Забавно тут еще, что это сайт компании-производителя одежды и походного снаряжения, и за пунктом «материалы» прячется рассказ об используемых в производстве материалах, то есть этот случай примерно как с тем меню «На главную, на потолок» https://news.1rj.ru/str/meow_design/22, когда терминология веб-индустрии (то есть форма представления информации) перепутывается с терминологией отрасли, к которой относится сайт (то есть с самой сутью информации).
Telegram
мяу-дизайн
Другой случай с главным меню, мой любимый (публиковал его давно и в твитере, и в фб). На сайте торгуют красками, и ассортимент разложен в меню по области применения. А первым пунктом же стоит созвучная ссылка на главную страницу сайта.
Сложно, полезно и интересно
Где-то на заре своего профессионального пути, даже еще когда дизайн был для меня больше хобби, я сформулировал для себя понимание о том, чем я хочу заниматься. Определил я его не через фантазии типа «вот бы мне нарисовать сайт для Эпла» или «вот я в Нью-Йорке попиваю кофе, поглядывая из окна собственной дизайн-конторы», а через критерии, которым в идеале должна удовлетворять моя деятельность. Тогда появилась формулировка, которая является для меня актуальной до сих пор: «Идеальная работа сложная, полезная и интересная». Если разобрать три пункта подробней:
1. Сложность. Я должен стремиться работать на грани своих возможностей или даже подталкивать себя задачей на развитие этих возможностей. Более того, надо стремиться браться за то, что никто не способен сделать кроме меня. Уточнение понятия «никто» уже зависит от амбизиозности: «никто в нашем отделе», «никто в нашем городе», «никто в индустрии», «никто в мире».
2. Полезность. Проделанная работа должна приносить конкретную пользу конкретным людям (или другим существам, на которых ты распространяешь эмпатию: например, песикам или птичкам). Попадают ли в эту категорию группа граждан «владельцы букмекерской конторы» или же «одинокие пенсионеры с инвалидностью» — каждый решает для себя. То есть ответ на вопрос «Что будет?» (см. https://news.1rj.ru/str/meow_design/439) может быть совсем разным, но этот вопрос должен быть задан, и ответ должен удовлетворять тебя.
3. Интересность. Прёт ли тебя эти заниматься. Тут всё просто и одновременно не очень, так как наличие интереса идентифицировать очень легко, но сложно понять, откуда берется интерес и куда он пропадает, и вообще является ли интересность самостоятельным критерием или на самом деле это лишь показать комбинации других критериев (ну типа становится автоматически интересно, если будет так-то и так-то)?
Без любого из этих пунктов конструкция рушится. Если занимаешься интересной и полезной работой, но ее способен сделать каждый второй человек на земле, то что-то не так. Если делаешь сложный и интересный проект, но его бесполезность очевидна даже самому себе, то такой Just For Fun на постоянной основе уже не катит (но важно отличать такой случай от от ситуаций «непризнанный гений» из биографий всяких выдающихся личностей, когда только сам созидатель верит в свою работу, а также от ситуаций «как бы бестолковый проект-исследование, но которое закладывает фундамент, приближает к решению конкретной задачи с конкретной пользой»). Если же работа сложная и полезная, но неинтересная, то будешь чувствовать себя лишь рабом добрых дел. Ну типа как в каком-нибудь собесе обучать пенсионеров работать в ворде и экселе.
Именно в соответствии с этими критериям вышло, что мой любимый проект за 5 лет в студии при этом довольно непримечательный и вообще неочевидный: это генерация 756 уникальных маршрутов для плакатов в московском метро к чемпионату мира: https://www.artlebedev.ru/metro/fans-way/. Это было сложно (мне почему-то кажется, что никто в студии кроме меня не смог бы это сделать), очень интересно и, хочется верить, довольно полезно для футбольных болельщиков, приехавших в Москву со всего мира.
Ну и еще обращу внимание, что «высокооплачиваемость» в этот список критериев не попадает.
Где-то на заре своего профессионального пути, даже еще когда дизайн был для меня больше хобби, я сформулировал для себя понимание о том, чем я хочу заниматься. Определил я его не через фантазии типа «вот бы мне нарисовать сайт для Эпла» или «вот я в Нью-Йорке попиваю кофе, поглядывая из окна собственной дизайн-конторы», а через критерии, которым в идеале должна удовлетворять моя деятельность. Тогда появилась формулировка, которая является для меня актуальной до сих пор: «Идеальная работа сложная, полезная и интересная». Если разобрать три пункта подробней:
1. Сложность. Я должен стремиться работать на грани своих возможностей или даже подталкивать себя задачей на развитие этих возможностей. Более того, надо стремиться браться за то, что никто не способен сделать кроме меня. Уточнение понятия «никто» уже зависит от амбизиозности: «никто в нашем отделе», «никто в нашем городе», «никто в индустрии», «никто в мире».
2. Полезность. Проделанная работа должна приносить конкретную пользу конкретным людям (или другим существам, на которых ты распространяешь эмпатию: например, песикам или птичкам). Попадают ли в эту категорию группа граждан «владельцы букмекерской конторы» или же «одинокие пенсионеры с инвалидностью» — каждый решает для себя. То есть ответ на вопрос «Что будет?» (см. https://news.1rj.ru/str/meow_design/439) может быть совсем разным, но этот вопрос должен быть задан, и ответ должен удовлетворять тебя.
3. Интересность. Прёт ли тебя эти заниматься. Тут всё просто и одновременно не очень, так как наличие интереса идентифицировать очень легко, но сложно понять, откуда берется интерес и куда он пропадает, и вообще является ли интересность самостоятельным критерием или на самом деле это лишь показать комбинации других критериев (ну типа становится автоматически интересно, если будет так-то и так-то)?
Без любого из этих пунктов конструкция рушится. Если занимаешься интересной и полезной работой, но ее способен сделать каждый второй человек на земле, то что-то не так. Если делаешь сложный и интересный проект, но его бесполезность очевидна даже самому себе, то такой Just For Fun на постоянной основе уже не катит (но важно отличать такой случай от от ситуаций «непризнанный гений» из биографий всяких выдающихся личностей, когда только сам созидатель верит в свою работу, а также от ситуаций «как бы бестолковый проект-исследование, но которое закладывает фундамент, приближает к решению конкретной задачи с конкретной пользой»). Если же работа сложная и полезная, но неинтересная, то будешь чувствовать себя лишь рабом добрых дел. Ну типа как в каком-нибудь собесе обучать пенсионеров работать в ворде и экселе.
Именно в соответствии с этими критериям вышло, что мой любимый проект за 5 лет в студии при этом довольно непримечательный и вообще неочевидный: это генерация 756 уникальных маршрутов для плакатов в московском метро к чемпионату мира: https://www.artlebedev.ru/metro/fans-way/. Это было сложно (мне почему-то кажется, что никто в студии кроме меня не смог бы это сделать), очень интересно и, хочется верить, довольно полезно для футбольных болельщиков, приехавших в Москву со всего мира.
Ну и еще обращу внимание, что «высокооплачиваемость» в этот список критериев не попадает.
Использование экранов в офлайновой навигации может показаться манной небесной, волшебным решением, которое всё сделает лучше. Фантазия из-за открывшегося горизонта возможностей разбегается во все стороны одновременно, порождая такое огромное облако идей «что бы можно было такого на экранчиках запилить»: переключение между режимами отображения разной информации, демонстрация информации сразу на трех языках, сводка новостей, фотографии, видео-вставки, часы, дата и, конечно, прогноз погоды в углу. И всё это с анимацией!
LED-панель сверху умеет только в один цвет и имеет адские размеры пикселей (более чем в десять раз крупнее, чем на экране ниже), на ней не вместить перевод над русскими названиями, вряд ли получится нарисовать линию метро с пеньками станций, то же самое можно сказать и про кругляши пересадочных линий и перечень вокзалов, находящихся на этой станции. Именно из-за этой недоразвитости и кондовости, из-за отсутствия искушений написать в углу на двух языках «Следующая» мелким кеглем она лучше справляется с основной задачей — показывать название следующей станции так, чтобы было видно из любой точки вагона (только бегущая строка — это пытка).
При этом в отображении мелкой информации экран тоже не так уж хорош и значительно проигрывает по dpi и детализации печатным носителям информации: под LED-экраном уместилась полностью ветка метро со всеми этими деталями вроде названия пересадочных станций на двух языках и подробностями про автобусы до аэропортов, на экране же информация в таком масштабе спеклась бы в пиксельное месиво. И пока ретина-матрицы не выбрались за пределы рынка персональных устройств, остается экранам напирать на универсальность, демонстрацию информации порциями и возможность показать прогноз погоды в углу.
Вместе с большими возможностями приходит и ответственность. Не дать сбиться фокусу с основной функции навигационного экрана при разнообразии искушающих функциональных возможностей — одна из них.
При этом в отображении мелкой информации экран тоже не так уж хорош и значительно проигрывает по dpi и детализации печатным носителям информации: под LED-экраном уместилась полностью ветка метро со всеми этими деталями вроде названия пересадочных станций на двух языках и подробностями про автобусы до аэропортов, на экране же информация в таком масштабе спеклась бы в пиксельное месиво. И пока ретина-матрицы не выбрались за пределы рынка персональных устройств, остается экранам напирать на универсальность, демонстрацию информации порциями и возможность показать прогноз погоды в углу.
Вместе с большими возможностями приходит и ответственность. Не дать сбиться фокусу с основной функции навигационного экрана при разнообразии искушающих функциональных возможностей — одна из них.
Площадь навигационного носителя — ресурс ограниченный, и если надо в тот же размер уместить в два раза больше информации, чем-то придется пожертвовать. Многие пассажиры московского метро плюются на новую навигацию в том числе за слишком мелкие буквы. Но стоящая перед новой навигацией задача «продублировать на носителях все надписи на английском языке» уже задает ограничение, обусловливающее соотношение информации к площади носителя, и как следствие — размер букв. Конечно же в таких условиях размер надписей на русском языке будет меньше, чем мог бы быть без английского сопровождения. Дизайнер должен бороться за читабельность и кегль, но заложенное в задачу условие очерчивает границы его результативности.
Дизайнер может поддаться на гневные реплики большинства и перераспределить площадь носителя, увеличив размер русских букв сильно в ущерб английским, но тогда решение стоящей перед дизайнером задачи станет формальным: английские названия будут присутствовать на носителях, но разглядеть их толком никто не сможет. У туристов зрение не лучше (по крайней мере, мне подобная статистика не попадалась). В таком случае уж лучше перестать обманывать себя и издеваться над туристами, и совсем отказаться от дублирования названий на указателях на английском, за счет чего еще сильнее увеличив русскоязычные названия, а проблему ориентирования туристов решать другими способами (отдельная тема для разговора, к которой я постараюсь вернуться позже).
(дисклеймер: просто напоминаю, что я не имею никакого отношения к навигации в московском метро кроме работы над картами в переходах)
Дизайнер может поддаться на гневные реплики большинства и перераспределить площадь носителя, увеличив размер русских букв сильно в ущерб английским, но тогда решение стоящей перед дизайнером задачи станет формальным: английские названия будут присутствовать на носителях, но разглядеть их толком никто не сможет. У туристов зрение не лучше (по крайней мере, мне подобная статистика не попадалась). В таком случае уж лучше перестать обманывать себя и издеваться над туристами, и совсем отказаться от дублирования названий на указателях на английском, за счет чего еще сильнее увеличив русскоязычные названия, а проблему ориентирования туристов решать другими способами (отдельная тема для разговора, к которой я постараюсь вернуться позже).
(дисклеймер: просто напоминаю, что я не имею никакого отношения к навигации в московском метро кроме работы над картами в переходах)
Смысл правила Константина Константинопольского совсем извратился, пора вернуть в него адекватность.
Когда проверяешь макет на «Константине Константинопольском», надо помнить, что это крайний, редко встречающийся случай, самый хвостик графика распределения длин имен. Поэтому использовать его в качестве дефолтного на макетах — плохой совет, ведь адаптированный к крайнему случаю макет будет выглядеть так себе на именах со средней длиной типа «Максим Афанасьев», которых будет большинство. И совсем жутко будет при суперкоротких именах вроде «Ян Ли», хотя это такой же полноправный крайний случай, как и К.К.
Смысл правила Константина Константинопольского в том, что при работе с произвольными данными ты должен быть готов к крайним случаям, а не в том, что лучше всего макет должен выглядеть при этих крайних случаях.
Поэтому работать стоит на самых частовстречаемых вариантах, а затем уже переходить к крайним случаям и придумывать для них решение: изменение кегля, использование узкого начертания шрифта и т.д.
Когда проверяешь макет на «Константине Константинопольском», надо помнить, что это крайний, редко встречающийся случай, самый хвостик графика распределения длин имен. Поэтому использовать его в качестве дефолтного на макетах — плохой совет, ведь адаптированный к крайнему случаю макет будет выглядеть так себе на именах со средней длиной типа «Максим Афанасьев», которых будет большинство. И совсем жутко будет при суперкоротких именах вроде «Ян Ли», хотя это такой же полноправный крайний случай, как и К.К.
Смысл правила Константина Константинопольского в том, что при работе с произвольными данными ты должен быть готов к крайним случаям, а не в том, что лучше всего макет должен выглядеть при этих крайних случаях.
Поэтому работать стоит на самых частовстречаемых вариантах, а затем уже переходить к крайним случаям и придумывать для них решение: изменение кегля, использование узкого начертания шрифта и т.д.
То же самое и при работе с навигацией. Неплохо быть готовым к названиям станций типа «Библиотека имени Ленина» и «Бульвар Рокоссовского», но чаще всего названия будут типа «Автозаводская».
И еще у варианта «Константин Константинопольский» есть минус в похожести имени и фамилии, из-за чего создается эффект паттерна, примерно как если вместо полноценной рыбы использовать «текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст...». Поэтому «Иннокентий Константинопольский» будет чуть лучше.
Это должна была быть очень короткая заметка, состоящая из одной фотки с описанием, но в какой-то момент всё вышло из-под контроля. Так что добро пожаловать в задротское расследование без явной пользы, можете пока сходить заварить чайку и поставить канал на мьют — сообщений будет дофига.
Как-то год назад я взглянул в очередной раз на заднюю сторону своего айфона, и меня заинтересовали нанесенные на нижнюю часть корпуса знаки со всякой служебной информацией, а точнее — мне стало интересно, как их отображают на промо-материалах эпла, как они сочетаются с выдроченными карамельными рендерами на странице продукта и общим как бы перфекционизмом компании.
Актуальные айфоны были тогда XS и XR, и на их промо-страницах на всех фотках любой ценой эту область телефона скрывали.