Работы Виктора Попкова. Кажется, что их центральная тема — разрыв. Ожиданий, отношений, грез — самой ткани реальности. Когда все идет совсем не так, как должно было.
Собственно, так он и умер. 12 ноября 1974 года Виктор Попков подошел к инкассаторской машине и попросил водителя подвезти его. Тот принял его за грабителя и застрелил в упор.
#Попков
#Entwurf
Собственно, так он и умер. 12 ноября 1974 года Виктор Попков подошел к инкассаторской машине и попросил водителя подвезти его. Тот принял его за грабителя и застрелил в упор.
#Попков
#Entwurf
«Аналитик, таким образом, не может, не подвергая субъект опасности, выследить его в интимном содержании его жестов или статики, не восстановив их в качестве немых частей его нарциссического дискурса — это хорошо известно и отмечалось даже начинающими психоаналитиками.
Опасность же состоит не в отрицательной реакции субъекта, а, скорее, в пленении его новой объективацией, не менее воображаемой чем предыдущая — объективацией его статики, можно даже сказать, его статуарности, в обновленном статусе ее отчуждения.
Искусство аналитика должно, напротив, состоять в том, чтобы постепенно лишать субъекта всякой уверенности, пока не рассеются последние призраки ее. И именно с членением дискурса связаны этапы их исчезновения».
См. «Функция и поле речи и языка в психоанализе»
#Лакан
#Entwurf
Жак Лакан в своей интерпретации психоанализа последовательно делал акцент на революционности открытого Фрейдом метода. Противопоставляя психоанализ производной от него эго-психологии, Лакан раз за разом возвращал внимание своих слушателей к тому, что задача психоанализа — не погружать человека в новую иллюзию, а постепенно приучать его к неопределенности и разрывам, учить его быть способным хоть в какой-то степени уживаться с ними. Ведь реальность — это не некая объективная инстанция, к которой должно адаптироваться. Единственная реальность, доступная человеку — лишь символическо-воображаемый конструкт, коррелят его собственного Я.
Опасность же состоит не в отрицательной реакции субъекта, а, скорее, в пленении его новой объективацией, не менее воображаемой чем предыдущая — объективацией его статики, можно даже сказать, его статуарности, в обновленном статусе ее отчуждения.
Искусство аналитика должно, напротив, состоять в том, чтобы постепенно лишать субъекта всякой уверенности, пока не рассеются последние призраки ее. И именно с членением дискурса связаны этапы их исчезновения».
См. «Функция и поле речи и языка в психоанализе»
#Лакан
#Entwurf
Жак Лакан в своей интерпретации психоанализа последовательно делал акцент на революционности открытого Фрейдом метода. Противопоставляя психоанализ производной от него эго-психологии, Лакан раз за разом возвращал внимание своих слушателей к тому, что задача психоанализа — не погружать человека в новую иллюзию, а постепенно приучать его к неопределенности и разрывам, учить его быть способным хоть в какой-то степени уживаться с ними. Ведь реальность — это не некая объективная инстанция, к которой должно адаптироваться. Единственная реальность, доступная человеку — лишь символическо-воображаемый конструкт, коррелят его собственного Я.
Каждый раз, когда очередная ракета попадает не туда (или, наоборот, туда?) , когда отрывают новое массовое захоронение, раздаются возгласы удивления. Ну как они могут верить настолько тупой пропаганде, она же врет, это очевидно! Вот же пруфы, вот же опровержения от экспертов, почему они их не воспринимают? Почему они не смотрят то, что мы им скидываем? Неужели их сердце не разрывается, когда они видят все эти кадры?
Те, кто удивляются, до сих пор пребывают в одной очень опасной иллюзии: они исходят из допущения, что у человека есть некая потребность в абсолютной, объективной истине. Это чудовищный инфантилизм, который смотрелся бы странно даже в конце XVIII века, в эпоху Просвещения, когда вера в рациональность была практически запредельной. Во-первых, никакой объективной, абсолютной истины нет вообще, если мы только не говорим об истине математических констант (и то, даже насчет них есть некоторые сомнения). Во-вторых, единственная истина, в которой нуждается человек — это истина связности, когерентности. Ему необходимо, чтобы реальность, в которой он существует, была более-менее цельным, непротиворечивым образованием. Тогда его тревога поддерживается на комфортном уровне. Все новое воспринимается человеком инерционно, в свете того, как оно согласуется с уже имеющимися у него представлениями.
Совершенно неважно, насколько бредовой или людоедской является та или иная система. Если она внутренне согласована и герметична, если она позволяет человеку сублимировать, поддерживать приемлемый уровень дефицита наслаждения, то он будет за нее держаться до конца. Вернее, у него даже не возникнет мысли о том, что что-то не так. По этой причине холодильник никогда не победит телевизор; строго говоря, между ними вообще нет никакого противоречия: именно потребность в связности является по-настоящему витальной, люди часто предпочитают ее жизни. Мы располагаем множеством примеров этого. Наслаждение, которое дает пусть частичная, но реализация Желания, канализация аффектов, намного более существенно, чем факт сохранения жизни. Жизнь «сама по себе» является лишь страданием, мы все это отлично знаем, хоть немногие способны себе в этом признаться: человек рождается калечным существом и таким же умирает. И все, чего он ищет — это такую драпировку, такую конфигурацию, если пользоваться языком Фрейда, принципа удовольствия с принципом реальности, которая позволила бы ему с этой калечностью хоть ненадолго, но примириться.
#Entwurf
#проходящее
Те, кто удивляются, до сих пор пребывают в одной очень опасной иллюзии: они исходят из допущения, что у человека есть некая потребность в абсолютной, объективной истине. Это чудовищный инфантилизм, который смотрелся бы странно даже в конце XVIII века, в эпоху Просвещения, когда вера в рациональность была практически запредельной. Во-первых, никакой объективной, абсолютной истины нет вообще, если мы только не говорим об истине математических констант (и то, даже насчет них есть некоторые сомнения). Во-вторых, единственная истина, в которой нуждается человек — это истина связности, когерентности. Ему необходимо, чтобы реальность, в которой он существует, была более-менее цельным, непротиворечивым образованием. Тогда его тревога поддерживается на комфортном уровне. Все новое воспринимается человеком инерционно, в свете того, как оно согласуется с уже имеющимися у него представлениями.
Совершенно неважно, насколько бредовой или людоедской является та или иная система. Если она внутренне согласована и герметична, если она позволяет человеку сублимировать, поддерживать приемлемый уровень дефицита наслаждения, то он будет за нее держаться до конца. Вернее, у него даже не возникнет мысли о том, что что-то не так. По этой причине холодильник никогда не победит телевизор; строго говоря, между ними вообще нет никакого противоречия: именно потребность в связности является по-настоящему витальной, люди часто предпочитают ее жизни. Мы располагаем множеством примеров этого. Наслаждение, которое дает пусть частичная, но реализация Желания, канализация аффектов, намного более существенно, чем факт сохранения жизни. Жизнь «сама по себе» является лишь страданием, мы все это отлично знаем, хоть немногие способны себе в этом признаться: человек рождается калечным существом и таким же умирает. И все, чего он ищет — это такую драпировку, такую конфигурацию, если пользоваться языком Фрейда, принципа удовольствия с принципом реальности, которая позволила бы ему с этой калечностью хоть ненадолго, но примириться.
#Entwurf
#проходящее
1
«В разговоре c женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса».
См. «Заповедник»
#Довлатов
#Entwurf
Трагедия рационализма заключается в том, что он слишком уж полагается на слова, отталкивается от них как от чего-то стабильного, в то время как сами по себе слова не значат ничего. Означающее никогда не отсылает к означаемому непосредственно, напрямую. То, как именно будет прочитано то или иное слово, какой смысл из него будет извлечен, зависит, в первую очередь, от конфигурации аффектов воспринимающего, от его настроения. Настроение, обусловленное множеством ситуативных факторов и производное от психической конституции в целом, задает рамку того, что и как может быть понято.
Помимо этого, за любой коммуникативной ситуацией стоит экономический или, если угодно, энергетический расчет. В мире, выстроенном принципом удовольствия, никто не говорит просто так и, тем более, никто просто так никого не слушает. Для того, чтобы тебя даже не слышали, а хотя бы слушали, всегда необходимо заранее что-то дать. Иначе твой голос будет лишь раздражающим шумом. И это относится не только к женщинам.
См. «Заповедник»
#Довлатов
#Entwurf
Трагедия рационализма заключается в том, что он слишком уж полагается на слова, отталкивается от них как от чего-то стабильного, в то время как сами по себе слова не значат ничего. Означающее никогда не отсылает к означаемому непосредственно, напрямую. То, как именно будет прочитано то или иное слово, какой смысл из него будет извлечен, зависит, в первую очередь, от конфигурации аффектов воспринимающего, от его настроения. Настроение, обусловленное множеством ситуативных факторов и производное от психической конституции в целом, задает рамку того, что и как может быть понято.
Помимо этого, за любой коммуникативной ситуацией стоит экономический или, если угодно, энергетический расчет. В мире, выстроенном принципом удовольствия, никто не говорит просто так и, тем более, никто просто так никого не слушает. Для того, чтобы тебя даже не слышали, а хотя бы слушали, всегда необходимо заранее что-то дать. Иначе твой голос будет лишь раздражающим шумом. И это относится не только к женщинам.
Telegram
Stoff
Всякая любовь — сделка.
Шкуру — за деньги.
Шкуру — за шкуру.
Шкуру — за душу.
Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, — даже такой олух-купец как я прекращает кредит.
См. записные книжки
#Цветаева
Душный мир /объектных/ отношений.
Шкуру — за деньги.
Шкуру — за шкуру.
Шкуру — за душу.
Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, — даже такой олух-купец как я прекращает кредит.
См. записные книжки
#Цветаева
Душный мир /объектных/ отношений.
«Ведь мы уже принадлежим друг другу. На счастье или на беду. Это как любовь. Только по-настоящему».
«Восставший из ада», 1987, реж. Клайв Баркер.
#Filmkunst
«Восставший из ада», 1987, реж. Клайв Баркер.
#Filmkunst
«Берётесь судить-рядить, напыщенным тоном говорите сверхбанальности, а трагедии-то нашей жизни и не понимаете. Я не имею никакого отношения к Русскому Государству. Даже Хайдеггер, роющий противотанковый ров в нацистской Германии, полностью ощущал причастность к своему миру.
А я говорю: я-то тут при чём? Возьмите историю последних 75 лет России - меня там нет вообще. Да когда мне говорят «вы — русские», мне просто смешно. Зулус, забравшийся в сгоревший остов «форда»» посреди африканской саванны, имеет большее отношение к знаменитой американской кампании, чем русский к русской истории. Я имею в виду связь личную, а не биологическую, связь «я».
Вам кажется личностное начало недоразвито, потому что вы не видите его проявлений в русской истории. А русская история просто не обращает внимание на эту личность. Которая мыслит, которая существует, которая корчится от боли под колесом коллективистской жизни, которая ненормально умна для своего биологического окружения и которая, в конце концов, гораздо крупнее, оригинальнее и индивидуальнее личности западной.
Потому что для вас экзистенциальная ситуация это — момент истины в коридоре у онколога: предсмертная вспышка потухающей навсегда лампочки; а для нас это — быт, потому что вся жизнь русского человека — тоскливое ожидание в раковой очереди. Вы проживите-ка так жизнь, а потом говорите, кому дана актуально конечность его бытия, а для кого это милая риторика».
#Галковский
Почему-то эта цитата из Дмитрия Галковского — кажется, это «Бесконечный тупик» — напомнила мне тот недавний мем с Тиньковым, который «мне похуй, я так чувствую».
А я говорю: я-то тут при чём? Возьмите историю последних 75 лет России - меня там нет вообще. Да когда мне говорят «вы — русские», мне просто смешно. Зулус, забравшийся в сгоревший остов «форда»» посреди африканской саванны, имеет большее отношение к знаменитой американской кампании, чем русский к русской истории. Я имею в виду связь личную, а не биологическую, связь «я».
Вам кажется личностное начало недоразвито, потому что вы не видите его проявлений в русской истории. А русская история просто не обращает внимание на эту личность. Которая мыслит, которая существует, которая корчится от боли под колесом коллективистской жизни, которая ненормально умна для своего биологического окружения и которая, в конце концов, гораздо крупнее, оригинальнее и индивидуальнее личности западной.
Потому что для вас экзистенциальная ситуация это — момент истины в коридоре у онколога: предсмертная вспышка потухающей навсегда лампочки; а для нас это — быт, потому что вся жизнь русского человека — тоскливое ожидание в раковой очереди. Вы проживите-ка так жизнь, а потом говорите, кому дана актуально конечность его бытия, а для кого это милая риторика».
#Галковский
Почему-то эта цитата из Дмитрия Галковского — кажется, это «Бесконечный тупик» — напомнила мне тот недавний мем с Тиньковым, который «мне похуй, я так чувствую».
Из мешка
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
1908
#Хлебников
#Fetzen
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
1908
#Хлебников
#Fetzen
«Философия — это как раз такая уникальная вещь в культуре, которая для отчаянного положения, для безвыходности, для крайности, а не для выхода из положения. Выйти из положения можно и без философии».
См. «Чтение философии»
#Бибихин
#Entwurf
Философия раз за разом начинается там, где становится ясно, что — глобально — никакого выхода из положения нет. Только паллиатив. Философия, в конечном счете, тем, кто выдержал верность ей, не дает ничего кроме опыта потери /основания/. Лишь бесконечный тупик, тыкаться в который своим носом можно либо со слезами, либо с саркастической улыбкой. Впрочем, некоторых эта тотальность только раззадоривает.
См. «Чтение философии»
#Бибихин
#Entwurf
Философия раз за разом начинается там, где становится ясно, что — глобально — никакого выхода из положения нет. Только паллиатив. Философия, в конечном счете, тем, кто выдержал верность ей, не дает ничего кроме опыта потери /основания/. Лишь бесконечный тупик, тыкаться в который своим носом можно либо со слезами, либо с саркастической улыбкой. Впрочем, некоторых эта тотальность только раззадоривает.
«Выслушайте мои слова, вы все. Все вы знаете меня и знаете, что я не могу хранить молчание. Порой молчать означает лгать. Ибо молчание можно понять как соучастие. Я хочу оценить речь — если её можно так назвать — генерала Мильяна Астрая, который присутствует среди нас. Давайте отбросим личные оскорбления, прозвучавшие в этой внезапной вспышке поношений в адрес басков и каталонцев. Сам я родился, конечно, в Бильбао. Епископ, — нравится ему это или нет, каталонец из Барселоны. И только что я услышал бессмысленный некрофильский вопль: «Да здравствует смерть!» И я, который провел всю жизнь, осмысливая парадоксы, рожденные из бессмысленного гнева или других эмоций, должен сказать вам, умной и опытной аудитории, что этот нелепый парадокс вызывает у меня отвращение. Генерал Мильян Астрай — калека. Давайте скажем об этом без обиняков. Он инвалид войны. Как Сервантес. К сожалению, сейчас в Испании слишком много калек. И если Бог не внемлет нашим молитвам, скоро их будет ещё больше. И мне доставляет боль мысль о том, что генерал Мильян Астрай будет определять психологию масс. Калека, лишенный духовного величия Сервантеса, он испытывает зловещее облегчение, видя вокруг себя уродства и увечья. Здесь храм разума. И я его верховный жрец. Это вы оскорбляете его священные пределы. Вы можете победить, потому что у вас в достатке грубой силы. Но вы никогда не убедите. Потому что для этого надо уметь убеждать. Для этого понадобится то, чего вам не хватает в борьбе — разума и справедливости. Я все сказал».
#Унамуно
#проходящее
Мильян Астрай прервал выступление Унамуно возгласом «Смерть интеллигенции! Да здравствует смерть!» К концу гражданской войны генерал был назначен министром прессы и пропаганды.
За свой демарш 72-летний Унамуно был смещён с поста ректора университета и фактически помещён под домашний арест. Через несколько дней он умер во сне. Накануне смерти Унамуно писал: «Я не знаю ничего омерзительнее того союза казарменного духа с церковным, который цементирует новую власть».
Понимание некрофилии, намеченное Унамуно, позже будет развито Фроммом.
#Унамуно
#проходящее
Мильян Астрай прервал выступление Унамуно возгласом «Смерть интеллигенции! Да здравствует смерть!» К концу гражданской войны генерал был назначен министром прессы и пропаганды.
За свой демарш 72-летний Унамуно был смещён с поста ректора университета и фактически помещён под домашний арест. Через несколько дней он умер во сне. Накануне смерти Унамуно писал: «Я не знаю ничего омерзительнее того союза казарменного духа с церковным, который цементирует новую власть».
Понимание некрофилии, намеченное Унамуно, позже будет развито Фроммом.
«Как я уже, кажется, успел для области, очерченной мною в этом году, показать, функция желания так или иначе принципиально соотнесена со смертью. И тут я ставлю следующий вопрос: не должно ли окончание анализа — подлинное, то, что позволяет человеку стать аналитиком — поставить того, кто достиг его, лицом к лицу с реальностью человеческого удела? Говоря о тревоге, Фрейд, собственно, и видит тот фон, на котором ее сигнал возникает, именно в этом: в ситуации Hilflosigkeit, беспомощности, где человеку в той встрече с самим собой, что знаменуется собственной его смертью — в смысле той, второй смерти, о которой мы получили представление в этом году — не от кого ждать помощи.
В конце дидактического анализа субъект должен достичь той области и опытно ощутить себя на том уровне, где ему абсолютно не на что положиться; на уровне, где сама тревога оказывается уже защитой, не Abwarten, a Erwartung. Ведь тревога, охватывая субъекта, позволяет ему ощутить опасность, тогда как на уровне переживания последней беспомощности, Hilflosigkeit, никакой опасности нет».
См. «Этика психоанализа»
#Лакан
#Entwurf
То, что начиналось как органическая беспомощность младенца, разворачивается как беспомощность онтологическая. В этом смысле все существование человека — деятельность по обустройству в этой Hilflosigkeit. Большинство людей всю жизнь укрываются от нее в череде сценариев разной степени инцестуозности: в этом смысле в полной мере Эдипов конфликт разрешается крайне редко. За счет этого обеспечивается стабилизация.
Но исключения все-таки бывают. По мысли Лакана, только если человек относится к их числу, он может состояться как психоаналитик. Ведь искусство аналитика во многом сводится как раз к игре с пустотой. Именно осознанная близость к Hilflosigkeit позволяет ему помогать другим перестраивать их иллюзии, не увлекаясь в них.
В конце дидактического анализа субъект должен достичь той области и опытно ощутить себя на том уровне, где ему абсолютно не на что положиться; на уровне, где сама тревога оказывается уже защитой, не Abwarten, a Erwartung. Ведь тревога, охватывая субъекта, позволяет ему ощутить опасность, тогда как на уровне переживания последней беспомощности, Hilflosigkeit, никакой опасности нет».
См. «Этика психоанализа»
#Лакан
#Entwurf
То, что начиналось как органическая беспомощность младенца, разворачивается как беспомощность онтологическая. В этом смысле все существование человека — деятельность по обустройству в этой Hilflosigkeit. Большинство людей всю жизнь укрываются от нее в череде сценариев разной степени инцестуозности: в этом смысле в полной мере Эдипов конфликт разрешается крайне редко. За счет этого обеспечивается стабилизация.
Но исключения все-таки бывают. По мысли Лакана, только если человек относится к их числу, он может состояться как психоаналитик. Ведь искусство аналитика во многом сводится как раз к игре с пустотой. Именно осознанная близость к Hilflosigkeit позволяет ему помогать другим перестраивать их иллюзии, не увлекаясь в них.