Ушёл Александр Львович Маковский, один из титанов российской юриспруденции, отцов-основателей, авторов Гражданского кодекса.

Александр Львович - человек удивительно умный, мудрый и тонкий. Горжусь, что имел честь быть лично знакомым с ним. Светлая память!

Открытие судов сейчас, в разгар пандемии, глупость, конечно, полная. И то, что письмо от открытии судов председатель Лебедев трусливо заставил подписать директора Суддепа (то есть, завхоза, закупающего для судов туалетную бумагу и расходники для принтеров) Гусева, это очень хорошо демонстрирует качества судейского руководства.

Правильным было бы, чтобы каждый суд, собрав собрание всех своих судей, их голосованием решил бы, открываться ему или нет. Это было бы если бы суды действительно были бы подлинной властью, а не смотрели бы в рот начальникам из Москвы.

По-моему, сейчас очевидно, что идея «управлять» судами из единого центра (в виде недееспособного верховного суда) является настолько абсурдной, что разумный политический деятель первое что должен сделать после возвращения жизни в нормальной русло - это реформировать отечественную судебную систему.

В том виде как она существует сейчас, она себя дискредитировала.

Суды отличаются довольно сильно от централизованной системы полиции, прокуратуры или спецслужб. Вышестоящая инстанция - это не начальник над нижестоящими судами, это лишь инстанция, которая проверяет решения нижестоящих.

Суды должны быть автономны с точки зрения управления от верховного суда или ещё кого-то. Вопросы жизнедеятельности суда должен решать коллектив судей, причём председатель - это всего лишь первый среди равных. Тогда приходит и подлинная независимость и осознание себя как власти.

Слов нет...

Ого, какие креативные идеи! В случае введения временной администрации или отзыва лицензии руководитель финансовой организации, члены коллегиального органа, гл. бухгалтер и контролирующие лица ограничиваются в праве на выезд из России. Смело!

Запись внутреннего тренинга для сотрудников Пепеляев Групп по гражданско-правовой проблематики "короновирусных обзоров" https://youtu.be/vqRhnQqahz4

Дорогие коллеги,

18 мая в 17:00 я проведу вебинар по тематике «Последствия расторжения договора».

Регулирование последствий расторжения договора - пожалуй, самая загадочная часть нашего договорного права.

С одной стороны, ГК говорит, что при расторжении договора все обязательства прекращаются. А судебная практика исходит из того, что неустойку за просрочку платежа, например, арендной платы по договору, который уже расторгнут, можно начислять вплоть до полной выплаты долга.

Или ГК устанавливает, что возврат имущества, переданного по расторгнутому договору, не осуществляется. Но судебная практика разработала целое учение о возврате вещи, переданной по расторгнутому договору купли-продажи.

Разбираться во всем этом - в хитросплетениях Кодекса, правовых позициях судов и проч. - мы будем в рамках этого вебинара.

Стоимость вебинара - 690 руб.

Оплатившим вебинар будет доступна не только трансляция, но и запись.

https://events.webinar.ru/7974053/4630088?fbclid=IwAR0Z09hUQd6O6c6pOImIE0olq-amYnl058IMneazfCdFiIYdilcn1LtU4KA

Профессор уголовного процесса МГУ Л. Головко- это просто какой-то злой гений от юриспруденции.

Я думал, что после его откровений о том, что ВАС был ликвидирован президентом Путиным в рамках исполнения каких-то указаний Ангелы Меркель и международных финансовых организаций, меня к его взглядах больше ничего не удивит. Оказывается, нет.

Это какой-то Победоносцев нашего времени...

«Это [широкое распространение суда присяжных] тупик, заложенный в законе».

Я всегда исходил из того, что для преподавателя университета сама мысль о сексуальной связи со студентом должна быть под абсолютным табу. Это вопиюще неэтично: студенты находятся в зависимости от преподавателя (не только оценки, кстати).

Странно, что в ведущем университете страны некоторые преподаватели это не понимают.

https://www.kommersant.ru/doc/4347298

Ваша любимая рубрика «Движимость/Недвижимость: Гримасы ст. 130 ГК» возвращается!

Интересно, надо ли такие дома рассматривать как «имеющие прочную связь с землей»? Или возможность распилить 12 бетонных столбов, погрузить дом на платформу и увезти его куда-нибудь исключает это?

Понемногу оптимизирую свой YouTube канал. Сделал плейлист "Лекции по праву", в который собрал все свои записи по юридической тематике.

Все будущие ролики тоже будут там.

Подписывайтесь на канал, нас там скоро уже будет 10 тыс.!

PS. Есть идея в честь достижения порога 10 тыс. зрителей сделать стрим

https://www.youtube.com/playlist?list=PLoX03-ebmq-ZcJuN7OhfVOVnh78zGqpr5

Итак, новая порция законотворчества в сфере аренды недвижимости.

Если очень кратко, то идея новой части 4 статьи 19 закона 98-ФЗ такая: арендатор недвижимости (малый или средний бизнес в пострадавших отраслях) имеет право попросить арендодателя снизить арендную плату или как-то иначе адаптировать договор аренды.

Арендодатель может и не идти навстречу арендатору и отказаться снижать арендную плату.

(Тут мы передаем дружеский привет верховному суду и его странной идее о том, что арендодатель по ч. 3 ст. 19 ОБЯЗАН снизить арендную плату (обзор № 2). Очевидно, что если даже МСБ (!) в сфере пострадавших отраслей (!!) можно просто отказать в снижении, то никакой общей обязанности снижать арендную плату нет. Это к вопросу о связке "если есть право - то непременно есть обязанность". Всё тоньше намного, как оказалось).

Если арендодатель не согласен на снижение, то у арендатора (МСБ в сфере пострадавших отраслей) есть право на отказ от договора без каких-либо дополнительных имущественных последствий для себя (без обязанности уплатить плату за отказ от договора). При этом обеспечительные платежи возврату не подлежат.

Я в этой конструкции вижу фактически реализацию ст. 451 ГК - но не через судебное расторжение, а через право на односторонний внесудебный отказ от договора. Это логичное решение законодателя, направленное на устранение неопределенности, связанной с непонятной готовностью/неготовностью судов правильно применять положения 451 ГК.

"Залоговикам" на заметку

Определение гражд.коллегии верх.суда № 36-КГ19-10. Дело было передано судьей Романовским, докладчиком по делу был судья Горшков. Текст определения, видимо, тоже готовил он.

А. взял кредит в банке, заложил банку автомобиль. В реестр залогов было включено уведомление о залоге.

А. нарушил обязательства перед банком по возврату кредита, и продал автомобиль Б. Потом Б. продал его В.

Банк пошел в суд с иском об обращении взыскании на предмет залога. Суды первой инстанции и первой кассации отказали (апелляция обратила взыскание), сказав, что В. - "добросовестный приобретатель предмета залога", так как он посмотрел в реестре залогов только информацию о Б. как залогодателе, и никаких сведениях о залогах не обнаружил.

Верховный суд отменяет акты, направляет (зачем-то) на новое рассмотрение в первую кассацию.

По традиции гражданской коллегии, определение безобразно мотивировано - тут и ссылки на Конституцию, и обращение (зачем-то) к доктрине объективной добросовестности, и глубокомысленное замечание о том, что "целью института залога является обеспечение исполнения основного обязательства, а содержанием права залога является возможность залогодержателя в установленном законом порядке обратить взыскание на заложенное имущество в случае неисполнения основного обязательства должником", и прочая псевдоинтеллектуальная шелуха.

Единственное здравое зерно, полезное для юриста, в этом ворохе неумелых рассуждений, - о том, что искать сведения о залоге автомобилей в реестре надо не по фамилии продавца, а по VIN'у.

Ну и вишенка на торте это употребление судьями гражданской коллегии выражения "добросовестный приобретатель заложенного имущества".

Любой мало-мальски образованный юрист знает, что добросовестный приобретатель - это тот, кто купил вещь от несобственника, о чем он - приобретатель - не знал и не должен был знать.

Потому он и "приобретатель", что он получает собственность не в силу купли-продажи (продавец-то не собственник и потому не может передать право собственности на вещь), а первоначальным способом.

Тот, кто купил заложенную вещь, не зная об этом, покупает от собственника. Он - покупатель, а не "добросовестный приобретатель". Но в силу действия принципа субъективной добросовестности залог против него не работает.

Но это, разумеется, придирка, дело по существу разрешено верно. Отписано только безобразно.

Если мы хотим гордиться собственным верховным судом, судьи этого суда должны уметь писать качественные и грамотные судебные акты, а не выпускать те нескладушки, которыми сегодня являются определения гражданской коллегии (да и многие определения экономической коллегии).

Такое юридическое "творчество" верховного суда, основанное на "народном чутье", "мужицкой хитринке и смекалке" ничего кроме отторжения у меня лично вызывать не может.

В конце концов, судьи верховного суда получают свои огромные зарплаты за то, чтобы они качественно делали свою работу. А сейчас это явно не так.

Вышел третий выпуск "Пять ошибок в речи юриста"

Мы поговорим о том:

1. Почему неправильно говорить "статья восемь прим один ГК РФ";
2. Чем регресс отличается от суброгации;
3. Почему "одностороннее расторжение договора" это ошибка;
4. Почему штрафа за расторжение договора не бывает;
5. Когда в статье закона или кодекса пункты, а когда - части.

Ну и традиционный бонус - латинско-славянская головоломка из сферы обязательственного права

Приятного просмотра!

https://youtu.be/D8UZ9o7aq8A

Я всё больше и больше слышу рассказов простых людей о том, как они переживают нынешние непростые время.

Из последнего - то, что случилось с моей родственницей, которая работала официантом в ресторане. Работодатель ей просто сказал - у меня нет денег платить тебе зарплату, пока мы закрыты. Она попробовала возразить типа, "а Путин же сказал, что надо платить", ей ответили в том духе, что это всё замечательно, но пусть Путин и платит.

Она уволилась, встала на биржу труда как безработная. Получила пособие в размере целых 359 (!) руб. И таких историй вокруг меня очень много, я их слышу каждый день.

Малый и средний бизнес наплевал в основном на идею президента Путина о том, чтобы людей в период карантина и нерабочих дней (который вроде как и не карантин, да и дни как оказалось вполне рабочие) содержали предприниматели.

Я прекрасно понимаю предпринимателей и их логику: они платят государству налоги (а те, кто в тени - платят взятки чиновникам всяких проверяющих структур). Поэтому они имеют полное моральное право сказать президенту Путину: нет, мы это бремя нести не будем.

И предельно циничной мне кажется сама позиция президента Путина, который называет предпринимателей жуликами, а потом перекладывает на их плечи обязанность заботиться о людях, которая в "социальном, правовом и демократическом государстве, каковым является Российская Федерация" (с), Конституционный суд России, вообще-то лежит на государственных органах и государственном бюджете.

В общем, истории всех этих людей, постарадавших даже не от пандемии, а от нелепых и бездарных действий нынешних властей, вызывают во мне все более сильное чувство гнева.

А ведь уже очень скоро начнется активная агитация за голосование по "путинским" поправкам в Конституцию. Не потому ли был так оперативно принят закон о возможности электронного голосования, чтобы все эти оставшиеся без работы официанты, фитнес-тренеры, мастера маникюра и проч. люди не пошли и не высказали свое "фи" по отношению к "национальному лидеру", пожалевшему бюджет ("чтобы не треснул") и не пожалевшему собственных сограждан?

Погрузился в вопрос о том, можно ли квалифицировать страховую сделку как обеспечение и требовать части возврата страховой премии.

Это какой-то коллапс: сначала в определении от 20 июня 2017 г. № 6-КГ17-2 была, по всей видимости, поддержана идея о том, что страхование жизни это обеспечение обязательств заемщика перед банком и досрочный возврат кредита означает прекращение этой обеспечительной сделки и порождает обязанность возвратить часть страховой премии.

Но полгода спустя в деле от 13 февраля 2018 г. № 44-КГ17-22 был сделан обратный вывод: страхование не является обеспечительной сделкой. Этот же вывод содержится в определениях от 6 марта 2018 г. № 35-КГ17-14, от 28 августа 2018 г. № 44-КГ18-8 и от 05.03.2019 № 16-КГ18-55.

Но уже в определении от 05.03.2019 № 16-КГ18-55 КГД фактически признала, что погашение заемщиком кредита может рассматриваться как основание для досрочного прекращения договора страхования.

Однако еще три месяца спустя вс утвердил "Обзор практики рассмотрения судами споров, возникающих из отношений по добровольному личному страхованию, связанному с предоставлением потребительского кредита" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 05.06.2019), в п. 7 которого поддерживается идея о непрекращении страхования при досрочном возврате кредита.

При этом практика считает, что в случае если в договоре страхования имеется условие о том, что он прекращается при досрочном возврате кредита, то соответствующая часть страховой премии все же подлежит возврату заемщику (КГД РФ от 22 мая 2018 г. № 78-КГ18-18).

Очевидно, что подход вс ошибочен. Договор страхования и договор кредита (даже если не признавать первый обеспечением второго) являются связанными договорами (ср. известную зарубежной доктрине частного права концепцию «связанных контрактов», linked contracts) и отпадание основного договора – договора кредита – не может не иметь последствий для связанного с ним дополнительного договора.

В общем, слава богу, что этот вопрос теперь прямо и правильно решен законодателем.

Вывод: ну к черту такое судебное "правотворчество". Лучше б эти все определения просто бы не публиковались нигде.