В начале Второй мировой войны швейцарская армия использовала шифровальные машины Enigma K — вариант немецкой «Энигмы». Однако швейцарцы быстро выяснили, что их тайные сообщения успешно читают как немцы, так и союзники. Это подтолкнуло Швейцарию к разработке собственной машины. Она получила имя NEMA — neue Machine, то есть «новая машина».
Шифровальные машины электро-механического типа появились после Первой мировой войны. В 1918 году немецкий инженер-электрик Артур Шербиус запатентовал устройство, которое позже назвал Enigma — «загадка». В классической «Энигме» текст вводился с клавиатуры, и каждое нажатие на клавишу приводило в движение систему роторов — дисков с теми же символами, что на клавишах, но в разном порядке. Через образовавшуюся цепочку символов проходил электрический сигнал, на выходе загоралась лампочка с символом-шифром. Чтобы расшифровать текст, его нужно было ввести в идентичную машину с идентичными настройками — те же роторы в том же порядке, выставленные в те же стартовые положения.
Несмотря на сложность генерируемого кода, польским математикам из Бюро шифров удавалось в 1930-е годы взламывать сообщения, сгенерированные немецкими машинами. Эти наработки помогли англичанам — в том числе прославленному математику Алану Тьюрингу — во время Второй мировой проделывать то же самое с усовершенствованными «Энигмами».
Разработка швейцарской машины NEMA велась с 1941 по 1943 годы под руководством капитана Артура Альдера, профессора математики Бернского университета. Прототип был готов к началу 1944 года, однако первые образцы поступили на службу лишь в 1947-м. Война уже два года как закончилась, но нужда в закодированных посланиях осталась. Так что NEMA использовалась по назначению до 1980-х годов.
Совершенствуя принцип работы «Энигмы», швейцарцы не только увеличили количество кодирующих дисков, но и продублировали каждый из них дополнительным шаговым диском — при введении символа он менял число делений, на которые кодирующий диск поворачивался. Это значительно снижало предсказуемость шагов машины и усложняло код.
Проект Политехнического музея по созданию онлайн-коллекции «Штуки, механизмы и агрегаты Политеха» перешагнул рубеж в 150 оцифрованных экспонатов. Увидеть эти предметы из тематических собраний музея и узнать историю их создания можно, не выходя из дома, на платформе «Большой музей» — ссылка в описании профиля. Проект реализуется с апреля 2021 года при поддержке мецената Руслана Горюхина
Шифровальные машины электро-механического типа появились после Первой мировой войны. В 1918 году немецкий инженер-электрик Артур Шербиус запатентовал устройство, которое позже назвал Enigma — «загадка». В классической «Энигме» текст вводился с клавиатуры, и каждое нажатие на клавишу приводило в движение систему роторов — дисков с теми же символами, что на клавишах, но в разном порядке. Через образовавшуюся цепочку символов проходил электрический сигнал, на выходе загоралась лампочка с символом-шифром. Чтобы расшифровать текст, его нужно было ввести в идентичную машину с идентичными настройками — те же роторы в том же порядке, выставленные в те же стартовые положения.
Несмотря на сложность генерируемого кода, польским математикам из Бюро шифров удавалось в 1930-е годы взламывать сообщения, сгенерированные немецкими машинами. Эти наработки помогли англичанам — в том числе прославленному математику Алану Тьюрингу — во время Второй мировой проделывать то же самое с усовершенствованными «Энигмами».
Разработка швейцарской машины NEMA велась с 1941 по 1943 годы под руководством капитана Артура Альдера, профессора математики Бернского университета. Прототип был готов к началу 1944 года, однако первые образцы поступили на службу лишь в 1947-м. Война уже два года как закончилась, но нужда в закодированных посланиях осталась. Так что NEMA использовалась по назначению до 1980-х годов.
Совершенствуя принцип работы «Энигмы», швейцарцы не только увеличили количество кодирующих дисков, но и продублировали каждый из них дополнительным шаговым диском — при введении символа он менял число делений, на которые кодирующий диск поворачивался. Это значительно снижало предсказуемость шагов машины и усложняло код.
Проект Политехнического музея по созданию онлайн-коллекции «Штуки, механизмы и агрегаты Политеха» перешагнул рубеж в 150 оцифрованных экспонатов. Увидеть эти предметы из тематических собраний музея и узнать историю их создания можно, не выходя из дома, на платформе «Большой музей» — ссылка в описании профиля. Проект реализуется с апреля 2021 года при поддержке мецената Руслана Горюхина
Forwarded from Кассетошная
Робот-курьер «Яндекс» шерит музыку советской школьнице в Политехническом музее. Москва, 1969
Правда ли, что большинству людей нравится бирюзовый цвет?
Такая легенда действительно существует. Чтобы понять, так ли это на самом деле, нам пришлось поговорить сразу с двумя специалистами – филологом и нейрофизиологом:
🔹 Людмила Алябьева — кандидат филологических наук, академический директор Аспирантской школы по искусству и дизайну НИУ ВШЭ:
Бирюзовый – интересный цвет, он представляет собой оттенок синего. Основываясь на трудах историка цвета Мишеля Пастуро, можно утверждать, что жители Европы, США и даже Новой Зеландии отдают предпочтение синему цвету — это касается мужчин и женщин независимо от возраста, социального статуса и профессии. Это показывают опросы общественного мнения, проводимые примерно с 1890 года.
Но так было не всегда. Синий цвет появился в палеолите и неолите, однако, он не используется в наскальной живописи того времени. Все меняется в эпоху Средневековья, когда происходит переосмысление религиозных идей. Синий цвет начинают ассоциировать с Богом, который царствует в небесах. Во фресках и витражах 12 века облачения Девы Марии пишут оттенками синего. Так этот цвет стал особым религиозным символом, который начали использовать в своей одежде короли, затем их подданные. Очень скоро синий становится самым модным цветом в аристократической среде на протяжении долгого времени.
В начале 18 века в Берлине была изобретена так называемая «Прусская синь» (интенсивно-синий, индиго), которая обогатила палитру цветов живописцев и красильщиков того времени. Её начали производить по всей Европе, затем массово импортировать. Так новый оттенок становится популярным во всем мире, занимая особое место в культуре и искусстве. А в 19 веке Ливай Страусс сшил джинсы из куска английской парусины, окрашенной в индиго. Брюки мгновенно раскупили и вскоре стали носить повсеместно.
Сегодня синий цвет утратил былую символику, но не потерял популярности. Он преобладает в одежде офисных работников и чиновников. Сине-голубые оттенки имеют эмблемы ООН, ЮНЕСКО, Совета Европы, Евросоюза. Этот цвет довольно нейтрален, он не вызывает бурю эмоций, а скорее выражает уверенность и спокойствие. По словам Пастуро, синий ещё на протяжении долгих лет будет оставаться самым предпочитаемым. Но важно помнить, что понятие «любимый цвет» – изменчивая категория.
Такая легенда действительно существует. Чтобы понять, так ли это на самом деле, нам пришлось поговорить сразу с двумя специалистами – филологом и нейрофизиологом:
🔹 Людмила Алябьева — кандидат филологических наук, академический директор Аспирантской школы по искусству и дизайну НИУ ВШЭ:
Бирюзовый – интересный цвет, он представляет собой оттенок синего. Основываясь на трудах историка цвета Мишеля Пастуро, можно утверждать, что жители Европы, США и даже Новой Зеландии отдают предпочтение синему цвету — это касается мужчин и женщин независимо от возраста, социального статуса и профессии. Это показывают опросы общественного мнения, проводимые примерно с 1890 года.
Но так было не всегда. Синий цвет появился в палеолите и неолите, однако, он не используется в наскальной живописи того времени. Все меняется в эпоху Средневековья, когда происходит переосмысление религиозных идей. Синий цвет начинают ассоциировать с Богом, который царствует в небесах. Во фресках и витражах 12 века облачения Девы Марии пишут оттенками синего. Так этот цвет стал особым религиозным символом, который начали использовать в своей одежде короли, затем их подданные. Очень скоро синий становится самым модным цветом в аристократической среде на протяжении долгого времени.
В начале 18 века в Берлине была изобретена так называемая «Прусская синь» (интенсивно-синий, индиго), которая обогатила палитру цветов живописцев и красильщиков того времени. Её начали производить по всей Европе, затем массово импортировать. Так новый оттенок становится популярным во всем мире, занимая особое место в культуре и искусстве. А в 19 веке Ливай Страусс сшил джинсы из куска английской парусины, окрашенной в индиго. Брюки мгновенно раскупили и вскоре стали носить повсеместно.
Сегодня синий цвет утратил былую символику, но не потерял популярности. Он преобладает в одежде офисных работников и чиновников. Сине-голубые оттенки имеют эмблемы ООН, ЮНЕСКО, Совета Европы, Евросоюза. Этот цвет довольно нейтрален, он не вызывает бурю эмоций, а скорее выражает уверенность и спокойствие. По словам Пастуро, синий ещё на протяжении долгих лет будет оставаться самым предпочитаемым. Но важно помнить, что понятие «любимый цвет» – изменчивая категория.
🔹 О «любимом цвете большинства» также рассказал Илья Гриднев, научный консультант Политехнического музея по нейробиологии:
Многие опросы, проводимые с 1941 года, показали, что голубоватые и синие оттенки являются самыми популярными в мире, потому что с ними связан ряд понятных ассоциаций. Чистое небо и чистая вода – универсальные явления, с которыми сталкивается каждый. Если сегодня ясный солнечный день, то небо будет голубым, а прозрачная чистая вода имеет бирюзовый оттенок. Синий имеет положительные коннотации во многих культурах и связан со стабильностью, миром и спокойствием. В то же время такие цвета как жёлто-зеленый и коричневый часто оказываются самыми непопулярными из-за негативных коннотаций.
Цвет – это свойство визуального восприятия, которое существует одновременно и как атрибут объекта (красное яблоко), и как отделенная от объектов ментальная сущность (красный цвет сам по себе). Цвета передают определенное значение – и оно с одной стороны для большой выборки людей бывает универсальным, а с другой – может сильно зависеть от индивидуального опыта. Когда вы видите цвет, вы формируете образ в своем сознании, испытываете эмоцию и создаёте ассоциацию с определенным событием, человеком или вещью. Согласно исследованиям, предпочтение определенному цвету может быть определено путём усреднения того, насколько вам нравятся объекты, ассоциированные с этим цветом.
Универсальность нашего влечения к синим и красным цветам и неприязнь к жёлтым и жёлто-зеленым поддерживает идею эволюционировавших эмоциональных реакций на цвет, которые были обусловлены потребностями наших предков. Определённые группы нейронов, даже на относительно поздних стадиях визуальной обработки, кодируют цвет в абстрактном смысле без привязки к поверхности или объекту. С другой стороны, индивидуальность цветовых предпочтений и различия в зависимости от возраста, пола и культуры показывают, что мы развиваем новые предпочтения в результате индивидуального жизненного опыта.
Предпочтения в отношении цвета упрощают процесс принятия решений, позволяя нам объединить сложные свойства значимых объектов в один простой визуальный сигнал. Поэтому цвета сознательно и коллективно используются в качестве символов для членства в команде, культурных ритуалов и знаков. В свою очередь, использование цветов в качестве общественных символов может дополнительно модулировать эмоциональный смысл, который они передают отдельным людям.
Многие опросы, проводимые с 1941 года, показали, что голубоватые и синие оттенки являются самыми популярными в мире, потому что с ними связан ряд понятных ассоциаций. Чистое небо и чистая вода – универсальные явления, с которыми сталкивается каждый. Если сегодня ясный солнечный день, то небо будет голубым, а прозрачная чистая вода имеет бирюзовый оттенок. Синий имеет положительные коннотации во многих культурах и связан со стабильностью, миром и спокойствием. В то же время такие цвета как жёлто-зеленый и коричневый часто оказываются самыми непопулярными из-за негативных коннотаций.
Цвет – это свойство визуального восприятия, которое существует одновременно и как атрибут объекта (красное яблоко), и как отделенная от объектов ментальная сущность (красный цвет сам по себе). Цвета передают определенное значение – и оно с одной стороны для большой выборки людей бывает универсальным, а с другой – может сильно зависеть от индивидуального опыта. Когда вы видите цвет, вы формируете образ в своем сознании, испытываете эмоцию и создаёте ассоциацию с определенным событием, человеком или вещью. Согласно исследованиям, предпочтение определенному цвету может быть определено путём усреднения того, насколько вам нравятся объекты, ассоциированные с этим цветом.
Универсальность нашего влечения к синим и красным цветам и неприязнь к жёлтым и жёлто-зеленым поддерживает идею эволюционировавших эмоциональных реакций на цвет, которые были обусловлены потребностями наших предков. Определённые группы нейронов, даже на относительно поздних стадиях визуальной обработки, кодируют цвет в абстрактном смысле без привязки к поверхности или объекту. С другой стороны, индивидуальность цветовых предпочтений и различия в зависимости от возраста, пола и культуры показывают, что мы развиваем новые предпочтения в результате индивидуального жизненного опыта.
Предпочтения в отношении цвета упрощают процесс принятия решений, позволяя нам объединить сложные свойства значимых объектов в один простой визуальный сигнал. Поэтому цвета сознательно и коллективно используются в качестве символов для членства в команде, культурных ритуалов и знаков. В свою очередь, использование цветов в качестве общественных символов может дополнительно модулировать эмоциональный смысл, который они передают отдельным людям.
❤1
Как выглядел первый космический туалет
Космонавт — героическая профессия. Но и герои должны время от времени… избавляться от отходов жизнедеятельности. Делать это в условиях невесомости непросто. Поэтому унитаз на борту орбитальной станции мало напоминает знакомое всем изделие из белого фаянса. Это сложное инженерное устройство больше похоже на гибрид пылесоса и противогаза.
Американский ответ на советский вызов не заставил себя долго ждать. Всего через три недели после Юрия Гагарина в космос отправился американский астронавт Алан Шепард. Но его полёт не обошелся без конфуза. Старт откладывался, и через три часа ожидания возникла нештатная ситуация: Шепард сообщил, что хочет в туалет. Поскольку по плану это должен был быть очень короткий полёт, никаких возможностей для удовлетворения базовой потребности конструкторы не предусмотрели. После совещания со специалистами ЦУП разрешил Шепарду помочиться в скафандр. В результате датчики ЧСС вышли из строя, но в целом полёт прошел успешно.
Гагарин во время полёта чувствовал себя намного комфортнее. Не только потому, что первый космонавт остановил автобус, который вёз его к космическому кораблю, и помочился на колесо. График запуска был нарушен, но ритуал стал с тех пор частью космических традиций. Но главное — полёт Гагарина был орбитальным, и ситуация задержки на орбите рассматривалась как нештатная, но вероятная. На такой случай скафандр был оборудован «космическим унитазом» — ассенизационно-санитарным устройством, или АСУ. Его разработали на Машиностроительном заводе № 918, который позднее получил название НПП «Звезда».
«Космические туалеты» сегодня, разумеется, стали более продвинутыми — в нашей оцифрованной коллекции есть и изображения современных аппаратов. Проект Политехнического музея по созданию онлайн-коллекции «Штуки, механизмы и агрегаты Политеха» перешагнул рубеж в 150 оцифрованных экспонатов. Увидеть эти предметы из тематических собраний музея и узнать историю их создания можно, не выходя из дома, на платформе «Большой музей» — ссылка в описании профиля. Проект реализуется с апреля 2021 года при поддержке мецената Руслана Горюхина.
Космонавт — героическая профессия. Но и герои должны время от времени… избавляться от отходов жизнедеятельности. Делать это в условиях невесомости непросто. Поэтому унитаз на борту орбитальной станции мало напоминает знакомое всем изделие из белого фаянса. Это сложное инженерное устройство больше похоже на гибрид пылесоса и противогаза.
Американский ответ на советский вызов не заставил себя долго ждать. Всего через три недели после Юрия Гагарина в космос отправился американский астронавт Алан Шепард. Но его полёт не обошелся без конфуза. Старт откладывался, и через три часа ожидания возникла нештатная ситуация: Шепард сообщил, что хочет в туалет. Поскольку по плану это должен был быть очень короткий полёт, никаких возможностей для удовлетворения базовой потребности конструкторы не предусмотрели. После совещания со специалистами ЦУП разрешил Шепарду помочиться в скафандр. В результате датчики ЧСС вышли из строя, но в целом полёт прошел успешно.
Гагарин во время полёта чувствовал себя намного комфортнее. Не только потому, что первый космонавт остановил автобус, который вёз его к космическому кораблю, и помочился на колесо. График запуска был нарушен, но ритуал стал с тех пор частью космических традиций. Но главное — полёт Гагарина был орбитальным, и ситуация задержки на орбите рассматривалась как нештатная, но вероятная. На такой случай скафандр был оборудован «космическим унитазом» — ассенизационно-санитарным устройством, или АСУ. Его разработали на Машиностроительном заводе № 918, который позднее получил название НПП «Звезда».
«Космические туалеты» сегодня, разумеется, стали более продвинутыми — в нашей оцифрованной коллекции есть и изображения современных аппаратов. Проект Политехнического музея по созданию онлайн-коллекции «Штуки, механизмы и агрегаты Политеха» перешагнул рубеж в 150 оцифрованных экспонатов. Увидеть эти предметы из тематических собраний музея и узнать историю их создания можно, не выходя из дома, на платформе «Большой музей» — ссылка в описании профиля. Проект реализуется с апреля 2021 года при поддержке мецената Руслана Горюхина.
👍2
Появился новый способ добывать топливо из воздуха
Сегодня проблема парниковых газов и углеродной нейтральности стоит особенно остро. В качестве топлива уже начали использовать спирты или эфиры, которые возможно производить из переработки биомассы: например, в Швейцарии и Германии городская спецтехника переведена на биодизель — он производит меньше выбросов по сравнению с привычными бензином и дизелем. Кроме того, существуют технологии очищения воздуха от СО₂ , образующегося при сгорании топлива, — основного парникового газа. А можно ли совместить одно с другим? Команда немецких и швейцарских учёных решила это проверить.
Исследователи построили установку, которая превращает захваченные из воздуха воду и СО₂ сначала в синтез-газ (смесь СО и Н₂), а затем в метанол. Агрегат состоит из трёх блоков: блока захвата воздуха, блока окислительно-восстановительных реакций и блока переработки синтез-газа в углеводородное топливо.
В первом блоке воздушный поток проходит через специальные фильтры, улавливающие углекислый газ и воду. Такие установки не новы, поскольку необходимость борьбы с парниковыми газами остро уже давно. Самая крупная на сегодняшний день станция, удаляющая из воздуха СО₂, находится в Исландии. Она работает довольно эффективно (40–70% захвата), но никак его не использует полученный газ.
А в установке, которую изобрели учёные, есть окислительно-восстановительный блок — в нём происходит чудо превращения. Блок представляет собой мишень из пористого оксида церия, на которую фокусируется солнечный свет. Цель — нагреть мишень до 1500 °C, чтобы запустить восстановительные реакции и удалить кислород из церия. После этого через пористый церий пропускается поток полученных из воздуха СО₂ и воды, церий вновь окисляется, забирая один атом кислорода у воды, а второй — у СО₂, и на выходе получается синтез-газ.
Затем синтез-газ может быть использован как самостоятельное топливо, либо модифицирован в другое углеводородное. Для последнего используется третий блок. В нём протекает процесс Фишера — Тропша: при давлении 5–30 атмосфер и температуре 200–400 °С в присутствии катализаторов из СО и Н₂ получается углеводород. Соотношение СО:Н₂ в исходном синтез-газе и выбор катализатора влияют на то, какие углеводороды можно будет получить.
В спроектированной установке за 7 часов работы учёные получили 30 мл метанола. До промышленных масштабов производства ещё далеко, но главное — принципиальная возможность этого доказана. Особая прелесть технологии в том, что для производства топлива, в процессе горения которого выбрасывается парниковый газ, используется этот же самый газ, то есть мы получаем углеродную нейтральность. А для реализации процесса используется солнечная энергия.
Сегодня синтетическому горючему пока ещё очень сложно конкурировать с ископаемым в плане экономической эффективности (согласно расчётам, цена полученного таким образом керосина будет вдвое выше цены керосина из нефти). Но сама возможность производить топливо буквально из воздуха и солнечного света – это прецедент, который расширяет представления о производстве экологически чистых альтернативных видов топлива с использованием возобновляемых источников энергии.
Сегодня проблема парниковых газов и углеродной нейтральности стоит особенно остро. В качестве топлива уже начали использовать спирты или эфиры, которые возможно производить из переработки биомассы: например, в Швейцарии и Германии городская спецтехника переведена на биодизель — он производит меньше выбросов по сравнению с привычными бензином и дизелем. Кроме того, существуют технологии очищения воздуха от СО₂ , образующегося при сгорании топлива, — основного парникового газа. А можно ли совместить одно с другим? Команда немецких и швейцарских учёных решила это проверить.
Исследователи построили установку, которая превращает захваченные из воздуха воду и СО₂ сначала в синтез-газ (смесь СО и Н₂), а затем в метанол. Агрегат состоит из трёх блоков: блока захвата воздуха, блока окислительно-восстановительных реакций и блока переработки синтез-газа в углеводородное топливо.
В первом блоке воздушный поток проходит через специальные фильтры, улавливающие углекислый газ и воду. Такие установки не новы, поскольку необходимость борьбы с парниковыми газами остро уже давно. Самая крупная на сегодняшний день станция, удаляющая из воздуха СО₂, находится в Исландии. Она работает довольно эффективно (40–70% захвата), но никак его не использует полученный газ.
А в установке, которую изобрели учёные, есть окислительно-восстановительный блок — в нём происходит чудо превращения. Блок представляет собой мишень из пористого оксида церия, на которую фокусируется солнечный свет. Цель — нагреть мишень до 1500 °C, чтобы запустить восстановительные реакции и удалить кислород из церия. После этого через пористый церий пропускается поток полученных из воздуха СО₂ и воды, церий вновь окисляется, забирая один атом кислорода у воды, а второй — у СО₂, и на выходе получается синтез-газ.
Затем синтез-газ может быть использован как самостоятельное топливо, либо модифицирован в другое углеводородное. Для последнего используется третий блок. В нём протекает процесс Фишера — Тропша: при давлении 5–30 атмосфер и температуре 200–400 °С в присутствии катализаторов из СО и Н₂ получается углеводород. Соотношение СО:Н₂ в исходном синтез-газе и выбор катализатора влияют на то, какие углеводороды можно будет получить.
В спроектированной установке за 7 часов работы учёные получили 30 мл метанола. До промышленных масштабов производства ещё далеко, но главное — принципиальная возможность этого доказана. Особая прелесть технологии в том, что для производства топлива, в процессе горения которого выбрасывается парниковый газ, используется этот же самый газ, то есть мы получаем углеродную нейтральность. А для реализации процесса используется солнечная энергия.
Сегодня синтетическому горючему пока ещё очень сложно конкурировать с ископаемым в плане экономической эффективности (согласно расчётам, цена полученного таким образом керосина будет вдвое выше цены керосина из нефти). Но сама возможность производить топливо буквально из воздуха и солнечного света – это прецедент, который расширяет представления о производстве экологически чистых альтернативных видов топлива с использованием возобновляемых источников энергии.
Forwarded from Retrogeek 📻
Что это такое?
Anonymous Quiz
15%
Французский клеевой пистолет
46%
Советский лазерный пистолет
14%
Американский радиометр
25%
Чешский иглоукалыватель