Птица, 1989. Римма и Валерий Герловины

"6.51 Скептицизм не неопровержим, скорее, совершенно бессмыслен; поскольку он хочет сомневаться, там, где не должно спрашивать. Ибо сомнение может быть лишь там, где существует вопрос; вопрос — лишь там, где находится ответ, а ответ — лишь там, где нечто можно сказать".

См. "Логико-философский трактат"

#Витгенштейн
#Руднев

Несколько искажая цитату Теодора Адорно, любят повторять, что нельзя писать стихи после Освенцима. Согласиться с этим невозможно. После Освенцима нельзя теоретизировать, а вот стихи как раз только после него и начинаются. Трубы крематориев прорвали небесный свод, само покрывало реальности, и теперь мы живем под небом, сквозь дыры в котором на нас холодно смотрят звезды. Жерло печи крематория - та самая глотка Ирмы из знаменитого сна Фрейда, метонимия непредставимого Реального, ужасающего и обнадеживающего одновременно. Нельзя заглянуть в него и остаться прежним. Открывшееся невозможно приручить теоретизированием, вычерпать числом или словом.

Чтобы хоть в какой-то мере совладать с этим, требуется жертвоприношение. В свое время именно как жертвоприношение Жорж Батай определял поэзию: "О поэзии могу теперь сказать так: это жертвоприношение, в котором мы приносим в жертву слова". Жертва всегда имеет двойную природу: она одновременно является и сверхценной, и ничтожной, почти невесомой. В поэзии слово наделяется предельной ценностью, а затем, сменяясь следующим, ниспровергается в бездну. Эта мистерия воспроизводящегося казнения слов становится единственным способом указания на то, что по ту сторону духоты наших проектов, теоретизированных представлений.

#Entwurf
#Батай

Фуга смерти

Черная влага истоков мы пьем ее на ночь
мы пьем ее в полдень и утром мы пьем ее ночью
мы пьем ее пьем
мы в небе могилу копаем там нет тесноты
В доме живет человек он змей приручает он пишет
он пишет в Германию письма
волос твоих золото Гретхен
он пишет спускается вниз загораются звезды
он псов созывает свистком
свистком созывает жидов копайте могилу в земле
кричит нам сыграйте спляшите

Черная влага истоков мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя утром и в полдень мы пьем тебя на ночь мы пьем тебя пьем
В доме живет человек он змей приручает он пишет
он пишет в Германию письма
волос твоих золото Гретхен
Волос твоих пепел Рахиль
мы в небе копаем могилу там нет тесноты
Он рявкает ройте поглубже лентяи
живее сыграйте и спойте
он гладит рукой пистолет глаза у него голубые
поглубже лопату живее сыграйте веселенький марш

Черная влага истоков мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень и утром
мы пьем тебя на ночь мы пьем тебя пьем
в доме живет человек волос твоих золото Гретхен
волос твоих пепел Рахиль он змей приручает

Кричит понежнее про смерть
а смерть это старый немецкий маэстро
кричит скрипачи попечальней
и ввысь воспаряйте смелей
там в небе могилы готовы там нет тесноты

Черная влага истоков мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя смерть
это старый немецкий маэстро
мы пьем тебя на ночь и утром мы пьем тебя пьем
смерть это старый немецкий маэстро
глаза голубые небес
он пулей тебя настигает без промаха бьет
в доме живет человек волос твоих золото Гретхен
он свору спускает на нас
он дарит нам в небе могилу
он змей приручает мечтая
а смерть это старый немецкий маэстро
волос твоих золото Гретхен
волос твоих пепел Рахиль

#Целан

При всей моей нежной любви к О.Седаковой привык к старому переводу этого стихотворения от А.Парина.

На русском - с 8:10

#MajdanekWaltz
#Целан

"Жертвоприношение — это безумие, отречение от всякого знания, падение в пустоту, и ничто не открывается ни в падении, ни в пустоте, ибо откровение пустоты есть не что иное, как средство пасть еще ниже, в бездну отсутствия".

См. "Внутренний опыт".

#Батай

Режим глобального дистанта, обусловленный пандемией, сделал коммуникацию между людьми более плоской, чем прежде. Вирт перестал быть занятием редких извращенцев и распространился на большинство сфер нашей жизни. Кто-то скажет, что вся эта удаленка лишила нас Другого. Это лишняя патетика: она разве что еще чуть сильнее его от нас отдалила.

Тем не менее, это размышление о наступившем конце света - который, как известно, страшен тем, что его легко не заметить - заставило меня вспомнить образ ада из жития преподобного Макария. Никаких вульгарных телесных метафор. Только дистиллированный ужас нескончаемого монотонного бытия в отсутствии Другого:

"… В другой раз преподобный Макарий шел по пустыне и нашел на земле высохший человеческий череп. Макарий спросил череп: “Кто ты такой?” – “Я был начальником языческих жрецов, обитавших на сем месте. Когда ты, авва Макарий, исполненный Духа Божия, умилосердившись над находящимися в муках в аду, молишься за нас, мы тогда получаем некоторое облегчение”. – “Какое же облегчение получаете вы и каковы ваши мучения?” – “Как далеко отстоит небо от земли, – отвечал со стоном череп, – так велик огонь, среди которого мы находимся, палимые отовсюду с ног до головы. При этом мы не можем видеть лица друг друга. Когда же ты молишься за нас, мы видим немного друг друга, и это служит нам некоторым утешением”. Услыхав такой ответ, преподобный прослезился и сказал: “Проклят тот день, когда человек преступил Божественные заповеди”. И снова он спросил: “Есть ли какие-либо другие мучения, лютейшие ваших?” – “Мы, не знавшие Бога, – ответил череп,– хотя и немного, но еще ощущаем милосердие Божие. Те же, которые познали имя Божие, но отверглись Его и заповедей Его не соблюдали, мучаются ниже нас гораздо более тяжкими и лютейшими мучениями”. После сего преподобный Макарий взял тот череп, закопал его в землю и удалился".

#Entwurf

и этот небритый старик с ножом
уводящий в сарай козленка
и эти окурки свисающие с потолка вокзального туалета как летучие мыши
и спинки железных кроватей огораживающие картофельное поле
и астры растущие на клумбе из автомобильной покрышки
и скелет лягушки застрявшей в раструбе лейки
и истошные крики купальщиц вбегающих в ночную воду
и печальная рында каждый час провожающая уходящее время

Не бойся
это твоя родина

#Бурич

Последнее стихотворение поэта, 1992.

Чистый сердцем

По канату слоник идёт —
Хобот кверху, топорщатся уши.
По канату слоник вперёд
Сквозь моря продвигается к суше.

Как такому тяжёлому Бог
Позволяет ходить по канату?
Тумбы три вместо маленьких ног,
А четвертая кажется пятой.

Вдруг в пучину сияющих вод,
Оступившись, скользнёт осторожный?
Продвигается слоник вперёд,
Продолжая свой путь невозможный.

Если так, то подрежем канат,
Обманув справедливого Бога.
Бог почил, и архангелы спят…
«Ах, мой слоник!..» — туда и дорога!

Всё на небе так сладостно спит,
А за слоника кто же осудит?!
Только сердце твердит и твердит,
Что второе пришествие будет.

#Одарченко

Два изгиба "поэтического сюжета" стихотворения, по мысли литературоведа В.Бетаки, размечают трехслойную структуру мира Одарченко. Под пластом нормированной благообразности (которую можно соотнести с классическим Сверх-Я Фрейда) находится слой капризных и жестоких влечений, подполье, но еще ниже - источник парадоксальной, противоречащей обоим слоям выше веры. Однако пространственная метафора слоев, предложенная Бетаки, обманчива: перед нами, скорее, иллюстрация к юнгианской модели психики, в которой самость, рождающая абсурдную веру, не погребена под индивидуальным бессознательным, а как бы просвечивает и через него, и через сознательное, выполняя подлинно структурную функцию.

#Entwurf

"Идиотизм цивилизации предохраняет от самоубийства, - превращает естественную потребность человека оставаться человеком от первого и до последнего дня в простую пляску на кромке безумия. "Решить, стоит ли или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии", - утверждение, которое имеет ценность только для философии, с ее вопросами и такими же ответами. Не о "проживании" жизни заботится обычный самоубийца, а о "возможном" ее абсолютном завершении, единственном и неизбежном, завершении, которое для философии представляет собой противоречие в определениях.

"Абсолютное завершение" - единственная возможность для самоубийства сохранять достойное лицо, - не затянувшаяся деструкция личности, не аутоагрессия, не абсолютное зло, а естественный процесс подведения итога; завершения дел, мыслей, забот, самой жизни.

"Абсолютное завершение" - потребность слишком человеческая. "Завершить жизнь" не значит исчезнуть, абсолютно уйти в небытие. Дать сбыться целому, т.е. создать его, пройти, вычерпать до дна вдохновение жизнью и только потому исчезать, что больше нечего добавить, досказать, дописать. Некуда и не к кому больше идти, все вычерпано до дна и отдано тем, кто начинает новую жизнь или продолжает свое неспешное дело на этой земле. Но для кого-то все дело сделано, - от первого крика при рождении, до последнего вздоха удовлетворения.

Философия - заложник материального тела рукописной культуры. Собственно, ее существование невозможно вне миллионов страниц текстов. Ей всегда есть что дописать, что добавить, что досказать. И сами "философствующие" растворены в бумажном пространстве текстов, а потому их смыслы и цели - белоснежные бумажные замки, инкрустированные черной сажей".

См. "Черный феномен свободного сознания"

#Роганов
#Entwurf

Самоубийство, по Роганову, - последний крик субъектности, возникающий тогда, когда всякое слово уже невозможно. Философия же - онанистическое занятие /бес/смертных, перебирающих слова; великая сплетница.

"Человеческому сердцу не нужно счастье, ему нужно сияние. Если бы знали мои близкие, какое сияние наполняет сейчас душу мою, они бы блаженствовали, а не проливали слезы".

Эти слова Л.Каннегисер написал в одиночной камере Петроградской ЧК, ожидая своей казни за убийство председателя Петроградской ЧК М.Урицкого. По признанению самого Каннегисера, убийство было местью за смерть его друга, офицера В.Перельцвейга, расстрелянного ЧК по делу о контрреволюционном заговоре в Михайловском артиллерийском училище.

Ценность акта полной речи перевешивает страх смерти. Этот акт для Каннегисера изначально был самоубийственным - из-за нелепой попытки скрыться с места убийства на велосипеде это воспринимается еще отчетливее.

"… В этой жизни, где так трудно к чему-нибудь привязаться по-настоящему, на всю глубину, — есть одно, к чему стоит стремиться, — слияние с божеством. Оно не дается даром никому, — но в каких страданиях мечется душа, возжаждавшая Бога, и на какие только муки не способна она, чтобы утолить эту жажду. И теперь всё — за мною, всё — позади, тоска, гнет, скитанья, неустроенность. Господь, как нежданный подарок, послал мне силы на подвиг; подвиг свершен — и в душе моей сияет неугасимая божественная лампада. Большего я от жизни не хотел, к большему я не стремился. Все мои прежние земные привязанности и мимолетные радости кажутся мне ребячеством, — и даже настоящее горе моих близких, их отчаянье, их безутешное страдание — тонет для меня в сиянии божественного света, разлитого во мне и вокруг меня".

Вот и "абсолютное завершение". Вероятно, только ценой своей жизни можно переиграть меланхолию? Самоубийство, как известно, - "единственное, в чем можно преуспеть, не заплатив за это ценой неудачи".

#Entwurf
#Каннегисер
#Роганов
#Лакан

P.S. По иронии, М.Урицкий был как против расстрела офицера В.Перельцвейга, друга Л.Каннегисера, так и против расстрелов вообще.