Обещала дать текст Милы Деневой о спектакле.

Первая эмоция — да ну нет!
Невозможность поверить в то, что это тело силы — совершенная машина из мышц, подыгрывающая артисту кубиками пресса, — может сломаться. Что тело силы может в один момент стать телом боли.

Одна из сильнейших сцен спектакля — немой диалог Ильдара со своей видео-проекцией. Парень на экране рассказывает об ужасных побочках вич-терапии, о фазе отрицания диагноза. В этой сцене отлучения человека от тела, разведения на живой и видео план — максимум метафизической какой-то катастрофы. Бытийный конфликт разума и тела. Ты врёшь, тело, ты претворяешься, ты не можешь так меня подвести!

«Я поверил в то, что диагноз вич — это заговор фармакологических компаний и решил просто забить. Нет же никаких проявлений болезни в теле», — говорит видео-человек на экране, — И я решил отказаться от терапии».

А живое тело на сцене, лишённое права голоса, закрывает ему рот, бьёт ладонями по губам на экране.
Тело немо кричит об ошибке
тело против своеволий эго
телу за них платить…

«Если бы был рядом хоть один человек, который…», — на повторе проговаривает парень на экране, уже жалея о принятом решении. Живое тело на сцене медленно поглаживает его глаза, ключицы, маленькое хрупкое немое, прикладывается на большое говорящее изображение. Я рядом, всегда, но ты меня не слышишь. И это диалог человека не с телом, конечно. «Душа моя рядом стояла и пела, а люди — не веря, смотрели на тело»

Продолжение текста.

В этот момент этическое напряжение реальной трагедии человека отливается с эстетически совершенную театральную форму. В один и тот же момент я как человек сокрушаюсь о другом человеке, я как зритель наслаждаюсь искусством. Жизнь становится спектаклем и обратно.

В финале артист в голубом балахоне баптиста, снова запрыгнув на беговую дорожку, будет праздновать жизнь, победу тела над болью. А мы будем танцевать всем залом и аплодировать стоя человеку Ильдару Алекбаеву, победившему страх желанием сбываться. Побеждающему этот страх снова и снова, в каждом спектакле.

Театральная площадка MOÑ (Казань)
Вы делаете невероятные вещи!

Это стало известно вчера. Но я рада, что Борис Мильгам был вчера на открытии фестиваля "Монофест", а потом поехал на девятичасовой спектакль Кирилла Люкевича "Дюймовочка". Он держится спокойно и достойно, а перед спектаклем взахлеб рассказывал мне про очередной показ студентов его курса, где я теперь тоже преподаю.
Мучает меня вот что: как советская власть не уволила Станиславского из-за того, что его жена Лилина работала под руководством мужа, ну и многих других великих и выдающихся (не будем перечислять, ибо счет пойдет на десятки) за то же самое?

Суд уволил Бориса Мильграма с поста худрука Театра-Театра

Сегодня, 28 ноября, в Ленинском районном суде в Перми завершилось рассмотрение иска прокуратуры к худруку Пермского Театра-Театра (ТТ) Борису Мильграму и местному минкульту. Суд поддержал иск, после вступления приговора в силу Мильграм должен покинуть пост художественного руководителя «в связи с утратой доверия». Однако до этого времени режиссёр, не согласный с решением суда, планирует подать апелляцию.

Напомним, иск был направлен в суд прокуратурой Пермского края в июле нынешнего года. Она обвинила Бориса Мильграма в том, что в 2022—2023 годах он заключал договоры с режиссёром Александром Пронькиным – мужем его дочери, актрисы Эвы Мильграм, и при этом не уведомил учредителя о наличии конфликта интересов. Ранее, в 2024 году, пермское министерство культуры по заявлению прокуратуры уже выносило замечание Борису Мильграму за коррупционное правонарушение по этому делу.

Подробности — по ссылке.
Мы ВКонтакте.

Все-таки театр - это полный эскапизм...Вот пришла домой в полдвенадцатого ночи и узнала, что умер Сэр Том Стоппард. И вспомнила прекрасную историю.Шла, шатаясь от усталости по Москве примерно 2008 года, после многочасового спектакля по трилогии Стоппарда "Берег Утопии" в РАМТе. И повстречала в переходе любимого Барта. И он мне рассказал, как кочевала эта трилогия по портфелям худруков театров, сначала БДТ, потом во МХАТе у Табакова. И никто, решительно никто не хотел ее ставить. Сам он получил и прочитал эту трилогию и честно мне сказал, что она ему не понравилась. Одна коллега сдала его мнение Стоппарду и тот на него обиделся. Но Барт искренно считал, что это какая-то история из жизни "пламенных революционеров", (была такая серия книг в советские годы). Тут я начала за эту серию заступаться, и Барт сказал, что он ничего этого не читал, ну да и ладно, мы решили не обсуждать этот вопрос. Но вот трилогия попала к Алексею Бородину. И вот почти прямая речь Барта: "И Леша, почему-то решил ее поставить. Его все отговаривали, труппа была в недоумении. Но Леша, он человек светлого таланта, взял и рискнул. И выиграл!" Я вам скажу, что никогда я ее видела спектакля в трех частях, (он начинался в 12 часов и заканчивался кажется, около 23 часов), который бы так смотрела молодежь. Я после каждой части думала, что зал поредеет. Ничего подобного. В перерывах юноши жевали бананы и булки, кто-то добегал до "Теремка", но никто не уходил. А в финале все кричали:"Саша! Герцен! Миша! Бакунин!"
Спасибо вам, Сэр Том Стоппард за то, что ваш " Берег Утопии" воспитал целое поколение молодых москвичей. Они поняли, что такое Утопия, и им, может быть, легче жить в мире Антиутопии. Ну и за всех наших Гильденстернов и Розенкранцев, (а их тьмы и тьмы) - тоже большое вам спасибо, уважаемый Сэр Том Стоппард. Мы никогда вас не забудем.

Вот он, Том Стоппард. Великий британский и русский драматург. R.I.P.

Вчера на фестивале было три очень разных спектакля - по форме, по смыслам и по мастерству. Необработанным бриллиантом назвал председатель жюри Петр Семак калужского артиста Александра Панова. Для меня его спектакль "Порфирий" был прекрасной интеллектуальной игрой, наполненной мемами, любимыми цитатами из Акутагавы, изящными японскими фишками, полными иронии и юмора. "Скромный американец", который сыграл народный артист России, лауреат " Золотой маски" и " Кинотавра", Камиль Тукаев по тексту Раисы Ждан, это мощный, подробный психологический театр. Я уже и не помню, когда я видела так подробно разработанный, миллиметрами разобранный режиссером текст. Ну, так это потому что режиссер - Михаил Бычков, последний из могикан, и последний ученик Кнебель.
И это великолепный актер, Камиль Тукаев, который играет и судьбу, и характер, и тему " маленького человека", ту самую, гоголевскую, про которую мы давно забыли. А здесь она поднимается на такую высоту, которую хотелось бы назвать трагедией, но на трагедию эта "судьба человеческая" не тянет, а вот то, что через нее проявляется "судьба народная" - это да. Это трагедия. Я очень переживала за то, как пройдет этот спектакль. Психологический театр чрезвычайно хрупок. Всякое приходилось мне видеть. Например, как "закрылся" на Золотой маске" Сергей Дрейден в великой своей роли Ротмистра в "Отце" Стриндберга", потому что услышал шум, да много, чего было. Но, слава богу, все произошло. В том году Камиль был в жюри "Монофеста", а в этом - он действующий артист. Люблю вас, Камиль!
Ну и вчера на сцене был любимец Перми - Георгий Иобадзе. Его Маяковский взорвал зал и разорвал жюри. Споры о спектакле могли продолжаться еще долго, потому что Маяковский был сыгран телом, всем актерским организмом пластически, эксцентрически, почти клоунадно, а голос поэта звучал тихо и нежно. Вот такой был вчера день.
А сегодня - будет звучать голос и строки из дневника блокадной музы Ленинграда Ольги Берггольц. В исполнении петербургской актрисы Анны Геллер. Это очень сильное и очень личное высказывание. И это - восстановление исторической правды, которую сейчас пытаются снова задвинуть, куда подальше.

Александр Панов