Вопреки поверхностной пропаганде, палестинцы и палестинки не отмечают в День Накбы само создание государства Израиль как катастрофу, скорее они отмечают это как продолжающуюся реальность, которая была уготована палестинцам с тех пор и, фактически, до наших дней. Накба — это результат политики Израиля и многих стран мира, отказывающихся признавать палестинцев как национальную группу, имеющую право на самоопределение. <.>

Другими словами, без Накбы государство Израиль, каким мы его знаем, не смогло бы возникнуть. Это налагает на нас — израильских евреев — большую ответственность и осознание потери, на которой существует государство, в котором мы живем. Но самое важное — это настоящее и будущее всех нас в этой стране. Если мы хотим оставить нашим детям реальность, не основанную на угнетении, насилии и стирании, мы должны лечить раны той войны. Признание и сопереживание палестинской боли и трагедии не отрицают признания и отождествления с нашей израильской или еврейской идентичностью, а также нашего права жить здесь в безопасности и спокойствии. Это признание и сопереживание дают шанс на установление такой жизни в государстве Израиль.

Сейчас десятки государств прямо или косвенно вовлечены в дела о геноциде. Из них особенно пристально отслеживаются кейсы ЮАР против Израиля и Никарагуа против Германии (соучастие в геноциде из-за ее продолжающегося экспорта оружия в Израиль). По последнему делу год назад было вынесено предварительное постановление. Хотя суд был «глубоко обеспокоен катастрофическими условиями жизни палестинцев в секторе Газа», он отказался предписывать временные меры по этому делу.

В единственном особом мнении аль-Хасауна, который выступает в качестве судьи ad hoc в этом деле, указывается, что Германия отправила Израилю 3 000 противотанковых орудий после 7 октября. «Любой человек, знакомый с их использованием в гражданских войнах, знает (или должен знать), что, – особенно когда они применяются против противника, у которого нет танков, как в случае с Газой, – они используются для обстрела домов и других зданий с разрушительным эффектом проникновения в здание и неизбирательного сжигания всех, кто находится внутри», – написал он. Отказавшись от дальнейших действий, суд предал превентивную функцию Конвенции о геноциде. По его словам, Германия не только знала о возможном готовящемся геноциде в Газе, но и существовала непосредственная опасность того, что эта возможность вскоре станет реальностью: «Нет таких слепых, как те, кто не хочет видеть».

Продолжающиеся дебаты о том, можно ли назвать геноцидом нынешнее насилие Израиля в Газе, стали поводом для политиков, ученых, активистов и юристов пересмотреть правовую архитектуру – и историю – которую мы все унаследовали, и начать переосмысливать, как должна распределяться моральная ответственность за худшие категории преступлений.

{Активисты} призвали университеты отказаться от участия в акциях поставщиков израильского оружия и призвали к прекращению огня. Своими знаками и требованиями они пытаются мобилизовать риторическую силу, которую приобрел термин «геноцид».
У них есть много потенциальных примеров преступлений. В декабре президент Байден упрекнул Израиль за «неизбирательные бомбардировки» Газы. Израильские атаки, целью которых были командиры ХАМАС или освобождение заложников, привели к десяткам тысяч жертв среди гражданского населения, погибших под военной аббревиатурой «CIVCAS».

Полмиллиона жителей Газы страдают от катастрофического голода; министр финансов Израиля Бецалель Смотрич предположил, что позволить всему населению Газы умереть от голода – «оправданно и морально». Палестинские общины на Западном берегу были насильственно выселены со своих земель, а целые районы Газы были опустошены и сравнены с землей –действия, которые, как утверждают протестующие, направлены на то, чтобы создать (говоря языком конвенции) «условия жизни», которые приведут к «физическому уничтожению» палестинской общины там.

Однако Израиль утверждает, что дальнейшее присутствие ХАМАС – организации, применяющей насилие и ставящей своей целью «уничтожение» Израиля, – в Газе обусловливает необходимость таких военных действий. Это означает, что если строгая интерпретация Конвенции о геноциде возобладает в ICJ, то возможно, что ни одно из этих действий не будет соответствовать юридическому определению преступления.

Двух-государственное решение может привести к ещё большему расизму по отношению к палестинцам, живущим в Израиле. Да, это возможный исход. Я согласен, что это может быть недостатком такого решения.

Но, с другой стороны, я говорю: хорошо, я готов к жертве. Я – палестинец, живущий здесь, в Израиле. Я готов к тому, что, возможно, мне придётся жить в менее равных условиях, в менее демократическом государстве.

Я готов принять такую сделку. Я справлюсь с этим. Для меня это – продолжение борьбы, которая началась с первого дня существования Израиля. Мы будем продолжать её, шаг за шагом. Мы будем частью Израиля.

Нравится это еврейскому большинству или нет, мы – палестинское меньшинство в Израиле – постепенно станем частью израильского общества.

Я не анти-израильтянин. Я – израильтянин. Я палестинец, который живёт в Израиле и считает себя израильтянином, даже если мне не нравится история Израиля. Я уже говорил, что считаю это государство рождённым во грехе, но это моё государство. Оно уже существует, с этим ничего не поделаешь – и с этим надо как-то жить. Я не хочу тратить силы на обсуждение прошлого, я хочу вкладывать их в разговор о лучшем будущем.