситуация такая. Всего есть 24 акта кассационных судов с выражением "распорядительная сделка".
Любопытно, что в одном из постановлений 5 кас.суда я наткнулся на скопированный фрагмент из отличного постановления ФАС УО 2019 г. про ст. 174.1 ГК как основание для недействительности распорядительной сделки.
В одном из пост. 4 кас. суда есть рассуждение о том, что цессия не является абстрактной распорядительной сделкой (что на мой вгляд, неверно).
Кстати, заметно, что интенсивное употребление термина "распорядительная сделка" после 2023 года началось только в этом касс. суде (3/8)и в 8 касс. суде (3/6).
В марте 2023 года эк.коллегия верх.суда в определении, вынесенном по результатам рассмотрения дела впервые в практике этого суда упомянула термин "распорядительная сделка".
Это очень важная веха в развитии нашего частного права. Распорядительная сделка - это волеизъявление, которое производит непосредственное изменение в имуществе лица, совершающего ее. Это - передача права собственности, установление ограниченных вещных прав, уступка требований, передача доли в ООО, заявление о зачете, отказ от договора, завещание, соглашение о разделе имущества супругов (кроме недвижимости) и многое другое.
Главная работа на русском о распорядительных сделках по действующему праву это статья А. Егорова в ВГП 2019 № 6, "Распорядительные сделки: выйти из сумрака".
Второй взгляд - отрицание концепции распорядительных сделок. Главный противник концепции распорядительных сделок это К.И. Скловский (Скловский К.И. Разделение действия сделки: принципы и предрассудки / сб. в честь Д.В. Дождева).
Я придерживаюсь первой позиции.
Именно она начинает побеждать в доктрине. За ней потянулась сначала нотариальная (нотариусы поняли, что они удостоверяют распорядительную сделку по передаче доли в ООО) и судебная практика.
Мне стало очень любопытно, повлияло ли на судебную практику упоминание в марте 2023 верх.судом термина "распорядительная сделка" на практику окружных судов, начали ли они чаще (чем до этого) употреблять это выражение?
Я набрал в К+ выражение "распорядительная сделка" (жесткий поиск именно по словосочетанию) и проанализировал результаты.
Статистика такова (первая цифра это количество постановлений, в которых выражение употребляется после марта 2023, вторая цифра - всего постановлений с этим выражением за всю историю существования суда, то есть, за почти 30 лет):
ФАС ВВО 2/10
ФАС ВСО 4/6
ФАС ДО 0/5
ФАС ЗСО 21/76
ФАС МО 8/37
ФАС ПО 3/9
ФАС СЗО 12/28
ФАС СКО 2/22
ФАС УО 10/48
ФАС ЦО 0/4.
Разумеется, я не анализировал самую главную вещь: правильно ли судьи употребляют этот термин.
Я обратил внимание на то, что особенно "разошелся" ФАС ЗСО, пробежался по десятку постановлений, все, что я прочитал было верным.
Заметно, что остались равнодушными к теории распорядительных сделок ФАС ДО и ФАС ЦО. Так же "ленив и нелюбопытен" ФАС СКО (что странно, честно говоря).
Что касается общей юрисдикции, то ситуация такая. Всего есть 24 акта кассационных судов с выражением "распорядительная сделка".
Любопытно, что в одном из постановлений 5 кас.суда я наткнулся на скопированный фрагмент из отличного постановления ФАС УО 2019 г. про ст. 174.1 ГК как основание для недействительности распорядительной сделки.
В одном из пост. 4 кас. суда есть рассуждение о том, что цессия не является абстрактной распорядительной сделкой (что на мой вгляд, неверно).
Кстати, заметно, что интенсивное употребление термина "распорядительная сделка" после 2023 года началось только в этом касс. суде (3/8)и в 8 касс. суде (3/6).
Йеринг, На водку.pdf
13.8 MB
Коллегам, которые ищут интересное чтение на вечер, предлагаю не очень известное, но любопытное небольшое сочинение Р. фон Йеринга о юридической природе чаевых. На немецком оно называется “Das Trinkgeld", на русский название перевели довольно эпатажно - "На водку".
#пятничное
#пятничное
Да что же такое делается?!
Не прошло и сорока дней со смерти председателя Лебедева, а в определении 305-ЭС23-24377 эк.коллегии верх.суда впервые в истории этого суда делается ссылка на научную работу по гражданском праву в обоснование мотивировки.
Ну дела….
Не прошло и сорока дней со смерти председателя Лебедева, а в определении 305-ЭС23-24377 эк.коллегии верх.суда впервые в истории этого суда делается ссылка на научную работу по гражданском праву в обоснование мотивировки.
Ну дела….
1 апреля 2024 года.
В связи с будущими довольно серьезными изменениями в моей профессиональной жизни меня попросили удалить все тексты про Верховный Суд Российской Федерации.
Все заметки исчезнут сегодня в 23:59. Поэтому если кому-то эти комментарии интересны, сохраняйте.
Это же касается моих глубоко ошибочных заметок про судей Гражданской коллегии Верховного Суда Российской Федерации на портале Закон.ру. Они тоже будут удалены сегодня.
В связи с будущими довольно серьезными изменениями в моей профессиональной жизни меня попросили удалить все тексты про Верховный Суд Российской Федерации.
Все заметки исчезнут сегодня в 23:59. Поэтому если кому-то эти комментарии интересны, сохраняйте.
Это же касается моих глубоко ошибочных заметок про судей Гражданской коллегии Верховного Суда Российской Федерации на портале Закон.ру. Они тоже будут удалены сегодня.
Forwarded from SOCIETAS
На конференции в связи с десятилетием Пленума по свободе договора в приятной компании
Мы давно не развлекали себя интеллектуальными играми на тему "Реши правовую задачку, не решаемую Трудовым кодексом, при помощи гражданского права".
Напомню, что некоторое время назад мы с Андреем Егоровым накидали пару десятков примеров, когда работника, находящегося в споре с работодателем, можно было бы эффективно защитить при помощи субсидиарного применения к трудовому договору норм Гражданского кодекса.
Не все коллеги-"трудовики" почему-то с этим согласились. Хотя странно, на мой взгляд, отталкивать дружескую руку помощи, которая протягивается для того, чтобы сделать еще более сильной защиты центральной фигуры, опекаемой трудовым законодательством - работника.
Сегодня будет такой казус.
Работник, воспользовавшись длительными майскими праздниками и отгулами, купил путевку на Мальдивы и улетел туда, например с 1 до 12 мая 2024 года.
8 мая на предприятии случается производственная авария, которая дает возможность администрации (ст. 113 ТК) привлечь работника к работе в праздничные дни без его согласия.
Работодатель, который не знает, что работник далеко, направляет работнику смс-уведомление 8 мая в 23.30. В нем он сообщает, что в связи с аварией работник привлекается к работе 9 мая с 9 утра. Работник в ответ сообщает, что он в праздничные дни находится не в России, что замена билета повлечет за собой издержки, свободных мест на ближайшие рейсы в Москву нет. Кроме того, сам перелет из Мальдив в Москву занимает более девяти часов, что означает физическую невозможность выполнить требование работодателя.
Работодатель оставляет эту информацию без ответа.
Как ответить на вопрос о том, возникла ли у работника обязанность выйти на работу в праздничный день?
Гражданское право решает эту задачку элементарно - через доктрину невозможности исполнения обязательства. Так как добраться от Мальдив до Москвы за обозначенное работнику время невозможно, исполнение обязанности по выходу на работу объективно невозможно, она юридически не существует (ст. 416 ГК). Предельно просто.
Разумеется, похожих норм о прекращении "трудоправовых обязательств" в связи с невозможностью их исполнения в ТК нет.
Собственно, они и не нужны, если правильно смотреть на место трудового договора в системе гражданско-правовых договоров и применение к нему сначала норм ТГ, а потом - в случае пробелов, субсидиарно, и только ради защиты интересов работника (!) - норм ГК.
Конечно, можно попытаться решить казус так. Если администрация попробует впаять работнику прогул из-за неявки, то его можно оспорить со ссылкой на то, что прогул был по уважительной причине. Но это скользкая дорожка, ведь "уважительность" - это оценка суда. Который, например, может решить, что лететь на 9 мая черт знает куда не стоило, можно было бы и в Сочи путевку взять, или в Крым. А улетел за тридевять земель, вот и расхлебывай последствия.
В общем, еще один хороший казус в копилку.
PS. Надо было, конечно, для выступления на сегодняшней конференции по свободе договора выбрать тему "Общее обязательственное право и трудовое законодательство".
PS. Ну и конечно, трудовое законодательство не содержит ни слова о том, должен ли работодатель компенсировать работнику дополнительные сборы за изменение даты вылета, чтобы все-таки выйти на работу.
Видимо, коллеги-трудовики скажут, что нет. Гражданское право скажет, что да.
Напомню, что некоторое время назад мы с Андреем Егоровым накидали пару десятков примеров, когда работника, находящегося в споре с работодателем, можно было бы эффективно защитить при помощи субсидиарного применения к трудовому договору норм Гражданского кодекса.
Не все коллеги-"трудовики" почему-то с этим согласились. Хотя странно, на мой взгляд, отталкивать дружескую руку помощи, которая протягивается для того, чтобы сделать еще более сильной защиты центральной фигуры, опекаемой трудовым законодательством - работника.
Сегодня будет такой казус.
Работник, воспользовавшись длительными майскими праздниками и отгулами, купил путевку на Мальдивы и улетел туда, например с 1 до 12 мая 2024 года.
8 мая на предприятии случается производственная авария, которая дает возможность администрации (ст. 113 ТК) привлечь работника к работе в праздничные дни без его согласия.
Работодатель, который не знает, что работник далеко, направляет работнику смс-уведомление 8 мая в 23.30. В нем он сообщает, что в связи с аварией работник привлекается к работе 9 мая с 9 утра. Работник в ответ сообщает, что он в праздничные дни находится не в России, что замена билета повлечет за собой издержки, свободных мест на ближайшие рейсы в Москву нет. Кроме того, сам перелет из Мальдив в Москву занимает более девяти часов, что означает физическую невозможность выполнить требование работодателя.
Работодатель оставляет эту информацию без ответа.
Как ответить на вопрос о том, возникла ли у работника обязанность выйти на работу в праздничный день?
Гражданское право решает эту задачку элементарно - через доктрину невозможности исполнения обязательства. Так как добраться от Мальдив до Москвы за обозначенное работнику время невозможно, исполнение обязанности по выходу на работу объективно невозможно, она юридически не существует (ст. 416 ГК). Предельно просто.
Разумеется, похожих норм о прекращении "трудоправовых обязательств" в связи с невозможностью их исполнения в ТК нет.
Собственно, они и не нужны, если правильно смотреть на место трудового договора в системе гражданско-правовых договоров и применение к нему сначала норм ТГ, а потом - в случае пробелов, субсидиарно, и только ради защиты интересов работника (!) - норм ГК.
Конечно, можно попытаться решить казус так. Если администрация попробует впаять работнику прогул из-за неявки, то его можно оспорить со ссылкой на то, что прогул был по уважительной причине. Но это скользкая дорожка, ведь "уважительность" - это оценка суда. Который, например, может решить, что лететь на 9 мая черт знает куда не стоило, можно было бы и в Сочи путевку взять, или в Крым. А улетел за тридевять земель, вот и расхлебывай последствия.
В общем, еще один хороший казус в копилку.
PS. Надо было, конечно, для выступления на сегодняшней конференции по свободе договора выбрать тему "Общее обязательственное право и трудовое законодательство".
PS. Ну и конечно, трудовое законодательство не содержит ни слова о том, должен ли работодатель компенсировать работнику дополнительные сборы за изменение даты вылета, чтобы все-таки выйти на работу.
Видимо, коллеги-трудовики скажут, что нет. Гражданское право скажет, что да.
Ведомости пишут, что РСПП выдвинул еще одну законодательную инициативу по защите бизнеса от активности генпрокуратуры по изъятию бизнесов.
Предлагаются поправки, в соответствии с которыми нельзя будет изъять актив, который был приобретен госслужащим и не был им задекларирован, у последующего собственника, если актив был приобретен за рыночную цену и покупатель не знал о том, что том, что актив не задекларирован.
Считается, что это сдержит рвение прокуроров.
Честно говоря, я не думаю, что это поможет. Эти все защитные механизмы и так есть в законах. Ведь чиновник, не раскрывший актив, все равно остается его собственником. И именно собственность он передает покупателю.
Прокуратура, требующая изъятия актива в доход бюджета, может доказывать, что покупка была ничтожной, значит собственность не перешла, она по-прежнему у бывшего чиновника и актив можно изъять.
Споры о ничтожности таких сделок отлично можно решать на основании норм параграфа 2 главы 9 Гражданского кодекса, в ней уже есть все необходимые защитные механизмы.
Проблема, таким образом, не в законах. И даже не в генпрокуратуре.
Проблема в судах, которые не хотят применять действующий закон. Поэтому же они будут применять какой-то другой?
Предлагаются поправки, в соответствии с которыми нельзя будет изъять актив, который был приобретен госслужащим и не был им задекларирован, у последующего собственника, если актив был приобретен за рыночную цену и покупатель не знал о том, что том, что актив не задекларирован.
Считается, что это сдержит рвение прокуроров.
Честно говоря, я не думаю, что это поможет. Эти все защитные механизмы и так есть в законах. Ведь чиновник, не раскрывший актив, все равно остается его собственником. И именно собственность он передает покупателю.
Прокуратура, требующая изъятия актива в доход бюджета, может доказывать, что покупка была ничтожной, значит собственность не перешла, она по-прежнему у бывшего чиновника и актив можно изъять.
Споры о ничтожности таких сделок отлично можно решать на основании норм параграфа 2 главы 9 Гражданского кодекса, в ней уже есть все необходимые защитные механизмы.
Проблема, таким образом, не в законах. И даже не в генпрокуратуре.
Проблема в судах, которые не хотят применять действующий закон. Поэтому же они будут применять какой-то другой?
Возвращаясь к трудовому праву.
Я придумал классную тему для магистерской диссертации: «Секундарные права сторон трудового договора».
Например, право на отпуск - типичное секундарное (преобразовательное) право, преобразующее обязанность трудиться в право не трудиться.
В цивилистике концепция секундарных прав неплохо разработана (право отказаться от договора и проч.). Навскидку, она хорошо и на отношения сторон трудового договора хорошо ляжет.
Я придумал классную тему для магистерской диссертации: «Секундарные права сторон трудового договора».
Например, право на отпуск - типичное секундарное (преобразовательное) право, преобразующее обязанность трудиться в право не трудиться.
В цивилистике концепция секундарных прав неплохо разработана (право отказаться от договора и проч.). Навскидку, она хорошо и на отношения сторон трудового договора хорошо ляжет.
По-моему, это прекрасное подтверждение эффективности работы правительства.
Поставленная цель была достигнута на шесть лет раньше.
Больше всего удивляет риторика. Вместо того, чтобы сказать, что правительство так эффективно работало в сфере туризма, что отдых в России стал привлекательнее чем за границей, вице-премьер Чернышенко рассуждает о том, что «россиян отучили от колониальной привычки отдыхать за границей».
В первом случае он бы подчеркнул собственную эффективность. Во втором - он подчеркнул другое свое качество.
Вообще никаких навыков публичных выступлений что ли нет?
PS. Судя по комментариям, правильная фраза должна звучать так: «Мы отучили россиян от привычки отдыхать».
Поставленная цель была достигнута на шесть лет раньше.
Больше всего удивляет риторика. Вместо того, чтобы сказать, что правительство так эффективно работало в сфере туризма, что отдых в России стал привлекательнее чем за границей, вице-премьер Чернышенко рассуждает о том, что «россиян отучили от колониальной привычки отдыхать за границей».
В первом случае он бы подчеркнул собственную эффективность. Во втором - он подчеркнул другое свое качество.
Вообще никаких навыков публичных выступлений что ли нет?
PS. Судя по комментариям, правильная фраза должна звучать так: «Мы отучили россиян от привычки отдыхать».
Процессуальные причуды дел о персональных санкциях в Евросоюзе.
Решения суда ЕС о применении европейского законодательства об ограничительных мерах (которые все уже привыкли неправильно называть санкциями) в целом довольно любопытное чтение.
С одной стороны, хорошо заметно, что этот суд охотно признает незаконными акты Совета ЕС (это такой коллективный президент Евросоюза) о санкционировании российских лиц.
(Я не могу себе представить такое же количество признанных незаконными верх.судом указов президента Путина; впрочем, возможно, просто потому что президент Путин не издает незаконных указов).
С другой стороны, суд ЕС (по крайней мере, первая инстанция, до апелляции массовые "русские бизнес-дела" еще не добрались) довольно осторожен с точки зрения ограничения дискреции Совета ЕС в выборе санкционируемых целей.
Например, суд, обсуждая вопрос о том, должно ли санкционируемое лицо быть связано с оппонирующим политическим режимом, сказал, что нет, этот признак не обязателен. Иными словами, Совет ЕС может санкционировать любого бизнесмена в России, не важно, является ли он сторонником президента Путина или нет.
На мой взгляд, это очень странно, ведь персональные ограничительные меры - это инструмент политической борьбы с недружественным ЕС политическим режимом. Но оставим этот вопрос, он довольно непростой с точки зрения юридического содержания.
Есть другая любопытная проблема, интересная для анализа.
Когда Совет ЕС санкционирует какого-нибудь российского бизнесмена, то он обычно в обосновании пишет, что он(а) занимает такие-то позиции, контролирует такую-то компанию и проч. Зачастую эти обоснования содержат фактологические ошибки, так как помещаемая в них информация почерпнута чиновниками ЕС в основном из интернета.
Надо сказать, что эта информация (о том, что кто-то кого-то контролирует) моментально попадает в глобальные комплаенс-базы и может иметь разрушительные последствия для компаний.
Например, большие банки (причем, даже не европейские или американские, а, например, китайские или арабские) будут ориентироваться на нее. И, скорее всего, воздержатся от того, чтобы иметь дело с компанией, находящейся - по мнению Совета ЕС - под контролем санкционированного лица.
Как я уже написал, качество работы брюссельской бюрократии с фактами очень невысокое. Они их не проверяют, просто полагаются на данные с сайтов разного качества. Поэтому брюссельские чиновники часто допускают грубые ошибки. Цена которых может быть миллионы долларов.
Некоторое время назад компании, заинтересованные в том, чтобы оспорить неверные факты в основаниях санкционирования отдельных российских бизнесменов, подали иски в суд ЕС, требуя признать некорректными фразы в этих самых основаниях.
Однако суд последовательно занимал позицию, что мотивировку введения санкций оспаривать нельзя, нужно полностью оспаривать санкционирование. На что у компаний, разумеется, права нет.
Кроме того, суд ЕС говорит: применение персональных санкций это компетенция не ЕС, а стран-членов ЕС, поэтому если вы, компании, не подконтрольны санкционированному бизнесмену, то идите в национальные суды стран-членов и доказывайте это в них.
Но при этом возникает такой вопрос: как может национальный суд, скажем, Германии, сказать, что компания А не находится под контролем лица Х, если есть ... неотмененный нормативный акт (регламент) ЕС, где написано ровно обратное?
Выстраивается такой, кажется, замкнутый круг: Совет ЕС пишет ерунду, суд ЕС говорит "идите в национальные суды", национальные суды говорят "ну так есть не оспоренный акт Совета ЕС, которым факты установлены".
Как можно попробовать этот круг разорвать?
Кажется, ответ кроется в применении Советом ЕС и национальными судами разных стандартов доказывания фактов в делах о санкционировании.
Совет ЕС - согласно практике суда Евросоюза - при внесении в санкционные списки руководствуется стандартом set of indicia, то есть, наличием некоторых внешних признаков, подтверждающих определенные факты. Это похоже на стандарт полицейские prima facie, то есть, "на первый взгляд".
=======
окончание - далее
Решения суда ЕС о применении европейского законодательства об ограничительных мерах (которые все уже привыкли неправильно называть санкциями) в целом довольно любопытное чтение.
С одной стороны, хорошо заметно, что этот суд охотно признает незаконными акты Совета ЕС (это такой коллективный президент Евросоюза) о санкционировании российских лиц.
(Я не могу себе представить такое же количество признанных незаконными верх.судом указов президента Путина; впрочем, возможно, просто потому что президент Путин не издает незаконных указов).
С другой стороны, суд ЕС (по крайней мере, первая инстанция, до апелляции массовые "русские бизнес-дела" еще не добрались) довольно осторожен с точки зрения ограничения дискреции Совета ЕС в выборе санкционируемых целей.
Например, суд, обсуждая вопрос о том, должно ли санкционируемое лицо быть связано с оппонирующим политическим режимом, сказал, что нет, этот признак не обязателен. Иными словами, Совет ЕС может санкционировать любого бизнесмена в России, не важно, является ли он сторонником президента Путина или нет.
На мой взгляд, это очень странно, ведь персональные ограничительные меры - это инструмент политической борьбы с недружественным ЕС политическим режимом. Но оставим этот вопрос, он довольно непростой с точки зрения юридического содержания.
Есть другая любопытная проблема, интересная для анализа.
Когда Совет ЕС санкционирует какого-нибудь российского бизнесмена, то он обычно в обосновании пишет, что он(а) занимает такие-то позиции, контролирует такую-то компанию и проч. Зачастую эти обоснования содержат фактологические ошибки, так как помещаемая в них информация почерпнута чиновниками ЕС в основном из интернета.
Надо сказать, что эта информация (о том, что кто-то кого-то контролирует) моментально попадает в глобальные комплаенс-базы и может иметь разрушительные последствия для компаний.
Например, большие банки (причем, даже не европейские или американские, а, например, китайские или арабские) будут ориентироваться на нее. И, скорее всего, воздержатся от того, чтобы иметь дело с компанией, находящейся - по мнению Совета ЕС - под контролем санкционированного лица.
Как я уже написал, качество работы брюссельской бюрократии с фактами очень невысокое. Они их не проверяют, просто полагаются на данные с сайтов разного качества. Поэтому брюссельские чиновники часто допускают грубые ошибки. Цена которых может быть миллионы долларов.
Некоторое время назад компании, заинтересованные в том, чтобы оспорить неверные факты в основаниях санкционирования отдельных российских бизнесменов, подали иски в суд ЕС, требуя признать некорректными фразы в этих самых основаниях.
Однако суд последовательно занимал позицию, что мотивировку введения санкций оспаривать нельзя, нужно полностью оспаривать санкционирование. На что у компаний, разумеется, права нет.
Кроме того, суд ЕС говорит: применение персональных санкций это компетенция не ЕС, а стран-членов ЕС, поэтому если вы, компании, не подконтрольны санкционированному бизнесмену, то идите в национальные суды стран-членов и доказывайте это в них.
Но при этом возникает такой вопрос: как может национальный суд, скажем, Германии, сказать, что компания А не находится под контролем лица Х, если есть ... неотмененный нормативный акт (регламент) ЕС, где написано ровно обратное?
Выстраивается такой, кажется, замкнутый круг: Совет ЕС пишет ерунду, суд ЕС говорит "идите в национальные суды", национальные суды говорят "ну так есть не оспоренный акт Совета ЕС, которым факты установлены".
Как можно попробовать этот круг разорвать?
Кажется, ответ кроется в применении Советом ЕС и национальными судами разных стандартов доказывания фактов в делах о санкционировании.
Совет ЕС - согласно практике суда Евросоюза - при внесении в санкционные списки руководствуется стандартом set of indicia, то есть, наличием некоторых внешних признаков, подтверждающих определенные факты. Это похоже на стандарт полицейские prima facie, то есть, "на первый взгляд".
=======
окончание - далее
Окончание
===========
Суды при разрешении споров должны руководствоваться стандартом "баланс вероятностей", "balance of probabilities". Это означает, что факт считается доказанным, если представлены доказательства, что он скорее есть чем нет. Простых "знаков" (информации на каких-то вебсайтах и проч.) мало, надо чтобы доказательства были убедительнее.
Видимо, только при таком подходе идея суда ЕС о том, что мотивировка введения персональных санкций не может быть оспорена отдельно, будет логичной.
Этот ребус напоминает знаменитый кейс О. Джей Симпсона. Когда в уголовном суде его оправдали по обвинению в убийстве жены, а гражданский суд удовлетворил иск о возмещении вреда, причиненного убийством.
Разница опять-таки в стандартах доказывания: в уголовном процессе он "вне всяких разумных сомнений" ("совершенно точно, что он убил", что не смогла доказать прокуратура в деле об убийстве). А в гражданском - "баланс вероятностей" ("скорее он убил, чем не он", с этим стандартом истцы - родственники убитой жены - справились).
===========
Суды при разрешении споров должны руководствоваться стандартом "баланс вероятностей", "balance of probabilities". Это означает, что факт считается доказанным, если представлены доказательства, что он скорее есть чем нет. Простых "знаков" (информации на каких-то вебсайтах и проч.) мало, надо чтобы доказательства были убедительнее.
Видимо, только при таком подходе идея суда ЕС о том, что мотивировка введения персональных санкций не может быть оспорена отдельно, будет логичной.
Этот ребус напоминает знаменитый кейс О. Джей Симпсона. Когда в уголовном суде его оправдали по обвинению в убийстве жены, а гражданский суд удовлетворил иск о возмещении вреда, причиненного убийством.
Разница опять-таки в стандартах доказывания: в уголовном процессе он "вне всяких разумных сомнений" ("совершенно точно, что он убил", что не смогла доказать прокуратура в деле об убийстве). А в гражданском - "баланс вероятностей" ("скорее он убил, чем не он", с этим стандартом истцы - родственники убитой жены - справились).